ВНИМАНИЕ! Возрастное ограничение строго 18+
******************************************
— Но как? Как?! — растеряно и нервно радостно, скорее больше чувствуя, чем понимая, что произошло, спрашивала она.
— Я не знаю! Но я вижу тебя!
В неосознанном желании прикоснуться к её лицу, приблизится к ней, в попытке одновременно успокоить её, и поделиться этой неожиданной радостью и счастьем прозрения, он как то неловко и резко вскинул в её сторону руку и зацепил бокал с соком. Бокал опрокинулся и сок, бурным потоком, выплеснулся на стол, с плеском сорвался с него и пролился на её платье. Она не отстранилась и не вскочила, а продолжала смотреть на него, как будто не заметив, что произошло.
Он замер, как, впрочем, и она. Показалось, что на какое то мгновение замер весь мир.
— Я… Я… Я не хотел… Это… Это как-то случайно… — не зная, что сказать, выпалил он.
— Что? — как в прострации, не понимая спросила она.
— Бокал, сок, пролил. — то ли объясняя, то ли утверждая, сказал он.
— Сок? Она опустила взгляд на свое платье — А, блин! — вскочила она, осознав, что произошло.
— Надо срочно застирать! — по-деловому, со знанием дела констатировала она.
Она посмотрела на него.
— Ты видишь? — с недоверием в голосе спросила она.
— Да, вижу. Прости, я не специально, неловко получилось — со смущением сказал он.
Но смутил его не инцидент, а то что он видел. Он видел её в полный рост. Она была прекрасна. Грубая ткань, из которой было сшито платье, плотно и в то же время мешковато, облегало её тело и не могло скрыть её формы. Её высокую и полную грудь, её талию, её округлые бедра. Платье было чуть выше колен с рукавом три четверти, не смотря на архаичный крой, очень шло ей. «Её формы могут украсить любое, даже самое нелепое платье!» — нежно подумал он.
— Да я не об этом! — нахмурившись, воскликнула она — Ты видишь?!
— Да, да, вижу! — нелепо улыбнулся он, не зная как объяснить произошедшее, и наслаждаясь её видом.
— Но как, как такое может быть?! — сомнение звучало в её голосе.
— Я не знаю…
— Ладно, разберемся! Проводи меня в ванную, мне нужна будет твоя помощь. Надо будет замочить в соде, а то потом не отстираешь, и пиши пропало! Да, а у тебя сода есть? — деловито и серьёзно спросила она.
— Да, должна быть в ванной, надо посмотреть. — сказал он с улыбкой, сделав акцент на слове «посмотреть».
Она по-простому и по-хозяйски направилась в ванную, он следом за ней.
Рядом с небольшим зеркалом в ванной, был настенный шкафчик.
Она уверенно, как будто прожила здесь, в этой квартире с ним много лет и ей было всё знакомо, открыла шкафчик.
— Ага, вот она, я так и знала, что она здесь! — сказала она, доставая соду, с таким азартом и радостью, как, наверное, сказал в своё время Христофор Колумб, впервые достигнув берегов Америки.
Она вставила пробку в раковину под зеркалом, открыла кран, насыпала пригоршню соды и стала плавными движениями руки разводить её в наливающейся воде. Все это время он стоял за её спиной и смотрел на её отражение в зеркале, и видел, что она смотрит на него своими красивыми и бездонными глазами. Лишь спустя какое-то время, он обратил внимание на своё отражение. Он впервые видел своё лицо. Обыкновенное, непримечательное, мужское лицо, немного восточного типа, спасибо его южным предкам, с правильными чертами, волевым подбородком и карими, почти чёрными, зрачками глаз.
«Что в этом лице симпатичного? Что ей в нём понравилось?» — подумал он с недоумением.
Но ему хотелось смотреть не на себя, а на неё, и тонуть в этих глубоких и бескрайних глазах, полных внимания, интереса и нежности.
Раковина наполнилась, она включила воду.
— Помоги мне расстегнуть замок. — спокойно, без неловкости и стеснения, словно они были муж и жена, и много лет прожили вместе, попросила она, и, легким движением, убрала свои длинные волосы со спины, открывая доступ не только к замку платья, но и к нежной шее.
