Но теперь опасности, так долго скрываемые в глубоком подземелье, начали вырываться наружу. По мере приближения к страшной дате, большинство заговорщиков неожиданно для них самих стали все чаще вспоминать о родных и близких, которые в день подрыва могут оказаться либо в Парламенте, либо близ него. И некоторые пожелали предупредить каким-нибудь способом, остановить или удержать подальше от опасности.
И даже пылкое обязательство Кэтсби, будто он готов ради общего дела пожертвовать собственным сыном, ничуть не придало решимости остальным. Например, Трэшем знал, что его зять обязательно присутствовать на заседании Парламента 5 ноября. Но после тщетной попытки придумать вразумительный предлог для родственника, Трэшем написал ему туманное письмо и как бы случайно оставил в его доме на письменном столе.
В письме в настойчивой форме он предупреждал зятя ни в коем случае не ходить в Парламент 5 ноября, пока он не узнает, что "Провидение или человек наконец-то положили конец злодеяниям". Письмо завершалось угрожающим предсказанием: "Парламент ощутит ошеломляющий удар и не узрит, от кого" - и далее приписка: "Ты избежишь опасности, если немедленно сожжешь это письмо".
Однако, конспираторов не покидали страхи и мрачные предчувствия. Сам Трэшем неоднократно повторял, что все они покойники. Удивительно другое - почему же он сам не пытался скрыться? Вероятно, не успел предупредить еще кого-то...
Заговорщики из последних сил собирали остатки мужества, и железный Фокс, каждый день спускался в подвал, чтобы проверить состояние заряда. И 4 ноября он находился там до двух часов дня, как неожиданно Лорд Чемберлен вместе с зятем Трэшема распахнули дверь и заглянули в темное помещение, где притаился Фокс.
"Эй, приятель, а ты кто такой?" - изумленно спросили они его.
Фокс не растерялся и отвечал дерзко: "А вам-то что? Я слуга мистера Перси и присматриваю здесь за углем"
"Надо признать, у твоего господина знатный запас",- ответили двое и, закрыв дверь, удалились...
Затем и Фокс спустился к товарищам и уверенно объявил: "Все спокойно".
Потом снова удалился в подвал и затаился в темноте...Он сидел, пока часы на башне не пробили полночь, возвещая новый день - 5 ноября. Выждав еще два часа, он тихонько приоткрыл дверь, подозрительно озираясь,и... тотчас был схвачен крепкими руками подстерегавшие его солдат.
Командир, сэр ТОМАС КНЕВЕТТ, устроил накануне засаду. И вовремя солдаты схватили Фокса - дай они ему хотя бы мгновение опомниться, он, не задумываясь, бросил бы зажженную спичку в сухую охапку, засыпавшую фитиль...
Фокса немедленно доставили в королевские покои. Разъяренный Король все же потребовал потуже затянуть веревки на руках злоумышленника, предпочитая стоять на безопасном расстоянии.
Обжигая пленника зловещим взглядом, Король задал первый вопрос: "Как ты осмелился отнять столько невинных жизней?!" На что Фокс хладнокровно ответил: "Страшные язвы требуют страшных лекарств".
А когда в допрос вмешался маленький шотландский фаворит с мордочкой терьера, спросив - "зачем заговорщикам понадобился столь существенный запас пороха?" - арестованный с достоинством парировал: "Затем, чтобы взрывная волна накрыла всех пришельцев и вышвырнула их обратно в Шотландию! И, как ты понимаешь, тут маленьким запасом не обойтись".
На следующий день Фокса доставили в Тауэр, но даже зверские истязания не вырвали из него признаний, и следственная комиссия не получила никаких новых сведений.
В отличие от железного предводителя, не все заговорщики проявили выдержку. Например, Бейтс сразу начал давать показания против иезуитов, вовлеченных в пороховой заговор. Допускаю, что под чудовищными пытками он мог наговорить и подписать, что угодно!
В зловещем подземелье Тауэра Трэшем тоже делал одно признание за другим и умер в жесточайшей агонии.
Руквуд, который держал перекладных лошадей по дороге в Данчерч, не садился в седло до полудня, пока новость о разоблачении заговора и аресте всех конспираторов не облетела весь Лондон.
