На-днях в Морянске произошло радостное событие: к нам в гости приехали добрые друзья, которых мы не видели несколько лет и успели по ним всерьёз соскучиться. Василий Иванович долгие годы был очень известным в городе врачом, о котором благодарные пациенты говорили, что он «мёртвых поднимает». Вестимо, покойничков наш друг не тревожил ввиду полной бесперспективности этого дела, но скольких больных он вернул к жизни с полпути к неживому или неподвижному состоянию! Его супруга Анна была известна благодаря другому языковому штампу: «врач, с которым поговоришь – и уже наполовину здоров». Наши друзья от души смеялись по поводу всяческих штампов, но, как говорится, - дыма без огня не бывает.
Хорошие они врачи и люди тоже неплохие. И работали бы они в своём санатории ещё многие годы, но история ридной крайины внесла в судьбу своих громадян глупейшие коррективы. А по новым правилам игры государства со своими гражданами курортная медицина оказалась как бы и не нужна, и санатории стали тихо умирать. По этой причине места для двух профессионалов в нашем славном городе не нашлось. Что им оставалось делать? Собрались и уехали на соседнее море, на 500 км южнее, где ввиду изначально бОльшего количества здравниц, чем в Морянске ещё как-то можно было прожить.
А там вскоре произошли неожиданные, но весьма благоприятные изменения. Вежливые такие изменения. И нашим друзьям стало трудно и небезопасно добираться к нам, на территорию соседнего и всё более недружелюбного государства. Ребята политикой не занимаются и возраста они уже давно не призывного, но мало ли чего? Вот так мы и не виделись несколько лет. Наши друзья вышли на пенсию, работали, болели. Годы шли, и они решили – или сейчас, или никогда. Взяли – да и приехали к нам в гости. Вот радости-то было! Воспоминаниям, рассказам, ахам и охам не было конца. А ещё мы вывезли своих друзей и себя на рыбалку, чтобы уж совсем жизнь мёдом оказалась.
Светило солнышко, плескалось лазурное на данный момент море, цвели цветочки, мелкий песочек сиял чистотой и неистоптанностью, резко вопили белоснежные чайки. Прямо мечта всей жизни и полный рай земной. Не хватало только мелочи, но её припасли «на сладкое». И вот, сидим мы на песочке у костерка, радуемся жизни, а по тропинке между зарослями белых, жёлтых и ярко-сиреневых цветов шпацирует, медленно приближаясь к нам, человек. Удивительно знакомый всем человек. Те из нас, кто обладает хорошим зрением, загадочно улыбаются, но ничего не говорят. И вот уже наш близорукий друг Василий идентифицировал прохожего, а за ним и Анна, забыв о своих невнимательности и астигматизме, тоже начинает что-то понимать, - не потому, что увидела, а скорее по нашему поведению.
- Боже мой! Горюха! – рыжий Овен Анна отреагировала, как всегда, первой.
Да, да, это был он, бывший профессор и нынешний бич по прозвищу Горюха. После радостной процедуры встречи и обмена любезностями настало время поедания свежесваренной ухи. Рыбалка удалась на славу, поэтому уха получилась наваристой и очень вкусной. Немного помешало нашему пищеварению явление нескольких испитых и помятых личностей с нечищенными автоматами, дегенеративного вида и в несвежем камуфляже. Правда, им в лицо вежливо улыбались три крупных бродячих пса и два не менее огромных бродячих кота породы мей-кун, которые лакомились рыбкой в нашей компании. Возможно, по этой причине патруль бандерлогов не стал поднимать вопрос, кому там слава, и быстренько ретировался. А мы продолжили свою радостную трапезу.
