Походка, стан кошачий,
Драконий хвост наждачный,
А крылья – из удачи
впридачу.
Мне весело бессмертье,
Играю круговертью,
Не одинок над твердью,
поверьте!
Ольга Арефьева
42.
... – И тогда я сразу же отправилась в обратный путь. Ну, а там, по дороге сюда, никаких сюрпризов и приключений у меня уже не было. Все обошлось.
Сказав это, дельфида умолкла, обозначив этим самым завершение своего рассказа.
Ее собеседница глубоко вздохнула и сделала глоток крюшона из белой круглой чашки. Крылатая рассказчица, закончившая свою речь, последовала ее примеру.
Потом Владычица Лимба поставила свою чашку на низкий чайный столик и откинулась спиною в плетеном кресле. Рассказчица, в общем и целом, сделала примерно то же самое, только спину ей пришлось по-прежнему держать прямо. Увы, исходный размер и параметры кресла были рассчитаны, скорее, на обычных людей.
Заметив такую неловкую ситуацию, хозяйка этого дома и Мира небрежным жестом поправила расклад, подогнав спинку кресла под свою гостью. Все-таки, иногда волшебные умения бывают весьма кстати, Особенно, когда встречаешься с теми, кого числишь среди своих друзей, с теми, для кого действительно хочется сделать нечто полезное и, конечно же, приятное. Пускай и в чем-то не столь уж глобальном.
Дельфида благодарно кивнула хозяйке дома и, наконец-то, воспользовалась креслом как следует. Одновременно с этим она позволила себе еще раз кинуть взгляд вокруг.
Они сидели в гостиной, оформленной на этот раз в «летнем» стиле, с легкой плетеной мебелью в светлых тонах, и прочей обстановкой, выдержанной в золотистых, соломенных и салатовых цветах. Трудно сказать, зачем Владычица пригласила ее для этого разговора именно сюда, на второй, жилой этаж, в тот самый Лесной Дом, где живут только они двое, сама Владычица Лимба и ее возлюбленная Вероника. Вообще-то, подавляющему большинству обитателей Мироздания вход сюда заказан. Однако, дельфида Руэллия как раз и включена в число тех немногих, кто облечен особым доверием. Хотя, обычно для общения по деловым вопросам, Владычица предпочитает одну из беседок, в изобилии разбросанных по разным уголкам Лимба, и вполне заменяющих ей какой бы то ни было служебный кабинет. Впрочем, есть и совершенно особый, роскошно украшенный павильон, где она изредка принимает тех, кого условно можно было бы назвать официальными лицами. А, в общем, та, кто властвует над этим миром, откровенно говоря, терпеть не может формальностей и всячески старается их минимизировать. Ну, в тех случаях, когда их не удается избежать вовсе.
Но тот дом, который она выстроила для своей возлюбленной, это особое место, принципиально оберегаемое ею от различных деловых вопросов и обстоятельств.
Хотя...
Да, именно для нее тот вопрос, по которому приглашенная дельфида сейчас имела честь делать нечто среднее между отчетом и докладом... пожалуй, куда более чем просто личный...
А ведь есть еще и Вероника...
До этого самого момента, дельфида даже и не задумывалась о том, как возлюбленная Владычицы Лимба отреагирует на известие о том, что ее госпожа обрела дитя. Да еще и столь... замысловатым способом.
- Ну, что ж... одной зеленоглазой подругой больше! – странно усмехнулась Владычица. И пояснила:
- Так сказала Вероника, когда я рассказала ей о моей дочери.
Дельфида кивнула головою. В конце концов, за много лет можно было бы и попривыкнуть к ее странной манере отвечать на мысли собеседника, предваряя его намерение их озвучить. Или сокрыть...
Впрочем, пытаться что-либо сокрыть от нее?! Неимоверная глупость!
- Я тоже боялась, что Вероника станет меня ревновать, - Владычица снова делится сокровенным, и это льстит ее ближайшей помощнице. – Но, по счастию, все обошлось. С этой стороны проблем нет, и это меня весьма радует.
Эта ее фраза была высказана вполне себе уверенным тоном. Ну что же, значит мысли ее возлюбленной и вправду, далеки от столь банального и низменного чувства, как ревность.
- Теперь все зависит от того, что скажет и сделает моя дочь. Очень хочется верить, что мои девочки и впрямь поладят.
Высказав эту мысль, она вздохнула и чуть смущенно улыбнулась своей крылатой собеседнице.
- Кстати, как тебе ее имя? – этот вопрос был задан таким... весьма заинтересованным тоном. Было видно, что Владычицу отчего-то интересует мнение той, кто служит ей с незапамятных времен.
- Какое? – спросила дельфида. И пояснила то, что успела прочесть в мыслях зеленоглазой женщины и той странной сущности, что оказалась в этом очередном своем воплощении ее рабыней:
- В том мире твою дочь зовут Элеонора. Но те, кто жили и живут с нею рядом, именуют ее иначе, и вовсе на другом языке. Аленой Михайловной... Или даже Аленушкой! Ну, в зависимости от того, насколько они с нею близки.
Старшая собеседница усмехнулась так, что никак нельзя было сообразить, нравится ли ей хотя бы одно из этих обращений, или же все они кажутся ей не более чем забавными.
- Когда она придет к тебе, в Лимб, ты сможешь дать ей любое имя, какое только пожелаешь, Называть ее так, как тебе заблагорассудится, – дельфида попыталась смягчить предполагаемое неудовольствие Владычицы, однако та улыбнулась ей безо всякого гнева или выражения неприязни на лице.
- Мне нравятся оба ее имени, - сказала она в ответ на ее попытку оправдания. – И я не хочу давить на нее. Пускай сама выберет то, какое ей нравится. Хотя...
Она усмехнулась и покачала головою.
- Ты ведь понимаешь, что я чувствую и различаю своих вовсе не по звучанию имен, а по совсем иным проявлениям их личностей. По особым свойствам их душ, по тем колебаниям, которые они производят на тонких планах пространства. Обычные души – те, кто проходят через Лимб как Гости, и те, кто остались здесь как мои подданные, ощущаются мною вовсе не так, как, например, ты и другие мои друзья. Мне нет нужды обязательно увязывать вас с именами. Ведь ваши образы для меня куда как сложнее. Да что я тебе говорю! Вы, дельфиды, существа наиболее близкие ко мне. Ты уж точно понимаешь, что именно я имею ввиду!
Высказав это, она поглядела на свою помощницу-подругу эдаким вопросительным взглядом. Дельфида в ответ смущенно кивнула головою, обозначая этим жестом то самое понимание.
- Для себя я называю ее Элеонорой, - сказала Владычица. – Это имя дали моей дочери в той семье, что приняла ее для воплощения. А дальше, пускай и впрямь, будет так, как она сама решит.
Дельфида улыбнулась и понимающе кивнула головою.
