Глава 2. Пролетарии всех стран - пролетайте!
Узнав, что к месту службы едем не на поезде, что очень долго, а летим самолетом, что гораздо быстрее, где-то как-то и немного обрадовался. Потому что самолетом не летал. Никогда не летал и не очень то и хотелось. Потому что не было повода, а просто так прокатиться, не было денег.
Летайте самолетами "Аэрофлота!" - призывал красочный плакат. Не менее красочные плакаты призывали полететь куда то воздушным транспортом экзотических авиакомпаний вроде "Люфтганзы", "Эйр Гонконг", "Бритиш Эйрлайнс" и других. На всех плакатах были изображены улыбающиеся белоснежными улыбками райские гурии в форменных мундирах стюардесс. Всем своим видом гурии обещали неземные блага пассажиру, кто с ними полетит...
Ага! Щас-с-с. А в славном городе-герое Одессе "пассажиром" называют индивида, который не то чтобы полетел, а скорее пролетел... Таковы реалии жизни в местности, построенной вокруг рынка со знаменитым названием "Привоз", и как отражение мировоззрения его обитателей.
Авиационная гурия может предоставить пассажиру только бесплатной газированной воды, авиационной еды на подносике и... все. Остальное остается мечтах. Можно даже сказать, что в мечтах заоблачных... Да, еще пакет может дать бумажный, если того, что в кармане сзади переднего сиденья, будет недостаточно.
А мечты пообщаться с небесно-плакатными гуриями, меня, как простого советского человека никак не касаются. Потому что меня в общество этих самый гурий никто не пустит. Почему, спрашиваете? Потому что я, во первых, простой, а во вторых, советский. Пролетарий, однако. В общем, пролетарии всех стран - пролетайте! Это прямо о таких, как я, сказано!
Мне такие мечты и не грозят. Опять же, почему? Потому что, мы летим попутным особым военным бортом. Который вроде бы и военный, но особый, так как военным, то есть министерству обороны всея страны он не принадлежит. А принадлежит громадный авиалайнер некоему министерству с названием "Министерство среднего машиностроения СССР".
Это министерство почти не упоминается в широкой печати, но тем не менее ведет активную деятельность. У этого интересного министерства, кроме своих авиалайнеров, есть много чего!
Есть своя прокуратура, свои суды и прочие заведения. Да что там, своя милиция есть! Есть свои города! Которых на официальных картах как бы и нет. И попасть в такой город можно только, если туда специально пригласят и раскажут как проехать.
Вот есть, например, в этом министерстве, целый город под названием Челябинск-07. И этот Челябинск-07, это совсем не тот, известный на всю страну областной центр на южном Урале со сходным названием - Челябинск. И находится этот некий Челябинск с номером в некоем неизвестном месте, а в каком - неведомо. Так как на картах не обозначен. Почти что, город Зеро!
А еще есть в этом сказочном министерстве свои собственные внутренние войска. Которые к другим внутренним войскам, которые охраняют тюрьмы и лагеря всей страны, не имеют отношения. Разве, что форма и малиновый цвет петлиц на мундирах одинаковы. И, как оказывается, проходить службу мне предстоит в этих самых сказочных войсках!
Кто же придумал такую тайну и загадку, как эти чудесные города, которых нет на картах? И где живут таинственные люди и занимаются некоей таинственной деятельностью? Некому такое было придумать, кроме как товарищу Берии Лаврентию Павловичу. Уже и времени сколько прошло, а дела и придумки его живут.
Ну, пора, пожалуй, и начинать службу! А то немного отвлекся. Как там у товарища Дюма в "Графе Монте-Кристо"? Хочется нетерпеливо и поскорее приступить к службе в войсках его величества императора австрийского...
А на чем я остановился то? Бью в морду, да...
- Стоять, сука! - говорю я товарищу младшему сержанту.
Он испуган и не убегает. А как убежишь, если от удара сполз на пол по стенке к которой отлетел, и о которую приложился? Подхожу к нему и пристально смотрю ему в глаза. При этом ухватил пальцами руки за его горло. Контакт с его подсознанием (или с его бессознательным? - точно не знаю) и полное его подчинение установлены. Делаю ему не очень сложный посыл - внушение. У него состояние, которое называется "грогги", с ним легко.