Тогда Руквуд пришпорил коня и помчался подальше от столицы. По пути он соединился с братьями Райтами, Кэтсби и Перси, и наша компания бросилась в Нортхэмптоншир. Оттуда - в Данчерч, где к ним примкнули сторонники. Но узнав о провале заговора, постепенно компания рассеялась, и с ними остался только Сэр Эверард Дигби...
И они пустились дальше - в Ворвикшир и Вочестершир, к дому на окраине Стаффордшира. По дороге они пытались поднять мятеж католиков, но неудачливых заговорщиков отовсюду с презрением прогоняли. А за ними следом уже мчался шериф Ворчестера с растущим отрядом всадников.
В конце концов, загнанные в угол, злоумышленники приняли решение - обороняться. Заперев окна и двери дома, они приготовились к атаке, рассыпав возле очага отсыревший порох. Они договорились умереть всем вместе со шпагами в руках...
Неожиданно раздался взрыв и, когда дым рассеялся, Кэтсби, опаленный и почерневший, в окровавленных лохмотьях, обратился к Томасу Винтеру, рука которого безжизненно болталась: "Вставай за мной, Том, умрем же стоя!" И две пули прошли насквозь.
Перси, Джон Райт и Кристофер Райт также были убиты. Раненого Роквуда и Дигби взяли живыми... И к 15 января, накануне казни Гая Фокса, все остальные схваченные заговорщики предстали перед судом. Их признали виновными - одних повесили, других четвертовали - некоторых во дворе при церкви Святого Павла, иных - в Ладгейт Хилл и перед зданием Парламента.
Также схватили и допросили иезуитского священника - ГЕНРИ ГАРНЕТА. А вместе с ним - двоих его слуг и другого священника. Все они прошли через чудовищные пытки... И только Гарнета не пытали, но окружили в Тауэре шпионами и доносчиками - с тем, чтобы он сам себя выдал каким-нибудь образом.
На допросах он настаивал, что всеми силами старался переубедить заговорщиков и отвратить страшную беду, и, с другой стороны, не имел права нарушить тайну исповеди и донести властям о готовящемся заговоре. Несмотря на мужественную защиту священника тоже казнили. Но католическая церковь позже причислила его к лику святых...
Еще несколько состоятельных и знатных дворян, не принимавших прямого участия в заговоре Гая Фокса, оштрафовали или бросили в темницы. В основной массе католики с ужасом отшатнулись от страшного предприятия, и все равно оказались под жесточайшими санкциями - незаслуженно. Законы еще более ужесточились. Так закончилась история порохового заговора...
Хотя, полагаю, Его Свинячество и сам был бы рад взорвать Парламент - это вместилище опасных решений, подтачивающих единоличную власть монарха. Когда Король испытывал острую нужду в финансах, он вынужденно созывал заседание Парламента! Да, Король уже тогда не мог принимать решения и получать деньги без одобрения Парламента. Но когда Парламент требовал от Короля отмены монополий или исправления законов, ухудшающих положение различных классов общества, разъяренный Король неистовствовал и яростно распускал этот государственный орган...
Потом Королю понадобилось согласовать с Парламентом новый союз между Англией и Шотландией - и снова он поссорился с Палатой представителей!
В другой раз уже Парламент потребовал от него отменить большие злоупотребления церкви и Высшую Судебную Комиссию, и Король снова топал ногами и выкрикивал проклятия.
Но Парламент не останавливался на достигнутом и не уступал, и вскоре напомнил Королю о необходимости урезать власть епископов и архиепископов, которые до небес превозносили славу великого монарха. Но слишком мало уделяли внимания положению мелких пуританских священников, которые подвергались преследованиям за исполнение обрядов, не сочетающихся с принятыми епископатом. И Король снова распустил Парламент...
И уже неважно, ненавидел ли он Палату общин, или претворялся, что это не так; бросал ли он инакомыслящих в Ньюгейт или Тауэр, запрещал ли произносить речи, касательно государственных дел, которые не в их компетенции; льстил или обманывал, изворачивался или запугивал, дразнил или угрожал,- факт в том, что Король воспринимал Парламент как сущую чуму, угрожающую как ему лично, так и монархии в целом.