- Я знаю, что некоторые, например Игроки, как наша подруга... Ну, которую я вернула в ее мир, туда, где ее сейчас зовут Полиной, – она на секунду опустила очи долу и потом, подняв глаза на свою Владычицу, добавила в свою улыбку капельку смущения. – Они вообще не имеют постоянного имени. Но ведь это не мешает нам их любить!
- Имя есть у каждого, кто суть живое! – наставительным тоном заметила ее старшая собеседница. – Другое дело, что все имена на свете знает только Всевышний. Ну и я тоже могу узнать имена большинства существ, которые могут оказаться у меня в Лимбе.
- А как зовут нашу... Полину? – дельфида и лицом и голосом обозначает стеснение и любопытство. И тут же уточняет свой вопрос:
- Ну... на самом деле?
- Она Игрок! – Владычица улыбается ей в ответ со странной смесью сочувствия и понимания на лице. – Их, Игроков, имена знает только сам Господь Всевышний. Они его дети, и я совершенно не властна, ни над их именами, ни над их судьбами!
- Он всегда с ними, да? – голос помощницы той, кто властвует над Лимбом и имеет весьма и весьма суровые полномочия в отношении большинства смертных, звучит почти что с робостью. – Он ведь видит их точно так же, как и ты видишь свою дочь, да?
- Он видит все и вся! – в устах Владычицы Лимба фраза сия звучит не как банально-абстрактное обозначение возможностей Всевышнего, а просто как некая констатация факта. – И, естественно, следит за каждым из своих детей особенно пристально.
- Так почему же Он... Почему Он не помог ей там, где нас похитили? – голос дельфиды прозвучал почти что с обидой на Творца.
- Не знаю... – задумчиво произнесла ее старшая собеседница. – Его действия... Нет, я не могу сказать, что всегда понимаю их причины и вижу их результаты. Но, если такое случилось именно с вами... В смысле, с тобою и с нею...
Она пожала плечами.
- Лучше просто прими это как факт, - сказала Владычица, сделав короткую многозначительную паузу. – Это случилось, а значит этому дОлжно было произойти. И вы с нею должны были пройти через эту боль.
- Это жестоко, - покачала головою ее собеседница с кожей цвета грозового облака. И опустив очи долу, она высказалась еще более определенно и осуждающе в адрес Вседержителя:
- Ну, хорошо, сократить путь через это место... В общем, эта рискованная идея целиком и полностью была моей. Я и должна была за все отвечать. Но моя компаньэра была совсем не виновата в этом нашем вторжении. И она вовсе не должна была мучиться от тамошних жестокостей!
- Ты всегда огорчаешься страданиям других! – усмехнулась ее Владычица. – Но, отчего-то не думаешь... Нет, ты совершенно не думаешь о своих проблемах! Ты же пострадала в этой истории куда как сильнее!
- Я получила по заслугам, - дельфида огорченно вздохнула. - Вся эта история, конечно, на моей совести, так что Он был вправе наказать меня за то, что я рисковала его... дочерью.
Это слово она произнесла после паузы, и даже с осторожностью в голосе. И сразу же с опаскою взглянула на свою визави, дескать, не нарушила ли она, дельфида, каких-нибудь правил на эту вот... непростую тему. И, получив в ответ знак, в виде легкого кивка головы, дозволяющий продолжать, сразу же высказала нечто весьма и весьма крамольное.
- Но ведь Он любит ее? – вопрос прозвучал сугубо риторически, а вот вывод-ответ на него был, как говорится, на грани фола:
- А если любит, то мог, в принципе, отвести даже отголосок беды от своей дочери. Разве не так должен был поступить хороший Отец?
- Это так мило с твоей стороны! – рассмеялась ее старшая. – Заявлять о своей обиде на Него, после того, как вы обе Ему, как следует, послужили!
- Что ты имеешь в виду? – дельфида почти насторожилась.
Вообще-то, она ожидала выговора – и это как минимум! – за выражение столь явной непочтительности к Тому, Кого Владычица бесконечно уважает. Но, похоже, на этот раз все обошлось...
Кстати, странно, отчего это Владычица вовсе не высказала упреков в части того, что дельфида Руэллия, не понятно с какого резону – и это еще очень мягко сказано! – избрала для их общей подруги столь рискованный маршрут.
Владычица на эту ее тревожную мысль просто пожала плечами, а далее снова воспользовалась белой чашкой, чтобы глотнуть крюшона. Ну и сделать эдакую томительную паузу. Возможно, именно так, этим мучительным ожиданием отповеди, она решила наказать свою помощницу? Кто знает...
Руэллия даже не рискнула взять в руки свою чашку. Она со все возрастающей тревогой наблюдала за неопределенной театрально-изысканно-вежливой реакцией своей Госпожи. И только когда та сызнова обозначила на своем лице выражение покровительственного сочувствия, дельфида, наконец-то, позволила себе вздохнуть с облегчением.
- Я не буду тебя ругать, - голос Владычицы Лимба на этот раз звучал действительно, с полным сочувствием к ее помощнице. – Хотя, откровенно говоря, ты очень напугала меня, когда исчезла. Я, увы, не властна, следить за всем тем, что скрывает Изнанка Бытия... И ты дала мне повод изрядно поволноваться за вас обеих. Но, верно, на то была Его воля. Ни ты, ни я не в силах ей противиться. Нам в таких случаях остается лишь принять ее и благодарить за то, что все обернулось наилучшим образом.
- Наилучшим? – дельфида снова почти что возмущенно произнесла это самое слово, и... тут же смутилась.
- Так сложились обстоятельства, - пояснила ее старшая собеседница.
- Я же сама принимала решение и выбирала этот маршрут, - не согласилась с нею Руэллия. – Это моими деяниями мы обе оказались там...
Она замолчала, вовсе не желая словесно обозначать то самое место, куда их двоих тогда занесло. Куда они попали именно по ее вине. Ну, так считала сама дельфида. Но по самому тону ее речи, было ясно, какое именно место она имеет в виду.
- Ты чувствовала себя виноватой перед подругой, боялась ее подвести, - высказалась Старшая. – Сначала дала ей возможность подольше насладиться любимыми местами Лимба, а после спешила вместе с нею, боясь испортить ее Игру. Да и мою... тоже.
Дельфида смутилась, а Хозяйка Лимба, ободрив ее еще одной адресной улыбкой, продолжила свою оправдательную речь в отношении той, кто ожидала для себя укора или даже сурового наказания.
- Ты действовала в интересах моей дочери, - сказала она. – Представь себе, что бы с ней было, ежели поутру она не смогла бы добудиться своей подруги. Ее Полина лежала бы на своей постели, ни жива, ни мертва. Конечно, спустя какое-то время, она пришла бы в себя, очнувшись на руках у своей госпожи. Но я не знаю, право, как бы это все могло повлиять на важные способности магического свойства, те, что у моей Элеоноры спорадически проявляются уже сейчас. Ты защищала мою дочь от возможного потрясения, отчаяния и нежелания жить.
Дельфида смутилась еще больше, а ее Владычица подытожила свою речь.