Вначале дать ему программу самоуничтожения. Ну и наказание в виде материальной ответственности. Не нужно пугаться! Программа самоуничтожения - это не только программа на смерть. Ну мы же не звери какие в самом деле!
Что такое программа самоуничтожения? Их несколько видов. Но у меня свой термин "зарядить". Самая прикольная, это программирование на информационный конфликт с окружающей социальной средой.
Например, заряженный вдруг заявляет первому попавшемуся милицейскому патрулю, что они - педерасты. Причем, в хорошем смысле слова... Или можно зарядить, кого нужно, на действия по разбрасыванию листовок! Ну пусть, если по максимуму, то на Красной Площади, в городе-герое Москве. Пусть даже эти листовки будут совсем без текста., просто форматно нарезанная чистая бумага... Нет, это не анекдот, такой случай действительно был!
А младшему сержанту этому я приказал меня забыть. Совсем. А ему пойти в центр города и начать кидать бутылки с пивом в витрину магазина. Ювелирного. Чтобы подольше с ним разбирались потом.
Мне не нужно человека унижать побоями, не очень мне это по душе. Пусть его лучше побьют другие человеки... Да, и не зверь я какой! Пиво сначала из бутылки - выпить, а потом уже эту бутылку в витрину кидать! Наоборот - не получится! Потому что, полную бутылку то кинешь, а вот выпить ее могут потом и не дать!
А до этого, деньги, обнаруженные в кармане кителя этой злополучной скотинки, которая числилась младшим сержантом сверхсрочником, я без затей положил в свой карман. 1300 (одна тыщща триста) рублей. И где он их взял, меня не интересовало. Но деньги приличные. Он их явно намышковал поборами и разводами с призывников. Военкоматовские от этого и живут.
И только после этого отправил его бить витрины. И что я за человек? И не стыдно... Добрый я потому что. Это ведь не с милицией драться... И вообще, я - сирота! И меня обидели! Да-да! Помните, примерно так и сказал синьор Карабас - Барабас начальнику полиции в сказке про Буратино? А знаете в чем меня обидели, почему я угрызений совести не испытываю? А не туда меня распределили и призвали, куда хотелось бы и было положено. Не по моей вине, правда, но все равно обидно. Так что я: пролетевший, призванный и залетевший! И сейчас узнаю, куда.
- Так!!! Прямо сейчас тебя и отправлю! А то разнесешь мне здесь весь военкомат! Прямо как инвалид какой!
Товарищ военкоматовский полковник мне мне очень даже известен, как и я ему. Поскольку, он одновременно был одним из преподавателей нашей военной кафедры. Все таки засек нашу стычку с младшим сверхсрочным сержантом... Что тут сказать? Только одно: мастерство не пропьешь! Военкоматовские кадровики они такие! Видят все и всех насквозь... Поэтому меня без всякой волокиты, сразу же отправляют к очаровательной даме с капитанскими погонами, в распоряжение, так сказать.
У капитанши уже сидит мой покупатель - некто капитан Ивакин. На нем сильный загар, но этот загар явно не наш и не крымский. Откуда-то из других мест.
Туркмения!!! Так вот куда мне предстоит отправиться! И не в советскую армию, не в авиацию, не в пограничные войска, не в военно-морской флот! И даже не в редкие, но они где-то есть, - железнодорожные войска! Вы суслика видите? Нет? А он - есть! Капитан из внутренних войск МВД СССР. Тех самых, среднего машиностроения которые!
Капитану мои документы вполне подходят. Капитанша тоже довольна, что я не возражаю, не кипешую, а веду себя галантно и светски. Все таки я офицер, хоть и младший лейтенант, и с ней из одной касты. Военкоматовские девушки шустро оформляют мне комплект документов. Выдаются, самое главное, деньги на проезд аж в эту, или этот, как его, Дюшамбе.
А убываем сегодня вечером! Тут военкоматовский товарищ полковник не соврал. Может быть именно поэтому, что сегодня, я и попал к Ивакину, в его команду. А я и не возражаю. А то пауза с призывом как то затянулась. И вечер перестает быть томным. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Беззастенчиво пью кофе, предложенный капитаншей и ем конфеты. Она знает за наш спортивный техникум и кто мы.
