Страсть к взрывам пережили, наверное, все пацаны в Бресте.
То, что Брест особенный я почувствовал несколько позже, когда наша семья переехала жить в Минск и я пошёл в минскую среднюю школу. Не совсем среднюю, в 9-10 класс тут селекционировали местных вундеркиндов в класс «Ц», точнее «С»: а, бэ, цэ, так понятнее? Но я пришёл в 7-ом с половиной троек по всем важным предметам. «Туповатый он у вас», - сказал Михаил Самойлович Эйг моей матери, и она, конечно, ему поверила, хотя и удивилась. А удивляться было не чему. В 7-ом -8-ом классе все мальчики тупеют: бурлят гормоны в крови и непонятно что с этим делать. Все дрочат в страхе того, что от онанизма глохнут, а то могут и волосы на ладонях вырасти!
Так что класс «Цэ» мне ни как не светил.
Не было тогда ни интернета, ни порно журналов, зато воображение работало на полную катушку. Я до сих пор с дрожью вспоминаю, как Ленка Пилсудская, моя первая убойная любовь пишет мелом на доске «Домашнее задание», пишет высоко, становясь на цыпочки, а коротенькое школьное платьице коварно ползёт всё выше и выше, чуть ли не до самых сиреневых трусиков, и какое-то мгновение можно затаив дыхание насладиться видом стройных, но уже по-женски округлых ляжек…
Но я не про ляжки… Вдруг я с удивлением обнаружил, что минские пацаны не увлечены взрывчаткой! Как-то я спросил Серёгу Ходасевича, чего ж так слабо? Но он и понятия не имел о магнии, селитре и прочих простых и эффективных вещах. А свалка-то у вас тут есть? – спросил я. Да, свалка была в наличии. И не долго думая, мы пошли на разведку. Мне повезло сразу, потому что я уже отличал цветные металлы от не цветных и мы тут же стали копаться в правильной куче металлолома. Среди мелких порезанных газетных клише я увидел клад: огромная тормозная колодка для самолёта! Это было целое состояние для Бреста! А тут оно валялось ни кому не нужное.
Впрочем, вернусь в Брест, потому что в Минске мои интересы от пиротехнических резко изменились в сторону рока и Ленки Пилсудской, на которой спустя 8 лет я чуть было не женился…
Кусок магния был достаточно большой, не меньше сухаря, опиленный со всех сторон моими предшественниками. Несколько дней я усердно тёр напильником его, пока не набил опилками три спичечных коробка. У любого создателя оружия рано или поздно приходит идея создать сверхоружие. Вот это и должен был быть супер-взрывпакет. Марганцовку в аптеке мы брали без проблем, не надо было даже выдумывать повод. Ну, я и купил упаковок 10 и смешал со всем добытым магнием. Потом, как положено свернул в пакет из газеты, а сверху ещё газеты и ещё. Короче, получилась дура, как пол батона за 13 копеек. Шилом я проколол дырку для фитиля, а фитиль в Бресте мы делали из расчёсок. Не всякая расчёска шла на фитиль, или «дымовуху». Впрочем, за неимением расчёски можно было найти ломаный теннисный шарик.
На большой переменке мы побежали за школу. Я зажёг фитиль и на всякий случай мы отбежали шагов на 15-20 в сторону. Однако, фитиль подымил и в недрах бумаги почему-то потух.
И тут Димка Дворкин побежал, схватил взрывпакет, размотал большую часть бумаги, а потом надорвал его. На свет божий высыпалась адская смесь.
Не успел я сообразить, не то что крикнуть что либо, Димка вытащил коробку спичек, чиркнул и сунул горящую спичку в саму смесь! ****ануло так, что его отбросило на спину. Он заорал, схватившись руками за голову.
Потом приехала «скорая», Димку увезли, а я ходил притихший с тошным холодом в низу живота.
Разборка началась незамедлительно. Наша классная, Евгеша, устроила экстренное собрание.
- Кто принёс взрывчатку в класс???
Тишина.
Я в смятении, может встать и признаться?
- Я ещё раз спрашиваю: кто принёс взрывчатку в класс?
- Вадик Мерсон?
Я встаю. И честно, по-пионерски смотрю в карие глаза учительницы.
- Нет, это не я.
Все молчат.
Так она перебирает всех мальчишек.
Не добившись от класса ни хрена, она отпускает всех домой.
Мы выходим. Ко мне подходит Геныч:
- Что, Вадик, шкуру свою спасаешь?
Я молчу. Потому что да. Я спасаю шкуру, причём не в переносном смысле, как говорит Геныч, а в самом прямом: дома висит на стене узенький дермантиновый дамский ремешок, болючий до неправдоподобия! В жизни не испытывал я боли сильней, чем от этого ремешка. Ну а мастер этого ремешка, мама, жалости не знает – мы ведь спортивная семья…
Эх, мама, как лежится пеплу твоему на Северном кладбище? Я не жалуюсь, нет.
Это просто рубцы памяти, мама. Я бы рад забыть, да не могу, оно само прёт из меня к старости, я сам не знаю почему!
Если б не твой ремешок, может и не пришлось бы мне тогда врать, спасая шкуру!
А Димку Дворкина выписали из больницы через два месяца. Пострадал у него только один глаз. Из него достали порядка 50-ти мелких частиц оксида магния, как я сейчас понимаю. Однако, зрение восстановилось полностью и через 6 лет Димку забрали в Афганистан. Он вернулся, цел и невредим, только немного головой поехал, совсем стал психом…
26 мая 2017, Бруклин, Нью Йорк