Надо сказать, общение нашего друга Василия с профессором Игорем Святославовичем всегда вызывало наилучшие чувства. Два умных и начитанных человека беседу вели неспешную и насыщенную. Тут было что послушать. На тот момент обсуждались вопросы античной истории, теории постройки египетских, и не только, пирамид, тайны острова Пасхи, и т.д. Мы, конечно, в беседе участвовали по мере сил, но куда там было соревноваться с нашими корифеями! И тут разговор приобрёл несколько неожиданный оборот. Дело в том, что супруга Василия Анна, или, в просторечии, рыжая Анюта, с возрастом обнаружила некие писательские способности и забросила в интернет несколько рассказиков про нашу весёлую компанию, а всего пуще – про нашего доброго приятеля бича Горюху. Рассказы народ читал с интересом, и мы дали герою возможность ознакомиться с описанием его подвигов. И надо сказать, наш профессор воспринял написанное с одобрением. Но дальнейший разговор коснулся рассказа о случае более чем двадцатилетней давности из врачебной практики нашего милого доктора Анны. И тут мы такое узнали!
- Жёсткий рассказ, - прокомментировал Горюха, - неужели всё так и было?
- Именно так, - кивнула головой Аня, и её волосы заиграли золотом на солнце, - даже немного круче, я там ещё не всё написала.
- Вы знаете, Анечка, я подозреваю, что Вы действительно не всё написали. Возможно, Вы даже не всю эту историю знаете…
- Как так, не знаю? Она, эта история, сама по себе превеликая жесть, и что там ещё можно узнать…
- Напомните, пожалуйста, как звали нечистую старушку.
- Ой, там имя такое, урологическое…
- Вспоминайте, это важно.
- Фамилия её Козлова. А имя – Даздраперма Львовна. Вот, вспомнила.
Хохотали, по-моему, не только мы, но и бродячие собаки и коты весело улыбались в усы. Да уж, имечко хоть куда! Хотя, ничего особенного в нём нет, расшифровывается как «Да Здравствует Первое Мая». Ничего особенного. Вполне патриотично.
- Знавал я в своё время одну мадам, которую звали именно так. А поскольку имя крайне редкое и сочетание имя-отчество ещё более уникально, то могу предположить, что это была именно она.
- А что за история? – живо заинтересовались не читавшие рассказ люди, - что там натворила ваша старушка со странным именем?
И Аня напомнила суть рассказа, добавив некоторые подробности.
Анна закончила медицинский институт в 1984-м году. Распределилась в один из профсоюзных санаториев Южного берега Крыма, что, как ни странно, не вызвало у неё приступов радости. И отнюдь не из-за чёрной неблагодарности. На тот момент она мечтала работать отоларингологом, и планировала трудиться в стольном граде Симферополе, где жила с четырёхлетнего возраста, и менять своё место жительства совсем не собиралась. А ещё кроме неё в семье было три человека, три инвалида, которым не мешала её помощь. Но в Симфе желало остаться слишком много народа более благородного происхождения, поэтому деканат откупился направлением молодого специалиста терапевтом в приморский город на сравнительно близком расстоянии от столицы. Выход этот оказался не худшим, она хотя бы однокомнатную квартиру в малосемейном общежитии получила, где, кстати, теперь и проживает с Васей без всякой надежды на расширение. Но им есть где жить!
Вздохнула тяжко наша героиня и поехала работать по распределению, будучи свято уверенной в том, что через три года вернётся в город своего детства и юности, где и проживёт остаток жизни. Знала бы она, что три года растянутся больше чем на тридцать лет!
Несмотря на большую разницу между привычной медициной областной больницы, в которой Анна практически выросла, часто сопровождая на дежурствах свою маменьку, проработавшую там почти двадцать лет, и партизанскими правилами уже на тот момент разрушаемой курортной медицины, работала она с интересом.
