Я лишь поэт - и только!
Я все давно познал,
И все прекрасно понимаю,
Россию - изменить нельзя!
У меня украли все,
И сына моего убили!
И меня убьют,
Я это знаю!
И мне ничего не надо.
Как и всей стране!
В ответ на ваши нежные слова,
Я не краснею!
Но прожил ты, иль прожила ты много,
И много бездн душа твоя прошла,
И смутная живет в тебе тревога;
Величие добра и обаянье зла
Равно изведаны душой твоей широкой.
И образ Натали, мятежной и высокой,
Не из себя самой она взяла?
Есть души предизбранные судьбою
В добре и зле пределов нет для них;
Отмечен помысл каждый их
Какой-то силою роковою.
И им покоя нет, пока не изольют
Они иль в образы, иль в звуки
Свои таинственные муки.
Но их немногие поймут.
Толпе неясны их желанья,
Тоска их — слишком тяжела,
И слишком смутны ожиданья.
Пусть так! Кто б ни был ты, иль кто б ты ни была,
Вперед, вперед, хоть по пути сомнений,
Кто б ни был твой вожатый, дух ли зла,
Или любви и мира гений!
Мир расставит на свои места,
А может и не вспомни...
Тревога, ночь, — вот что письмо мне диктовало.
Теперь, при свете дня, оно
Мне только кажется смешно,
Но изорвать его мне как-то жалко стало!
Кто бы ни был ты, иль кто бы ни была,
Привет тебе, мечтатель вдохновенный,
Хотя привет безвестный и смиренный
Не живи как ты
Вперед, вперед без страха и сомнений;
Страну спасай от лжи и воровства,
Темна стезя, но твой вожатый — гений!
А сам ты или она!
Пусть к Вам оно летит от берегов Дона ,
Хотя бы для того... чтоб рассердились Вы.
Какое дело Вам, что там Вас любят где-то?
Лишь та, что возле Вас, волнует Вашу кровь.
И знайте: я не жду ответа
Ни на письмо, ни на любовь.
Вам чувство каждое всегда казалось рабством,
А отвечать на письма... Боже мой!
На Вашем языке, столь вежливом порой,
Вы это называли «бабством».
Кто знает?
Время все рассудит!