У Ивакина уже набрана целая команда призывников. Человек десять. И он один. Почему у него нет второго сопровождающего, обычно это опытный сверхсрочник, я не знаю. Но у меня тоже есть немножечко практики в учебном лагере. Поэтому строю набранное отделение я. Даю им нести свою сумку и баул Ивакина.
Рост у меня 185 сантиметров. Есть плечи и кулаки. Поэтому, никто не вякает. Они одесситы и знают за наш спортивный техникум тоже.
А паспорт милой внешности капитанша у меня забрала. Изъяла. Теперь у меня на руках только военный билет офицера с пачкой сопроводительных бумаг, и уже на месте мне выпишут удостоверение офицера. Михаил Самуэльевич Паниковский - человек без паспорта. Гуся не хватает... жареного! Почему такая мысль появилась? А это подсознание как-бы намекает. Это мне есть хочется уже! Позвольте, а где же я буду харчеваться??? Мне без пропитания никак нельзя!
Я в недрах аэропортовского ресторана. Там, очень кстати, обнаруживается шапочно мне знакомый милицейский старлей. Под его началом мы , техникумовские, несколько раз были в патруле ДНД.
Он всех здесь знает и объясняет ситуацию знойной даме, с прической которая называется "Бабетта идет на войну". Кажется еще, такая прическа называется "улиткой". Самый нынешний форс и шик работниц торгового фронта. Конечно, она блондинка. В разговоре узнает и она, и мой знакомый в лицо милицейский, что призвали меня в систему МВД, а не в Советскую Армию. Относятся как к социально близкому человеку. Нет, в хорошем смысле социально близкому. А то я немножечко знаю, кого так называли.
Я нагружен пакетами, И буженина и колбасы батонами и кругами, и бифштексы в пластиковой типа как кастрюльке, и еще что-то. Кажется, завернута даже отварная картошка. Пирожки и беляши. Немного зелени и редиска, хотя еще не совсем сезон. Май месяц, однако. Я прикинул набрать человек на 15, и с приличным запасом, хотя нас 12, ровно дюжина.
Самое главное, хлеб, и побольше! Не забыть и горчицу. Хлеб беру белый, мы летим на самолете все таки. Наслышан, товарищи, кто летал, рассказывали. Я выставляю себя за бывалого путешественника. С пониманием ресторанная начальница выдает батарею бутылок простенькой минеральной воды, негазированной, в самолете она лучше... Деньги у меня есть и много, и в ассортименте и в количестве набираемого, и в расчете, что главное, не экономил. Милицейский знакомец и ресторанная княгиня расстались со мной как с родным. Но я понимаю, что и у них должен быть немножечко свой интерес.
Складываю купленное в два пустых тарных ящика из под трехлитровых банок и свищу отирающихся поблизости орлов из моей команды, чтобы несли добычу в коллектив.
Орлы, то есть набранная Ивакиным команда довольны очень. Пока они сидели во дворе областного военкомата почти трое суток, пока Ивакин мыкался по инстанциям и их то, собственно, и выбирал, съели все что набрали с собой из дому. Обычно все скромно набирают. Не у всех богатые родители и разные бывают обстоятельства. Сирота ведь я казанская, и за жизнь немножечко понимаю.
Пока ждем Ивакина, сидя на узлах в тени крыльев военного транспортника, начинаем пир и знакомство. Ивакин, придя через полчаса, запросто садится с нами перекусить, чем Бог послал. Вернее, я предусмотрительно отложил для него, как для начальства. Он оформлял бумаги на наш пролет. Списки там, кто летит и прочее. Билетов нет, самолет ведь военный, а не гражданский. Подходят еще пара офицеров, летящих с нами в Дюшанбе, но с петлицами красного, а не малинового, как у Ивакина, цвета.
Не чинясь, садятся с нами на чемоданы перекусить. Вылетать часа через полтора. Ивакин расспрашивает меня что я умею делать, что знаю, что мы изучали на военной кафедре. Он то офицер кадровый, ему интересно. А я в их представлении, так называемый "пиджак". Даже по возрасту, скорее, "пиджачок"... Но мои ответы его вполне устраивают. Оружейным делам меня научили не хуже, чем у людей.
Кадровые армейцы поддерживают разговор. За наш техникум знают. Один из них, одессит, а сейчас он в командировку летит, слышал и обо мне, ему довелось смотреть прошлогодние областные соревнования и я запомнился. Пятиборье, отстрелялся, отбегался и отметался тогда я таки неплохо, и был отмечен. Ну там пустячок, медалька юниорская. Бронзовая.
