Николай КРАСИЛЬНИКОВ
РЕДАКТОР ЛЮБЕЧАНСКАЯ
1
Старейший русский поэт, литконсультант Союза писателей Узбекистана Андрей Митрофанович Иванов (1902 – 1990) в оценке творчества коллег и окружающих его людей был очень осторожен и деликатен. Будучи подростком, я изредка заглядывал к нему на Первомайскую, дом 3, с тетрадкой своих стихотворных опытов. Андрей Митрофанович, едва скрывая улыбку, брал со столешницы, заваленной бумагами, синий карандаш и терпеливо разбирал их по «косточкам». Подобные «анатомические» просмотры текстов с комментариями вслух, например, такими, как: «В хороших стихах всегда должна присутствовать музыка смысла» – действовали на начинающего стихотворца оздоровляюще. И нисколько не разрушали его самолюбия.
«Учиться, значит, не обижаться», – вывел я тогда для себя формулу.
Как-то я купил в букинистическом магазине книгу стихов, поэм и переводов А. М. Иванова «Избранное» в твёрдом зелёном переплёте, изданную Гослитиздатом Уз ССР в 1957 году. И в очередное своё посещение попросил поэта подписать её. Андрей Митрофанович раскрыл книгу и аккуратным каллиграфическим почерком оставил на титульном листе автограф: «Дорогому Коле Красильникову с пожеланием расцвета его дарования. А. М. Иванов. 16 августа 1964г.»
С юношеских лет я интересовался не только авторами, но и редакторами, художниками. Теми, кто работает над будущей книгой. Поэтому посчитал вполне тактичным свой вопрос:
– А кто такая Любечанская? В других книгах я таких фамилий не встречал…
Андрей Митрофанович вздохнул, отвернулся к окну, подумал и произнёс:
– Нет её.
– Что так?
– Покончила с собой… – пожилой поэт разоткровенничался, что с ним случалось не часто, и рассказал мне о судьбе редактора своей книги. – После окончания ТАШГу Н. Любечанская работала в издательстве. Редактором она была от Бога. Как никто чувствовала слово. И блеск его, и тень. Красавица, умняшка. А вот в людях разбиралась плохо. У неё уже было двое маленьких близняшек, когда молодой женщине встретился другой мужчина. Не поняла она в первом браке древнюю истину, что влюблённые встречаются со страстями, а когда начинают жить вместе, сталкиваются характерами. В общем, соблазнил её седой Ромео: наобещал горы счастья, алмазов и прочей хурды-мурды. Потом обманул, скрылся, пока не довёл до петли. НЕГОДЯЙ! Сыновей воспитала бабушка. Неплохие хлопцы выросли. Оба получили высшее образование. Банальная история.
За четверть века моего приятельства с Андреем Митрофановичем я никогда не слышал от него ни о ком более бранного слова.
2
За давностью лет эта беседа с Андреем Митрофановичем забылась, но её мне напомнил другой случай.
В 90-х, когда огромная страна трещала по швам, я написал очерк о художнике Г. Н. Карлове. Предложил очерк в газету «Учитель Узбекистана». Главный редактор передал его своему заместителю, ладно слаженному мужчине, волосом и профилем напоминающего фотографию Блока. Зам тут же при мне прочитал очерк. Задумался, снова пролистал страницы, улыбнулся и польстил:
– Вкусно написано. Будем публиковать!
Разговорились, познакомились поближе.
– Андрей Любечанский, – представился зам.
У меня сразу щёлкнуло в памяти: Любечанский!.. Родились и жили в одном городе. Слышали друг о друге, у нас и друзья общие были – П. Шуф, А. Меламед. С ними Любечанский учился на филфаке ТАШГу, а вот лично знаком с Андреем я не был… И никак не думал, что он один из сыновей редактора Н. Любечанской, о которой с таким уважением и сочувствием когда-то рассказал мне А. М. Иванов.
Я нерешительно спросил:
– Ваша мама работала в издательстве?
– Да,;– ответил Андрей. – А откуда вам известно?
– Поэт Иванов вспоминал о ней, как о прекрасном редакторе.
– Мне тоже об этом говорил Андрей Митрофанович, – глаза Андрея повлажнели.
Вот как вышло, значит, и сын пошёл по стопам матери…
Вскоре очерк о художнике Г. Н. Карлове вышел с продолжениями в трёх номерах газеты.
3
Осенью я хотел навестить Андрея, но услышал страшную весть. Любечанский вместе с журналистом Константином Тимохиным возвращались на машине с Чимгана. Костя был сыном известной ташкентской журналистки Нины Сараджевой. В 50-60 годы её материалы часто публиковались в местных газетах и журналах. Тимохин со студенческих лет страдал исконно русским недугом. В районе Луначарского шоссе друзья остановились. Стали торопцой пересекать скользкую дорогу (недавно прошёл дождь) к манящему витриной магазину. Видимость была плохая. И тут со встречной полосы на бешеной скорости вылетели «Жигули». Последнее, что, видимо, увидели журналисты, был ослепительный свет фар… Раны, как сообщалось в милицейском протоколе, «были не совместимыми с жизнью».
Андрей Любечанский не был большим поклонником Бахуса и фаталистом. Он был талантливым журналистом и любящим отцом. Просто в тот роковой вечер оказался не в том месте и не с тем человеком.
На фото: картинка старого Ташкента, бывший княжеский дворец, в Советское время Дворец пионеров, в котором прошло детство многих поколений ташкентских мальчишек и девчонок.