Тяжёлые кучевые облака нависли над Курганом, погружая город в хмурую тень. Погода стремительно менялась, и на смену ей приходил циклон с севера. Холодные бурные ветра, подобно местным хулиганам, норовили сдёрнуть панамки с людей и унести с собой их карманные кошельки. Люди же в свою очередь уносили ноги от нагнетающегося вечернего урагана. Судя по тому, что летнее небо стремительно темнело и наливалось багровыми оттенками, было ясно: скоро хлынет дождь. Впервые, начиная с апреля-месяца, суровая засуха наконец-то покинула изнывающий от жажды Курган.
Архангелы, господствующие в столице Небосвода Времён, Парадисе, тоже заметили подобные изменения на Земле. Ведь Парадис располагался прямо над Курганом, Тюменью и Екатеринбургом. Посещение архангелом Земли для человека считалось великим почтением, но для жителей Небосвода -- непосредственной низостью. Однако такая высокопоставленная личность, как архангел Гадриэль Леонтский, интересовалась земными делами. Архангел знал, что виной кардинальным изменениям атмосферы является неосторожная деятельность «мерзких земных». Сколько ж пришлось тогда похлопотать его подчинённым, Небесным Стражникам, чтобы усмирить последствия Великой Смены Ветров! А теперь опять-двадцать-пять: нужно спускаться на Землю, чтобы выяснить, кто провинился перед богами. Тут явно было что-то не так.
От гневных раздумий архангела отвлекли громкие клики и надрывный стук в дверь. Не дожидаясь ответа, нежданный гость ввалился в поместье Гадриэля, без приглашения пробегая в гостиную и развозя по её золотистым коврам жуткие комья дождевого тумана. Гадриэль пристально взглянул на пожаловавшего к нему мальца, и его мощный торс угрожающе напрягся. Увидев сердитый взгляд господина, юный ангел, щуплые плечи которого подрагивали от холода и испуга, сжался в комочек. Он лепетал тысячу извинений и бесконечно кланялся чуть ли не до пола, а его блондинистые волосы стояли дыбом.
-- Ну? -- выжидающе спросил Гадриэль, прерывая тираду из бесполезных сожалений. -- Изволь докладывать, Ангелос, коль явился ко мне в таком непростительном виде.
-- П-приказ от Его Светлости с-серафима Александра Сербского, -- заикаясь, сообщил ангел и, не останавливаясь, на выдохе протараторил: -- «Уважаемый господин Гадриэль Леонтский, прошу Вас в срочном порядке явиться в мой, Александра Сербского, дворец на Райсовет. Дело не требует отлагательств! Поторопитесь!»
Гадриэль нахмурил тёмные брови, потирая подбородок. Ему хотелось послать посыльного куда подальше, учитывая то, в какую новость он вляпался на прошлом Совете. Да и сын Главного Властителя не симпатизировал ему и даже не внушал ни капли уважения. Единственное, что останавливало его, это безоговорочная срочность прибытия.
Райский Совет собирался раз в четыре года, последний прошёл два с половиной года назад. Сын верховного серафима, конечно, был той ещё штучкой, но экспериментировать над своей властью являлось для него бессмысленностью.
-- Что за самодеятельность дворцовую он там устроил? Какой стихией его ударило?! -- сердито вскричал Гадриэль, вскакивая с кресла; напольная дымка -- главный элемент украшения небесных домов -- вмиг разлетелась в стороны от его ног.
Мальчик, подобно дымке у его ног, испуганно отшатнулся, пожимая дрожащими плечами. Его волосы тут же взъерошились ещё сильнее. В его глазах Гадриэль был не только великим воином, но и хищником. Подобно льву-тирану, который расправлялся со всеми ему неугодными, Гадриэль так же мог натравить инквизицию на любого, кто хотя бы застал его не в том расположении духа.
-- Ладно, -- внезапно успокоился Гадриэль, и взгляд его вернулся к мальчишке, -- Чего встал, словно в облака врос? Готовь карету!
