Глава 4. ПРИБЛИЖАЯСЬ К АНГЕЛУ
Чувство страха и скованности охватывало меня сегодня с самого утра. И оно стало еще невыносимей, после того как ушла Тельма. Но я знал одно: мне нельзя терять ни минуты, нужно собрать остатки разлетевшейся воли воедино, скрепить их цементным составом самой концентрированной смеси уверенности и, не медля приступить к осуществлению намеченных планов. Я был настроен решительно как никогда, а мысли роились в голове стаями, где то и дело сражались за первенство идей и предложений. Мир уже не казался мне таким бессмысленным. У меня была цель – разгадать ее. И я не собирался отступать при первом приближающемся опасении быть обнаруженным. Если что-то задумал, уже нет пути назад. Мысль владеет тобой, она ведет тебя. Помни это. Если отпустишь ее, то никогда не поймаешь.
Медленно открыв ключом дверь в комнату, где хранились вещи Тельмы, я, подобно пирату, ищущему клады, начал озираться по сторонам в поисках сокровищ. Отличался сейчас от морского разбойника я только двумя вещами: во-первых, находился в своем доме, а не на корабле, и, во-вторых, у меня не было самого главного – карты. Искать же вслепую – то же самое, что плавать в открытом океане без компаса. Но на моем судне жизни была девушка, а это значит, что никакие уловки вроде этих не помогли бы отыскать верное местонахождение… Но чего? Самым главным было то, что я не знал, что ищу.
Отставив свои бушующие мысли в сторону, я продолжал вглядываться в глубь комнаты. Чем больше я смотрел, тем сильнее убеждался, что от прежнего интерьера здесь мало чего осталось. Тельма не хотела бы видеть меня здесь. А мне никогда не приходило в голову попросить свою жену показать занятую ей комнату, но всегда казалось, что она в ней что-то прячет.
Немного подумав, я решил начать поиски с огромного гардероба, понимая, что делаю не совсем правильные вещи, копаясь в белье своей жены, но другого выхода у меня не оставалось. Тельма скрывала что-то. Я это чувствовал. И еще давление, тоску, надежду и страх. Что если это открытие оттолкнет меня от Тельмы? Что, если я ничего не найду и нет никакой тайны? Хотя всем своим существом ощущал непонятную загадку, исходившую от моей жены. И эти скрытые голоса уводили все глубже, затягивая сетью, как будто я был одной из многочисленных рыб, переполнявших безумный океан мыслей.
Чтобы перебороть себя, чтобы покончить со страхами и мытарствами неизвестности я решил пойти на риск, на обман. Промедление было слишком опасно. Я знал, что тону, но мне хотелось взять все, что смогу унести. Именно поэтому быстро уходишь ко дну, из-за ненасытности теряешь самое дорогое. Если бы только я мог остановиться тогда. Но, к сожалению, люди очень поздно понимают, что, находя новое, всегда теряют старое.
Поиски в шкафу ничего не прояснили. Когда я подошел к косметическому столику, то моя рука уже держала открытый флакон французских духов. Сделав несколько движений ладонью, я сразу ощутил ее терпкий аромат, волнующий взгляд, манящие движения… «Тельма», - прошептал я сам себе, закрыв глаза. По моим расчетам восторг продолжался несколько минут, ну, может, чуть больше.
Придя в чувство реальности, я возвратил духи на место. И в этот самый момент недремлющее внимание заставило обратить мой взгляд на маленький серебряный ключик, недвижимо висевший на фарфоровой статуэтке плачущего ангела. Аккуратно отсоединив веревочку от фигурки, я поднес ее ближе к глазам, чтобы рассмотреть, так как плохо видел из-за своей миопии. Несомненно, это был самый маленький ключик из всех, что я знал. Оставалось только понять, какие секреты он хранит. Так как времени на размышления у меня почти не было, я живо засунул блестяшку в карман и быстро удалился из помещения.
Стремительными шагами я направился в ванную комнату, именно с этим местом связывая открытие тайн, может, под воздействием детективов, может, под влиянием душещипательных историй моих пациентов.
Как ни странно, ничего сверхъестественного не произошло. Время текло своим чередом, лишь ненадолго заставляя меня оглядываться назад. Похоже, тайника не было и здесь. Но что-то заставляло меня думать по-другому. Чтобы развеять сомнения, я решил еще раз все перепроверить. «Нет, это не бессмысленная затея», - убеждал я сам себя сколько хватало сил, - «Ты близок к разгадке, Джо, еще совсем немного», - продолжал настойчиво умолять я.
Порывшись в ящиках и ничего там не обнаружив, я понял, что моя жажда открытия истины указала мне путь – слишком необычной формы была коробочка с кремом, стоявшим на подставке из хрусталя. Она походила на шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями. Я и раньше обращал на нее внимание, но только сейчас мой внутренний голос неотрывно внушал мне значимость и хранимый под закрытой печатью секрет.
