Чепраков со школьных лет чувствовал в себе предпринимательскую жилку. Из каких корней она выросла, он не знал. Впрочем, это не мешало ему жить на полную катушку своих скромных способностей, которые позволили ему окончить на твёрдую троечку.. Высоко подняв лёгкую, не обогащённую знаниями голову, Чепраков бросился в бизнес, тяжёлые основы которого валяются в нашей стране на каждом шагу. Однако этот монументальный базис нашей зацветающей экономики оказался для юного бизнесмена трудно преодолимым препятствием. Он споткнулся и упал на первом же шаге к индивидуальной торговой точке, подаренной ему папой на День рождения. Чепраков не успел обрести в ней чувства хозяина, когда ранним утром одного из самых тяжёлых понедельников своей коротенькой жизни он обнаружил на месте своей торговой точки беспорядочную груду её останков. Слёзы разочарования в справедливости равных прав собственности и неприкосновенности её от сотрудников приставов и полиции брызнули из помутневших глаз Чепракова. Духовный мир Чепракова, возжелавший быстрого обогащения, рухнул, лишив опоры ноги своего хозяина. Упавшего в обморок Чепракова деловито поднял пристав. Этот представитель молодой рыночной интеллигенции всегда оказывался на боевом посту в самых узких и критических местах текущего рыночного процесса. Вот и в данном случае, не успели юные искатели приключений из соседних домов как следует разбомбить киоск бизнесмена Чепракова, как пристав местной администрации уже стоял на своём боевом посту в полной официальной форме и дарованным властями жезлом в руке. Он ожидал от официального владельца разрушенного киоска логически обоснованных объяснений, почему он установил свой киоск в такой криминально неблагоприятной обстановке. Крайне растрёпанные чувства Чепракова не позволили ему внятно и доходчиво объяснить приставу выбор места установки этого киоска.
- Ну, что же, тогда пеняйте на себя, - подвёл черту своих властных полномочий пристав. Он окинул скромным взглядом гору мусора, как эпитафию первенцу бизнеса Чепракову, и отправился в свой офис, служить верой и правдой нарождающимся рыночным отношениям.
На следующий день от имени судьи и прочих прокуратурообразных сотрудников пристав передал Чепракову красиво оформленный юридический документ о его банкротстве. Это был великолепный результат рыночных отношений в нашей стране!
Впрочем, и Чепраков был не менее великолепен. Природа одарила его быстрой реакцией. Не откладывая принятие решений в карманы давно нестиранных джинсов, он свернул документ о банкротстве и отправил его в заднюю камеру своих джинсов. Да, у всех у нас есть свои слабости. Например, Чепраков не любил слова «карман». Причина этой загогулины простая – в детстве Чепраков был лишён родителями карманных денег.
Вот и в этот критический день, когда он лишился своей торговой точки, Чепраков не растерялся, не распустил слёзные сопли вокруг мягкотелого рта, а тотчас оседлал общественный транспорт и добрался на нём до места службы отца, а далее и до его тела.
Старший Чепраков-отец творил будущее вставшей с колен страны в образе координатора деятельности водителей спецназовских автомобилей по удалению бытовых отходов жизнедеятельности прописанных и самовольно обосновавшихся горожан за черту, обозначенную красивым словом свалка.
По прибытию в офис Чепраков обнаружил отца в отдельной, изолированной от сотрудников комнате, которую чиновники уважительно называют кабинетом. Духовно встрёпанный Чепраков ворвался в кабинет отца без всяких стуков и звонков. Он, конечно, не знал, что его отец в это время плотно работает с секретаршей. Несвоевременное вторжение сына в рабочий кабинет отцу сильно не понравилось.
- Ой, кажется, я вам помешал!? – удивился Чепраков-сын. – Но я на минутку. Папа, дай, пожалуйста, ключи от твоей машины. У меня аврал. На меня опять наехали. Хочу побизнесменить вольным таксистом.
Чепраков-отец, извинившись перед секретаршей, вполголоса выругался, достал из кармана ключи от машины и швырнул их на стол.
И вот Чепраков уже бомбит по городским улицам на Мерседесе в поисках, желающих за собственные денежки добраться до нужного места. Но действительность всегда опережает наши желания. Чепракову она подложила свою очередную свинью в образе банальной пробки. Конечно, автомобильная пробка – это вам не шампанское со льдом и уж тем более с ананасами. Две чёрные сестрички, скукотище и нервотрёпка, невидимой тенью подмяли под себя активность и жажду деятельности юного водилы. В их назойливых руках Чепраков почувствовал, что ему становится душно. Он решил дать себе больше воздуха и открыл боковое стекло. Высунувшись из своего европейского окна, Чепраков окинул отеческим взглядом унылое скопище автомобилей. Его любознательность была тотчас вознаграждена. Какая-то старушка, пригнутая прожитыми годами к родной земле так, что спину свою она несла параллельно полотну дороги, подошла и протянула ему прямо под нос дрожащую от неустроенности жизни ладонь:
- Подайте ради Христа на пропитание и оплату коммунальных услуг.
- Ты чего это, бабка? Это я тебе услугу предоставляю, и это ты должна мне оплатить её, - грубо осадил старушку Чепраков.
Он вырвал свою гордую голову из внешнего воздушного пространства, а взамен сделал старушке встречное предложение: протянул ей огромную половозрелую ладонь. Старушка мгновенно распрямилась и, обняв ладонями усохшую от избытка времени талию, презрительно, но смачно, от всей души, плюнула в распахнутую для приёма гонорара за будущую поездку ладонь водилы.
- Это тебе, сопляк, одной купюрой и за бабку, и за мою будущую поездку в твоём импортном тарантасе! – крикнула, на удивление молодым и залихватским голосом, старушка и рванула от машины похлеще олимпийской бегуньи на короткие дистанции.
Чепраков, ошалевший от внезапности и брезгливости, попытался выскочить из автомобиля и броситься в погоню за этой нищенкой, чтобы догнать и заплевать эту противную морду до неузнаваемости, но ремень безопасности, как верный страж закона и правопорядка, авансом посадил его на место. А водители задних автомобилей уже сигналили, приглашая его отбросить все сугубо личные чувства на обочину, и двигаться вперёд на выход из этой чёртовой пробки.