(посвящается психоанализу и Евгению Клюеву)
Собрался как-то мужик на зимнюю рыбалку. Приготовил тулуп, снасти. Жена ему бутербродов с колбасой настряпала и термос чая налила. Да сам он флягу самогона припас.
Пришел он на реку, лунку пробурил, сидит, ловит. А мороз стоял лютый. Решил мужик согреться самогоном, сунул руку, а фляги-то нет!
Закручинился мужик. Стал вспоминать, как же он самое бесценное дома оставил. Десять раз перетряхнул весь рюкзак.
Нет фляги!
Тут слышит он вдруг голос из лунки:
- Что ж ты, мужик, воду мутишь в моем пруду?
Обалдел мужик. Заглядывает в лунку, а оттуда смотрит горный козел. Укоризненно так смотрит, и говорит:
- Чего вылупился?! Козлов не видал? Я тебя понимаю, тоже такого козла первый раз в козлячьей жизни вижу. Ты не стой истуканом, снасти вытаскивай! Ветер дует, поплавок качается и воду мутит! Мне звёзды плохо видно будет!
Мужик рот открыл, долго молчал. Подобрал отвисшую челюсть, и спрашивает:
- Ты это, Козлинушка, самогон-то мой не видал? А то вот незадача, точно помню, что брал с собой флягу самогона. Мне согреться бы. Ты может того, третьим будешь?
- Ты совсем оборзел, мужик! – козел от возмущения даже из проруби высунулся по пояс. Копытами скребет, рогами мотает! Грозный, в общем.
Мужик испугался. Прости, говорит, если обидел чем.
А козел бушует. Ты, говорит, мало того, что летом на зимнюю рыбалку ходишь, так еще и самогон где-то потерял!
Мужик совсем поник. Термос с чаем к сердцу прижал. А козёл не успокаивается:
- Лунки сверлит, где ни попадя! Третий месяц, как лёд сошёл. Нет, припёрся! И самогон обещанный зажал… Не помнишь, чтобы обещал?! Совсем наглый стал! У меня от твоей наглости молоко пропадёт! А мне на нерест скоро к плотине!
Тут из кустов голос:
- Хорош шуметь! – ворчливый такой голос, недовольный. – Чего орете, как в лесу? Были бы в лесу, так и ладно, а когда не в лесу, так и нечего. Когда бы в лесу, так я и слова бы не сказал, что я, дурак что ли, в лесу слова говорить? А раз говорю, так значит, не в лесу. И нечего тут порядочным людям голову морочить. Ишь чего придумали! В лесу мы, говорят. Нет тут никакого леса, и отродясь не было. Сами вы из леса! А будете обзываться, так и в морду дать могу.
И вылез из кустов сом. Громадный, усатый. Прошлёпал на плавниках к лунке, посмотрел на козла.
- Ты зачем, рогатый, в мою лунку залез?! Стоит на миг отлучиться…
- Как это в твою?! – осерчал козёл. – Твоя у левой опушки была, а здесь правый берег! И твоя прошлогодняя, испортилась почти! А моя новенькая!
Мужик рад-радёхонек, что про него забыли. Лунку делят. Плюнул на удочку да рюкзак, и бочком назад отступать начал.
- Куды! Куды прешь, мать твою!
Кто-то схватил обомлевшего от ужаса мужика за шиворот и усадил на место.
- Пришел ловить, лови! Что за люди пошли, ничего до конца не доводят. То ли дело в наше время. Уж если кто пришел рыбу ловить, так и будет ловить. Бывало и год, и два, и пять ловят. Уж и речка пересохла, а все ловят. Вот такие мужики были в наше время. Не люди – кремень!
- Верно! – согласно продребезжал другой голос, очевидно, древней старушки. – Не та нынче молодёжь пошла! Мой-то как ушёл на рыбалку, так десять лет пропадал! Потому что настоящий мужик был! Потом вернулся, довольный, всё приговаривал: «Знатно порыбачил у соседки нашей!». А енти ироды и местов никогда не уступят, ни в маршрутке, ни возле лунки. Чего расселся?! Не видел, что ли, на льду надпись: «Первые пять лунок от берега для старух и инвалидов умственного труда»?..
- И давно у вас голоса?
- Что? – тихо отозвался мужик, потому что этот голос ему понравился. Говорил он тихо и, не в пример остальным, мягко, даже можно сказать ласково. По-матерински прямо-таки говорил этот голос. И повеяло на мужика теплом из далекого детства. Вспомнил он родную хату, запах свежего хлеба, вкус молока и голос родимой матушки. Прослезился мужик и хотел уже упасть на грудь тому ласковому голосу.
- Не надо этого делать! – строго остановил его тот.
- Почему? – роняя слезы, взмолился мужик. – Ведь я люблю вас!
- Это перенос, - холодно отозвался голос.
- Чего? Какой такой понос? Нет у меня никакого поноса. Запорами и правда маюсь, бывает. А поноса нет, как нет!
- Не понос, - с некоторым тщательно скрываемым раздражением отозвался голос, - а перенос. Перенос с материнского объекта. Типичная реакция.
- Вы не правы, коллега, - издалека проблеял козёл. – Это более напоминает эдипальный комплекс, фрустрированный подавленной фиксацией на родовой травме прабабушки двоюродного дяди по материнской линии соседского внука.
- Сгинь, нечистая! – в сердцах топнул ногой мужик, чувствуя, как от этого надоевшего блеяния едва не завершился очередной запор.
Поудобнее устроился на кушетке и спросил у ласковоголосого:
– А может, и правда, это у меня андипальный комплекс развился?
- Слезь с моей кушетки.
Кто-то ощутимо пихнул мужика в бок так, что он и впрямь чуть не слетел с уютного ложа. Мужик возмущенно обернулся, чтобы дать решительный отпор наглому захватчику. На него недобро смотрел, шевеля усами сом.
Мужик оробел, но решил не терять лица.
- С чего это она твоя? Где это написано, что твоя? Документы у тебя есть?
- На лбу у меня написано, - и действительно, на лбу у сома было написано мелким шрифтом, так что мужик разобрать не мог без очков, которые дома забыл.
- Мало ли что там у тебя написано! Да и вообще, зачем сому кушетка?
- Как зачем? – изумился сом. – Кушать буду.
- Кушетку? Ну и вкусы у тебя!
- Ты не любишь кушетки? Как можно не любить кушетки? Кушетка! Это самое прекрасное, что есть в мире!
- Ну, затрындел сызнова! – откликнулся с противоположной стороны козёл. – Не понимаю! Сартра, что ли, не читал? Как вообще можно любить кушетки?! Ку-у-у-шетка! Слово какое отвратительное!
- Они опять спорят! – пожаловался мужик.
- Вы опять произносите фразы, содержащие двойное послание, - ласково промурлыкал в ответ медоточивый голос.
- Я твой фаллический объект! – торжественно провозгласила бутыль самогона, протягивая к мужику невесть откуда взявшиеся руки. Мощные, перевитые буграми мышц.
- Бе-елое безмолвие! – проблеял козёл.
- От безмозглого слышу! – вмешался новый невидимый собеседник.
- Они плодятся! Размножаются! – жалобно завопил мужик, пытаясь сгрести с пола ковёр. Он надеялся завернуться в него на кушетке.
Трах! Это китаянка с картины на стене огрела мужика лопатой.
Мужик вскочил и бросился к двери, как к единственному выходу из своего личного ада. Он забыл, как до этого часто забывал, что дверь открывается на себя. На себя! Не в ту сторону… Отношения с дверью, сложные с самого начала, завершились драматически.