-- Она уже готова, господин, -- вежливо возразил мальчик.
-- Тогда не топчись на парадисских коврах, Ангелос, не для тебя солнечные лучи ткали! Выйди вон! -- прикрикнул архангел и, когда малец стремглав вылетел из роскошного поместья, добавил: -- Патлы свои поправь, невежа!
Жители Небосвода пользовались типичным для них транспортом вроде парящих карет или маленьких колесниц. Полёт на крыльях чаще всего затрачивал большое количество энергии, поэтому летательный дар использовался лишь во время воздушных атак либо спуска на Землю. Крылья являлись символом высшей магии и даровались лишь тем, кто умел постоять не только за собственную шкуру. Правда, методы получения этого дара у всех были разные...
Гадриэль накинул на спину алый, под стать его глазам, плащ с соколиными перьями в качестве погонов. Могущественную грудь и спину скрывал белый кафтан с роскошными золотистыми росписями. К кафтану надевались белые атласные брюки, часть которых скрывалась высокими белоснежными сапогами из шкур небесных дельфинов. Плащ же скреплялся на груди характерной брошью из трёх белых перьев, заключённых в позолоченную основу в виде крыла с цепочкой. Такое же знамя, лишь без цепочки, могущественно красовалось на спине в центре плаща. Картину довершало длинное серебристое копьё с горящим золотым наконечником, которое Гадриэль держал в левой руке, подобно богу войны.
У поместья архангел остановился, чтобы полюбоваться своим прекрасным садом. В центре небесной флоры стоял небольшой фонтан, в котором возвышалась величественная статуя богини Афины, грозно смотрящая вдаль. Вокруг фонтана цвели алые розы, воинственно тянувшиеся к статуе и заполняющие сад сладостным ароматом мёда. На фоне фонтана росли прочие деревья и цветы, некоторые из них даже приносили плоды, правда Гадриэль никогда не вкушал их. Единственное, что портило картину, это отсутствие солнечного света.
«Я покажу этим бездельникам, где черти зимуют!» -- разъярённо подумал Гадриэль о Небесных Стражниках, усаживаясь в небольшую карету, мерно парящую над потемневшими от дождя облаками.
В качестве флюгера на карете возвышалось то самое знамя в виде крыла. Оно являлось символом империи Небосвода Времён. Крыло было изображено и на потрёпанном плаще парнишки-кучера, того самого, что докладывал о приказе Гадриэлю. Позади серебристой кареты с резной дверцей и окнами стояли два немолодых ангела-лакея в ливреях цвета морской волны.
В карету были запряжены четверо небесных дельфинов, которые так и святились благородной белизной. Парнишка с гордостью погладил их и стегнул упряжкой. Дельфины тихонько зарокотали и нырнули в облака, словно вглубь вспененной морской воды.
Они неслись навстречу холодным, дождливым ветрам, рассекая тяжёлые облака, напоминающие исполинских серых волков. Карета устремилась в направлении, противоположном поместью Гадриэля, и, безусловно, спешила ко дворцу вышеупомянутого Александра Сербского.
С уверенностью каждый сказал, что во дворце поместилась бы целая семья китов. И красоты дворцу было не занимать. Верхушки башен украшали золотистые конические крыши с флагами империи, а главный вход укрывался прозрачным куполом, под которым располагалась невиданной красоты домашняя оранжерея. Дворец состоял из четырёх этажей, мансарды и серафимской совятни. Над центральным входом гордо возвышалось знамя крыла. В этом дворце проживали два серафима -- Георгий Сербский и его сын Александр, которому вскоре должен был перейти престол Заоблачного Графства вместе с Парадисом.
Карета приземлилась около золотых врат дворца, ведущих через огромный сад с жар-птицами. Великолепие и разнообразие растений поражало воображение Гадриэля, когда лакеи провожали его ко дворцу по тенистой тропинке сада.