Замок начинался от её лебединой шеи и заканчивался чуть ниже талии. Он осторожно, но уверенно потянул его вниз и расстегнул. Платье распахнулось, как бутон цветка, раскрывается на встречу солнцу, обнажив её спину, с гладкой и нежной кожей. Наблюдая эту великолепную картину, он не успел подумать ни о чем другом, он стоял заворожённый и совершенно очарованный её обнаженной спиной. Он поднял глаза и посмотрел на её отражение в зеркале. Она улыбалась, явно довольная произведенным эффектом. Но, как ни странно, его это не смутило, было явное ощущение, что так было всегда и они всегда были вместе, знали друг друга уже давно, и уже давно преодолели все стеснения. Повинуясь внутреннему желанию, он осторожно и нежно положил свои руки на её плечи и почувствовал, как она подалась в его сторону, слегка наклонив голову и подставляя свою шею для поцелуя. Он понял её без слов, да им и не нужны были слова, за них разговаривали их жаждущие и соскучившиеся друг по другу тела. Он наклонился и, слегка прикасаясь губами, поцеловал её в шею, за самым ушком. Тут же по её телу побежали мурашки, она приоткрыла рот и резко вздохнула. Он, тут же, всё понял, он чувствовал, он знал, чего она хочет, и как он должен целовать и ласкать её. Его поцелуи становились все более уверенные, смелые, сильные и страстные. Он целовал её шею за ушком, то нежно еле-еле касаясь, то ненасытно впиваясь, то покусывая, то кусая её, то щекоча языком, то облизывая её, то, слегка отстраняясь, обдавал её своим жарким дыханием. Так он играл с её шейкой и её ушком, изменяя не только силу прикосновений и поцелуев, но и их температуру, давая ей и её нежной коже ощутить всю гамму чувств, и весь спектр ощущений, доступных ей. Он пустил в ход всё, что ему было сейчас доступно. Его правая рука запуталась в её волосах, то нежно ласкаясь в них, то сильно сжимая, в унисон с тем, что делали его губы, язык, зубы и дыхание. Левая рука, в свободном плавании, блуждала по её талии и упругому животику. Её же левая рука, погрузившись в его волосы, направляла движения его поцелуев, а её правая рука, гладила его левую руку, и придавала смелости движениям его руки на её животе.
Ореол его поцелуев становился все шире и шире. И повинуясь движениям её руки и собственным желаниям, он целовал её плечо, отодвигая к его краю платье. Чувствуя это, она, ловко и плавно, повела плечами, высвободила свои руки и платье, соскользнуло под своим весом, и упало к её ногам. Она осталась совершенно обнажённой, на ней не было нижнего белья. Она повернулась к нему лицом, обняла его за голову, прижалась к нему и страстно поцеловала.
И они одновременно, как будто по чьей-то силе воли, бросились навстречу друг другу. Она подставляла ему свою шею, свои ушки, своё лицо и свои губы для его поцелуев и целовала его в ответ. И было такое ощущение, что они очень хорошо и долго знают друг друга и, что они старые и страстные любовники.