И, надо признать, Парламент отвечал Королю взаимностью. Представители твердо стояли на своем и требовали, что Король по собственному произволу и переменах в настроении не может принимать законы без одобрения Парламента.
А Его Свинячество настолько остро нуждался в финансах, что уже начал распродавать титулы и государственные посты. Так что вскоре государственная служба превратилась в предмет торга. Король даже изобрел новый титул - БАРОНЕТ - который мог приобрести любой желающий, уплатив 1000 фунтов!
Не утихающие перепалки с парламентариями, а также бесконечное пьянство, прогулки на охоту и пристрастие сутками нежиться в постели - занимали большую часть времени Короля-лежебоки. Остаток дня Его Свинячество всецело посвящал слюнявым обнимашкам с фаворитами.
Первого среди любимцев - Сэра Филипа Херберта - не интересовало ничего, кроме собак, лошадей и охотничьих прогулок, благодаря которым он чудесным образом возвысился, получив титул ГЕРЦОГА МОНТГОМЕРИ.
Другой,не менее влиятельный любимчик, Роберт Карр, или Кер (потому что его настоящее имя достоверно неизвестно), объявился из пограничной зоны и вскоре приобрел титул - ВИКОНТ ГЛОЧЕСТЕР, а позже - ГЕРЦОГ СОМЕРСЕТШИР.
До какой степени Король восхищался и дорожил этим молодым красавцем, доказывает тот факт, что достойнейшие люди того времени вынуждены были пресмыкаться перед этим ничтожеством.
Наибольшего расположения у могущественного фаворита "удостоился" Сэр Томас Овербури, который посвящал ему пылкие любовные послания и ассистировал в многочисленных государственных обязанностях, которые фаворит в силу безграмотности не мог выполнять.
Достойному Сэру Томасу, однако, хватило мужества, чтобы отговорить неразумного фаворита от опрометчивого брака с прекрасной Графиней Эссекс, которая должна была прежде развестись с мужем.
Мстительная Графиня Эссекс ответила молниеносным ударом: уязвленная женщина велела заковать в железа негодного Сэра Томаса и заточить в Тауэр, где его вскорости и отравили.
Совершив это злодеяние, ужасная леди женила на себе бездарного фаворита, а карманный епископ Короля лично руководил пышной церемонией. И столько было фейерверком и ликования, словно это свадьба самого Короля,а не ничтожного фаворита.
Все же, как положено, после семилетнего "солнечного дождя" возвысился новый королевский любимчик - засиял юной красотой ГЕОРГ ВИЛЛИЕРС и затмил Герцога Сомерсета!
Младший сын дворянина из Лечестершира, он прибыл во двор в ошеломительном блеске и пышности французской моды - прямо из Парижа! И никто во всей Британии не мог сравниться с ним в танцах, так что очень быстро грациозные танцы он начал исполнять для Его Свинячества. И, будьте уверены, перетанцевал всех других соискателей "близости к телу".
А потом как-то неожиданно Герцог и Графиня Сомерсет утратили доверие Его Свинячества - их быстренько лишили незаслуженных достоинств и пышных привилегий, потом разлучили и по отдельности допрашивали на предмет внезапной смерти в Тауэре Сэра Томаса и по другим нераскрытым преступлениям того времени.
Однако Король, опасаясь, что свергнутый фаворит начнет давать опасные показания, компрометирующие подробности, высказывать туманные намеки, распорядился, чтобы во время допросов по обе стороны от обвиняемого стояли стражники с тряпками и вовремя затыкали ему рот.
Так был остановлен поток признаний! И сам процесс превратился в настоящий цирк, и в конце концов обвиняемого признали виновным и назначили в качестве наказания - 4.000 фунтов ежегодного пособия. Графиню тоже оправдали и выделили небольшое государственное содержание.
Правда, к концу процесса супруги уже до смерти ненавидели друг друга, и последующие годы они провели в бесконечных мучениях, взаимных упреках и оскорблениях.
Пока разворачивались все эти события, и Его Свинячество день за днем и год за годом выставлялся в самом неприглядном виде, три примечательных смерти произошли в Англии.
Первый - РОБЕРТ СЕСИЛ, Герцог Сэлисбери. Никогда не отличаясь крепким здоровьем, так как имел деформацию тела, он все же дожил до 60 лет. Однако ни один министр окаянных времен не отличался столь мерзким коварством. Наконец, и он заявил, что утратил интерес к жизни.
