Не успел Иван приступить к учёбе, как пришла повестка, его призывали в армию. Зря ходили Анна и Мария в военкомат и просили отсрочить службу.
- Ведь он может и после института отслужить, только ведь поступил, - просила Мария.
- Пожалуйста, дайте мальчику доучиться, - умоляла Анна.
Но военком был непреклонен.
- У меня приказ, Ваш сын достиг призывного возраста, завтра с утра к десяти часам утра сбор, прошу не опаздывать, - вежливо, но твёрдо сказал военком.
Анна и Мария грустно переглянулись и ушли домой, собирать вещи Ивана. Мария никогда ничего от сына не скрывала, парень вырос и после смерти мужа, женщина считала старшего сына главой семьи. Советовалась с ним, спрашивала совет по всем вопросам. Вот и в этот раз, Мария рассказала, что они с Анной ходили в военкомат, в надежде, что ему дадут отсрочку. Иван поверить не мог.
- И зачем это вам понадобилось, мама, тётя Анна? Я что, маменькин сынок? Да меня на смех поднимут, если узнают. Очень прошу вас, никогда за меня никого не просите, - сказал парень.
Иван не был груб, но был категоричен. Мария и Анна почувствовали себя виноватыми.
- Не надо было ходить... - прошептала Мария.
- Но я хотела, как лучше... - шёпотом ответила Анна.
Настроение было испорчено, но надо было собрать вещи и приготовить на дорогу еды, ведь неизвестно, куда и сколько будет ехать Иван. Купив в магазине фарш, Мария налепила котлеты, пожарила картошки, испекла творожные пироги и пожарила блины. Иван не хотел брать с собой еды, но видя, как расстроились женщины, разрешил немного положить.
- Но провожать меня никто не пойдёт, прошу вас, я сам, - сказал Иван и рано утром вышел из дома, повесив рюкзак на плечо.
Только через неделю женщины узнали, что Ивана увезли служить аж в Иркутск.
- Да как же я туда доеду? Да и Иван не разрешит ездить к нему, - сев на стул и опустив руки на колени, с отчаяньем в голосе, растерянно сказала Мария.
Анна обняла её за плечи и поглаживая, успокаивала.
- Ну что ты, в самом деле? Не на войну ведь сына отправили. Вернётся Иван. Он крепкий, сильный духом, умный мальчик, нигде не пропадёт, - сказала Анна.
Мария успокоилась лишь тогда, когда получила первое письмо от Ивана, где он писал, что попал в стройбат, живёт в казарме с другими ребятами, которые приехали почти со всех республик страны.
- За меня не переживайте, в казарме тепло, кормят хорошо. Через два года вернусь, - писал Иван.
- Два года... я не выдержу, будет отпуск, съезжу к сыну. Уже скучаю, - заплакав, вдруг произнесла Мария.
Анна, как могла, успокаивала подругу. Шли дни, Марию перевели в отделение, на должность сестры-хозяйки. Она отвечала за постельное бельё и чистоту содержания палат в отделение, гладила халаты и косынки врачам и медсёстрам. Теперь она ходила на работу вместе с Анной и вместе возвращались домой. Пришлось работать каждый день, но и зарплата стала чуть больше. Часто, когда они рано утром шли на работу, во дворе больницы их встречал садовник, мужчина лет сорока пяти, плотный, но не толстый, с короткой стрижкой, какие носили в начале пятидесятых годов, чуть седыми на висках волосами, густыми, как у грузина, бровями, большими глазами и чуть крупноватым носом. Он непременно здоровался с женщинами и провожал взглядом, пока те не входили в здание больницы.
- По-моему, ты ему нравишься, Анна. Смотри, как он смотрит, - улыбаясь, говорила Мария.
- А мне кажется, он смотрит только на тебя и ты ему нравишься, - также улыбаясь, отвечала Анна.
Только однажды, Анна простудилась и поднялась температура, на работу выйти она не смогла, пришлось Марие идти одной. Когда она вошла в ворота больницы, к ней вдруг подошёл садовник и поздоровался.
- Доброе утро, Мария. Вы сегодня одна? - спросил мужчина.
- Доброе утро, Тимофей. Да, Анна занемогла. Ладно, пойду я, опаздываю, - ответила Мария и хотела было уже идти, но Тимофей вдруг взял её за руку и тихо спросил:
- Может вечером в кино сходим?
Мария чуть не упала, быстро оглядываясь, не идёт ли кто, она ответила:
- Какое кино, Тимофей? Нам сколько лет, ты хоть помнишь?
- Я вдовец, ты одинокая женщина, мы ещё не так стары, чтобы не сходить в кино. Прошу тебя, Мария. Я давно хотел... - говорил Тимофей.
Но Мария, чтобы быстрее отвязаться от назойливого мужчины, понимая, что он просто так её не отпустит, перебила его.
- Хорошо. Только сейчас я пойду, ага? - ответила она.
- Вот спасибо. Тогда я жду тебя после работы у ворот больницы, - обрадовано сказал мужчина.
- Нет! - машинально вырвалось у Марии.
- Нет. Лучше возле кинотеатра, где, говори уже быстрее, - сказала она.
- Давай в шесть, на Невском, возле кинотеатра "Победа", - ответил Тимофей.
В ворота заходили сотрудники больницы и кивнув головой, Мария быстро вошла в здание. Целый день, в голове стоял разговор с Тимофеем, не выдержав, Мария позвонила домой Анне.