И тут, словно прорвало две платины разделявшие их. И их бурные потоки неутолённой и нерастраченной любви понеслись навстречу друг другу, смешались в водовороте страсти. Она позволяла ему всё, а он позволял ей всё в ответ. Она резким движением рук, сорвала с него рубашку. Пуговицы, как отстрелянные гильзы, полетели в разные стороны. Следом за ними полетела и сама сорванная рубашка, проигравшая битву её нежным и страстным рукам. Не переставая целовать его, она ловко расстегнула пояс брюк и нетерпеливо запустила руку в его штаны. Её пальцы творили там, что то невообразимое, то сжимая, то поглаживая его, от наслаждения он откинул голову назад и застонал. Эрекция была такая сильная, что ему казалось, что его орудие любви, стало не просто твердым, а каменным. Словно ожидая этого момента, она опустилась на колени, расстегнула его брюки и стянула их. Влажное тепло её рта, губ и языка окутало его. Наслаждение вместе с её манипуляциями и поцелуями волнами накатывало на него, становясь с каждым разом, с каждым её движением и прикосновением, все сильнее и сильнее. Она двигалась и ласкала его всё быстрее и быстрее, при этом покусывая, посасывая и полизывая его. Её руки при этом то сдавливали его, то гладили, в так движения её рта, языка и губ. Она явно наслаждалась этой игрой и обретенной над ним властью. Находясь на краю экстаза, он не дал ей закончить начатое и, нежно, но настойчиво, поднял её с колен, впился в её губы. Сам же, целуя и лаская её, опустился на колено. Она оперлась своими упругими ягодицами о раковину, а ногу поставила на ванную, открывая ему доступ к вожделенному источнику сладострастия. И он не преминул этим воспользоваться. Закрыв глаза, он отдался на волю своих и её ощущений, языка их тел. Он целовал внутреннюю часть её бедер, медленно, но уверенно приближаясь к цветку страсти и желания. Достигнув его, он, со всей своей чувственностью, стал целовать и ласкать её. Когда же её тело начало содрогаться в экстазе, а она начала ритмично и все нарастающее вскрикивать, он поднялся с колен и снова поцеловал её в губы, отдав на волю свои руки и наслаждаясь волей её рук. И их руки, как и их губы не знали грниц, они были свободны в своем желании и выборе, без каких либо огрничений. В этом страстном танце безудержной любви, они не заметили, как оказались на постели. В порыве, дикой и безудержной страсти, они ласкались, терлись, кусали и царапали друг друга. Неосознанно стараясь оставить, друг на друге, следы в память о сладкой боли.
Он смотрел на неё сверху. Он видел её! Он чувствовал её, он ощущал её всем своим телом, всей своей душой! Он ласкал её, губами, руками, языком. Он нежно и страстно покусывал её, начиная от шеи, там за ушками. Он чувствовал и видел как её тело и её душа откликается и отзывается на его прикосновения и поцелуи. Как она вся покрывается мурашками. Как набухли и стали твердыми её соски. Он целовал их и её грудь, ласкал их губами, языком, зубами. То нежно, то еле прикасаясь, то посасывая, то страстно впиваясь в них. И он опускался все ниже и ниже, грудь, живот, и он всё целовал, каждый миллиметр её кожи, он гладил, лизал и покусывал. И руки его ласкали её. И руки её запутались в его волосах и призывно направляли его туда все ниже, туда между упругих девичьих бедер! И он отдался на их волю и двигался все ниже вместе с ними. И, наконец, достиг её лона. Губы, язык и его зубы ласкали её клитор, налившийся и упругий, возбуждённый и сладкий. Он упивался её соком. А она обильно изливалась им, утоляя его и свою жажду. Он целовал и посасывал её бутон, покусывал и ласкал его языком. Он играл с ним, то убыстряя, то замедляя темп, и прислушивался к движениям её тела, и её дыхания. Его руки ласкали её грудь, то нежно прикасаясь, то сдавливая её. Волна прокатилась по её телу и отозвалась её стоном. Затем ещё волна, ещё волна, она изгибалась и стонала. То ли пытаясь вырваться, то ли удержать его там. Её руки по-прежнему не отпускали его голову. Но очередная волна экстаза отбросила их назад, она сжала простыни и закричала. Он крепко обхватил её талию, не давая ей вырваться. И вместе с его, все более нарастающими поцелуями и движениями его языка, она кричала всё сильнее и сильнее, покорно отзываясь на них. От её крика завибрировала и зазвенела в унисон с ней люстра, а вместе с ней и весь мир. И он был там, с ней он разделял её чувства и её оргазм. Он понял, почувствовал, что она хочет его, хочет, что бы он вошёл в неё. Она потянула его к себе, но он и так уже шёл ей навстречу. Он вошёл в неё. Сначала не глубоко, но потом с каждым толчком входил все глубже и глубже. Он чувствовал её не только там, не только её жар и влагу, он чувствовал её запах, звук и жар дыхания, вибрации её тела. Они двигались все быстрее и быстрее. Он то ли шептал, то ли кричал:
— Милая моя! Родная моя! Хорошая моя! Жена моя! Эсфирь моя!
И она вторила ему в ответ:
— Милый мой, родной мой! Единственный мой! Муж мой! Я вся твоя!
— А я весь твой! Весь без остатка! Ты моя жизнь! Ты мой свет! Ты моя душа! Ты моя религия!