- Ты защищала мою дочь, - сказала она. – И этим самым, ты защищала меня. Твои намерения были чисты. Но ты преувеличила свои возможности защитить нашу подругу при следовании вместе с нею столь рискованным маршрутом. В этом ты ошиблась. Но ты очень дорого заплатила за свою ошибку.
- Моя компаньэра... – начала дельфида Руэллия, но ее Госпожа одним повелительным жестом заставила свою помощницу замолчать. А после этого, она поднялась из своего плетеного кресла, вышла из-за стола и снова молча, жестами, приказала дельфиде встать и подойти к ней. Что та поспешно и исполнила, несколько смешавшись, и потупив очи долу.
Владычица Лимба подняла руки на уровень живота своей подвластной. Ладони ее засветились зеленым. Она выполнила изящное движение руками, посылая в сторону дельфиды это самое зеленое свечение – очень похожее на туман, пульсирующий светом и переливающийся жемчужно-неоновыми оттенками. Левая рука чуть выше, правая рука чуточку ниже, ладонями наружу и в сторону цели. Движение этой особой светящейся субстанции, которая казалась какой-то... живой, было стремительным. Достигнув своей цели – кожи дельфиды – с двух сторон, она мгновенно растеклась, вверх и вниз, полностью покрыв ее тело, сверху донизу, заменив природный цвет ее кожи – цвет балтийской грозы – на другой цвет, зеленый, совершенно особого, призрачно-изумрудного оттенка.
Руэллия негромко вскрикнула от неожиданности, но, повинуясь суровому взгляду своей хозяйки, замерла, боясь теперь даже чуть-чуть пошевелиться.. Замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.
А ощущения у нее были... те еще. Странные, мягко говоря, были у нее сейчас ощущения. Как будто мелкие, совершенно тонюсенькие иголочки вонзились в ее кожу – тысячи враз! – отдаваясь не то, чтобы болезненным, но все же эдаким... неприятным беспокоящим зудом. Однако синхронно с этим, откровенно говоря, раздражающим проявлением извне, Руэллия почувствовала изнутри самоё себя странное тепло, действовавшее-распространявшееся от кожи и вглубь, проникавшее в каждый кровеносный сосуд, в каждую клеточку-частицу ее тела. И это удовольствие – изнутри-и-вглубь – сливалось с этим самым зудящим дискомфортом на коже, как ни странно, вовсе не смягчая его, а дополняя. Дельфида даже вся непроизвольно содрогнулась – то ли от этого самого внешнего раздражения, то ли от внутреннего удовольствия, то ли от такого удивительного контраста.
- Стой смирно и не шевелись! Не дергайся! – последовал суровый приказ. – Не мешай мне!
- Уже колдуешь? – услышала дельфида. Голос раздался сзади, из угла гостиной, где была устроена деревянная, слегка скрипучая, лестница, связывающая дом снизу-вверх.
Лестница эта проходит насквозь, через проемы в полу и в потолке. С первого этажа по ней легко добраться сюда, на второй – жилой, с покоями Владычицы. По ней же можно потом подняться далее – туда, в мансардный этаж, в Царство Вероники.
Слова эти произнесла сама повелительница верхней части домовладения. Естественно, обращалась она к своей хозяйке. Девушка, одетая в изящное платье, длиною чуть ниже колена – муарового шелка, серо-стального цвета, с белой атласной отделкой на рукавах и кокетливо выглядывающей на пару дюймов вниз атласной нижней юбкой белого цвета, с ажурной кружевной отделкой по нижнему краю – спустилась сверху и вышла на плоскую площадку, расположенную посередине этажа, между потолком и полом. Сейчас она опиралась на темные дубовые перила, с изящными балясинами, и с интересом наблюдала за всем происходящим.
- Лечу, - коротко откликнулась ее Госпожа, произнеся это самое слово весьма серьезным тоном, и даже без обычной своей улыбки, которой она всегда встречала появление своей возлюбленной. И сразу же добавила:
- В смысле, врачую. Если есть на то желание, присоединяйся ко мне, поможешь. Дельфиды редко нуждаются в лечебных процедурах, так что лови момент!
- С превеликим удовольствием! – сероглазая девушка, с улыбкой на устах, адресованной Госпоже, сбежала вниз по лестнице, изящно ступая по ступенькам босыми ножками – Вероника дома терпеть не может обуви, да и по лесу часто тоже ходит босиком! – и мигом оказалась рядом с самой врачевательницей. Получив в ответ одобрительный кивок с ее стороны. Как ни странно, но Владычица Лимба и в этот раз совершенно воздержалась от каких-либо признаков ответной улыбки в ее адрес.
Это было в высшей степени удивительно. Казалось, Хозяйка этого Мира чем-то весьма обеспокоена. Чем-то, связанным с той, кого она сейчас собиралась излечить...
- Я вовсе даже и не больна! – попыталась возражать адресат этого, как оказалось, лечебного действа. Однако сие словесное возражение не возымело вовсе никакого эффекта на ту, кто ее врачевал. Да, в общем-то, и на ее добровольную помощницу тоже.
- Ага, не больна! Как же! – отозвалась сероглазая девушка, взглянув на дельфиду спереди-и-близко. – А что это у тебя там такое, на левой ноге, а?
Зеленое свечение высветило, сделало видимыми страшные следы, которые выглядели как черные пятна. Естественный цвет кожи Руэллии – цвет грозового облака – сейчас сменился этим самым зеленым, – цветом той лечебной субстанции, что нанесла на тело дельфиды своими руками сама умелая врачевательница, и жутковатые отметины – напоминания о произошедшем с крылатой вестницей в этом удивительном странствии – теперь видны были весьма отчетливо.
- Да, тебе досталось... – сочувственным тоном сказала Вероника. И добавила, обращаясь к своей Госпоже:
- Ну и как мы будем ее лечить? Приказывай!
Кажется, она ни секунды не сомневалась в необходимости своего участия в этих оздоровительных процедурах. Впрочем, похоже, ее хозяйка держалась того же мнения.
- Да, судя по всему, твоя помощь понадобится, - отметила она и уточнила, отдав своей возлюбленной первое распоряжение:
- Возьми-ка в руки мою Раиллу. И быстро!
Дельфида посмотрела на свою Владычицу глазами, полными изумления. И лицо ее даже выразило по этому поводу определенное беспокойство.
Тем временем, сероглазая шалунья на своем лице обозначила живейший интерес к высказанному. И даже почти что удовлетворение фактом распоряжения, отданного ее хозяйкой.
- Ты позволишь мне поиграть твоей косой? – живо откликнулась она на это то ли предложение, то ли приказание и усмехнулась:
- А ведь кто-то мне всю дорогу это запрещал! И надо же, ты, наконец-то созрела!
- Ты возьмешь ее очень... очень аккуратно! – слово, обозначающее превосходную степень, было выделено хозяйкой особым выражением в голосе. – И ты будешь использовать ее в точности так, как я тебе прикажу! – прозвучало важнейшее уточнение. И даже пояснение его, уточнения, причин:
- Моя Раилла, это инструмент и оружие. Оружие, опасное для всех и для каждого. Правда, в разной степени... И инструмент для тонких операций... особого рода. Моя боевая коса не игрушка! Я требую, чтобы ты усвоила это, раз и навсегда. И вела себя... не столь легкомысленно, как ты, порою, пытаешься!
