Мы вышли из электрички и пошли по асфальтированной дорожке вверх, туда, где начинались улицы этого небольшого подмосковного городка и где находился дом, в котором жил Женька. Когда нам оставалось пройти совсем немного, мы встретили этого парня, невысокого, худощавого, с незапоминающимся лицом и необыкновенно длинными руками.
- Вы Женю ищите? – спросил он очень вежливо – Так он у меня, пойдемте.
Мы пошли за ним. День был очень хорош. Летний, солнечный и нежаркий, он располагал к мыслям беззаботным и легкомысленным, и мы шли, не обремененные никакими предчувствиями. Светка после ночной смены в Москве теперь выглядела уже не такой усталой, как в электричке; скорая встреча с любимым «Женечкой» делала её еще более очаровательной. По пути Коля – так звали этого парня – предложил зайти в магазин, и мы купили две бутылки более-менее приличного крепленого вина и кое-что из закуски, предполагая, что этого хватит и не придется бегать за добавкой. Коля куда-то на минуту отлучился и вернулся, отягощенный небольшой хозяйственной сумкой.
- Подарок, - сообщил он, - У меня праздник.
Мы не стали выяснять, какой праздник, и пошли дальше еще более веселые, как люди, которые знают, что их ждут приятные минуты. В подъезде пятиэтажного дома поднялись на четвертый этаж и остановились у бронированной двери с множеством замков. В то время металлические двери встречались нечасто, и я с любопытством разглядывал ее, не понимая, зачем нужно такое количество замков в одной двери. Коля вытащил из кармана какой-то продолговатый предмет, затем внушительную связку ключей и стал ловко орудовать ими, приговаривая:
- Сейчас, сейчас … сейчас …
Было заметно, что он торопится, суетится, и мне было немного смешно наблюдать, как он старается. Я думал, что он хотел нам угодить. Наконец, дверь открылась, и мы вошли.
- Женя! Женя! – закричала Светка. – Мы здесь!
Но никто не ответил.
- Наверно, он куда-то вышел, сейчас придет, - сказал Коля. – Сейчас придет. Давайте пока выпьем. Я пойду, стаканчики помою. Вот вилки, тоже надо помыть …
Он суетился, пряча лицо, и когда он скрылся на кухне, Светка быстро приблизилась ко мне и еле слышно прошептала:
- Это же Курлак. Ты что, не узнал его?
Курлак был уголовником, отсидевшим до этого лет семь не то за разбой, не то за изнасилование. Нас знакомили на пляже, и я его совершенно не запомнил, он и был вежливый и незапоминающийся. Потом я спросил, что это за парень, и мне рассказали. До тюрьмы он сильно приударял за Светкой, они сошлись, когда ей не было и шестнадцати, а он выделялся среди сверстников необыкновенной отвагой и хамством. Уже тогда он делал специальные упражнения для удлинения рук, чтобы в драке нельзя было достать его, и пользовался этим очень умело. Светка ввиду несомненных для пятнадцати лет достоинств, влюбилась в него и поклялась ждать его возвращения из тюрьмы. Тогда ей казалось, что она несомненно будет его ждать, и она искренне плакала, провожая его. Через месяц она изменила ему с его другом. Да, Женя в те времена был его другом, и понимал, что это не хорошо, но ничего не мог с собой поделать. Она была молода, красива и откровенна. Вряд ли кто устоял бы на его месте. Но и он, красив, умен и статен, был хорош, и шрамы только украшали его лицо, особенно когда он смотрел на девушек прямо и цинично. Его взгляд говорил им: пойдем, и ты получишь все, о чем втайне мечтаешь, не трусь и забудь все нравоучения, которыми тебя напичкали родители и школа, но главное не трусь. В общем, они оба были интересными личностями, и со временем они только более сближались, и на данный момент уже и дня не могли прожить друг без друга.
Когда Курлак вышел из тюрьмы, он первым делом направился к Светке. Но ее дома не было, ему объяснили, где она может быть, и он пошел туда. Дверь открыл Женя, Курлак отодвинул его, подошел вплотную к Светке и, глядя в упор побелевшими глазами, спросил:
- Было?