Вторая - ЛЕДИ АРАБЕЛЛА СТЮАРТ. Она чрезвычайно напугала Его Свинячество, когда заключила тайный брак с ВИЛЬЯМОМ СЕЙМУРОМ - сыном ЛОРДА РОУЧАМПА, который в свою очередь являлся прямым потомком Короля Генриха Седьмого. Опасаясь, что этот брак укрепит притязания Леди Арабеллы на трон, Его Свинячество распорядился разлучить супругов - и Уильям Сеймур оказался в мрачном Тауэре, а злосчастную Леди отправили в Дархэм. Но по пути к месту заточения, отважная леди, переодевшись в мужское платье, бежала и после отправилась из Грейвсенда на французском судне во Францию.
Все же по злому стечению обстоятельств ей не удалось пересечься с супругом, который, кстати, тоже вырвался на свободу. Леди Арабеллу схватили шпионы Короля и после четырех лет горестных отчаяния, слез и метаний за крепкими стенами Тауэра она простилась с этим жестоким миром...
Последняя, и самая трагическая смерть - ПРИНЦ ГЕНРИ. Наследник трона умер в возрасте 19 лет. Многообещающий юноша, спокойный, воспитанный, всеми горячо любимый, оставил в качестве воспоминаний о себе два эпизода: страшную зависть Короля-отца и горячую дружбу с Сэром Уолтером Роули.
Как вы помните, дорогие читатели, Сэр Уолтер Роули до сих пор томился в заточении, и Принц Генри часто сетовал, говоря: "Никто, кроме моего отца, не в состоянии удерживать в клетке такую замечательную птицу".
Когда Принц лежал больной в Ричмонде, ему все же пришлось по случаю предстоящей сводьбы Принцессы Елизаветы встать с постели и отправиться в Уайтхолл - на встречу с будущим зятем. Там Принц много играл в теннис, несмотря на холодную погоду. В конце концов он подхватил сильнейшую простуду и свалился в постель...
Для Принца Генри Сэр Уолтер Роули написал "Начальную историю мира" - свидетельство того, как тщетны были попытки Его Свинячества сломить дух и рассудок великого человека, удерживая его тело в заточении. И несмотря на все промахи и ошибки, никогда Сэр Уолтер Роули не демонстрировал столь высокого достоинства, как в долгие годы испытаний.
Пройдя 12 лет заточения, Сэр Уолтер Роули вернулся к мечте о прежних морских путешествиях и отправиться в Южную Америку в поисках золота. Не желая портить отношения с испанцами, через территорию которых должна пройти экспедиция, Его Свинячество колебался. К тому же он давно вынашивал плат женить Принца Генри на Испанской Принцессе. С другой стороны, вот она явственно манит и зовет прекрасная перспектива большой наживы! Несколько дней сомнений - и жажда золота преодолела политические опасения.
Итак, Сэр Уолтер Роули обрел долгожданную и сладкую свободу и начал готовиться к большому путешествию - но прежде дав слово Королю, что он непременно вернется. Сэр Уолтер Роули снарядил экспедицию за собственный счет и 28 марта 1617 года на корабле под говорящим названием "Судьба" отплыл к далекому континенту...
Однако экспедиция потерпела неудачу. Искатели приключений золота не нашли и, разочарованные матросы, подняли мятеж. В довершение всех зол, произошла стычка с испанцами, которые не забыли и не простили Сэру Уолтеру Роули его прежних успехов и побед. В качестве мести он захватил и полностью сжег небольшой городок под названием Сэн Томас. Немедленно испанский посланник в Англии явился на аудиенцию к Королю и пожаловался на разбой, учиняемый Сэром Уолтером Роули. Его Свинячество в ярости объявил Сэра Уолтера Роули пиратом и лишил своего покровительства и потребовал немедленно вернуться в Англию.
С разрушенными надеждами, почти разоренный, с расшатанным здоровьем прибыл Сэр Уолтер Роули на родину. В этом походе он потерял своего отважного сына, а компания товарищей быстро рассеялась, и он остался совершенно одинок. По доносу Сэра Луиса Стакли его схватили, и он снова оказался в зловещем каземате Кауэра - вернулся "домой" - в обитель многолетних тоскливых дум...