- Ну, должен же хоть кто-то воздавать должное ее красоте, изяществу и удобству! – усмехнулась ее возлюбленная. И сразу же стало понятно, что это далеко уже не первый разговор на подобную тему, происходивший между ними. Что стороны этого экспрессивного общения обозначили свои позиции уже давно, и вовсе не собираются с них сходить, находя в этой очаровательной пикировке-перепалке некое странное удовольствие, смысл и тонкости которого понятны только им двоим.
Дельфида, естественно, всем видом своим постаралась обозначить, что все эти разговоры ее абсолютно не касаются. Да она, в общем-то, и вовсе ничего не услышала. И вообще, она здесь как бы случайно... Или где-то... совсем не здесь. Во всяком случае, своими мыслями. И даже потупила очи долу.
Как раз вовремя, чтобы заметить ту самую боевую косу, Раиллу, висящей у пояса Владычицы Лимба, спереди и справа. Еще секунду тому назад никакого оружия там и вовсе не было, в этом дельфида была готова поклясться!
Впрочем, всем известно, что Владычица вооружена всегда, везде и при любых обстоятельствах. Однако, свое оружие она проявляет, делая его видимым для окружающих, лишь по мере необходимости его присутствия – для парадного или же... боевого предназначения.
Раилла выглядит изумительно роскошно и... как бы это поточнее обозначить... Она идеально соответствует образу самой Владычицы Лимба, как в ее мирной, так и в грозной ее ипостаси. Впрочем, безумная идея опробовать боевые свойства этого оружия вряд ли придет даже в самую бестолковую голову, которую когда-нибудь носил на своих плечах хоть кто-либо из лиц, когда-то живших в обитаемых мирах.
Да. Это грозное оружие было снова явлено миру. Интересно, для чего?
Руэллия отогнала от себя паническую мысль. Нет, не могла Владычица, которая поначалу выказала ей свое сугубое расположение, фактически оправдала Руэллию во всех ее глупостях и ошибках, всего какую-то минуту спустя после этого решить все иначе, и казнить смертью свою древнюю помощницу!
«Я же люблю ее! – напомнила она сама себе. – Она же это точно знает! И никак не может поступить со мною так жестоко и безжалостно! Хотя...»
На секунду Руэллия подумала, а вдруг та, кого она знает много-много поколений подряд – кому она, первая из дельфид, помогала в созидании этого ее чудесного мира, Лимба! – сейчас решила устроить своей возлюбленной некое жестокое испытание, эдакое «посвящение кровью», вернее, готовностью убить ту, на кого укажет ее... Повелительница...
Бредовая мысль. Ну, совершенно бредовая... Да как она, ближайшая к ней и всегда облеченная ее доверием, только могла додуматься до такого... странного и страшного? Будто бы ее Владычица способна на такую низость и подлость?
- Быстро! – особой, в высшей степени повелительной интонацией в голосе врачевательница обозначила для своей возлюбленной обязанность исполнять ее распоряжения безо всех этих раздумий вслух, ироничных рассуждений, без прочего балагана и всяческих выкрутасов не по делу:
- Действуй!
Все-таки, несмотря на всю свою склонность к мягкой браваде иронического плана, с целью «на поспорить» ради самого спора – особливо в части обсуждения действий своей возлюбленной, властной и властвующей! – Вероника вполне себе адекватна и исполнительна. Ну, ежели в точности знает о том, что игры-шутки кончились и все, как говорится, «началось за серьезно». Сероглазая шалунья мигом отстегнула боевую косу от серебряного пояса своей Старшей, сделала короткий шаг в сторону и замерла, держа рукоять слоновой кости, в полной готовности раскрыть-выпустить волнистый клинок, молча ожидая от своей Госпожи дальнейших распоряжений.
- Раскрой ее и будь готова! – следует новый приказ. Его Вероника исполняет в какие-то доли секунды. Дельфида даже глазом моргнуть не успела, как серебряный череп на обухе Раиллы щелкнул-клацнул, фиксируя приведенный в боевое положение клинок.
Всем известно, что этот звук всегда сопровождается действием – в глазницах черепа-фиксатора голубые бериллы уступают свое место ярко-зеленым изумрудам. В знак того, что все и всяческие шутки юмора для адресата остались в далеком историческом прошлом, и всякому, кто видит эту самую смену цвета глаз на этой эффектной детали оружия, следует немедленно замереть и далее не шевелиться без внятного и однозначного дозволения со стороны Владычицы Лимба. Просто во избежание.
Именно так, собственно, Руэллия и поступила. Она замерла, трепеща от непонятного-невероятного-непривычного ужаса. Нет, саму смену цвета глаз у серебряного черепа дельфида не увидела – Вероника держала боевую косу своей Госпожи, направив клинок почти по направлению к той, кого, вроде бы, планировалось излечить. Однако, сам факт того, что череп клацнул, а острие косы оказалось направлено, в общем-то, в ее сторону, был более чем убедителен.
- Смотри на раны, я начинаю! – прозвучал очередной приказ, и сероглазая девушка тут же приняла его к исполнению.
Пространство вокруг... Ну, то, что было в этой просторной комнате... Оно изменилось. Дельфида почувствовала это, несмотря на то, что зеленая лечебная субстанция явно изменила, вернее, загрубила ее восприятие. Несущая частота колебаний, на которую настроено вещество в мире Лимба, именно в этой его части, локализованной в гостиной Лесного дома, неимоверно возросла. И это изменение ключевой характеристики континуума выявило некоторые, обычно скрытые, элементы сущностного строения местного пространства.
Окружающие предметы предстали как структуры, заполненные чем-то вроде полевых эманций – по своему составу свойств куда как тоньше любых-всяких элементарных частиц! – причем, исходные колебания и силовых структур, и наполняющего их поля были четко синхронизированы друг другу.
Но все же...
Было в этом пространстве, перешедшем на иную, высшую частоту напряженности, нечто, вызывавшее дисгармонию. Нечто, что искажало структуру и содержание местной версии материально проявленного бытия.
Нечто тонкое, почти что невидимое. Немного похожее на тончайшую нить.
Скорее даже на... паутинку. Сигнальную паутинку, ту, что находится в лапах охотника-паука. Колебания такой вот паутинки-ниточки обозначают для восьминогого хищника тот несомненный факт, что его охота, хотя бы отчасти и предварительно, увенчалась успехом. И пришло время «добрать», в смысле, добить то самое насекомое, которому в этот раз так уж не повезло, что оно попалось в его паучьи тенёта…
Вот точно также сейчас пульсирует натянутая, почти незримая нить, присутствие которой выдают ничтожные искажения поля, ставшие теперь заметными из-за повышения общего напряжения окружающего пространства. Кажется, оно все еще возрастает, и теперь, благодаря этому, уже четко видно, что исходит эта самая нить из большого темного пятна, когда-то оставленного на коже дельфиды обжигающим бозонным конденсатом. Нить тянется куда-то в сторону, а далее... пропадает, вернее, скрывается «в никуда», не далее как в-трех-футах-и-вниз. Не обрывается, но именно скрывается-пропадает, прячась где-то не здесь, где-то там, в глубочайших слоях Бытия... Или же даже какого-то Ино-Бытия.