Вот мы и в полете. Крайне неприятное завывание у самолетных двигателей, хорошо хоть что ровное и однотонное... У меня просоночное состояние, как я его называю. Это когда спать хочется, а сон не идет. Ночь ведь не спал... В голову чего то полезли детские воспоминания. Реактивные завывания их и напомнили... Тогда, еще в детском доме, как то тоже слышал очень похожие...
Тогда воспитательница сказала, что я буду играть в интересную игру, мне будут показывать разные картинки, а я потом буду рассказывать, что увидел...
- Смотри, это шлем как у настоящего мотоциклиста! - говорит мне добрый молодой дяденька в белом халате. - Но чтобы ездить на мотоцикле, нужно потренироваться! Сначала нужно привыкнуть к шлему, посидеть в нем закрыв глаза. А если какие интересные картинки увидишь, то нужно потом рассказать, что именно видел.
Покатать на настоящем мотоцикле дяденька пообещал твердо. И конфету дали вкусную, сказали, что "Белочкой" называется. Конфету дала тетенька, которая тоже в белом халате. А еще она щелкает какими то рычажками на большом ящике и там лампочки разные светятся разным цветом. А некоторые мигают! А еще там рядом стоит телевизор, Телевизор работает, но никаких картинок не показывает. Показывает какую-то ломаную линию зеленого цвета. Это не интересно.
А вместо игры, я тогда заснул, сны действительно снились. Покатают ли теперь на мотоцикле, если ни во что не играли, а только заснуть получилось? Ведь долго спал! Обед пропустил! А теперь только полдника ждать остается! Тетенька потом попросила рассказать, что снилось. Сказала, что это и есть игра.
А может, заснул я потому, что мне сразу же кагор налили попробовать? Рюмку целую! Темно-красное вино такое, и запах от него травяной!
Тетеньки и дяденьки наливают себе в чашки какой-то напиток из кастрюльки с одной ручкой, которую варили на электрической плитке. Такая плитка была и у нас в детском доме, ничего интересного. А кастрюлька такая, я знаю, называется "турка", хотя что в ней турецкого мне не понятно. От напитка темного цвета приятно пахнет. Понятно, что это кофе, но мне не положено, потому что не тот возраст еще. Так тетенька в белом халате и сказала. Мне наливают стакан лимонада. Лимонад я люблю. И хоть всю бутылку можно выпить, вот она. Охотно начинаю рассказывать, что видел во сне.
Во сне я, живу в большом трехэтажном доме, который называется дворцом. Там много людей и все чем-то заняты и бегают туда-сюда с деловым устремленным видом. И меня во сне зовут Казик, а дворец - дяди Казика. Там еще живут и моя тетя, ее дочь Анелька, она моя кузина, и еще две девочки, только они маленькие еще совсем.
Все одеты в старинные богатые одежды, очень похожие как в фильме про Анжелику. Рядом с нашим детским домом, в Черноморке, летний кинотеатр санатория, я этот фильм видел. Как я видел? Подсматривал через забор, понятное дело! Кто же детей на такие фильмы пускает!
И Анеля старше меня и я ее должен слушаться. Моя тетя очень красивая, но строгая. Все время говорит, как правильно все нужно делать. "Кази, берите вилку и нож, как делает ваша кузина! Не берите паштет руками!". Ну и так далее. Анеля улыбается мне и подмигивает. Там целая куча разных ножичков, вилок и тарелок! Она меня учит, как правильно этим всем пользоваться, как старшая. А как будто не мы с ней сегодня утром незаметно утащили на кухне две поджаренные куриные ножки! Руками! Без всяких вилок! Само собой, слопали. Очень вкусно, кстати. Так там, выходит можно, а тут Анелька такой вид держит, как будто не причем!
- Ну что, брат? - говорит мне мой дядя. - Как гранит науки, грызем? Лингва латина, брат, это... - и замолкает... Так как моя тетя, а она его жена, делает ему серьезное выражение лица. А я и так откуда-то продолжение этой приговорки знаю...
А вот я, уже взрослый, и стою в строю одинаково одетых крепких парней и я такой же. Одежда называется - мундир. У нас есть ружья! Настоящие! Но однозарядные, старрё! Я знаю, что это гвардейский полк и я в нем служу.
