Однажды ко мне, сидящей в битком набитом людьми аэропорту Домодедово, подошла решительно настроенная крупная женщина средних лет, и без особенных раздумий прогнала меня с места, которое я сторожила для родителей. Я была очень обижена и сердита, но противостоять ее напору в свои одиннадцать не решилась. Родители вернулись, когда я уже стояла над горой чемоданов, и несмотря на то, что я прямо указала на свою обидчицу, не сделали ей ничего, не защитили меня, не отстояли справедливость.
У женщины, согнавшей меня, были свои резоны. Ей было тяжело, возможно, мучительно тяжело, стоять. Администрация аэропорта откладывала рейс за рейсом. Каждые полчаса подъезжали автобусы, набитые новыми толпами пассажиров. В залах ожидания не было никаких мест. В проходах на чемоданах плотной стеной сидели люди. Их потные тела перерабатывали полученный из воздуха кислород в смрадное, безысходное, встревоженное жужжащее облако. Маленькие дети, наполовину задушенные этой атмосферой, почти не плакали, а бегать им было негде.
У женщины, которой было тяжело проводить часы ожидания стоя, нашелся только один выход - прогнать с места женщину младше себя, девочку.
У моих родителей, не защитивших меня, тоже был свои резоны. Они побоялись скандалить с чужой женщиной. Никакой яжематерью мама не была, и поскольку ей так и не удалось придумать, почему в этой ситуации виновата именно я, она как-то утратила к ней всякий интерес. Папа, который, как и все остальные мужчины моей жизни, защищал меня ровно ноль раз, тоже не смог придумать, как ему поступить.
Мне было одиннадцать, и я хотя внешне я уже не походила на раздражающую мерзкую личинку и умела себя вести, прав у меня на тот момент оказалось не больше, чем у нее, а интерес мой вообще никого не интересовал.
И вот что я хотела бы сказать. Жизнь - это спектакль, в котором мы проходим по сцене во многих ролях. Мы страдаем от бесправия, будучи маленькими девочками, с которыми никто не считается. Мы порой чувствуем боль такой силы, что нападаем на тех, кто слабее, на женщин слабее нас, чтобы получить облегчение. Мы порой абсолютно беспомощны перед женщинами, которые нарушают границы наших близких и наши. Мы негодуем на других женщин, или обижаемся на них, или терпим их выходки, даже не замечая, что мужчины и не думают помогать или защищать. Вспоминая об истории в аэропорту - угадайте-ка, кого в своих обидах я неизменно оставляла за кадром? Того, кто никак не поступил, безразличного свидетеля, безгласный, бездействующий столб, шакала с поджатым хвостом, взрослого человека, мужчину, отца.