Вообще-то, искажения, идущие от этой самой нити, совершенно ничтожны, и все же сейчас они вполне заметны. И, похоже, что сила воздействия от них может оказаться куда как мощнее, чем можно было бы себе представить, оглядев ситуацию первым поверхностным взглядом. Во всяком случае, время от времени по этой самой нити проходит мощный всплеск – и волна от такого колебания отзывается в структурах окружающих предметов, расположенных в двух-трех ярдах от дельфиды, чуть-чуть, самую малость, сдвигая всю систему их колебаний, нарушая ее гармонию и порядок. Для самой Руэллии все это кажется совершенно необъяснимым и странным. Ей не доводилось сталкиваться с подобным явлением ни в Лимбе, ни в других уголках Мироздания, где она успела побывать за всю свою жизнь... Нет, такого необычного явления дельфида не видела нигде и никогда.
- Ясно? – этот короткий вопрос Владычица адресовала своей возлюбленной.
- Вполне, - ответствовала та. И сразу же уточнила, вогнав дельфиду в дрожь своим вопросом:
- И где ты прикажешь... резать?
- Вплотную и поперек, - распорядилась ее Госпожа. – Работай сильным, режущим, всей длиной клинка! И ни в коем случае не руби! – тут же добавила она. – Иначе будет хуже! Работай потягом от рукояти! Давай!
Сероглазая девушка, не теряя времени на дальнейшие уточнения, сделала эффектный шаг-выпад, довернув клинок так, что он оказался ориентирован в пространстве плашмя, параллельно ноге дельфиды. А потом Вероника, особым изящным режущим-скользящим движением, с силой – преодолевая удивительное, неожиданно упорное сопротивление! – провела раскрытой боевой косой совсем рядом, но все же не коснувшись ее кожи, покрытой сейчас зеленой светящейся субстанцией, четко исполнив заказанную ей режущую атаку по ничтожно тонкой, почти невидимой паучьей нити. Которая только казалась такой уж... непрочной.
Раздался необъяснимо-мерзкий звук – странная смесь визга и скрипа, режущего слух – одновременно с разрезанием этой загадочной паутины. Дикая скрежещущая боль пронзила нервы Руэллии, царапая их, все сразу и каждый в отдельности! И она закричала, так же отчаянно, как тогда, в том пространстве, где ее истязали, подвешенную на цепях, на гранитной стене. Вот только, при всем при этом, она, заходясь в своем отчаянном вопле, все еще оставалась в полном сознании... И в странном осознании того факта, что паучья нить никогда не порвется, а испытываемая ею боль будет длиться вечно...
Время для нее замерло. Кажется, вся Вселенная истошно-мучительно визжала, добавляя к адской боли еще и это, совершенно специфическое истязание слуха. Страшный клинок Вероники двигался по паучьей нити, играя на ней, как смычок по струне, вызывая эти ее страдания параллельно с какофонией. Медленное, нестерпимо медленное движение страшного оружия. Визг нити и ее, дельфиды, крик... И странная мысль-мольба, обращенная к той, кто обещала излечить ее от неведомого заболевания: «Прекрати это мучение! Убей лучше сразу!»
ДЗЫНЬ-Ц!!!
Яркий звук поставил точку в этой какофонии. Боль, вовсе не такая как прежде, а куда более сильная и резкая, как будто от удара, мгновенно заполонила все тело Руэллии. Одним мощным всплеском эта жуткая волна распространилась от той самой отметины, когда-то выжженной на ее коже морозом и радиацией, внутрь, до самого сердца. Которое милосердно остановилось...
То, что случилось далее, видела только Вероника. Ее Госпожа мгновенно выросла, оказавшись ростом не меньше самой дельфиды. Она коротко, с силой, ударила свою крылатую помощницу под грудь, раскрытой ладонью, плоско и звонко, заново запустив ее сердце, заставив Руэллию издать то ли выдох, то ли стон. Короткий стон странного облегчения. А после этого, она поддержала дельфиду, когда та, в изнеможении, начала падать, и помогла пострадавшей улечься прямо на полу.
Выполнив эту часть их общей работы, Владычица Лимба встала, выпрямилась, при этом стремительно уменьшаясь. За пару секунд она снова достигла обычного для себя роста. И, оглянувшись на свою возлюбленную, заметила ее восхищенный взгляд. Госпожа, усмехнувшись, подмигнула ей.
- Что, впечатляет? – спросила она мгновенно присмиревшую сероглазую шалунью.
- Н-да... – ошарашено покачала головою Вероника. – Не ожидала...
- Извини, - ее Госпожа на секунду нахмурила брови и теперь улыбнулась чуточку виноватой улыбкой. – Я стараюсь держать себя так, чтобы тебе было... привычно, что ли. Не пугайся. Просто не забывай, что мой облик непостоянен, и я могу выглядеть по-разному... в том числе и по моему личному выбору.
- Да я не так уж и не напугалась! – улыбка снова вернулась на лицо ее возлюбленной, так же, как ироничные интонации вернулись в тон ее голоса. – Просто... Ты сделала это... красиво!
И эта смешливая девушка с серыми глазами исполнила шутовской книксен, обозначая таким способом выражение насмешливого почтения своей хозяйке. Выходя из склоненного положения, она эффектно отсалютовала Госпоже боевой косой, а потом аккуратно сложила клинок, спрятав его в рукоять слоновой кости, инкрустированную изящными абалоновыми вставками. Серебряный череп звонко лязгнул, снова сменив яркие изумруды на голубые бериллы в своих глазницах, в знак перехода этого грозного оружия из боевого состояния в относительно мирное.
- Не переигрывай! – погрозила ей пальцем Владычица Лимба. – А лучше помоги мне. Возьми со стола мою чашку с крюшоном. Кажется, наша крылатая страдалица начинает приходить в себя! Давай-ка, приведем ее в порядок!
Действительно, дельфида пошевелилась. Вероника тут же бросилась к столу, положила сложенную боевую косу на столешницу, подхватила оттуда указанную чашку и опустилась на колени, чтобы дать этой самой крылатой страдалице напиться целительного напитка. Сама Владычица «нарисовала» в воздухе и заставила материализоваться нечто вроде низенького складного табурета. На него она и присела, поставив его с противоположной стороны, в то время как ее возлюбленная пыталась помочь дельфиде приподняться.
