Первый материал на эту тему:
http://www.proza.ru/2017/02/23/1670 Моё мужское окружение
В первом материале я дал беглый обзор мужских сообществ, с которыми была связана большая часть моей сознательной жизни.
Разумеется рассказанным дело не исчерпывается.
Абсолютное большинство мужчин в том эскизе справки даже не упомянуто.
Между тем у меня были друзья.
Со школьной скамьи и далее по жизни.
Поскольку я менял дислокации и места обитания, постепенно у меня образовалась некоторая группа «общин» или «кружков» друзей, коллег и знакомых, партнёров и товарищей и поэтому я попытаюсь хотя бы абрисно наметить тот круг исследований, которые помогут желающим – а это будут возможно внуки или даже правнуки – восстановить некоторое подобие реальных событий.
В качестве примера на эту тему расскажу вам историю моего собственного деда, которая по сей день не нашла достойного освещения ни в прессе ни в справочниках по истории отечественной литературы и журналистики.
Мне известно, что родителями деда были томские, а затем – видимо переехали туда! – нарымские хирурги! Попасть в Томск мне довелось только раз, причем при обстоятельствах напрочь исключавших какую-бы то ни было поисковую деятельность. Меня самого с моими товарищами разыскивали бандиты, имевшие своей целью, как нам тогда представлялось, ликвидацию нас, как свидетелей. Собственно вывезли нас из уже Новосибирска спецслужбы, что привело меня к реальному разрыву с целым направлением своей бурной деятельности на многие годы. В Нарым мне пока добраться так и не удалось и не видно ресурсов на такого рода экспедицию.
Но есть и другие – не менее занятные места. Например Москва! Дед несколько лет работал корректором у Сытина! В то же самое время корректором там одно время трудился и некий Серёжа с довольно редкой фамилией – Есенин. Корректоры у Сытина пребывали в одном месте и потому меня остро занимает вопрос: насколько хорошо они знали друг друга? Не знать друг друга вообще они не могли!
Откуда им тогда было знать, что один станет практически первым поэтом страны, а второй – спустя годы, выиграет крупный литературный конкурс державы, опередив известнейшие имена?
Вот мне, как внуку и интересен круг мужских знакомств моего деда.
Но к описанию своих мужских "кругов".
Начнём со двора: Серёжа Тропин, Саша Калюжный, Олег Николаев, Толя Голомб – мои сверстники и друзья. С Толиком Голомбом мы выпускали целый журнал ГРИНК (Голомб, Ратушный и Николаев, Калюжный), так что это была абсолютно мужская компания. Сюда добавим двух дворовых авторитетов: Толика Владимирова и Валерку Рыжего. Второй был моим первым учителем шахмат! Он дружил с моей мамой десятки лет и последний раз мы с ним общались в 2002-ом году! То есть тогда, когда ко мне уже подкатывался полувековой юбилей.
Понятно, что в ближайшее пацанское окруждение входил мой младший брат Серёжа и вся его «тусовка» с Абакумовым во главе.
В секции лёгкой атлетики у меня сложился чёткий узкий круг друзей: нас было трое! Валера Гладков, Володя Кунцевич и ваш покорный слуга.
Валера через годы сохранил фото того единственного забега на тысячу метров, в котором мы в лидирующей головке! К сожалению недавно он ушёл от нас навсегда. Между тем он уехал учиться в КВВКУ – в Краснодар, а я чуть позже убыл в Краснодар и умудрился именно в нем стать чемпионом города! То есть мы некоторое время двигались параллельно! А вот Володя Кунцевич был тем, кто помогал мне после перенесённого инфаркта выносить из роддома на Химмаше мою младшенькую – Дашутку!
То есть вот это трио из секции лёгкой атлетики просуществовало устойчиво пятьдесят с лишним лет!
Кстати это к вопросу о том, насколько разбросанным и неустойчивым был я сам на самом деле.
В школе мне довелось стать второгодником и потому у меня было целых два «моих» класса – первый и второй.
Устойчивые друзья у меня были в том и в другом.
Причём эта устойчивость сохранялась опять таки десятки лет.
В первом моем классе моими друзьями были Саша Попов, Саша Лапкин, Толик Мельников, Саша Шиндерман, Валера Мочалин, Серёжа Шишмаков.
Во втором моём классе моими друзьями были Володя Кузьмин (он сменил фамилию!), Юра Пучинский, Лёня Морозов и Юра Мещеряков.
На уроках мы жарко спорили и с Жорой Тихомировым и с Володей Першиным. Понятно, что в обоих классах были и другие мальчишки, но с ними у меня особых дружб не водилось.
Володя Першин стал большим математиком.
Как жаль, что именно с ним я так и не смог пообсуждать своих позднейших математических воззрений и разработок. На переменах мы спорили о запрете деления на ноль, и именно этот спор впоследствии привёл меня к открытию мерцающих шахмат!
Да! Да!
С поисков путей обхода теории комплексного переменного начинается дорога к моим мерцающим плоскостям.
Георгий Тихомиров по слухам стал философом.