А тем временем, не получив заветного золота, Его Свинячество рвал и метал. Он сделал все, чтобы опутать Сэра Уолтера Роули нескончаемыми ложными увертками, доносчиками и шпионами, судейскими крючкотворами, которые по привычной схеме досаждали пленнику. И после длительных допросов и заседаний они вынесли ему приговор - 15 лет заточения! Но вскоре и этот приговор заменили...
И 28 октября 1618 года его отправили в Гейт Хаус, в Вестминстер - где ему было суждено провести последние дни на грешной Земле. И там же он простился со своей преданной и достойной супругой, которая, вероятно, была достойна лучшей женской доли...
29 октября в 8 часов утра, беззаботно позавтракав, выкурив трубку и выпив кружку доброго вина, Сэр Уолтер Роули отправился в Вестминстер, где уже был приготовлен эшафот и собралась многочисленная толпа знатных вельмож - посмотреть на его казнь. Так что пришлось протискиваться сквозь плотные ряды собравшихся, чтобы приблизиться к эшафоту.
Сэр Уолтер Роули оставался бодр и несломлен, и единственное, что омрачало его в тот день,- печальное воспоминание о скатившейся под ударом топора голове Герцога Эссекса. Потом Сэр Уолтер Роули много раз клялся, что его вины в той смерти нет, и после казни Герцога Эссекса он немало пролил слез.
Был холодный пасмурный день, и Сэру Уолтеру Роули предложили подойти поближе к огню, но что он благородно поблагодарил за участие, отклонил предложение и любезно попросил лишь ускорить исполнение приговора, потому что его уже потряхивает от лихорадки и озноба, и если они будут тянуть еще некоторое время, то его дрожь может быть воспринята, как проявление трусости. И, опустившись на колени, он принялся читать молитву к Господу.
Прежде чем положить голову на плаху, Сэр Уолтер Роули провел пальцем по лезвию топора и, улыбнувшись, одобрил "это острое лекарство, способное избавить от самого неизлечимого недуга". Затем наклонил голову и приготовился встретиться со Смертью. В последние мгновения жизни он успел обратиться к палачу, который, как ему показалось, замешкался: "Чего ты испугался? Бей, дружище!" И безжалостный топор опустился на шею 66-летнего старика...
А при дворе Его Свинячества происходили приятные изменения - возвысился новый фаворит, который вскорости стал виконтом, маркизом и Герцогом Бэкингемом. Его Свинячество назначил любимца председателем Палаты Лордов, а также Адмиралом - Главнокомандующим Отважного Морского Флота, сокрушившего Непобедимую Армаду. И все Королевство отходило в его полное распоряжение.
Предприимчивая матушка нового Адмирала, засучив рукава, принялась торговать государственной собственностью, званиями, землями, поместьями с ловкостью опытной уличной торговки, в то время, как сам Герцог Бэкингем, усыпанный бриллиантами, от кончиков ушей до кончиков башмаков, сверкал, точно яркая комета в ночном небе, кичась и величаясь.
И все же он оставался ненавистным, нахальным, самонадеянным, хвастливым выскочкой как при дворе, так и на городских улицах. Его несомненная внешняя привлекательность и танцевальная грациозность не спасали положения... Именно этот человек именовал себя "рабом и псом Его Величества" и придумал прозвище господину - "Его Свинячество". А господин нежно звал его СТИНИ, уменьшительным именем Стивена, и Святой Стивен всегда изображался как чрезвычайно красивый человек.
Ненависть и презрение к католикам внутри страны, порой, доводила Его Свинячество до умопомрачения. Но он совершенно менялся, лебезил и стремился обворожить континентальных католиков, потому что именно там искал выгодную партию для своего сына и намеревался плотно набить свои безмерные карманы ее приданым. Принц Чарльз, или Малыш Чарли, повзрослел и стал Принцем Уэльским, и давняя мечта женить сына на Испанской Принцессе пробудила алчные грезы Английского Короля.