В гвардейском полку служить считается хорошо. Перед строем стоит наш командир, и его зовут князь, как то на букву Р... Не то Репнин, не то Ртищев. Нет, Ржевский - это мой товарищ, в соседнем взводе служит, очень остроумный парень! Я не запомнил во сне, и сейчас сказать не могу... Там еще стоит высокий дядька, которого зовут Вашество. Дядька почему то злой на нашего командира, который князь. А Вашество этот еще и император какой-то. Мы все по команде кричали, когда он пришел : "Здравия желаем Ваше императорское Вашество!" Вашество или Величество кричали? Нет, кажется все таки Вашество, мне именно так послышалось. Ну, не очень то и запомнил...
А потом, который император, значит, стал кричать на нашего командира:
- Позор! Почему полк одет не по форме! Где букли и косицы?!!
И потом так громко, громче чем наш командир всегда командует:
- Полк!!! В Сибирррь!!! Шаго-о-м!!! Марш!!!
Потом мы строем куда то идем.
- Сегодняшний вечерний театр заменяется походом! - острит мой товарищ по строю, и мы все смеемся. Нам все кажется веселым и интересным. А потом в голове начинает нарастать гул и я просыпаюсь.
Да, какие яркие были сны! Яркое детское восприятие и вспоминаю я их частично по детски... Вот что интересно, этих исследователей в лица не помню абсолютно, сколько лет уже прошло! А сны, что мне тогда приснились, помню. И себя, когда я во сне был Казиком, и Анелю. И они мне близкие и родные в моей памяти... И вредный, скрипучий голос пастора, который спрашивает у меня урок, который он же мне и задал на днях выучить: "А о римских кесарях, что знать надлежит??"
И неприятное ощущение с гулом в голове было, когда сон тот закончился. Гул, похожий на гул двигателей вот этого реактивного самолета на котором летим. Скорее всего, поэтому эта история из детства и вспомнилась...
Больше таких снов никогда не видел...
Когда я тогда все рассказал, все кто был в белых халатах еще сварили себе кофе. Стали спорить и обсуждать мой рассказ о том, что мне снилось. Как я понимаю у них эксперимент какой-то проводился, где я был по сути малолетним подопытным. Эксперимент не получился. Или получился условно и частично. Догадался тогда, что меня больше не пригласят, и на мотоцикле я так и не покатаюсь... Но почему-то, не расстроился.
Потому что мне с собой дали еще несколько конфет. Добродушно смеялись, что я как герой книжки писателя Макаренко, вернее меня также зовут и я также из детского дома. Да, так и есть, меня зовут Игорь Черногорский, и того парня у Макаренко, также звали. Я потом эту книжку прочитал, и мне этот парень понравился.
Еще говорили, что какие-то сбои повторяются у всех, кого они уже испытывали. Я, оказывается, был - испытатель... Только не летчик. Кролик, как вы себя чувствуете? Или ви тогда были жук-испытатель мушиной отравы на контракте?
Запомнилось смутно из того обсуждения, что некая профессор Бехтерева что-то им давала, какие то рекомендации... Что в старых записях какого-то Глеба Ивановича было указано, что кто-то добился большего времени погружения... Куда и кто погружался непонятно... Какой то профессор Барченко или как его... И что-то во мне хотели эти дяди и тети активировать...
А я им не все рассказал. Мне тогда некий голос в голове не разрешил. Сказал, что рассказывать, что голос в голове есть никому не нужно. Что рассказывать? А то, что голос есть и что он, голос, будет всегда со мной и будет мне помогать и подсказывать. И если мне кто хочет навредить или подраться, то у меня перед глазами будет зажигаться красный огонек, как маленькая лампочка. Как предупредительный сигнал опасности! Как в автомобиле, возле руля перед шофером. И книжки, какие я прочитаю, буду запоминать сразу! И он, голос, снова появится, когда я стану совершеннолетним и мне будет 18 лет. А когда это будет?
Детские воспоминания... Гул турбин... Обрывки сна... Семь тысяч над Землей...
В самолете сумрачно, свет в салоне горит приглушенный. Спим... Лететь до Дюшамбе долго.
Служба началась! Май 1974 года!
Конец главы 2.