У меня отпуск, вернулся из двухнедельного похода на яхте, и оставшиеся две недели хотел посвятить работам по дому. Своему старшему коллеге по кафедре, доценту Ивану Илларионовичу, ещё, уходя в отпуск, обещал достать из-за поленницы дров, сложенных в хозпостройке моего дома, три квадратных метра кафельной плитки, оставшейся там ещё со времени строительства дома и не нужной мне.
Извлечённую, наконец, плитку сложил в багажник машины, и позвонил коллеге. Было утро субботы, и я знал, что Иван Илларионович с женой уже должен находиться на своей даче, где шли отделочные работы. Дозвонился не сразу, его телефон был занят. Телефон ему установили и линию провели, потому что он согласился временно выделить одну из уже отделанных комнат под контору садового товарищества.
Через минут сорок я уже стоял на его ещё не огороженном участке. Вышла меня встречать его супруга, а из раскрытого окна доносились звонки телефона и короткие деловые разговоры:
- Прочесть в качестве шефской помощи лекцию в клубе вашего завода? А на какую тему? Хорошо, записываю на понедельник в 16 часов.
- Кто говорит? Да, да помню, мы договаривались, но Вы соберите ещё пару студентов и в понедельник в 14 часов жду на кафедре. Нет, до четырнадцати у меня лекции. Всего хорошего.
- Доктор Кузнецова? Вас беспокоит Иван Илларионович, Вы до 19 часов принимаете, я могу к Вам зайти в 17-30. Спасибо! Как, в очереди не стоять? Мне мою готовую оформленную курортную карту вынесет сестричка. Её сын, мой студент, всё никак задолженность по экзамену сдать не может? Хорошо, буду ровно в 17-30.
- Слушаю! Какой следователь? Да я был свидетелем того ДТП, меня записали в протокол. Зайти к Вам, чтобы уточнить некоторые детали моего свидетельского показания? Но я, ведь, рассказал всё, что видел. Ах, лучше бы, если я не всё видел. Говорите, другие свидетели отрицают. С Вашими не стыковками Вы сами разбирайтесь, я могу лишь ещё раз повторить то, что я видел. Если Вам срочно, ждите в понедельник в районе 18 часов. Договорились.
- Да, у аппарата Иван Илларионович. С кем имею честь говорить? Вы мой бывший студент АлександрОвич! Александрович? Напомните год, пожалуйста? Да, да вспоминаю, о Вас ещё, помню, говорили, что Вы ни дня после окончания университета не работали по специальности. Понимаю, семья, мало платят. Директором магазина работаете, интересно? Жаль, что всему чему Вас учил, не пригодилось. Говорите, хорошие разносторонние знания везде нужны, и то верно. Чем могу быть Вам полезен сейчас? Дачу хотите построить. Ну, есть пара товарищей, которые от своих участков отказались. По жеребьёвке им участки на торфянике достались, до твёрдого грунта метра три копать и потом весь котлован песком засыпать. Подсчитали они расходы, так там один «нулевой цикл» дороже всего дома обойдётся. Что? Вас это не пугает. Вам этот вопрос с правлением решать нужно, у них там целая очередь на освободившиеся участки. Что? Хотите, чтобы слово замолвил им за Вас. Попытаюсь, записываю: «В случае выделения Вам участка, Вы откроете в нашем дачном кооперативе летний сезонный киоск с широким ассортиментом наисвежайших молочных, овощных, колбасных, хлебобулочных, кондитерских продуктов и напитков». Как всё просто! А мы два года местное потребобщество просили ларёк открыть, ни в какую не соглашаются. По поводу еженедельных «спецпайков» членам правления, это Вы им лично при встрече. Ну, а мне, то, зачем «спецпаёк», я и так Вам помогу, если для народа такую благодать обещаете, от автобуса к нам два километра тащиться, женщинам с тяжелыми сумками да по жаре, сами понимаете, какое благо нам будет.
* * *
Через год Иван Илларионович вышел на пенсию, а ещё через год в мае 1976 года его не стало, долго болел, особо об этом не распространяясь, и умер тихо. Похороны тоже проходили без «помпы». Кроме нескольких ближайших родственников и двух представителей от университета: профсоюзной деятельницы из деканата, и меня, пришедшего по зову сердца к своему учителю, но формально представлявшего кафедру, где Иван Илларионович проработал много лет, на похоронах больше никого не было.
Это был последний урок моего учителя, как-то, сказавшего: «Самая короткая у людей – благодарственная память. Нет, конечно, врачу, например, и цветы, и конфеты с конвертиком преподнесут, выписываясь после операции аппендицита, но лет через пять забудут даже его фамилию, не задумываясь над тем, что хирург им жизнь спас. Ведь всего лет сто пятьдесят назад таких операций каждому третьему не делали, и люди от этого воспаления умирали.
Другое дело, когда фамилию бывшего пациента не вспомнит врач, если для него, конечно, самая ценная благодарность не подарки пациента, а скромное самоосознание того, что он сделал всё, что мог, и для него, и ещё тысяч других пациентов. И это относится не только к врачам, к любому человеку. Людям, мыслящим подобным образом, думаю, и жизненную черту подводить не страшно».
Теперь я понимаю, он говорил о себе, и это была его внутренняя философия.
Букулты 2017 год. Владмир Пантелеев.