Когда ошарашенная всем произошедшим Руэллия перешла в сидяче-вертикальное положение, Владычица молча, жестом приказала Веронике поставить чашку с крюшоном на стол. Сама врачевательница взяла свою крылатую помощницу за руку и особым образом коснулась ее запястья – трижды и всякий раз иначе, в разных местах, подолгу, не меньше минуты, удерживая свои пальцы на коже пострадавшей. И пока она производила над ней эти свои загадочные манипуляции, с поверхности тела адресата ее врачевания сходило, исчезало это зеленое свечение. Вероника, оставшаяся стоять, в ожидании дальнейших распоряжений своей Старшей, заметила, как одновременно с этим, вокруг участников лечебного действа спадала зудящая напряженность окружающего их пространства, искаженного магическим вмешательством. Все окружающие предметы теперь обретали вполне привычный, ожидаемый памятью облик, и уже не представали перед зрительницей в виде условных контуров, сквозь которые только что были видны тонкие структуры, составляющие их, предметов, истинную сущность. Пространство очищалось от искажений, становилось доступно обыденному наблюдению, с видением привычных зримых форм. Все успокаивалось и принимало свой обычный вид.
Спустя всего каких-то несколько минут после начала этого тактильного колдовского лечения, дельфида уже смогла подняться на ноги, и обе врачевательницы помогли ей перебраться в то самое плетеное кресло, которое Владычица Лимба незадолго до этого подогнала под формы ее тела.
Повинуясь очередному молчаливому распоряжению своей хозяйки, устроившейся в своем кресле, прямо напротив крылатой вестницы, Вероника сбегала и взяла с полки серванта, что стоял у дальней стены гостиной, еще одну чашку, снова налила крюшон всем, собравшимся за круглым плетеным столом, и пододвинула чашки своей Госпоже и дельфиде. Потом Вероника пристроилась почти рядом со своей Старшей. Девушка скромненько так уселась, в ожидании объяснений, на том самом складном табурете, который только что сотворила-материализовала ее Госпожа. Свою порцию напитка она так и не тронула, оставив чашку на столе.
Владычица первая нарушила это весьма затянувшееся молчание.
- Ты испугалась, - констатировала она факт, обращаясь к адресату своего врачевания. – И сейчас ты стыдишься своего страха и отчаяния. Ты знаешь, что я в курсе твоих чувств и мыслей, и ты никак не можешь решить, то ли просить у меня прощения, то ли просто поблагодарить за избавление от твоих... ну скажем так... язв.
- Да, - дельфида кивнула головою. И Вероника впервые увидела, как неуловимо изменился цвет ее тела, приобретя оттенок на пару тонов темнее. Наверное, именно так дельфиды краснеют! :-)
- Я хочу... я хочу поблагодарить тебя, - Руэллия, после короткой, но мучительной паузы, с трудом выдавила из себя эти совершенно излишние слова, которые были уже не более чем формальностью. Но формальностью значимой. Именно для нее.
- Ну что же, я принимаю твою благодарность, - Владычица кивнула ей и уточнила:
- Ты испугалась того, что я обижусь на твои мысли? Рассержусь на тебя за то, что ты в душе своей обвиняла меня в жестокости?
В общем, Владычица сейчас не столько спрашивала, сколько констатировала факт. Руэллия вздрогнула.
- Мне стыдно, - дельфида на секунду потупила свой взор, но после все же нашла в себе силы заглянуть в глаза своей Владычицы. – Скажи мне, чем я могу загладить свою вину?
- Просто прими как факт то, что это были вовсе не твои мысли, - услышала она в ответ.
- А чьи же? – Руэллия удивилась и смутилась.
- Той самой сущности, что похитила вас на Изнанке Бытия, - Владычица, кажется, решила расставить точки над «i». – Она оказалась куда как хитрее, чем вы думали.
- Она... связала меня с собою этой нитью? – догадалась дельфида. – И через нее собиралась диктовать мне свою волю, используя как свою марионетку?
- Примерно так, - кивнула головой ее мудрая собеседница. – Она набросила на твои раны вовсе не что-то лечебное, как это показалось Полине. Наша общая подруга решила, что та, кого она сочла сбрендившей виртуальностью, просто захотела унять твою боль, чтобы сделать напоследок эдакий щедрый жест. Но это оказалось куда более изощренным действием, главной целью которого было попытаться «зацепить» тебя на тончайших планах бытия, а дальше использовать твои мысли, чувства и... многое другое.
- Но ведь я ничего не почувствовала! – Руэллия теперь досадовала на самоё себя, за свою наивность и невнимание.
- Ну, знаешь, нить для связи такого плана имеет особые свойства! – улыбнулась ей Владычица Лимба. – Ни ты, ни Полина, увы, не имели возможности ее отследить. Не забывай, что твои чувства были искажены страданием, а Полина так и не восстановила свои умения Игрока в полной мере. К тому же, легкое беспокойство, которое тебе иногда доставляли раны – те, что ты получила на тонком плане, будучи погружена в то самое явление, которое ты так метко назвала «липкой виртуальностью» – казалось тебе просто последствием этой пытки. Тем более что веществом, которое потом понемногу принимало форму нити, функция обезболивания выполнялась почти безупречно. Даже я, при всем моем опыте, не смогла бы подобрать столь быстродействующий состав!
- Так что, она... и впрямь, лечила меня этим? – Руэллия покачала головой в сомнениях.
- Лечила, - подтвердила ее Владычица. – Но не только лечила. Этот своеобразный «пластырь» из виртуального вещества должен был понемногу преобразовывать твое тело, и особенно, его тонкие структуры, в особую материю, связанную с тобой и потому незаметную. Перерождать тебя изнутри. Делать из тебя орган, через который эта самая виртуальная сущность с Изнанки Бытия могла бы узнавать специфику проявленного мира. Со временем, она, чисто теоретически, даже могла бы, иногда, вселяться в твое тело!
- И я что, могла стать чем-то вроде вместилища демона-суккуба? – кажется, дельфида просто поражена такой возможностью.
- Ну, вряд ли бы все дошло именно до этого, - сказала ее многомудрая собеседница. И уточнила, обозначив ситуацию более чем жестко:
- Она, знаешь ли, сразу же не устояла перед соблазном. И все время высасывала из тебя те эманации, что делают живое живым. Через год она просто сожрала бы тебя изнутри, полагая, что этим усиливает себя и делает реальнее.
- Ты спасла меня от этой мерзости... – Руэллия на секунду прикрыла глаза, а потом, снова раскрыв их, заявила весьма решительным тоном:
- Чем я могу отплатить тебе за такое благодеяние?
- Оставайся той, кого я люблю, - просто ответила адресат этого прочувствованного вопроса. – Живи и будь собою. Это все, о чем я тебя прошу.
- Будет исполнено, - эти слова дельфида произнесла самым торжественным тоном. И ее Владычица довольно кивнула своей крылатой помощнице.
- Так-то лучше! – врачевательница дельфиды обозначила на своем лице особую покровительственную улыбку, а после подмигнула Руэллии и продолжила, добавив в тональность своего голоса несколько иронических ноток. – Ты и впрямь испугалась моей неблагодарности, и даже решила, будто я прикажу Веронике тебя убить?