Путёвка в профсоюзный санаторий стоила 36 рублей – треть минимальной месячной зарплаты, поэтому отдыхать ездили все, а не только представители модных нынче высокооплачиваемых профессий. Контингент по сравнению с нынешним отличался интеллигентностью и нестяжательством. Фраза «Мы вам платим, а вы!..» звучала не часто, поскольку большинство советских людей не были развращены сладкими заграничными курортными услугами. Тогда ещё оставались рудименты дореволюционной медицины с нечастым презентованием лечащему врачу чего-нибудь вкусненького, и Анне было чем порадовать стариков–родителей. Правда, вымогательством она никогда не занималась, просто не хотела обижать добрых пациентов, решивших сделать приятное доктору. Тогда, как впрочем, и всегда, кроме разве что нескольких последних лет, это взяткой не считалось. А назначения делались справедливо всем, независимо от доброты.
Садисты приезжали крайне редко, и каждому из них можно было поставить психиатрический диагноз. Но тут уж ничего не поделаешь – природу не обманешь. Чаще всего клиенты «Розочки» (как называют весёлые симферопольцы соответствующую больницу, расположенную на улице им. Розы Люксембург №27) проявляли себя гипертрофированными чудачествами без попыток членовредительства. Кроме того странного случая, описанного Анной в её рассказе.
Вышеназванная Даздраперма Львовна Козлова прибыла в санаторий «Браво» в 1995-м году, на десятом году работы в нём доктора Анны. Времена на тот момент настали тяжкие и глупые. Санатории начали потихоньку закрывать и уничтожать, накладывая жадную лапу на государственную собственность. В конце 1992-го года настала очередь «Браво». Он перестал существовать как круглогодичный и впервые его закрыли на два месяца. Медиков погнали в отпуска за свой счёт, забыв объяснить, в каком банке этот самый счёт находится. Выходного пособия, естественно, не полагалось - не депутаты же, в конце концов.
Первый месяц доктора отсыпались после своей каторги, а потом начали болеть. И, что странно, их хворь больше всего напоминала синдром отмены, возникающий у наркоманов, резко прекративших приём соответствующего зелья. Правда, в лёгкой степени. А в последующие годы вынужденный отпуск за свой счёт увеличился до полугода. Деньги за последние 1-2 месяца обычно задерживали и выплачивали понемногу в течение полугодичного отпуска. Увольняться не давали. Да и куда было идти? Во всём Крыму наблюдалось чудовищное перепроизводство медиков. И если медсестры ещё как-то могли устроиться в жизни, то по поводу врачей существовало негласное распоряжение – ни-ни!
Анну с распростёртыми объятиями брал на должность младшего научного сотрудника директор краеведческого музея, который в бытность свою зав. кадрами терсовета принимал её на работу в «Браво». Увы, ему не позволили это сделать, говоря, что врач должен работать по специальности. Бо клятву Гыпократу давав, ощь яхощь. В результате – голодные обмороки и цынга, которую стоматологи стыдливо называли пародонтозом. А в крайне засушливом 1994-м году в Крым пришла холера. Опять по вине начальства, и опять врачи героически ликвидировали эпидемию особо опасной средневековой хвори вкупе с ещё четырьмя, разразившимися вместе с ней. Потом - очередные полгода за свой счёт, и снова работа с мая месяца, когда кровь из распухших дёсен не переставала идти даже летом, боль в расшатанных зубах, - и работа, работа, работа…
И вот, где-то в сентябре 1995-го года приехало на излечение в санаторий «счастье» неописуемое с урологическим именем и довольно странными взглядами на жизнь и медицину. Нельзя сказать, что врач с привитыми с детства альтруистическими привычками по отношению к болящим почувствовала опасность при первом визите бабули Козловой, та скорее была отрицательно настроена лично к врачу и назначаемым ей процедурам. То есть не желала их принимать вообще, говоря, что исцеляется исключительно уринотерапией, и лучшего метода в мировой медицине не существует.
Брезгливая Анна с трудом подавила рвотный рефлекс и необходимые назначения всё-таки сделала – а вдруг пациентка временно отступит от своих ароматических пристрастий и захочет немного подлечиться традиционными методами.