Его и её бедра двигались в едином слаженном ритме. Он шептал ей на ушко:
— Прекрасная моя! Ты божественная! Ты удивительная! Ты другая! Ты моя!
— И она кричала ему ответ, охватывая его спину руками и впиваясь ногтями:
— Да! Да! Да! Я твоя! Я вся твоя! А ты мой!
— Я так долго ждал тебя!
— Я так долго ждала тебя!
По понятому только им, их взаимному желанию, он перевернул её на себя, и она оказалась сверху. Его руки лежали на её бедрах, помогая их движению. Они ласкали её. Перетекали от бедер к животу и клитору. Её грудь покачивалась в такт её движениям. А он в порыве страсти целовал и кусал её. Она снова закричала. И он почувствовал, как сокращается её влагалище, как оно обхватывает и сжимает его пенис. Он почувствовал, что она замирает в экстазе оргазма. Одна рука её впилась ногтями в его грудь, а другую она закусила. Заперев в месте с ней на мгновение, он перевернул её на спину, не давая волне оргазма отступить. Это было безумие, он чувствовал её и её ощущения. Внезапно он стал испытывать, то, что испытывала она. Он как бы провалился в неё. Он чувствовал и себя, и себя в ней, так как она чувствовала его. Он чувствовал, и явно ощущал, свои прикосновения, будто он сам был ей. Он чувствовал, как от его движений, его присутствия, его в ней, ее сердце бешено стучало, будто рвалось из груди. Ей стало больно дышать и стон, а затем крик вырвался толи из её, то ли из его груди. Внутри неё все горело, влагалище конвульсивно сокращалась, и с каждым его сокращением жар волнами распространялся по всему телу, достигая головы и мозга, вырывая её сознание из реальности, он явно чувствовал, как она перестает осознавать, где она находиться, полностью отдавшись на волю эмоций, эйфории, экстаза и оргазма. Чувствуя ее и понимая, что нужно делать, что бы усилить эти её ощущения, он все быстрее и быстрее двигал бедрами и крепко держал её своими сильными руками, направляя свой орган именно так и туда куда нужно, что бы усилить волну оргазма. За первой, уже отхлынувшей волной, накатила вторая, еще более сильная. Ее тело напряглось и застыло в оцепенении, но внутри нее творилось, что то невообразимое. Влагалище и матка волнами сокращались, и с каждым разом, как в резонансе это сокращение усиливалось. Он замер вместе с ней, погрузившись в ее ощущения. Но вот, с очередным сокращением, её тело отозвалось на него, кровь, нестерпимым жаром, прилила к ее лицу и она забилась в конвульсиях экстаза. Вместе с конвульсиями, с каждым сокращением грудной клетки, вырывался крик. И он был всё сильнее и сильнее, всё громче и громче. Он чувствовал её, и они кричали вместе. Наконец сокращения и конвульсии достигли своего апогея! В этот момент стерлись и исчезли, в эйфории и экстазе, пространство, время, окружающая действительность и весь мир. Ясный и плотный туман беспредельного счастья окутал их. И они слились и растворились в нём, став единым целым. В этот момент, не было ни его, ни её, а только их слившееся в одно наслаждение, сплав их тел и эмоций!
Но вот волны оргазма стали стихать, как море после бури. Несколько раз, судорожно дернувшись, на какое то мгновение она напряглась всем телом, словно прислушиваясь к удаляющемуся эху, и обессилено расслабилась. Это было иное измерение, иная реальность, это был космос! Он ещё некоторое время подождал, пока затухающие волны оргазма сойдут на нет, прислушиваясь к ним, как к удаляющемуся эху. Поняв, что она успокоилась и истощена, он вышел из неё, так и не кончив. Но это ему и не было нужно. Он испытал оргазм вместе ней, её оргазм. Они так и лежали на спине, тяжело дыша. «Да, женский оргазм, значительно сильнее, ярче и интереснее мужского», промелькнуло в его голове.
Спустя какое то время, казалось, прошла целая вечность, он спросил:
— Ты как? Всё хорошо?
— Да всё хорошо! Всё замечательно!
Она повернулась к нему лицом и посмотрела на него. Она хотела что-то сказать и уже приоткрыла рот, но передумала, положила голову на его грудь, обняла его и прошептала:
— Ты лучший!
Конец третьей части.