Мы беспощадно судим ушедших правителей государства. И в этом нет ничего предосудительного. Как правил народом, государством, так и получай заслуженное мнение потомков. Иван IV, например, остался в памяти народа, как Грозный, свирепый и беспощадный царь, тиран и садист. И разве его злодеяния могут быть оправданы тем, что ему удалось укрепить государство, преодолеть раздробленность отдельных областей страны и создать единое русское государство. Петр Первый значительно обновил Россию, "прорубил окно в Европу", попытался вымести из страны дикое средневековье, привнести цивилизацию, но делал это путем опять же дикого насилия над простыми людьми, жестоко подавлял малейшее сопротивление своим преобразованиям. Екатерина Вторая добилась значительных успехов, особенно во внешней политике, в расширении границ Российской империи, но при этом так затянула петлю крепостничества на шее народа, что крепостничество в нашей стране мало чем отличалось от классического рабства.
Так что же перевешивает в противоречивой деятельности высших властителей — добро или зло, необходимые деяния, которые приносят благо народу, или насилие и угнетение, которые ухудшают жизнь народа?
Отдавая безусловный приоритет насилию в управлении государством, особенно в подавлении малейшего сопротивления принципу самодержавия, беспощадно предавая смертной казни всех мятежников, бунтовщиков, прежние правители все же хотели создать видимость справедливости, милосердия власти. В самом деле, разве будет кто отрицать, что жила в народе искренняя вера в "доброго царя"? Но откуда она взялась? Неужели только за счет умелой, выражаясь современным языком, "пропаганды"? Такая пропаганда необходимости и благотворности для России самодержавия, прославление мудрости и справедливости царя-самодержца действительно велась веками ежедневно устно и письменно, в церквах и на площадях, во время религиозных шествий и праздников, в школах и высших учебных заведениях, в литературе, в театрах, вообще в искусстве.
Вспомним, например, как резко осудил основную идейную направленность многотомной "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина в своей эпиграмме А. С. Пушкин:
"В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута".
Но, возможно, были и какие-то факты и очень существенные, которые тоже подкрепляли такую закоренелую веру?
В реальной жизни правители решали каждодневно сложные задачи сохранения своей власти, удержания в подчинении своих верноподданных, подавления "бунташных" настроений, вопросы войны и мира, взаимоотношений с соседними странами. Размышляли и советовались с близким окружением, каким способом решать конкретные задачи, то ли обещать блага и милосердие, то ли угрожать жестокими карами.
В истории России были правители, о которых даже упоминать неловко при разговоре о милосердии, о добре. Например Иван Грозный прославился такими преступлениями, кровопролитием, зверствами по отношению к своим подданным, что их не могут оправдать никакие успехи в объединении России. И даже отдельные факты внезапной "доброты" представляются случайными и непонятными порывами нечистой совести тирана и садиста.
Обычно правители не питали иллюзий по поводу моральных достоинств своих ближайших сановников, вельмож. Но призывая к христианскому милосердию, к покорности, к соблюдению библейских заповедей, обещая справедливость, они видели, что их приспешники нарушают законы, допускают произвол, дают очевидные поводы для недовольства простых людей — крестьян, ремесленников, низшего духовенства. Чтобы смягчить это недовольство, цари иногда обрушивали законные кары на головы особенно распоясавшихся вельмож.
К 1648 году у московского народа, как писал историк Н.И. Костомаров, "накипело сильное неудовольствие". 25 мая разъяренная толпа разгромила дом боярина Морозова, потом разнесла дома его подручников Плещеева и Траханиотова, и требовала выдать спрятавшегося Плещеева на казнь. Были разгромлены дворы бояр-князей Одоевского, Львова, двор думного дьяка Назара Чистова, а самого дьяка убили. Потом неистовая толпа подступила к Кремлю и потребовала выдать на казнь Морозова, Плещеева и Траханиотова. По приказу царя Плещеева вывели из Кремля в сопровождении палача. Но толпа вырвала его из рук палача и палками забила насмерть. Через несколько дней был казнен Траханиотов.
Такие жестокие расправы сохранялись в памяти народной как несомненные свидетельства справедливости власти.
В спокойные годы русские цари, как говорится, личным примером демонстрировали должное судебное разбирательство. В средние века в первый день сентября (по старому календарю начало Нового года) чествовали Симеона Столпника, называя его летопроводцем. В этот день русские государи устраивали свой личный суд всем имеющим на кого-либо жалобы. А цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович назначали монастырским людям и крестьянам не один, а даже три срока в году ставиться на суд царский: день Семена (Симеона), Троицын день и Рождество Христово. Понятно, что личный царский суд, открытый, при многочисленных свидетелях высоко ценился в народе, и наверняка был более справедливый, чем обычный суд, что государственный, чиновничий, что помещичий или монастырский.
Наши предки от простолюдина до царя строго соблюдали обычай так называемого Прощеного дня. Этот день приходился на последнее воскресенье Масленой недели перед началом Великого поста. Есть свидетельства иностранцев о таких примирительных сходках, на которые являлись люди, поссорившиеся между собой. "Здесь, — говорит Маржерет, иностранец,— враги и недруги приносят друг другу извинение, обнимаются и целуются, приговаривая, между прочим, " да не зайдет солнце в гневе нашем"."