Много лечить там было нечего, да и немного тоже – старуха обладала отменным физическим (но отнюдь не психическим) здоровьем, и даже питьё мочи его не испортило. Бабуля приходила на приём ежедневно, её даже вызывать не приходилось, жаловаться было не на что, но невнятные претензии находились каждый раз – то солнце не такое яркое, то море после шторма недостаточно прозрачное, то еда в столовой невкусная (какая там невкусность, - подумала тогда Анна, которой после голодной зимы казённая столовская еда, пробуемая во время дежурства, казалась очень даже и ничего, тем более, что повара действительно готовили хорошо). Старуха сверлила врача ненавидящим звериным взглядом, ей так хотелось урыть проклятого лекаря, но та всё ещё была добра от природы и преисполнена ангельским всепрощением в отношении любого пациента с особыми потребностями – как на них обижаться, они же больные. Нам обижаться товарищ Гиппократ не велел…
Доброта добротой, но Анну не покидало смутное чувство – не зря старая ведьма творит свои непотребства, ой, не зря. Оно, конечно, вампиризм – святое дело для морального урода, но было что-то ещё. Бабка словно приехала в санаторий с конкретной целью – извести именно её. (И тут Горюха согласно покивал головой). Помнится, оптимистка Анна отогнала странные мысли – а и в самом деле, кто она такая, чтобы к ней лично приезжали террористы из столичного города с целью извести лично её? Чепуха, да и только. Просто злющая бабка с возрастными изменениями психики и неплохо сохранившимся физическим здоровьем. Ну, вот такая она есть, куда её денешь. Такая наша врачебная доля – лечить всех, даже тех, кого надо уже не исцелять, а изолировать. Но главный врач санатория, не многим отличающийся добротой и интеллектом от бабки, требовал полного исполнения всех прихотей пациентов, заявляя: «Вы их обязаны облизывать!» Странное распределение благ и обязанностей – вкусно от всего этого было начальству, а облизывать капризных пациентов почему-то рекомендовалось врачам…
А нуждающаяся в срочной изоляции бабуля Даздраперма-яга не расставалась с тайными мечтами в адрес проклятой неподдающейся на провокации докторши. На сей раз она объявила, что больна ангиной. Температура нормальная, горло – интактное, даже без фарингита, голос не изменён. В лёгких чисто (мало ли что, лучше послушать, дабы не пропустить чего). Никаких признаков не только ангины, но даже лёгкой простуды не наблюдалось. К ЛОРу больная не пошла, от лечения отказалась наотрез, но таковое всё равно было назначено, на всякий случай. Старушка продолжала провоцировать, но свято соблюдающая законы профессиональной этики врач продолжала не поддаваться. Так прошло где-то 2/3 срока отдыха пациентки, отнявшие у врача несколько лет жизни.
Тут надо рассказать об условиях труда доктора Анны в 1995-м году. Где-то за три года до описываемых событий она ухитрилась закончить курсы по фитотерапии, очень редкие, но Аня тогда живо интересовалась этой темой и отучилась с удовольствием. А вот применить знания на деле было и негде. Медначальство традиционно жаждало быстрого и лёгкого обогащения, да ещё и большую взятку мечтало получить за разрешение работать.
Короче говоря, ничего не получалось. Но в 1995-м году удалось-таки уломать главврача санатория «Браво», и ей милостиво разрешили вести фитокабинет. Но кадры и оборудование не дали. Анна сама бегала практически по развалинам и добывала чайники, электроплитки, стаканы. Даже свистнула на складе несколько силикатных кирпичей под электроплитки из кучи, подготовленной для отправки на строительство дачи главврача. Отмыла помещение, оформила, обставила, оборудовала.
В итоге кабинет заработал. Анна готовила отвары, убирала кабинет, мыла стаканы, консультировала в качестве фитотерапевта и – кто же ей позволит увильнуть от приёма – вела этот самый приём врача-терапевта в кабинете фитотерапии, отделяемом от оживлённой улицы только расписной стеклянной дверью, в котором под приятную медитативную музыку принимали отвары трав многочисленные пациенты.