- Не было, - сказала Светка неожиданно зло, но потом залепетала как маленькая обиженная девочка. – Я тебя так ждала, вот ты пришел … тут вот закуска … мы тебя ждали … купили … садись к столу … мы очень рады.
Это «мы» окончательно убедило Курлака. Он сел за стол, стал пить и есть, не пьянея и не отвечая на вопросы. Эта способность – не пьянеть даже от больших доз – развивается в тюрьме особенно у лидеров, когда потеря контроля над собой может закончиться плачевно. Женя говорил много и старался напоить, чтобы Курлак забыл, зачем пришел. Светка плакала от предчувствия непоправимой беды, только сейчас она ясно поняла, что у нее не хватит сил, чтобы вернуться к Курлаку. Просто не хватит сил. До этого они с Женей несколько раз начинали разговор о том, что будет, когда Курлак вернется, и не могли окончить. Когда они подходили к этому, становилось так плохо, что, казалось, нечем дышать, будто они проваливались в глубокий, узкий и темный колодец, из которого не было выхода, и все слова становились бессмысленными. Но тогда, так и не опьянев и не сказав ни слова, Курлак ушел, и Женя со Светкой почувствовали непередаваемое ощущение свободы и тихой объемной радости жизни. И даже была какая-то благодарность ему, что позволило сохранить вид приятельских отношений, в которые не верили, знавшие его близко.
И вот теперь он двигает стол в комнате, расставляет стулья. Стол он ставит у кровати и сам садится на нее, хотя есть еще один свободный стул. Кровать высокая, выше стульев, и сидя, он возвышается над нами.
- Спецкровать, - говорит он, подмигивая куда-то в пустоту комнаты, но Светка при этом заметно бледнеет. «Хоть бы пронесло», - думаю я и не знаю, что делать. И надо же так глупо влипнуть, а то обрадовались, какой хороший день, и Женя вас ждет… Курлак тем временем достает продолговатый предмет и нажимает на кнопку у основания. Лезвие с легким стуком вылетает сбоку и распрямляется – это финка с фиксатором от сгибания лезвия при ударе, чтобы не поранить руку хозяину. В то время такие не продавались в магазинах, это добротное изделие сделано на заказ и с виду похоже на невинный сувенир. Действия Курлака становятся все более замедленными, как будто он преодолевает неведомую дрему. Он медленно режет хлеб, потом колбасу, вскрывает банку с консервами, и по тому, как легко он это делает, видно, что сталь очень острая и крепкая. Потом он вообще перестает двигаться и задумчиво смотрит в свой край стола. Повисает неловкое молчание, и я, взглянув на него, внутренне вздрагиваю от его недоброго взгляда. Он смотрит на Светку.
- Ну что, щ-щ-щука! – произносит он. Я знаю, что уголовники редко ругаются матом, и такие слова, как «козел», «щука» в их устах гораздо страшнее. – У меня сегодня праздник, ты сама пришла ко мне. Никто, - он говорит очень медленно, разделяя слова, - тебя не неволил.
- Коль, ну что ты? У вас там что-то … Давай сначала выпьем, все же стоит! А потом разговоры … - я кричу громко, весело, на всю комнату. Мне вдруг пришла спасительная мысль – прикинуться дурачком. Ничего не знаю, ни о чем не догадываюсь, море по колено. Это единственно правильная мысль, которая поможет. Но играть дурачка надо натурально, малейшая ошибка может стоить удара кулаком в лучшем случае.
Мы выпили почти по полному стакану. Портвейн хорош тем, что быстро пьянит, секунд через десять. Напряжение спало, Курлак – а я следил за ним – стал быстро и много есть, и это был хороший признак. Я начал трепаться.
- Н-ну! Отлично! Хорошо пошло! Давай еще по одной!
Курлак не возражал. Мы выпили еще. Два стакана – это уже неплохо. Он уже не такой трезвый и злобный. Светка заметно расслабилась, да и в моей голове мысли завертелись веселее. Авось проскочим.
- Коля, - весело разглагольствую я, - чем мне нравится этот портвейн? Он не дорогой, но оч-чень неплохой.
