Морозный нынче выдался вечер 8 марта.
Веселая и одновременно требовательная трель звонка торопила меня поскорее отворить дверь.
- Видно уж совсем озяб кто-то, - поспешно щелкнула я замком.
В дом впорхнула наша Оля, раскрасневшаяся на морозе, юная и прекрасная. Глаза её сияли, на губах играла и искрилась радость. В руке нежно держала она тюльпан - подарок лучшего друга. Алый, с сочными зелеными листьями, величавый цветок, казалось, горделиво поднял голову к свету, горячо струящемуся на него из-под абажура. Что-то показалось мне не так: был тюльпан неестественно прям.
- Так он же совершенно заморожен! - поняла я.
Льдинки, застывшие в жилках чудесного создания природы, сделали цветок прекрасным, сверкающим, удивительно необыкновенным.
Оля бережно поставила свое сокровище в вазу, рядом с другими тюльпанами. Эти не гуляли с ней на морозе, разомлели в тепле, слегка опустили свои головки, свернув лепесточки в бутоны. А её красавец стоял искрящийся и гордый!
Рано утром я поднялась в хлопотах по хозяйству. Было еще темно. Мягкий свет от торшера всегда делает комнату мою уютной и милой. Я люблю его, этот свет. Взгляд скользнул к вазе. Все цветы раскрыли свои чашечки, чуть слегка склонив головы, а вчерашний красавец весь как-то уныло сник. Головка его, спустившись по стеклу, безвольно лежала на краешке стола, почерневшие листья тяжело обвисли.
Жалость пронзила меня, с нежностью, осторожно погладила цветок и вздрогнула от неожиданности. Кроваво-красная капля тяжело выползла прямо из сердца тюльпана и медленно поползла по моей ладони.
- Дорого же он заплатил за минуты своей прелести и блеска, - сердце, как-то неровно, в смутной тревоге забилось, а в мозгу моем застряла вязкая мысль о нас, о людях.