Мне не составило особого труда раскрыть коробочку, в которой я обнаружил густую белую субстанцию. Она была не тронута, лишь небольшой рожок остался на ее поверхности после открытия. Честно говоря, я был немного огорчен увиденным, возможно ожидая чего-то более неподходящего, но в коробочке находился крем, обычное косметическое средство по уходу за кожей. С досады мне чуть было не пришло в голову поставить его на место, но возникшая с внезапно появившейся быстротой мысль остановила руку. С осторожностью, какой может похвастаться самый искусный ювелир, я опустил в лилейную смесь кончик своего мизинца, словно пытаясь найти на дне коробочки спрятанную вещицу. Но, к моему сожалению, ничего не отыскал.
В какую-то минуту мне показалось, что я слышу шорох в гостиной. Испуг овладел мной. Не удержав при себе самообладание, я упустил его, а вместе с ним и сокровенную шкатулку, стремительно выскользнувшую из моих холодных неподвижных рук. Еще мгновение и крышка с громыханием отлетела от основания коробочки, рассыпавшись на сотни сверкающих в искусственном свете кристаллов. С ужасом я наблюдал эту картину, но не успел даже толком прийти в себя и решить, что делать дальше, как дверь в ванную отворилась. За ней стояла не на шутку удивленная произошедшим Тельма. Словно во сне я начал придумывать различные оправдания, когда услышал знакомый требовательный голос своей жены:
- Джозеф, что здесь случилось? С тобой все в порядке? Ты цел? Просто в прихожей я услышала шум и сразу примчалась сюда.
Что я мог ей ответить? Она с печалью смотрела на сломанную мной шкатулку, но молчала. Это убивало меня больше всего.
- Я, … не нарочно. Она сама упала, - промямлил я.
- Джозеф, что вы как ребенок, в самом деле, объясните, наконец, что произошло, - донимала Тельма своими расспросами.
- Да, в общем, ничего, я решил прибраться тут немного, ну и задел твою коробочку с кремом, возник такой грохот. Он даже меня напугал, - попытался разрядить я напряженную обстановку своим наигранным красноречием и несвоевременной улыбкой.
Но Тельма никогда не попадалась на дешевые розыгрыши. Она всегда с блеском угадывала, когда мужчина ей лжет. Я уже приготовился к неизбежному поражению, когда почувствовал на себе ее потеплевший взгляд.
- Ладно, Джозеф, забудем об этом. И мне нужно учиться прощать. Вы только уберите осколки, я бы не хотела сегодня опять раниться, - как-то отрешенно от проблемы произнесла Тельма, как будто мысли ее были заняты другим, более существенным. Лишь сейчас я заметил томившую ее глаза усталость, которая бренно витала в измученном взгляде, похожая на пелену, не позволяющую открыто, без оков и стеснений, наблюдать за происходящим вокруг.
Что значит «опять»? - мысленно задумался я. Но Тельма уже покинула комнату. Ей явно было не до меня. А я не переставал изумляться реакциям Тельмы на «внешние раздражители». Когда мне кажется, что она готова убить меня, ласка и нежность становятся наградой, а когда я склонен ждать понимания и поддержки, получаю в качестве подарка безразличие или даже грубость. Но чувства не могут обмануть разум, когда любишь. Когда доверяешь кому-то безраздельно, то полагаешься исключительно на интуицию, на эмоции сложившихся отношений, на мощь воображения, создающего путаницу в голове, но и спасающего из круговорота темных и опасных мыслей.
Иногда меня пугала одна особенность Тельмы. Постоянное изменение даже не настроения, но характера, личности. Порой я даже не мог ее узнать, поверить, что передо мной та девушка, с которой мы знакомы почти год. Иногда мне это нравилось, а временами нет. Появлялось такое чувство, словно Тельма то отдалялась от меня, то играла со мной, как с игрушкой. Я относил такие перемены на счет ее слишком творческой натуры, на мой взгляд. Она могла подолгу сидеть часами в своей студии, думая о чем-то своем, словно замыкаясь, уходя в другой, доступный только ей одной, мир.
Я часто находил Тельму в таком состоянии, порой обессиленную, сидящую в окружении своих странных скульптур, которым, по моему мнению, была отдана чрезмерная мера любви и самоотдачи. Нельзя сказать, что я ревновал ее к искусству, просто мне казалось, что оно отбирает у моей жены очень много сил и времени. Тельма с легкостью могла посвятить хотя бы несколько из тех часов нам двоим, но она не делала этого. Просто не хотела, а может, не могла.
Я помню один раз мне пришлось силой выводить ее из мастерской. Весь день с самого утра, как только я ушел на работу, она просидела там со своими фигурками, даже не соизволив принять людской пищи и воды. Я нашел ее истощенной и потерянной. Неистовый дух в ней сопротивлялся. У меня сложилось такое впечатление, что он ее не отпускал. Бешеный ритм сердца, исступленный взгляд говорили сами за себя. Только спустя несколько часов мне удалось возвратить Тельму к реальной жизни. Я не раз убеждал ее в том, что искусство не стоит человеческих страданий, но она лишь отмахивалась. Тельму повергали в ярость такие высказывания, но лишь молчание служило мне ответом. Она будто бы не хотела показывать свои настоящие чувства, словно боялась жить настоящим. Но потом все опять входило в привычное русло, не такое тихое и размеренное, как у обычных людей, но нам с лихвой хватало испить из него вдвоем.
Продолжение следует...