Тема портвейна близка уркам. О ней можно говорить долго без потери уважения. Только не дай бог скатиться до панибратского «я тебя уважаю» или «ты мне друг». Мгновенно превратишься в «шестерку» и возврата уже не будет.
- Почему? Потому что процент сахара и спирта в нем сбалансированы. Ни в одном другом баланса нет. Здесь стопроцентный!
Коля молчит, но – я вижу – слушает и, мое ощущение, даже с некоторым удовольствием. Ему приятно видеть знающего человека в таком вопросе. Не знающий давно бы прокололся.
- Ну что, еще по одной? – я открываю третью, уже колину бутылку. Я не спросил его разрешения, и это проверка на его расположение ко мне; он вправе одернуть меня, и я должен извиниться, таков уголовный этикет. Коля не возразил.
Мы подняли стаканы, выпили, выдохнули, схватили кой-чего со стола. Дальнейшее было необъяснимо. Курлак вдруг, как от внезапного удара откинулся назад, на кровать, упал головой на подушку и затих. Я с удивлением смотрел на него, подозревая какую-то непонятную для меня игру, но Светка наклонилась к моему уху и еле слышно прошептала:
- Он спит.
Черт возьми, неожиданная удача. Хотя бы на время у нас развязаны руки. Я поискал глазами финку, ее не было видно. Видимо он успел спрятать ее в карман.
- Вытащи у него ключи из кармана, - сказал я шепотом Светке.
- Нет, ты знаешь, как он чутко спит, - ответила она также шепотом.
- Сколько он будет спать?
- Около часа.
Я посмотрел на его ресницы, они не вздрагивали. Я тихонько встал, прошел к туалету и, убедившись, что он не может меня видеть, приблизился к входной двери. Замков было пять, из них четыре нельзя открыть изнутри без ключа. С каким наслаждением я бы взорвал их; в следующий раз захвачу гранату, да и автомат не помешал бы. Размечтался, до следующего раза надо дожить. Я подошел к окну на кухне. Четвертый этаж, мало не будет. Балконная дверь в комнате тоже не хотела открываться тихо, а шуметь не стоило.
- Она закрыта, - негромко сказал Курлак.
Он уже сидел на кровати как ни в чем не бывало и абсолютно трезвый.
- Я хотел немного проветрить, - сказал я, - Погода такая, а у нас душновато. Да и запасы наши истощаются. Что-то не видно перспективы. Могу сходить.
- Может Светочка сходит, она это уме-е-ет, - пропел Курлак. – А, Светик?
- Ты меня не пустишь, - сказала Светка.
- Не пущу, - сказал Курлак. – Откуда ты все знаешь?
- Она умная, - сказал я, - учится на одни пятерки.
Она действительно неплохо училась на заочном отделении медицинского института.
- Отличница, - умилился Курлак. Это умиление не обещало ничего хорошего. – Она всегда все делала хорошо. Ты все делаешь хорошо, правда, Светик. Зачем ты глазки опустила, я же по хорошему, вспоминаю иногда, и вот кроватка эта тоже помнит.
Он стал медленно раскачиваться на кровати, пружины поскрипывали в такт его воспоминаниям. Он стал входить в какой-то транс, глаза мутнели, на них тяжело было смотреть, и я стал опасаться, что это может окончиться взрывом бешенства, который я не смогу остановить. Я судорожно двинул стакан к бутылке, она опрокинулась, и вино потекло ручейком по столу по направлению Курлака. На этот раз он разразился обыкновенным матом. На меня и Светку это подействовало успокаивающе.
- Прости, Коль, прости! Случайно. Да там и было-то … три капли. Надо сходить, подкупить, закусь тоже … Все съели … Да и мусор этот выкинуть … Я пойду, раз виноват. Виноват, мне и идти, - я решительно встал из-за стола и не совсем твердо направился к двери, но Курлак уже стоял там. Он даже не качался.
- Зачем? Ты тут ничего не знаешь, заблудишься. Я сейчас все организую, все будет чики-чики.