Когда приходило время данного пациента послушать, его приходилось прятать за стойку, дабы никто не лицезрел наготу. Самое смешное – больным это безумно нравилось, поскольку выдумщица Анна умела устроить весёлое шоу из всего, даже из той глупой каторги, в которую она вляпалась на описываемый момент. Работала на пять ставок, получала от силы полторы. Угадайте с трёх раз, кто получал остальные 3.5? И при этом всё успевала и пользовалась заслуженным уважением у отдыхающих.
В фитобаре она проработала два года, а потом набрал силу базарный капитализм, фиточаи сделали платными и на работу в фитобар стали брать сотрудников, приближенных к начальству, благо, там уже не надо было ничего оборудовать, приходи на готовое – и работай, точнее, руби бабло. Но на описываемый момент доктор Анна всё ещё ударно трудилась в фитокабинете, и на приём к ней ежедневно являлась жуткий вампир Даздраперма Львовна Козлова, которой пока не удавалось урыть упрямую альтруистку, несмотря на все старания. И тут бабуля Козлова решилась на жёсткие меры. Хлебнула она, значит, своей любимой урины, и отправилась штурмовать один из последних оплотов отечественной курортной медицины.
Анна на тот момент беды не почувствовала. Спокойно трудилась за стойкой, угощая грудным сбором славного парнишку лет пяти. Дети любили этот состав, он был сладковатым на вкус, поскольку в него входил корень солодки. Анна традиционно предложила фитосбор отцу ребёнка, но он традиционно отказался, поскольку не любил отвары трав. Они перекинулись парой фраз и замолчали. Парнишка не спеша откушивал сладенький напиток, Анна готовила очередной фитосбор, а молодой человек стоял, упершись в стойку предплечьями и о чём-то думал, опустив глаза. Был он скорее худ, чем толст, с крепкой натренированной мышечной системой, но далеко не качок, одет в чёрные брюки и чёрную рубашку. Похож скорее не на спортсмена, а на йога. Стоял себе человек у стойки фитобара и медитировал. Нормальная спокойная и гармоничная рабочая обстановка. Правда, длилась она не долго. С грохотом распахнулась входная дверь с красивыми цветными витражами. Анна с удивлением подняла глаза, тренированный ребёнок только с любопытством глянул и отвернулся, допивая свою травку, а его отец вообще никак не отреагировал, ни один мускул не дрогнул на лице. И продолжал медитировать, стоя спиной к двери, упершись руками в стойку. А в дверь в это время с топотом и воем влетала анютина пациентка бабуля Даздраперма-яга и вопила на грани инфразвука. Анна не запомнила диалог слово в слово, но примерно он звучал так:
- Вы меня не лечите! Я серьёзно больна, у меня тяжёлая ангина, вы мне ничего не назначили, вы плохой врач, я на вас жаловаться буду!!! Ну, и так далее…
Мадам Козлова ожидала, что доктор в ответ справедливо возмутится – скажет, например, как можно с ангиной так орать, всё я вам назначила, что вы кидаетесь, вы мне всех пациентов распугаете, не хамите, и т.д. Бабка рассчитала всё, кроме одной мелочи. Доктор не так давно вышла на работу после полугодичного поста, сил на труд у неё ещё хватало, а вот на крик им просто неоткуда было взяться. И вместо достойного словесного отпора доктор Анна начала медленно терять сознание. Пациент продолжал стоять у стойки, глядя на сцепленные пальцы рук, малыш, похоже, особо не испугался, потому что не кричал. Это немного успокоило Анну. Она ещё успела подумать – точно не ангина, если может так орать, - и прислонилась спиной к прохладной стене, покрытой ламинированной фанерой. Стало легко и спокойно, только откуда-то издалека раздавался вопль, напоминающий пароходную сирену, он немного мешал, в ушах зазвенело, потемнело в глазах, даже немного затошнило…
То, что случилось дальше, не ожидал никто, особенно дрянная старуха с извращённым взглядом на жизнь. Мужчина резко оттолкнулся предплечьями от стойки, легко развернулся на 180 градусов и спокойно спросил:
- Как вы смеете так по-хамски разговаривать с врачом?
