Ёж сидел в своём шалаше и слушал, как шуршит дождь за стенами его убежища. Временный дом ежиный сделан был добротно: не соврали гномы – построили на славу. Ни одна дождинка не попала внутрь, даже самый малый сквознячок никогда в нём не хозяйничал – тихо да уютно. Но Ежа это сейчас не радовало – бремя ответственности упало на его
колючие плечи так внезапно, как падает на голову путника привет от случайной птицы.
Ещё пару часов назад колючий любитель латыни созерцал непривычную суету во дворе Ведьмы. Сама хозяйка сновала по подворью, что-то собирая в разных его уголках: то пучки трав, то вязаночки каких-то прутиков. Из дома выносились и вылетали мелкие
баночки-скляночки и сами укладывались-упаковывались в большую берестяную корзину. Иногда Ведьма останавливалась и бормотала что-то про себя, прикладывая указательный палец ко лбу и вспоминая, чего ещё не уложилось в её кладь. На вопрос о происходящем, Никифор только фыркнул в сторону Ежа, лишь на минуту прервав процесс вылизывания собственной и без того идеально чистой шерсти.
Собственная догадка колючего о том, что Ведьма куда-то собирается, вскоре подтвердилась. Хозяйка вышла из дома в новом плаще из небеленого полотна, лёгким пассом закрыла дверь. Резьба на двери вздрогнула, словно в ответ на движение руки качнулась узорная ветка шиповника. «Ишь, чего обнова с женщиной-то делает, - подумал Ёж, -сколько того плаща – тряпицы, а она как будто ростом повыше стала и ступает легче.»
Ведьма взяла корзину и посмотрела сначала на метлу, которая одиноко стояла у частокола, потом на башмаки с чудной вышивкой, которые незадолго до этого вытащил из хижины Никифор. Махнула рукой и, не выбрав ничего из волшебных средств передвижения, пошагала к калитке. Проходя мимо молчаливо наблюдающего
Ежа, она наклонилась к зверьку и шепнула ему тихо:
- За старшего остаёшься. Дом и подворье на тебе. Птицы-то не присмотрят путём, а кот со мной в город пойдёт. К завтрашнему вечеру вернёмся. Колодец стереги особливо, чтоб ни встречный, ни поперечный к нему не совался. Но и сам близко к нему не ступай, - в который раз напомнила Ведьма и внимательно посмотрела на Ежа. Колючий хотел ответить ей умной латинской фразой, но подняв
на Ведьму глаза-бусинки, впервые так близко встретился с глазами колдуньи. Из-под тёмных тяжёлых прядей взгляд не старухи, но юной девушки обжег его - синие искры вперемеж с золотистыми плясали на зелёном фоне. «Лесное болото», - потом вспоминал он, - и цвет тот же, и затягивает так же. Жуть! Врагу не пожелаешь такое увидеть!»
Потому только кивнул он в ответ да смотрел молча, как уходит Ведьма за калитку, а за нею, с высоко поднятым хвостом и раздутым, как парус, чувством собственной важности, ступает Никифор. После их ухода, Ёж несколько раз сделал обход двора, раза четыре обошёл вокруг колодца, недоумевая, чего же так с ним носится хозяйка. Колодец, как колодец с виду, причём, давно заброшенный:
закрытый огромной кованой крышкой с какими-то письменами, буквицы на которой Ёж разобрать так и не смог. Кругом было тихо, воров не наблюдалось, даже гномы не шныряли, как обычно. И сам Лес тих был непривычно, словно уснул предобедишным сном.
А потом с неба упал дождь. Над полусказочным лесом и дождь всегда шёл особенный, характерный, волшебный почти. Когда в духе
был – пел, мелодии по веткам-листьям стучал, случайных прохожих жаловал – тёплым да ласковым им казался, а кого так и исцелить мог от хвори невеликой. Лысые домой с волосами после дождя возвращались, ростом малые – подросшими, рябые – лицом очищались. А когда злилось дождю - щекотал, бил, гнал в кусты да под деревья путников запоздалых. Ломал ветки, заливал тропки, делал болотца на лесных
дорогах да пугал громом полусказочный народ.
Нынешний дождь был недовольным. Не то чтобы сильно буйным, но тяжёлым и монотонным. В лесу потемнело и похолодало. Ёж решил, что героизм никто не оценит и дальше сторожить двор он будет из своего плетёного дома. Там он успел вздремнуть и передумать кучу мыслей, посчитать на сколько ещё хватит скудеющих запасов засахаренной клюквы - ради неё гномята были всегда готовы выполнять мелкую работу, которую изредка поручала Ежу Ведьма. Вдруг за шалашом раздались приглушенный голоса и шаги. «Воры, - обомлел колючий страж, - к колодцу подбираются, точно, будут крышку на металлолом спиливать! Что же делать-то?»
Шаги раздались ближе и кто-то поскрёб-постучал в стенку шалаша. Ёж, внутренне сжавшись в клубок, высунулся навстречу незваным гостям. Под косыми холодными струйками жались друг к другу двое ребятишек: девочка и мальчик.
- Здрасьте, - первым поздоровался мальчик, - мы тут намокли немножко…
- И заблудились немножко, - тихо добавила девочка…