К старости Гундилькин стал скушноватым, а радостей в его убогой жизни и раньше было раз-два и обчелся. Телевизор он ненавидел, интернет недолюбливал, бегать трусцой мешал костыль. Оставались только гантельки, но и тут возраст брал свое. А с недавних пор, когда Гундилькину стало не по карману не только выпить, но и даже закусить, то чуть ли не единственным его развлечением стало смотреть сны (хотя и тут не без проблем - бессоница, сука).
Вот недавно ему приснился сон, что оказался он в подъезде вечером один. И тут вдруг из лифта выходит тигр. Приближается, бежать некуда. Начинает его за руку сначала лизать, потом покусывать, потом уже совсем кусать. Ужас объял Гундильника - шутка-ли, еще пару секунд и в самом лучшем случае он останется без руки и даже костыль будет держать нечем. Он дико заорал и... проснулся.
Было уже светло, Ульяна Петровна жарила на кухне картофельные очистки на селедочном масле. Сердце Гундилькина бешенно колотилось, постель была мокрой от пота. На трясущихся ногах он вышел на кухню и прильнул к огромной груди супружницы. Заплетающимся от страха языком, сбивчиво и невнятно рассказывал он Ульяне Петровне про свой ужасный кошмар.
- Господи,- причитал он,- Господи, как же хорошо, что все так вовремя закончилось, ты не представляешь, Ульяша, какая же это невыносимая боль, когда зубы уже до самой кости и хруст. И хруст...
Он снова сорвался в рыдания.
- Бедненький мой, - пожалела его супруга. Бедненький. давай я тебя поглажу.
Ее рука гладила Гундилькину затылок, плечи, спину. Потом спустилась на слегка отвисшую попку.
- Бедненький... Как же тебе было больно...
- Но, знаешь, милый, бывает ведь и куда больнее, - тут ее рука соскользнула с его обвисшей попки и молниеносно схватила Гундилькины яйца, крепко сжала кулак и острый маникюр вонзился в самое сокровенное.
И тут Гундилькин понял, что тигр - это фигня! Из последних сил он заорал и это был крик, идущий из самой глубины спинного мозга, он пронзил вселенную насквозь и затих. От боли Гундилькин потерял сознание... и проснулся снова. Теперь уже по-настоящему.
Ульяна Петровна спала рядом, причмокивая и похрапывая.
И постель снова была мокрая.
Гундилькин понял, что даже когда кошмар заканчивается, это не обязательно к лучшему. Во всяком случае, до тех пор, пока это не будет самым последним кошмаром. Но это уже совсем другая история.