Бабуля, не успев затормозить, проорала тем же страшным голосом: «Что вы лезете?!!»
- Лезут, между прочим, на забор, а я привожу в порядок человека, который недостойно ведёт себя в общественном месте…
Бабка взвыла жутким голосом, как сказала наша ехидная подруга, «как в п№пу раненая рысь», крутанулась на месте и вылетела на улицу. Грохнула дверь. А как она ту дверь открыла, Анна так и не поняла: то ли просочилась сквозь витражи, то ли выбила её лбом. В долгожданной тишине Анна лихорадочно думала – на самом деле всё это только что произошло или она всё это себе насочиняла, - и начала тихо сползать по стеночке. Победитель бабы-Яги коротко глянул, оценил обстановку, и быстро оказался за стойкой рядом с доктором. Анна пришла в себя от резкой боли в темени. Пациент умело массировал биологически активные точки.
- Что это было? – слабым голосом спросила Анна.
- Вы слишком открылись, доктор, - мягко выговаривал мужчина, усаживая Анну на стул, - так и погибнуть можно, надо уметь защищаться…
Ну, как ему объяснить, что если врач защищается от пациента, то и толку от такого лечения не будет. И как объяснить пациентам, что энергию врача жрать нельзя, потому что самим потом хуже будет…
- Как Вы её лихо! Вылетела как драная кошка! И точки хорошо знаете. Спасибо Вам большое, жизнь мне спасли. Вы не доктор?
- Нет, я не доктор. Я тренер по каратэ. А точки нам знать положено. Мало ли какой удар человек может пропустить на занятиях, скорая может и не успеть доехать…
На следующий день Анна восхищённо рассказывала о произошедшем забежавшей в гости в фитобар подруге. Та и удивлялась, и ужасалась. А добрый отдыхающий тренер по каратэ только усмехался, ожидая, пока хитро улыбающийся сынишка допьёт свой отвар трав, и советовал, чем нужно напоить злую старушку, чтобы она хорошо себя вела. Но предусмотрительная вампирша Козлова больше на приём не являлась и уехала по окончании срока путёвки домой, где, наверняка продолжала отравлять жизнь своим врачам, прихлёбывая любимую уринотерапию, чем и была счастлива по жизни.
- Какой молодец! – восхитились мы, - настоящий воин, рыцарь!
- У меня есть небольшое подозрение, - добавил Горюха, ваш спаситель, возможно, не только тренер по каратэ. Он очень похож на спецназовца.
- Возможно, - кивнула головой Аня, - и в медицине разбирается неплохо, как для спортсмена. Кстати, это он мне посоветовал заплетать волосы в косу или даже ходить с распущенными волосами. Второе при моей работе запрещено, а косу с тех пор ношу постоянно, и мои любимые с детства головные боли не так сильно и часто меня беспокоят…
- Вот и вся история о благородном рыцаре и его юном оруженосце, о злобной бабуле Даздраперме Львовне Козловой и спасённой лекарице Анне, - весело подытожила наша подруга.
- Минуточку, Аня, - вмешался Горюха, - я Вам обещал продолжение сюжета, так-таки похоже, что я был прав…
Много лет назад, а точнее в конце августа – начале сентября того же 1995-го года довелось нашему профессору по делам службы попасть в один скучный НИИ, где распоряжалась не менее скучная мадам с научной степенью по имени – угадайте, дети, как её звали?
- Козлова Даздраперма Львовна, - хором рявкнули догадливые мы.