Но Испанская Принцесса не могла стать супругой принца-протестанта без разрешения Папы. Тогда Его Свинячество написал жалкое просительное письмо Его Святейшеству
Описание длительных переговоров о предстоящем браке заняли бы несколько томов, поэтому ограничусь лишь тем упоминанием, что развязка была ускорена самим Принцем Чарли, когда он вместе с дружком Стинки, под вымышленными именами - Мистер Том Смит и Мистер Джон Смит - отправились к Испанскому двору, чтобы лично посмотреть на суженую.
Оказавшись при Испанском дворе, они неоднократно заявляли и убедили всех, что Принц Уэльский настолько влюблен, что жизнь ему не мила без прекрасной Принцессы.
В конце концов Малыш Чарли и Стинки, довольные собой, вернулись в Англию, которая встречала их радостным ликованием. Малыш Чарли объявил всем, что без ума от Принцессы - но не Испанской, а Французской. Генриетту Марию он встретил в Париже, по дороге в Испанию. Сам Принц Уэльский считал весьма забавным и анекдотичным, как славно он разыграл доверчивых испанцев! И с хитрой улыбкой насмехался над смешными простаками, которые поверили ему.
Как принято у бессовестных лжецов, Принц и его фаворит, испытывали настоящий шок и разочарование, когда выяснялось, что обманутые ими люди отвечали им еще большим вероломством. Принц Уэльский и Стинни представили испанцев в столь нелицеприятном свете, что вскоре вся Англия уверилась в коварстве зловредных испанцев и стала готовиться к новой войне с ними.
Между тем на континенте стоял всеобщий хохот при королевских дворах, когда монархи, министры и аристократы пытались представить себе вид вооруженного и воинственного Короля Англии - в нелепом зеленом наряде с шпажкой в дрожащей от пьянства руке.
Все же Парламент выделил ему сумму - для ощущения собственного величия - на военную кампанию против Испании. Король публично в одностороннем порядке разорвал все договоры с недружественной страной. Испанский посол, не добившись аудиенцией с Королем, незаметно вложил в руку отставного фаворита Герцога Сомерсета бумагу, в которой говорилось, что он находится в собственном доме под охраной, осаждаемый шпионами Герцога Бэкингема.
Получив письмо, Король принялся выть и бесноваться, затем, потребовал немедленно разлучить Принца Уэльского и Стинни, а сам отправился в Виндзор, выкрикивая бессвязный вздор. Истерика Его Свинячества прекратилась в горячих объятиях "верного пса и раба", и тогда он объявил, что совершенно удовлетворен и ни о чем другом более не мечтает...
Принц Чарли и фаворит получили практически неограниченную власть - например, устанавливать с Папой какие угодно договоры, и Принц, думая лишь о француженке, подписал Указ, что отныне все английские католики могут свободно и безбоязненно проповедовать свою религию, и никто не смеет лишить их этого права.
В ответ на благородный жест Принца Генриетта Мария начала готовиться к встрече с будущим супругом и в качестве приданного будущая Королева Англии собрала 680 тысяч крон, и глаза Его Свинячества загорелись алчным блеском, предвкушая знатное пополнение своих карманов, как неожиданно безжалостные Парки обрезали его жизненную нить!
После 14 дней болезни, в ночь на воскресенье 27 марта 1625 года Его Свинячество испустил последний вздох. Он правил 22 года, и достиг возраста 59 лет.
Но в мире не найдется ничего более мерзкого, чем безмерно расточаемая лесть и безмерная коррупция, атмосфера бесстыдства и тотальной лжи при Королевском дворе. И очень трудно сказать, нашелся ли хотя бы один человек, не зараженный инфекцией нескрываемой лести, не запятнанный позором коварных интриг в ближайшем окружении ничтожества в королевском обличье - Джеймса Первого?
И мудрейший философ, Лорд Бейкон, являет впечатляющий и жалкий пример коррумпированного шаркающего льстеца, униженно прогибающегося перед "верным псом и рабом Его Свинячества". И не знаю, кто еще покрыл себя большим позором...
С другой стороны, мерзкое существо, подобное Его Свинячеству, оказавшись на королевском троне, несет опасность нравственной чумы, и любой человек от одного прикосновения и даже приближения, немедленно подхватывает смертельную бациллу и сам становится токсичным для окружающих...
SOS! Срочно нужна помощь Карта Сбер: 4817-7602-0876-3924