Разбив вдребезги дело двух лет жизни, я возвращаюсь на место преступления. Проходя знакомыми закоулками, я прислушиваюсь к себе, сожалею ли я о своём поступке или нет.
Я не стесняюсь копаться в чужом. Ведь я отныне привидение - без прав на собственность. Без права голоса, без права на ответ. Ведь мои вопросы отныне слышу только я. Люди снуют по своим делам, и мне не остановить их ход.
В таком положении дел есть и свои плюсы. Если мне раньше казалось, что люди игнорируют мои действия, то теперь надобности в надумывании нет. Люди не игнорируют, они не видят и никогда не смогут видеть меня.
Конечно, я могу вернуться. Но есть проблема. Я привидение, отражающее преисполненного амбициями человека. Если я вернусь, то буду гораздо меньше в размерах, а это меня не устраивает. Многие бы возвращались обратно. Но они не могут. Возвращаются потерявшие доверие, потерявшие власть, потерявшие влияние.
Это трудно. Поэтому я и хожу вокруг да около привидением.
Единственное, что осталось во мне неизменным, - это любовь к этим людям. Теперь наличие этой любви не надо доказывать.
Неизменным это только кажется. Это уменьшается. Бессмысленно снуя между интересными в прошлом для меня людьми, я не получаю удовольствия общения. Не подкрепляя этим общением интерес к ним, я теряю то, что когда-то притягивало меня к ним.
Чувствуют ли меня эти люди? Да, но очень редко. Кто-то вдруг обронит фразу, которую я с удовольствием продолжаю. Или молчание обхватит общим туманом воспоминаний. Но это редко. И этого недостаточно для сохранения. Чего? Привидение силится вспомнить.
Что я ищу? Обломки ржавого металлолома, что лежат на обочине прошлого. Из этого железа невозможно что-то восстановить, но вспомнить можно. Вспомнить и пожалеть. А пока я смотрю на людей, что не видят меня, на обломки машин, что служили нам. Я привидение, и я могу только видеть.
Показать есть что, но показать некому.
Что освободит меня от этого многократного возвращения? Успокоение и примирение с тем, что случилось. Ведь когда мы совершаем действия, мы не заботимся о том, как потом будем жить. Нам приходится смириться с изменениями, которые мы вносим в этот мир.
И пока я смотрю на эти изменения, на людей, которых эти изменения не тронули. Эти изменения тронули только меня. И я брожу - изменённое в неизменном - и говорю только то, что слышу. Только я и вижу то, что другие не видят.
Время пусть и остановилось для меня, для других оно течет, как и текло до этого.
Во времени и проблема. Все те, кто не видят меня, живут в настоящем, а я живу в прошлом. Да, эти временные линии могут пересекаться. В этом пересечении я и разгуливаю.
Что будет, когда я найду то, что ищу? Я навсегда останусь здесь или потеряю возможность приходить сюда?
Мне нужно определиться. Если я сожалею о содеянном, то люди исчезнут и перестанут тревожить меня.
Если не сожалею, то исчезнуть придётся мне.
А пока я ищу ответ, эта подвешенная во времени ситуация обречена повторяться. До тех пор пока я не определюсь - жалеть себя или этот мир.