Именно так её и звали. Не любил Игорь Святославович общаться со вздорной старухой, но что делать – пришлось. Избытком интеллекта и научными открытиями она не выделялась, в науку попала благодаря родственным связям, зато была широко известна своей неуёмной злобой и подозрительностью. На подходе к бабулиному кабинету Игорь услышал, что она даже не говорит, а вопит в телефонную трубку, и решил подождать, пока резкий разговор прекратится, и можно будет решить необходимые вопросы. Он не ставил перед собой цель подслушивать, о чём там верещит вздорная коллега, но делала она это так громко, что поневоле пришлось всё услышать.
- Ты с кем связалась, Иоланта! У него родители даже не доценты! Подумаешь, врач и директор школы! Этих врачей развелось – убивать пора! Что, и сестра врач? Час от часу не легче! Где работает, говоришь? Ну, я с ней разберусь! Будут знать, как влезать в благородную семью! Как ты низко опустилась! Ты надежда семьи, ты самая молодая и красивая и связалась чёрт те знает с кем! – и т.д., и т.п.
Горюху на тот момент меньше всего интересовало, кого имеет в виду мадам Козлова, или, как её называла озорная молодёжь, Козлодуева, но разговор почему-то запомнился. А ещё было жаль неведомую докторшу, с которой каким-то образом решила разобраться бабуля Яга. Но предупреждать было бесполезно, поскольку Горюха даже не знал, кто она и где живёт. На приём он на тот момент так и не попал ввиду нежелания находящейся не в духе кикиморы общаться с кем бы то ни было, а на следующий день она ушла в отпуск и отбыла на курорт. Теперь мы знаем, на какой…
- Иоланта, Иоланта, мать твою за ногу! – Анна лихорадочно искала номер на мобильном телефоне, - а я-то думала!!!
- Анюта, что с тобой? – встревоженно спросил молчавший всё время Василий Иванович.
- Андрюхе звоню, - ответила она, братишке…
- Алло, привет! Как дела, что делаешь? Как всегда, валяешься, обложившись кошками? Все шесть рядом? Как, уже девять? Откуда? Котята? Кошмар! А кто это мурчит? Чингизка! Сюси-пуси! Васяра! Ой, какие коты!
- Анна, мы с тобой разоримся, это же звонок в другую страну. Говори по существу, приедем – увидишь своих кошек, - скорректировал Василий Иванович.
- Да-да, - очнулась Анна, - действительно. Скажи, пожалуйста, какая фамилия у твоей Ланьки? Да ты что?! А когда вы с ней познакомились? Не может быть. А папа-мама кто? Сёстры-братья есть? Ужас! Такого не бывает! Бывает, говоришь? А почему обязательно со мной? Ладно, ладно, тут такое выясняется! Приеду – расскажу. Пока.
- Не слишком ли много совпадений? – задала риторический вопрос Анна, выключая мобильник.
Мы сопоставили факты, и вот что выяснилось. Жил в столице один учёный инженер по имени Лев и по фамилии Козлов. По возрасту – примерно ровесник века. Занимался серьёзной наукой, писал серьёзные книги. Несколько томов «Основ конструирования» были переведены на основные европейские языки – значит, учёный был стОящий. Как водится, сидел, но, поскольку не был расстрелян, истинным врагом народа наверняка не был, - скорее всего, где-то что-то сболтнул. Похоже на то, что работал в шарашке, поскольку выжил на зоне и прожил до 60-х годов.
От первого брака имел двух дочерей – нашу старую знакомую Даздраперму и Веру. Старшая, паразитируя на памяти отца, влезла в науку, но ничего в ней не достигла, хотя и затравила несколько талантливых и перспективных специалистов. К сожалению, 58-ю статью тогда уже отменили, и бабуля-Яга процветала. Средняя закончила пединститут, но воспитывать детей вовремя расхотела, и пошла работать художником при кино.
А когда старик Козлов овдовел, он, поймав беса в ребро, женился на молодой особе, от которой на старости лет получил в виде подарка из ада диво дивное, чудо чудное - дочь Иоланту. Девочка пришла в мир поздним ребёнком, да ещё перенесла в детстве энцефалит. Характер имела чудовищный в смысле себялюбия и наследственной подозрительности. Весь мир был ей должен только по факту одного её существования.