- Привет, подруга. Как ты, температура спала? На жидкость налегай, чай больше пей, с малиной, есть же у нас. Представляешь? Я что звоню-то... Тимофей... меня в кино пригласил, сегодня вечером. Что делать, не знаю. Как иди? Ты что? Как можно, у меня же дети. Думаешь? Ну ладно, а ты одна то справишься? Спасибо, подруга... даже не знаю, что теперь будет, - взволнованно говорила Мария.
В пять часов, Мария вышла из больницы и пошла на остановку. Там она спросила, как доехать до Невского проспекта, так как ещё не очень хорошо ориентировалась в городе. Впрочем, в город она выезжала редко, на работу и с работы домой, вот и весь её маршрут. Но до Невского Мария доехала и когда вышла из автобуса, увидела перед собой Тимофея.
- Ты же сказал, возле кинотеатра? - удивилась Мария.
- Я подумал, чтобы ты не искала, решил встретить тебя здесь.
Мария заметно волновалась, ведь она никогда не ходила на свидание, ей казалось, что она предаёт память мужа и он откуда-то сверху, укоризненно смотрит на неё и грозит пальцем. Она невольно посмотрела на хмурое небо и тяжело вздохнула.
- Ну, пошли? Ещё билеты надо купить, - взяв под руку Марию, сказал Тимофей.
Марию будто током прошибло. Она резко отдёрнула руку.
- Я сама пойду, - сказала она.
- Хорошо, прости, - смущаясь, ответил Тимофей.
Купив два билета на семь часов, они прошли в небольшие двери кинотеатра, которые находились в проёме арки большого серого здания. Показывали фильм-сказку "Золушка". Мария улыбнулась и подумала:
- Я, кажется, впадаю в детство...
Когда показ фильма дошел до середины, Тимофей тихонько дотронулся до руки Марии. Женщина не могла понять своего волнения, она чувствовала себя молодой и безрассудной, потому, что прикосновения рук Тимофея, её очень волновали. Она хотела отдёрнуть свою руку, но мужчина легонько сжал её и не отпустил. Мария будто застыла, боясь пошевелиться, даже спина заболела от напряжения. Наконец кино закончилось, в зрительном зале зажгли свет и все пошли к выходу. Тимофей вызвался проводить Марию, она согласилась, они пошли пешком по Невскому проспекту, она прошли Аничков мост, со статуями мальчиков с лошадьми.
- Красивый город, Ленинград, - сказала Мария, чтобы нарушить гнетущее молчание.
- Да... красивый. Только я здесь в один день всю семью потерял, - вдруг погрустнев, ответил Тимофей.
- Как это? - испугавшись, спросила Мария.
- Как? Я на фронте был, из дома перестали приходить письма. Думал, семью эвакуировали, письма не доходят. Всё передумал, но и представить себе не мог, что их уже нет. Ни престарелой матери, ни жены, ни дочери. А ей... моей дочурке, всего одиннадцать лет и было. Когда вернулся в сорок пятом - дома нет. Будто и не было никогда. Не успели они дойти до бомбоубежища, прямо в подъезде все разом и погибли, от бомбы, попавшей в наш дом. Мне потом уже рассказали, поверить не мог, жить не хотелось. Я живой и здоровый с войны вернулся, а моя семья в городе погибла, - с горечью в голосе рассказывал Тимофей.
Мария сжала его руку.
- Успокойся. Война проклятая, многих сиротами оставила. Но надо жить дальше, что же делать? - успокаивала его Мария.
- Ты права, жизнь продолжается. Послушай, Мария... выходи за меня замуж. У меня квартира есть, небольшая, всего две комнаты, но своя. Мне её взамен нашей дали, когда я с фронта вернулся. Я ведь давно за тобой наблюдаю. Думал, всё, жизнь кончена. Но вот увидел тебя и... полюбил, мочи нет. Всё время о тебе и думаю, - возбуждённо говорил Тимофей.
От его слов, Мария сжалась.
- Но у меня дети. Два сына, они ведь не поймут. Я никогда не думала, что ещё раз выйду замуж. Я правда не знаю, что тебе сказать, Тимофей, - сказала Мария.
Вдруг, крепко обняв Марию, Тимофей прижал её к себе и пылко поцеловал в губы. От неожиданности, Мария даже не знала, как на это отреагировать. Но она была женщиной, молодой и до конца не познавшей страсти любви, она расслабилась и обняла Тимофея за шею.
- Пойдём ко мне, я здесь недалеко живу. Прошу тебя, только не отказывайся. Я так давно об этом мечтал. Умоляю, пойдём, Мария, - страстно шептал Тимофей, покрывая нежными, короткими поцелуями лицо и шею Марии.
Она не в силах была отказаться и просто кивнув головой, пошла рядом с ним, не совсем соображая, что же всё-таки происходит. Старое трёхэтажное здание, тёмный подъезд, третий этаж. Когда они вдвоём вошли в квартиру, Тимофей повернул ключ в замке и закрыл дверь. Тимофей судорожно, глубоко дыша, на ходу раздевал Марию, а она, закрыв глаза, наслаждалась прикосновением его рук и губ, полностью отдаваясь его власти. Видимо, тоска по мужскому телу, от того, что недолюбила, а любви хотелось, ведь ей всего сорок лет. Мария не осуждала себя. Во всяком случае, не сейчас, может быть утром она и пожалеет об этой ночи, но не сейчас, потому, что сейчас ей было так хорошо, она находилась будто в невесомости.
А Анна... не дождавшись Марии, она сначала волновалась, потом почувствовала женским чутьём, что всё в порядке, она успокоилась и улыбнулась.
- Хоть бы у них сложилось, хоть бы сложилось, - прошептала Анна.