Пришлось отступить. Курлак постучал в стенку, через минуту приоткрыл входную дверь, что-то негромко сказал, и «шестерка» побежал в магазин. Мы со Светкой убрали со стола остатки пищи, она пошла мыть тарелки на кухню, Курлак включил телевизор, и мы стали смотреть какую-то муть. Все эти будничные действия и та муть, которая шла по телевизору, действовали умиротворяюще буднично, переводило ситуацию в какое-то домашнее русло. «А черт с ним», - лениво думал я. – «Как-нибудь выкрутимся. Не может быть, чтобы не выкрутились». Начинало темнеть. Уже тянуло в сон, главное, чтобы и Коля тоже уснул, а это зависит от количества заказанного вина. Вина было заказано достаточно, бутылки четыре.
Выпив, мы со Светкой ждали, когда Курлак вырубится. Это и произошло, он упал головой на подушку и мгновенно уснул.
- Что будем делать? – еле слышно спросил я.
- Не знаю, - ответила она.
- Где Женька?
- Черт его знает.
- Давай поспим тоже. Завтра видно будет.
- Давай.
Она расположилась на тахте , я в кресле. Притащилась луна и пялилась в окно. За окном периодически слышались голоса, крики, звон разбитого стекла, один раз проехала «мигалка» - то ли милиция, то ли «скорая». Обыкновенная ночная жизнь небольшого подмосковного города, когда-то бывшего «наукоградом». Сон не шел, но интенсивно перебирая возможные варианты выхода из этого заключения, я незаметно провалился в какое-то полузабытье. Мне снилось, будто на меня наползает громадный осьминог и начинает душить. Я проснулся, сердце билось учащенно. Передо мной стоял Курлак и рукой ощупывал мое горло. Я резко отбросил его руку в сторону.
- Я подумал, что у тебя гланды. У меня вот есть, - сказал он равнодушно. – Хочешь потрогать?
Я вскочил и мимо него быстро пошел к столу. Вот сволочь, хотел поиздеваться – придушить-отпустить, придушить-отпустить. Знаю я эти забавы. Чтобы успокоиться, налил себе полный стакан.
- А мне?
Налил и ему. Рука предательски дрогнула, но я мысленно «зажал» ее. Нельзя, чтобы дрожали руки. С испугу, верно, я протрезвел. Курлак, напротив, стал качаться, полез на кровать и мгновенно отрубился. Видимо, он выпил и до этого.
- Держись, - сказала Светка. – Женя нас ищет. Ему наверняка сказали, что мы приехали. Меня весь город знает.
К обеду появился еще один. Небольшого роста, плотный, большеголовый, он вел себя степенно, по-хозяйски. Степенно налил, степенно выпил, степенно закусил. От него веяло недоброй силой. Он был из более молодого поколения, неуправляемого и прямолинейного. К Светке он испытывал почтение, но я ему явно не понравился. Он подошел к окну и подозвал меня.
- Вон, видишь, идет малый, - сказал он. – Подколи птичку.
Я не знал, что значит «подколи птичку», но на меня нашла какая-то чудовищная злоба. Не этому «пеньку» мной командовать.
- Пусть птичка летает, - сказал я медленно и раздельно, глядя на него в упор. Он неторопливо пошел на меня, переваливаясь походкой борца. Глаза его сузились.
- Эй! – крикнул Курлак. – Идите, выпьем! Чего вы там бодаетесь?
И в это время раздался стук в дверь. Сначала просто стук, потом в дверь стали колотить.
- Женя! – вскрикнула Светка.
- Открой, Курлак! – кричал Женька. – Я знаю, что они у тебя!
Курлак засуетился, достал ключи и мгновенно стал вежливым и учтивым.
- А вот и Женя пришел. А мы тебя ждали. Вот Светочка и твой друг – мы тебя все ждали, и ты пришел. Все хорошо, - лебезил он, открывая дверь. – Это твой друг?
- Да, - сказал Женька. – Хороший парень.
- Интересный парень, - сказал Курлак с легкой усмешкой. – Нравится он мне.
Выйдя на улицу, я вздохнул полной грудью и никак не мог надышаться. Женька вдруг резко повернулся к Светке и спросил:
- Было?
- Ой, Женя! Если бы не он, я уж и не знаю, что б было, - она кивнула в мою сторону.
- Спасибо! – сказал Женька и пожал мне руку.
- Не за что, - ответил я.