У центрального входа Гадриэля встретил пожилой ангел-дворецкий в бежевом фраке и с огненно-рыжей розой в нагрудном кармане. Леонтский был так заинтересован любованием этой розой, что его хмурое выражение лица временно сменилось приветственным. Дворецкий услужливо провёл его к широкому зеркальному залу, в котором собирался Райсовет. В этот момент из оранжереи донеслось нечто такое, словно бы в унисон запели несколько маленьких ангелочков.
За арфой, скрываясь за кустами светло-молочных роз, сидела невозможной красоты серафима с аккуратными, нежными чертами лица, со струящимися русыми волосами и в длинном белом платье -- она была похожа на хрупкую статуэтку, манящую искусника исследовать секреты своей особенности. Её красивые, ухоженные пальцы перебирали струны арфы. Мастерство её игры не могло не поражать. Струны сами летели к ней под пальцы, словно в ней находился магический механизм, притягивающий металл. И не только металл.
Дворецкий заметил этот полный восхищения взгляд Гадриэля и лукаво сообщил:
-- Это дочь Её Светлости Афродиты Ремской, серафима Анфиса Ремская.
-- Словно дочь богини, -- промолвил зачарованный Гадриэль.
-- Что верно, то верно, господин архангел! -- ответил дворецкий. -- Как правой руке Его Светлости, скажу Вам по секрету, принцессу Анфису выдают замуж за принца Александра. Только, по сей видимости, друзья детства не торопятся заключать брачный союз. А ведь у Её Светлости во власти само Центральное Графство Небосвода вместе с Храмом Богов!
-- Ты тут что, секретничать вздумал со мной, ирод?! -- внезапно рассердился Гадриэль.
-- Нет, что Вы, господин! -- дворецкий изобразил испуг. -- Лишь делюсь с Вами некоторой информацией. Принцесса вместе с Её Светлостью приехала только сегодня, по причине той же, что и Вы. Прошу, проходите же в зал заседания и всё-всё узнаете.
Дворецкий услужливо открыл двери, поклонившись. На его губах мелькнула лукавая усмешка. Чего это он, интересно? Гадриэль даже занервничал, но в зал таки вошёл.
Туда, куда он вошёл, напоминало бальный зал с исполинскими окнами, которые были вмонтированы по всей длине правой стены и выходили на вид загона с небесными дельфинами. На подоконниках стояла королевская пеларгония небесно-голубого цвета, а с гардин свисали атласные шторы с золотистыми кружевами вместо ламбрекенов. Посреди зала располагался длинный овальный стол из цезальпинии, покрытый глянцевым лаком. Стол сочетался с зеркальными стенами, в которых отражался свет от окна. Эффектный паркет, покрытый слоем облачной дымки, довершал картину.
Гадриэль прошёл за ближайший к Александру стул, мельком взглянув на отражение в зеркале. Георгия, Главного Властителя Заоблачного Графства, за столом не было, и у архангела это сразу вызвало неприятные опасения, ведь в графствах давно ходили слухи о его Угасании. Александр же сидел абсолютно понурый и обращённый куда-то вглубь своих раздумий, что было несвойственно такому незаурядному серафиму. Вопрос о теме созыва так и рвался с уст Гадриэля, но он лишь молча глядел на бледное лицо Александра, подбирая слова для поддержки. Почему-то, ничего, кроме навязчивого вопроса, в голову не шло. Да и Александр, по сей видимости, не особо нуждался в словах.
В зал прибыли все участники Райсовета (в общей сложности их было десять). Александр оживился, сбрасывая остатки печали со своего лица, и поприветствовал своих соратников так, словно это являлось неотъемлемой частью собрания. Среди участников были и обе Ремские («Куда ж нам без союзников?» -- иронично подумал Гадриэль, но продолжил пожирать взглядом красавицу Анфису.)
-- Уважаемые присутствующие, я собрал этот Райский Совет для того, чтобы сообщить вам две новости, -- зал притих, внимая Александру. -- Обе эти новости нельзя назвать ни нейтральными, ни хорошими.