Мне довелось закончить философский факультет ЛГУ им А.А.Жданова в Ленинграде, и в круг моих приятелей-философов из Екатеринбурга со времён наших совместных игр в конце 80-х начале 90-х вошел Саша Лучанкин, но вот с одноклассником Жорой мы так и не пересеклись! А жаль! Про «свой» бит-ансамбль «Кентавры» я уже писал где-то, и потому повторяться не буду. Сейчас на Ютубе можно найти несколько аудиозаписей моих песен выполненных Леонидом Морозовым в Уральской консерватории.
Так что и с этим классом я сам не рвал связей десятки лет.
С Юрой Мещеряковым мы дружили практически до самого конца его удивительной и пока мало изученной жизни. Он погиб в Краснолесье в начале этого тысячелетья.
В шахматной школе Свердловска я ни с кем особо не сходился. Постоянным партнером моим до шестого класса был Серёжа Шишмаков. Затем пальма первенства перешла к папе Вове и Юре Мещерякову. Но основным партнёром стал именно папа Вова.
Так мы плавно перебираемся к моей «взрослой» мужской компании.
У меня был тесный круг мужчин, с которыми я постоянно общался и спорил.
Так уж вышло, что ввиду отсутствия дома отца я компенсировал эту зияющую рану активными знакомствами с кругом мужчин, в которых я искал в первую очередь равных себе собеседников и серьёзных оппонентов.
Первое место здесь принадлежит дяде Мише – маминому брату – который оказал на меня огромное влияние. Хотя общение наше было и скупым и редким. У него родился сын Жорик. У маминой подруги – Светы Зворской родился сын Ильюшка. И вот это были мальчики на семь-восемь лет моложе меня, которые и стали моими самыми первыми учениками. Но сначала о «взрослых». В шахматной секции господствовали мужчины. Меня опекал целый круг тренеров: Михаил Сергеевич Соловьёв, Орест Аверкин, Олег Чернин, самолично Адабаш – директор школы (мне даже довелось при нём же поработать сторожем в шахматной школе уже после миллениума!!). Вот только небольшая цитата с шахматного ресурса Екатеринбурга: и это всё о моём там мужском окружении:
"Турнир памяти Адабаша А.Г. (1937-2015гг)
7 января исполнилось 80 лет со дня рождения Адабаша Анатолия Григорьевича. Про Анатолия Григорьевича много написано, сказано. Перечислять все его заслуги не хватит никаких объёмов.
Турнир к 75-летию А.Т. Терентьева
Блицтурнир посвященный Юбилею Мастера спорта СССР Тренера Высшей категории А.Т. Терентьева
Турнир памяти заслуженного тренера России Соловьева Михаила Сергеевича"
Конец цитаты!
Каждый из них был яркой самобытной Личностью и каждый оказал на меня сильное влияние. Находясь рядом с ними я впитывал как губка и каждый жест и каждое их слово.
Это были великие Учителя жизни!
В секции лёгкой атлетики со мной работал ученик Веры Павловны Петрашень Валерий Иванович Никитин. Тренер от Бога и Веры!
Вот мы просмотрели моё «мужское» окружение в «школьный» период жизни. Как видите – я всех помню! И при этом я вновь не описал самого главного и самого важного!!!
Вот попробуйте так обстоятельно описать всё кроме основного.
Дело в том, что моя мама училась на геофизика в Горном институте, а затем работала «в поле» и «в камералке». В её студенческие годы наша большая гостеприимная комната частенько становилась местом сходок маминых друзей-студентов.
На большом семейном дубовом столе лежали стопки конспектов, логарифмические линейки, циркули… Напряженно обсуждались граница Мохохоровича, отражённые волны, границы нелинейных напряжений…
Я рос в окружении этих молодых весёлых сильных умных мужчин и женщин – они все были младше мамы – ведь она пришла в вуз после Колымы! И среди гостей выделялись её однокурсники с которыми она потом дружила до самой смерти! Курс был удивительным! Среди маминых друзей уже там выделялся и Валера Кормильцев – будущий муж Светы Зворской и отец Ильюшки. Многие годы он оказывал маме неоценимую помощь. А со Светой мама дружила до самой смерти и похоронены они недалеко друг от друга на Ивановском (? – тут могу назвать неверно!) кладбище Екатеринбурга.
Так вот именно геофизики-мужчины и были главными моими оппонентами во всех моих детских научных изысканиях. Они и были самой важной частью моего истинно мужского окружения. И каждый достоин не одной книги!
К ним же следует отнести и Витю Казанцева – мамину последнюю любовь, и Ивана Емельяновича Мальцева, и рабочих нашего отряда в Артях.
Среди них было двое бравших Берлин!!
Надеюсь рассказанного уже вам хватит, чтобы понять, что именно мужчины сформировали моё отношение к жизни на первом самом важном этапе становления личности.
Впереди меня ждали встречи и длительное общение с Геннадием Александровичем, Валерием Петровичем, Иваном Васильевичем.
Именно они и стали моими основными гуру, моими Учителями жизни.
Впереди меня ждали встречи и совместная работа с Брониславом Прокопьвичем, Борисом Артемьевичем, Владимиром Тимофеевичем, Алексеем Геннадьевичем, Геннадием, Сергеем, Андреем… Но это уже потом, уже после.
И о них я уже рассказывал и надеюсь рассказать ещё не раз!