Руэллия снова потупила очи долу.
- Я знаю, ты решила, что из какой-то болезненно-безумной прихоти я неблагодарно уничтожу ту, кто все время трудилась вместе со мною, - голос Владычицы полон иронии. А на несчастную дельфиду Веронике уже просто жалко смотреть.
Но сероглазая девушка пока молчит, хотя уже готова вмешаться и прийти ей на помощь. Хотя, возможно, ее вмешательство и не потребуется.
- Мне стыдно, - дельфида в очередной раз проявила характер, и снова произнеся эти слова искреннего раскаяния, посмотрела в глаза своей Владычице. Дескать, «Я вся перед тобою! Вся, как есть! Читай мои мысли! Я ничего не скрываю! Я готова на любые кары, только прости меня!»
И тогда Вероника решилась прервать этот неловкий диалог, просто напомнив о себе любимой. Вдруг кто-то совсем уж позабыл о том, что и она тоже, за этим самым столом, так, на минуточку, присутствует? :-)
- Слушай, а эти нити... они что, всегда такие крепкие? – поинтересовалась она у своей Старшей, отвлекая ее от разговора на сомнительную тему дурных мыслей крылатой вестницы. И добавила с этаким, образцовым смущением:
- Вообще-то я в первый раз такое... разрезала... разрубала...
Поняв, что ее задумка раскрыта еще на подходе, девушка чуть закраснелась личиком, а ее Госпожа, усмехнувшись, вытянула руку и ласково погладила свою возлюбленную по голове кончиками пальцев.
- Между прочим, моя девочка всячески напрашивается на похвалы! – сказала она, а ее сероглазая шалунья покраснела уже куда как ярче, наглядно подтвердив ее вывод.
- Прости, я ведь так и не поблагодарила тебя за помощь... – растерянно произнесла дельфида.
Руэллия неловко склонила перед девушкой свою голову. А потом, видимо посчитав этот жест недостаточно эффектным, она попыталась привстать, чтобы поклониться ей, как положено.
- Не надо! – остановила ее Владычица. – Довольно благодарностей! Ты ее засмущала!
Она поднялась-шагнула к своей возлюбленной, и когда та подалась ей навстречу, хозяйка приказала девушке остаться на месте. Не говоря ни слова, просто еще одним молчаливым жестом. Потом Владычица положила свои руки ей на плечи и прижала девушку к себе лицом. Вероника обняла ее и как-то нежно... вздрогнула-мурлыкнула, как котенок. Ее Старшая счастливо рассмеялась и ласково погладила девушку по голове.
- Ты была великолепна, моя милая! – сказала она своей сероглазой подруге. – Я и сама бы не смогла сделать все лучше, чем это сделала ты! Я горжусь тобою, любовь моя!
- Правда? – девушка подняла лицо вверх, не отрывая подбородка от серого шелкового платья своей Старшей. Она даже запустила свои пальцы под ее серебряный пояс, требуя этим самым тактильным жестом особого личного внимания к себе любимой. Любимой без шуток, оговорок и преувеличения.
Вероника удовлетворенно зажмурилась, когда Госпожа ласково погладила ее по лицу.
- Правда-правда! – подтвердила врачевательница, даря своей подруге эту ласку. – Ты умница, и справилась просто безупречно!
Вероника еще раз мурлыкнула в ответ. Ее Госпожа снова усмехнулась.
- Кстати, насчет прочности подобных нитей, - вернулась она к исходному вопросу своей возлюбленной. – Судя по всему, тебе досталась самая крепкая из всех паутин такого рода. Знаешь, те, кто по сути своей являются пауками, пускай и в человекообразном обличии, часто подвешивают своих жертв на подобные невидимые нити. И потом едят их. Ты знаешь, как питаются пауки?
Задавая этот вопрос, она почему-то оглянулась, взглянув на дельфиду. И та не поняла, то ли это так вышло случайно, а то ли сам вопрос был задан именно ей.
- Не-а! – ответила Вероника, сочтя сие обращение адресованным к себе любимой.
Руэллия же в ответ просто неопределенно пожала плечами.
- Пауки впрыскивают своей жертве нейротоксин, который – ну так, для начала! – ее обездвиживает, - пояснила Владычица. – Причем, состав его может отличаться. В одних случаях он рассчитан на причинение поедаемому существу максимальных страданий. В других – вводит объект поедания в состояние эйфории. Судя по всему, второй вариант нужен для хранения пищи «про запас», а вот первый... ну, скажем так... обеспечивает свежей пище особый вкус... Знаешь, болевой стресс меняет химию живого организма и расклад полевых эманаций, которые, собственно, и представляют для едока особенную ценность...
- Опять ты рассказываешь какие-то жуткие страшилки! – деланно возмущенным тоном произнесла Вероника. И сразу же усмехнулась:
– Впрочем, продолжай, мне уже интересно!
- Пауки, - охотно продолжила эдаким нравоучительно-научно-наставительным тоном ее Старшая, - обездвижив свою жертву, впрыскивают ей, в особые точки тела, иную жидкость. Особый яд в смеси с желудочным соком. И растворяют объект своего чревоугодия изнутри. Насекомые, как ты знаешь, имеют внешний хитиновый скелет. Так вот, паук впрыскивает своей пище под панцирь особый растворитель. А потом аккуратно выпивает ее, высасывая питательный раствор.
Рассказывая эти малоприятные подробности, она многозначительно улыбалась и гладила по плечам свою возлюбленную. Вероника при этом то морщилась, то улыбалась, играя лицом.
- Я... знаю, про эту специфику, - вздохнула дельфида. – Пауки... Ну, такова их природа. Иначе они питаться и не способны.
- Ты правильно сказала, что такова их природа, - согласилась с нею Владычица. – Но то же самое можно сказать и про некоторые особые существа. Которые, кстати, иногда бывают внешне вполне человекоподобными. Ну... по общему впечатлению и на первый взгляд. Они присасываются к разумным живым существам и «выпивают» их изнутри.
- Как вампиры? – спросила Вероника. Изобразив лицом жуткий оскал кровососа, девушка обнажила белые зубы и громко сказала:
- Ам!
И сделала вид, что кусает руку своей Старшей. А потом, оторвавшись, улыбнулась ей снизу и поцеловала «покусанное» место на коже Владычицы.
- Очень похоже получилось! – Владычица улыбкой одобрила ее эскападу и продолжила:
- Но вампиры это нечто другое. Большинство из них, скорее, простые безыскусные кровопийцы. Но многие жуткие существа непосредственно кровью не интересуются. Однако, они куда как опаснее обычных вампиров. Они пьют не кровь, а те самые жизненно важные эманации, которые, собственно, и оживляют сущее. Убавление таких эманаций понемногу убивает то, живое существо, которое пьют. Не сразу, постепенно, однако, неумолимо жестоко. Обычно, это совершается теми, кто близок жертве. Такой «паук» заманивает свою «пищу» в сети своего безжалостного и сугубо бдительного внимания. Выстраивает близкие отношения, возможно даже интимные. И, усыпив бдительность своей жертвы, начинает пить ее суть, лишая жизненных сил.