Голос серафима звучал уверенно, хоть и не без горести. Самый молодой архангел Клеон Вишневский, сидящий в дальнем конце стола, словно прочитал Александра.
-- Неужели Его Светлость Георгий совсем плох? -- прошептал он про себя.
Анфиса, сидящая неподалёку от Клеона, услышала это. Её прекрасное лицо сменило палитру серьёзности на печаль. Уже вслух она задала этот вопрос. Голос серафимы хрустальным звоном пролился в притихший зал, лаская слух застывшего Гадриэля.
-- Отец переживает не лучшие времена, -- согласился Александр, но тут же подбодрил Совет: -- Однако я не сомневаюсь, что он снова зажжёт в себе силы и сможет взойти на престол, как и в прежние времена.
Зал значительно оживился. Подобный настрой принца пришёлся им по духу, белокурый Клеон с заострёнными чертами лица даже осмелился пожурить Александра за «пустой созыв». Гадриэль лишь хмыкнул, наблюдая за воодушевлённостью Райсовета.
-- Но, Ваша Светлость, Вы сказали, что новости две, -- возразил он, странно сверкнув красными очами.
В зале снова наступила напряжённая тишина. Казалось, даже голубенькие цветки королевской пеларгонии прислушивались к заседанию.
-- Верно подметили, уважаемый Гадриэль, -- Александр хмуро кивнул ему и, помолчав, заговорил: -- Господа и дамы, из Храма Богов украли осколок Камня Афродиты. Если он попадёт не в те руки -- нам придёт Геруда.
Среди участников Райсовета прокатился ропот. Каждый предполагал, какие последствия имеет подобный проступок, и предположения носили единый характер. Осколок являлся одним из артефактов, который заключал в себе огромную божескую силу. Защиту, под которой он находился, мог одолеть лишь тот, кто имел хотя бы подобные серафимам силы.
-- Иными словами, Божеский Гнев, от которого всем крышка, -- хладнокровно парировал Гадриэль. На его лице отразилось откровенное разочарование, Анфиса и её мать вдруг показались ему безответственными девчонками, неспособными обеспечить собственному графству должный уровень защиты.
-- Ваша Светлость, как же Вы могли допустить такое! -- с досадой в голосе вскричал Клеон, устремляя молниеносный взор голубых глаз на Афродиту.
-- Вот вам и гнев божеский, -- насмешливо процедила дама-архангел, тряхнув пышными огненными кудрями. -- В Храм Богов пробраться нереально. Значит, это кто-то из...
-- Попрошу тишины! -- прервала недовольства старшая Ремская: она была не менее прекрасна, чем дочь, только в её голосе и глазах плясали драматические оттенки. Дождавшись, когда все замолкнут, она начала рассказ: -- Как вам известно, Храм Богов находится в Центральном Графстве, и мои подопечные, к несчастью, не уследили за осколком. Уже несколько дней в Центральном Графстве в каждой области идут поиски, но они безуспешны. Мы с Анфисой обратились за помощью к Властителям Заоблачного Графства, чтобы здесь тоже организовали поиски. К сожалению, с Северным Графством мы потеряли контакт и договориться не имеем возможности. Могли бы мы надеяться на вашу поддержку?
Афродита обратила взгляд, полный надежды, на Александра. Зал снова пришёл в оживление, началось бурное обсуждение новости. Никто не хотел навлечь на себя Геруду, но каждому несмышлёнышу на Небосводе было известно, что хмурое небо и погодные раздоры на Земле -- первый признак недовольства богов. Вскоре зал стих. Несколько секунд участники Райсовета смотрели друг на друга, затем Клеон, который с детства имел тенденции к выступлениям, сложил руки в замок и заговорил:
-- Так как никто из нас не хочет сердить Верховных Властителей, то есть богов, нужно что-то делать. Если мы не приложим совместные усилия и не найдём осколок Камня, то это повлечёт за собой очень неприятные последствия. Да и осколок, не приведи Господь, мог попасть в руки каким-нибудь сластолюбцам-идиотам. Предлагаю помочь Их Светлостям серафимам Ремским!
