Однажды, прочитав "Литературную газету", у меня появилось ощущение, что забастовку объявили писатели - сатирики.
И хотя её не сразу заметили, так как политики продолжали свою смехотворную деятельность, она , похоже, давно началась уже и проявлялась многими явными признаками.
Так новые хохмы от всех кем-то прятались, старые, которыми еще вчера восторгались, закончились, а то, что осталось, включая ток-шоу, стало вызывать лишь милую улыбку.
Не стоит и говорить, что этим сразу воспользовались соответствующие органы, давно мечтавшие о том, чтобы смех остался только двух видов - без причины и издевательский.
И это время пришло. Шутки кончились. Если при таможенных досмотрах ещё закрывали глаза на смех от щекотки, то для всех остальных, кто смеялся или хотел рассмешить, тут же наступала матросская тишина.
Так контракты Карцева со Жванецким еще вчера были где-то по пять, то есть очень большими. А сегодня посмотрели на них и, учитывая происхождение их героев : бабка нищая, дед сумасшедший, прадед бродяга - дали им только маленькие по три, ну очень маленькие.
Задорнову прямо к дому подогнали девятый вагон : Москва - Воркута. А он посмотрел туда и говорит : мой вагон пустой. И тогда в него посадили проводницу Верку Васильевну.
Альберта Левина вызвали к районному астрологу и прочитали гороскоп, по которому ему выпала дорога в казенный дом и он опять не вышел на работу.
У Трушкина нашли рассказ, про валюту, на которой Ленин пьет пиво с Кларой Цеткин, и дали ему десятку, где он пьет воду с Кларой Новиковой.
Коклюшкин так часто заявлял со сцены, что он гуманоид, что ему предложили : или обратная сторона Луны, или к Шендеровичу в деревню Гадюкино, в крайнем случае к Арканову в Гондурас, который перед этим как врач понял, что смех опасен для его здоровья - недавно одна его минута убила даже лошадь.
А Ефим Шифрин, наоборот, так хорошо десять лет представлял кающуюся Марию Магдалину, что его выступление продлили еще на пяь и послали с гстролями по Крайнему Северу.
"Веселые ребята" пополнили бит-группу "Лесоповал", Белый попугай получил черную метку, а в шоу Степаненко всё чаще стал слышаться плач Ярославны.
Конечно, крутые все, деловые решили, что здесь ничего страшного не случилось, что их тут конкретно не кинули, хотя с их ростом, как Оганезову, только сидеть.
Но это напугало так западных комиков, особенно из Комеди-францез и Габрово, что под их давлением после длительных обсуждений на очень серьёзном уровне в хорошо охраняемом музее был создан филиал Смехопанорамы.
Открывала её героическая оборона Юрмалы силами Амик и Джентльмен-шоу. Далее шли экспонаты, которые удалось собрать по оставшимся комнатам смеха, фотографии с улыбкой Моны Лизы и веселого Роджера, кривое зеркало и окаменевший пергамент журнала "Крокодил".
Некоторые выходили оттуда как после бани. А кто-то тут же, не отходя от кассы, стал монолог свой исполнять,правда, никого не трогая.
В связи сэтим в окружающей стране Лимонии сложилась не совсем серьезная ситуация. Ну что поделаешь, деревня - Петросяния. Первой не выдержала Регина Дубовицкая. Её проконсультировали у психологов, которые пришли к выводу, что всё это у нас заложено на генетическом уровне и бороться с этим бессмысленно даже в раннем возрасте.
Так что вскоре в театры эстрады и музкомедии потянулись первые зрители, на улицах наших городков появились скрытые камеры, а в новой передаче Дубовицкой "Я сама" опять начался аншлаг.