- Я поняла! – усмехнулась снизу ее возлюбленная. – Ты опять взялась за свое! Снова эти нудные песни о глупостях. Когда-то ты мне все уши прожужжала, насчет своего опасения присвоить мою жизнь, похитить меня у иного, лучшего будущего. Ты так ныла, что боишься лишить меня свободы выбора и прочего, всякого такого, важного и существенного.
Госпожа вместо ответа улыбнулась и легонько стукнула-коснулась пальцем ее носика, сказавши нечто вроде «Пи-и-и-м-м-м!» Девушка рассмеялась и изобразила попытку ее укусить. Промахнувшись в своей импровизированной охоте на этот самый палец, она продолжила.
- Моя свобода закончилась, когда появилась ты! – голос Вероники звучал почти что укором. - И я тебе тогда честно сказала, что выбираю тебя! Это был мой выбор. Мой, а не твой! И ты меня вовсе не «съела». А вот я тебя сейчас укушу!
И действительно, сероглазая девушка, сказавши это, сызнова оскалила белоснежные зубки и потянулась к руке своей Старшей. А когда желаемое оказалось на дистанции ближнего доступа – кажется, Владычица в этот раз вовсе не спешила убрать свою руку! – сказала «Р-р-р!!!» и… впилась в кожу своей хозяйки. Губами :-)
Обозначив такой забавный поцелуй, Вероника снова запрокинула голову, уперев подбородок в тело адресата своего укуса, глядя на свою Владычицу снизу вверх и весьма насмешливо.
- Накажу! – сочетание сурового взгляда и улыбки смотрится на лице ее Госпожи весьма эффектно. Хотя, откровенно говоря, меняет значение произнесенного слова, делая его несколько… двусмысленным :-)
- Между прочим, - продолжила Владычица весьма строгим голосом, - я не рассказала того, что хотела. Ты прервала меня без всякой на то необходимости!
- Я просто в слезах от огорчения! – голос дерзкой сероглазой шалуньи звучит комически печально. – Ах, как же я перед тобою… виновата! Но, впрочем, ты ведь можешь продолжать, я, так уж и быть, помолчу!
- Да уж сделай мне такое одолжение! – ее Госпожа картинно подняла свои глаза, глядя туда, куда-то вверх. Как бы призывая Небо – ну или хотя бы мансардный этаж! – в свидетели того, как трудно ей, Владычице Лимба, владеть, в дополнение ко всему прочему, еще и этой шальной бестией! Впрочем, сразу же после этого она продолжила, скорее для дельфиды, чем для своей ироничной возлюбленной рабыни.
- Так вот, та самая сущность, что пленила вас – тебя и Полину! – там, на Изнанке Бытия, имеет те самые опасные навыки паучьей хватки, готовности поедать все живое, – сказала она весьма внушительным и серьезным тоном. – Не знаю, интуитивно ли она избрала для себя именно такой стиль поведения, или же это был ее вполне сознательны выбор, но такая «паучья» манера добывать себе крохи живого, оказывающиеся в опасной для себя близости от нее, в этом случае дала определенный результат. Она и вправду стала чуточку более живой и разумной. Со временем она научилась варьировать свои приемы. И она ждала, все время ждала какой-нибудь значимой... цели для своей охоты. Вот вы обе едва не стали этой самой ее желанной добычей. Тогда эта странная сущность попыталась воспользоваться случаем, чтобы выйти на новый уровень своих притязаний. Да, в этот раз она проиграла битву за Игрока. Но она проиграла ее не столько Игроку, сколько своей же собственной глупости, просто перегнув палку в агрессивном мучительстве, спровоцировав Полину на активное сопротивление. Но она не сдалась. И, усыпив вашу бдительность, попыталась сыграть на той, ради кого Полина почти раскрыла свою сущность.
- Она что, хотела, вселившись в меня, уговорить Полину принять ее сторону? – дельфида в шоке от такого изысканного коварства.
- Возможно, - кивнула головою Владычица, - я ведь не знаю, о чем она думала, когда накладывала тебе это занятное... виртуальное вещество. Ну, то, которое мне сейчас пришлось выводить из тебя. Впрочем, я не жалею. Конечно, ты не жаловалась на здоровье, однако то, чем я тебя обработала, полностью обновило твой организм. Думаю, теперь ты будешь много сильнее.
- Спасибо! – искренне произнесла Руэллия.
- А нить? – Вероника все-таки нарушила тот самый временный «обет молчания», который она только что дала своей Старшей. Впрочем, она ведь и не уточняла точную продолжительность времени, в течение которого обязуется не встревать в речи Владычицы без крайней на то необходимости! – Почему она оказалась такой прочной? Я была уверена, что Раилла ее перережет в легкую. А все длилось так... бесконечно долго!
- Ты забываешь, что я изменила тактовую частоту этого сегмента пространства! – напомнила ее Госпожа. – Время тогда для нас троих почти что замерло. А насчет той самой нити... Видишь ли, та сущность, что ее сотворила, оказалась и вправду, достаточно хитрым и сильным противником. Она пыталась сделать нить невидимой, неощутимой, бесконечно длинной, вернее, той длины, которая не имеет мерности, ибо существует не здесь, уходя в глубины Ино-Бытия... А ее прочность была обусловлена важностью такой связи. Ну, а разрывать то, что изначально было изготовлено весьма прочным, всегда труднее, чем то, что не было предназначено для таких серьезных целей. Это было и трудно и... больно.
Она поглядела на дельфиду с явным сочувствием. Но та просто покачала головою.
- В утешение могу сказать только одно, – Владычица ободряюще улыбнулась своей крылатой помощнице. – Та сущность, которая находилась на другом конце этой нити, испытала куда более яркие ощущения. Отдача ударила по ней во много раз сильнее, и впечатления от такого удара у нее остались совершенно неизгладимые! Хотя, конечно, от разрыва этой связи тебе тоже досталось.
- Я не в обиде на эту боль, – ответила Руэллия. – И я все понимаю. Вы меня спасли. И за это я благодарна вам обеим.
- Нам всем очень повезло, - внушительным тоном сказала Владычица. И уточнила:
- Понимаешь, я ведь почувствовала неладное сразу. Но в чем причина моего беспокойства, я поняла почти что случайно. Та сущность, что зацепила тебя этой нитью, протянувшейся с Изнанки Бытия, оказалась весьма нетерпеливой. Она начала высасывать из тебя силы, когда ты оказалась здесь и передо мною. И то, даже тогда я с трудом сообразила, а что, собственно, такое происходит, и как же мне теперь тебя лечить. Ну и Вероника, - она снова подарила своей возлюбленной улыбку, - оказалась со мною рядом и помогла мне тебя спасти!
Ее сероглазая возлюбленная кивнула головою, явно получив удовольствие от такой похвалы. А дальше… Ее личико приняло весьма и весьма хитрое выражение, как будто она задумала некую шалость!