Участники Райсовета посмотрели на Вишневского. Его бледные щёки предательски заалели, но взгляд оставался полным решимости. Первым кивнул в знак согласия архангел Анастас с хмурым, морщинистым лицом и поседевшими от времени волосами.
-- Думаю, господин Вишневский прав, -- заявил он, манерно поправляя съехавшие золотистые очки. -- У нас на Небосводе, к сожалению, и рехнувшиеся умом водятся. Так сказать, недавние люди.
-- Мы все когда-то были людьми, -- мягко возразила ему Анфиса.
-- В конце концов, это будет доблестным поступком! -- уверенно добавил Клеон, перебивая звонким голосом начавшийся спор.
Губы Александра тронулись в едва заметную улыбку. Внутренне он был тоже согласен с этим. Зал одобрительно загудел, и о споре позабыли, как о смутном сне. Похоже, к мнению Анастаса здесь прислушивались.
-- Превосходно! И что же мы будем делать, если осколок находится вне Небосвода Времён? -- иронично прервал их Гадриэль, в упор глядя на Александра, мол, «давай, расскажи нам план действий, умник, коль помощью своей разбрасываешься».
Лишь у тех, кто присутствовал на Райсоветах графств, была возможность бывать «за гранью» Небосвода. Но, как уже упоминалось ранее, это было низким поступком и приравнивалось к падению ангела. Гадриэль являлся Хранителем семейного древа Сербских, и в его мысленной шкатулке обитала одна тайна, которую не следовало знать другим. Вернее, Георгий Сербский приказал ему об этом молчать. До поры до времени, конечно же.
-- Прошу Вас не каркать, уважаемый Гадриэль, -- с улыбкой ответил ему Александр; некоторые из присутствующих издали тихие смешки, -- Для начала организуем поиски. На край, мы подготовим план. У меня есть кое-какие соображения...
-- Поделитесь соображениями, Ваша Светлость! -- тут же просиял Клеон.
-- Господин Вишневский, Вам бы на базаре побывать, коль информацию так любите! -- усмехнулась рыжая архангел. Клеон одарил её гневным взглядом.
Александр помотал головой, вспоминая земную пословицу о любопытной Варваре, которую так часто употребляла его мать. Он поднялся с места, серебристые пуговицы на его камзоле и ножны с мечом, что располагались на бёдрах, тускло блеснули при дневном свете. В отличие от погоды за окном, его карие глаза прояснились, и вид стал менее помятым.
-- Итак, каждому из вас следует приказ: провести поиски в своей области, обыскать каждое поместье и особняк, расспросить ангелов и...
Внезапно двери зала распахнулись, впуская вымокших до нитки Небесных Стражников. Красные шёлковые плащи тяжело волочились за их спинами, едва прикрывая боевые рапиры на бёдрах. Стражники были все на взводе, и Гадриэль, настороженный подобным визитом, приказал им тут же докладывать. Они были настолько одержимы недавно увиденным, что позабыли почтительно склониться перед участниками Совета. Все взгляды устремились на них.
-- Господа и госпожи, мы не нашли осколка, зато засекли ту нечисть, что посмела позариться на него! -- разгорячённо заговорил один из ангелов-стражников. -- Он направлялся к границе Небосвода! Но мы не смогли его настигнуть, ибо барьер нам помешал.
Он пошарил в кармане бежевого сюртука, достал кусочек какой-то грязно-бордовой ткани и шлёпнул его на стол перед собравшимися.
-- Вор оставил это на Пограничных Вратах, когда мы его преследовали. Только взгляните!
Не скрывая интереса, каждый из сидевших за столом поднялся, чтобы исследовать ткань. Александр, рассмотревший улику первым, с потрясением узнал в ней часть одежды одного из своих подчинённых.