Сюне Когану - Сенечке!
В 92-й день Рождения. Посвящается.
- С Фимой, твоим папой, мы дружили с самого детства,- выпив для аппетита пятьдесят грамм водочки, Сюня зажмурил глаза от удовольствия, сочно захрустел подвернувшимся солёным огурчиком и с лёгкой ностальгией в голосе продолжал:
- Жили мы друг от друга неподалеку. Зачастую, особенно перед застольями, днями рождения и различными праздниками, меня посылали к ним домой заправлять сифоны. Вода в колодце там была очень вкусной - одной из самых лучших в всех Сокирянах.
- У его отца - твоего деда Лейба, была небольшая лавка, где, помимо красок и разного ширпотреба, заправляли сифоны. Ты ещё помнишь сокирянскую водичку? А если ещё на Шипоте набрать?,- оживился Сюня или, просто, Сеня, как его называли, и в Сокирянах, и в Тирасполе, и, здесь, в Израильском Ашдоде.
- Не вода, а Чудо настоящее! Многие специально просили Нюму-инвалида, продававшего алкоголь на разлив, сделать,- абисалы ( немного, идиш) шприц,- добавив немного газировки в стакан вина.
- С твоим папой у нас и дни Рождения совсем рядом. У него шестого , у меня - девятого июня! И родились в один год, в 1925-м. Учились в школе, в футбол вместе гоняли.
- В сороковом году пришли Советы. У моих родителей была небольшая гостиница. Присутствовал и бизнес посолиднее. Отец скупал большие количества куриных яиц, выдерживал их в специальных колодцах с известковой водой, чтобы убрать микробы и укрепить скорлупу. Затем яйца отправляли партиями в Румынию, Австрию и Германию, где за них платили большие, по тем временам, деньги.
- Родителей и нас с младшей сестричкой Кларой, как капиталистов, выслали в Сибирь за пару недель до большой войны.
Это спасло. Мы не попали в гетто, выжили. Но, конечно, не все. Отец умер от воспаления лёгких в холодном Салехарде. А Фиме - твоему папе, досталось на полную катушку. И гетто, и война с Японией, и семь лет службы на Тихом Океане.
В Сибири родители решили тайком послать меня южнее Салехарда. Ловко упрятали под лавку. НКВДэшники обыскивали-обыскивали, но не обнаружили. Добраться удалось аж до самого Ханты-Мансийска.
Там чудом устроился на работу. Один золотой человек пригласил играть в оркестре народных инструментов. Затем и сестричку Кларочку удалось отправить подальше от студёного севера.
После смерти отца, мама Фрима тоже попыталась было уехать оттуда, но была обнаружена бдительными ищейками. Получила за это несколько лет тюрьмы.
- В начале шестидесятых повстречались с твоим папой уже в Тирасполе. Вслед за Цилечкой и Борисом - твоими тетей и дядей, мы собрались перехать туда вместе с семьями. Нам предстояло приехать из Сибири, а Вам - из Сокирян.
Крепко мы с ним тогда выпили. Вспоминали наше детство и ещё многих-многих, кого пришлось потерять! И я, и твой папа уже были женаты. У нас с Раей к тому времени была Наточка, затем родился Шурик. У Фимы с Кларой появился ты.
- Сегодня мне , слава Б-гу, стукнуло целых девяносто два. Двадцать лет, просто не верится, как нет твоего отца - моего дорогого товарища.
Часто вспоминаю о нашей дружбе, прошедшей через всю жизнь, такую длинную и такую скоротечную.
- Кстати, твой папа очень любил женщин! А, ты как?! А ну, сознавайся!