По поводу неизвестно где выисканных бабулей ума и красоты можно сильно поспорить, но мы не будем это делать, зачем нам это надо. Жила она с маменькой в шикарной сталинке в центре Симферополя, не работала. Пыталась порисовывать пейзажики в стиле приснопамятного Адика Шикльгрубера, - но где бы ещё найти покупателей на подобные шедевры. Короче, жила на материну пенсию и свою, по инвалидности.
И получилось так, что Андрей, брат Анны, в 1995 году начал ухаживать за мутной красоткой. От девицы с внешностью навозной кучи, интеллектом ишака и манерами одесского бендюжника родители Ани и Андрея – умные и интеллигентные люди, были в ужасе.
Довольно скоро и братишка понял, во что вляпался. А тут ещё и сестричка Иоланты Даздраперма подоспела. Как говорят, каждый человек ждёт от другого то, что сделал бы сам. И бабуля ждала и боялась одного – а вдруг да ланькин приятель-голодранец, в семье которого нет даже ни одного профессора, залезет на её жилплощадь.
Нечистая старуха представить себе не могла, что простосердечный парень ни на что не претендовал, кроме сердца и руки понравившейся ему бабёнки. Старшая сестра запрограммировала младшую на то, что семья жениха его и её ненавидит, и уехала в санаторий – ломать через колено младшую сестричку жениха, где и получила вежливый ответ от доброго рыцаря, который специализируется на борьбе каратэ.
Ясно как божий день, что семья своего сына и брата ненавидеть никак не могла, а Иоланту просто презирала, и было за что. А уж когда выяснились её любовные пристрастия, даже терпеливый добряк Андрюша не выдержал и отчалил. Где сейчас старшие сестрички, неизвестно и не интересно. Но, если бабуля-Яга и жива, то ей должно быть около ста лет. Вторая жена профессора Козлова ушла в мир иной, лишив доченьку средств к существованию, но та отнюдь не унывает – продала свою шикарную квартиру, купила однушку без удобств и отопления возле тюрьмы, где и проедает оставшиеся деньги. Андрею периодически звонит (как, наверняка, и многим прочим своим приятелям), намекая, что не против бы встретиться и замутить по-новому, но у аниного брата очень хорошо развит инстинкт самосохранения, и он на провокации не ведётся. Живёт в родительском доме, воспитывает девять котов. Вот такие бывают жизненные истории…
Мы стояли на остановке в ожидании маршрутки. Анне позвонил брат, и она вкратце рассказала ему результаты расследования. И тут неожиданно раздался визгливый голос: «Женщина!» Анна с Горюхой вздрогнули, услышав знакомые интонации. Но оборачиваться не стали – мало ли какую женщину окликают.
- Женщина! – ещё более гнусным голосом завопила в ночи неприятного вида старушка, - никого не интересует, что вы там говорите!
- Вы бы заткнулись, бабуля, - усталым голосом ответила Анна. Она была уже далеко не тем добрым и самоотверженным доктором, которого в своё время чуть не убила до омерзения похожая на эту старуха, - в этом мире никого не интересует даже то, что там говорите вы!
- Как это заткнуться, как это?! – закудахтала бабуля-Яга-2, но тут подошла её маршрутка. Слава богу, нам было не по пути.
- Неужели так сильно похожа? – удивлённо спросил Вася.
- Копия, - в один голос подтвердили Горюха и Анна, - голос, манеры, внешность – всё одно и то же.
- Единственное – эта лет на пять моложе, чем была та 22 года назад, - подумав, добавила Аня.
Никто так и не смог объяснить, что это было. Привет с адской сковородки от Даздрапермы Львовны? Взяла бабуля, да и подселилась душой в тело собрата (или сосестры) по разуму с тем же уровнем развития. А может, права одна наша добрая знакомая, которая утверждает, что все больные с подобным диагнозом обычно похожи друг на друга. Кто знает…
02.06.17г.