Раз в год русские цари ходили просить прощение к патриарху с боярами и думными людьми, при этом патриарх угощал их медами и винами. А царь Алексей Михайлович, которого звали "Тишайший", за его излишне мягкий и податливый характер, имел обычай, перед тем как совершить обряд прощения, посещать богадельни и тюрьмы и СОБСТВЕННОРУЧНО раздавал заключенным колодникам, увечным и болящим щедрую милостыню. Эти выходы царя совершались в полной тайне, но молва о царской заботе все же доходила до людей через слухи, рассказы, легенды о необыкновенных милостях доброго царя.
И в быту простых людей в этот день после утрени и обедни отъезжали с возами калачей в острог, к ямам, в богадельни, в сиротские заведения, раздавая нуждающимся подаяние и милостыню.
Императрица Екатерина II, которую А.С. Пушкин называл «Тартюфом в юбке», стремилась представить себя в глазах европейцев вполне цивилизованной, умелой и мудрой правительницей огромной и сильной державы. Она охотно переписывалась с влиятельными интеллектуалами Европы, высказывала либеральные мысли, говорила даже об освобождении крестьян от крепостного права. Но с первых шагов своего правления она с немецкой последовательностью укрепляла и расширяла власть, права и привилегии дворянства, крупных землевладельцев-помещиков.
Крестьянская война под водительством Емельяна Пугачева, донского казака, напугала императрицу и отбила у нее желание позабавиться вольнолюбивыми идеями. (При этом оставим в стороне споры по поводу определения основного содержания событий 1773—1775 годов, то-есть как квалифицировать эти события — бунт, восстание или крестьянская война).
Расправа с восставшими была показательно жестокой. Для психологического воздействия на народ виселицы с повешенными устанавливались на плоты и пускались по рекам, где совершилось восстание. Главных руководителей — Пугачева и его основных сподвижников судили с применение средневековых пыток и казнили. Но и здесь императрица не упустила случая показать себя "милосердной". По ее указанию Пугачеву, приговоренного к четвертованию, сначала отрубили голову, облегчив муки средневековой казни. Кроме того, она не велела лишать жизни нескольких видных "бунтовщиков" (в частности, героя башкирского народа Салавата Юлаева и его отца) и после избиения кнутом и клеймения велела сослать в балтийскую крепость Рогервик (ныне город Палдиски в Эстонии). Там же оказались его соратники — пугачёвский полковник И. С. Аристов, полковник Канзафар Усаев и другие. После казней снова был восстановлен запрет на смертную казнь, отмененный в ходе восстания. Более того, Манифест императрицы от 17 (28) марта 1775 года даровал прощение всем беглым государственным крестьянам, при условии, что они возвратятся в деревни в течение двух лет. Таким образом, в определенной мере была подогрета легенда о добром царе, который сурово карает, но и прощает.
Иллюзии о добром царе и злодеях-боярах были в значительной степени подорваны расправой с декабристами, впервые поднявшими оружие против самой идеи самодержавия.
Примерно 600 человек было привлечено к следствию по делу о восстании. Следственные дела декабристов Верховный уголовный суд распределил по "разрядам", а пятерых, приговоренных к смертной казни, поставил "вне разрядов" по степени "силы вины". Главная их вина заключалась в том, что, по показаниям свидетелей, например, подпоручика Мазгана, " цель общества есть уничтожить самовластие, а достижение цели — лишить жизни всех священных особ императорской фамилии". Более 100 человек сослали на каторгу в Сибирь, а пятеро заговорщиков — П.И. Пестель, С.И. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин, П.Г. Каховский и К.Ф. Рылеев были приговорены к четвертованию, а затем, по царской "милости" повешены.
Расстрел мирного шествия рабочих 9 января 1905 года, которые шли к государю "искать правды и защиты", развеял в пух и прах сказку о добром царе. Первая мировая война докончила процесс разочарования в царизме. К началу 17-го года улетучились остатки уважения к верховной власти. А ведь не прошло и четырех лет, как страна торжественно, красочно отпраздновала 300-летие дома Романовых. Казалось, что страна берет новый старт развития...
Иными словами, были добрые намерения у царей и императоров, и не только намерения, но и милосердные дела и справедливые законы, и справедливые судебные решения. И здесь мы подходим к важному вопросу: а почему возникали эти добрые намерения и добрые дела? От свойства характера правителя, от воспитания в хорошей семье, от внушения церковными иерархами и духовниками высоких евангельских идей?
Возможно и это. Но главные побудительные причины справедливых поступков, мудрых законов и решений таились в степени народного, общественного движения в ответ на те или иные требования властных структур к населению. Если, скажем, новые налоги люди молча терпели, если воеводы и градоначальники нагло обирали людей, а они покорно терпели, если избивали и казнили смелых за протесты, а другие молчали, то несправедливости укоренялись. Когда же в ответ возникали протесты, иногда переходящие в бунты, восстания и даже в кровопролитные крестьянские войны (их было четыре таких войн), то правители вынужденно шли на уступки, умеряли свои аппетиты и амбиции. Правители добивались прежде всего сохранения своей власти, чтобы общественная жизнь мирно шла своим чередом, чтобы люди подчинялись, работали, соблюдали законы и мирные обычаи. А уж потом думали, как лучше добиться этих целей — кнутом или пряником.
06.06.17.