Школьный духовой оркестр

         В нашей сельской школе существовал духовой школьный оркестр, другого подобного оркестра в селе просто не было. Создали оркестр в 1961 году. Я был невольным свидетелем покупки оркестровых инструментов.  Передавали по уличному вещанию о первом полете человека в космос,  именно в этот момент учащиеся школы несли с базы «Рыбкопа» духовые инструменты еще в упаковке. Было это 12 апреля 1961 года. Каждый мальчишка мечтал играть в этом оркестре. Мой брат играл в оркестре на трубе, брали туда с шестого класса, и вот в начале учебного года объявили набор в оркестр. Руководил им школьный учитель пения, человек, очевидно хороший, увлеченный своим делом, но на его уроках дисциплина явно "хромала". Похоже поэтому на уроках пения никогда не было порядка, все вместо пения хулиганили, что-то орали и не слушали учителя. Я ничем не отличался от других, поэтому у меня по пению стояла тройка, на которую родители никак не реагировали. Не смотря на это, отборочный тур в оркестр я прошел. У меня оказался музыкальный слух и неплохое чувство ритма. Желающих было очень много, но отсев был строгий. В результате нас набралось 15 человек нового оркестрового состава. Занятия проводились два реза в неделю в здании младшей школы. Распределили инструменты, мне достался баритон, однокласснику Вовке Балановскому, по прозвищу «Балон» - тенор. Оркестр состоял из трех труб, трех альтов, двух теноров, двух баритонов, двух басов,    двух кларнетов и одного барабана с тарелками. Занимались часа по два, сначала осваивали инструмент, его особенности, потом учились правильно дуть в него, при этом надо было следить за накоплением конденсата и периодически вытряхивать его из специального патрубка. Если этого не делать, то чистый звук переходил в булькающий. Постепенно осваивали нотную грамоту, длительность звучания нот, нотный стан, слежения такта, играли ноты, добиваясь автоматики нажатия клавиш соответствующей ноте. Затем перешли к исполнению простейших мелодий типа «Во саду ли в огороде..», сначала играли по отдельности, затем парами: тенор с тенором, баритон с баритоном и так далее. После чего начинали играть группами альты, теноры, баритоны у всех были свои ноты. Задания усложнялись и требовали большего времени на изучения мелодий. Для этого учитель разрешал брать инструменты домой. Выглядело это так: вечером, зимой, часов в 8, когда было основательно темно, мы отправлялись по домам. На улице Северной жили я – баритон, «Балон» - тенор, Генка Рыженков – альт, еще один Генка с трубой, и вся эта братия, как выходила из школы, принималась дудеть, кто во что горазд, я предлагал играть марш, но без нот получалось «кто в лес, кто по дрова».  При этом все собаки, сидевшие на цепях, а они были в каждом дворе, впадали в неистовство: кто выл дурным голосом, кто неистово лаял, но все звучало весьма впечатлительно. И жители села вываливали на улицу услышать и понять суть бедлама. По мере расхождения по домам наш оркестр затихал. Утром, а я учился во вторую смену, я приступал к тренировкам, при этом наши дворовые псы – Рекс и Тобик вторили мне, пока я не прекращал дудеть. Делали они это тоже своеобразно, садились в ряд и с началом звука инструмента вскидывали головы к верху, закатывали глаза и принимались выть. Рекс, как более крупная собака – басом, Тобик - тенором . Затем я делал уроки, шел в школу, а вечером с инструментом спешил на оркестровые занятия. И такое случалось довольно часто. Потом начались тренировки всего состава целиком, играли «тушь», вальс, марши, сыгрывались. А затем были будни, которые постепенно всем участникам оркестра надоели. Приходилось играть на всех торжественных собраниях, вечерах, сборах и даже на похоронах.  Запомнился забавный случай на митинге, посвященному очередной годовщине Великой Октябрьской революции, отмечавшейся 7 ноября каждого года. Наш оркестр, первый раз в составе колонны школы, пришел на стадион, где проводился митинг. Колонн было много, почти от каждого учреждения. Но оркестр был только у школы. По прибытию, оркестр перестроился и встал слева от трибуны, на которой стояло советское и партийное руководство района. Колонны выстроились по порядку и повернулись лицом к трибуне. Первая колонна состояла из роты воинов местной воинской части связи, дислоцирующихся на краю села. Митинг начался. После речи председателя райисполкома и возгласа: «Митинг …. считать открытым»! Мы грянули гимн Советского союза, до этого его не играли публично. Это было неожиданно, и народ не зная, что в этих случаях делать растерялся. Кто снял шапку с головы, кто выпустил древко знамени или транспаранта и те попадали. Воины в разнобой закричали: «Ура». Но замешательство быстро прошло. Далее зазвучали праздничные речи – поздравления, в том числе и от первого секретаря райкома КПСС Снежко. Выступления закончил райвоенком майор Снегур. После чего прозвучала команда: «Приготовится к торжественному шествию посвященному….! Шагом марш»!  Мы, что было мочи, заиграли марш «Прощание славянки». Колонны пришли в движение, но и тут не обошлось без казуса. Воины были в начале колонн и под оркестр ходить они не тренировались, поэтому передние ряды замешкались, а задние уже двинулись, толкая впереди стоящих, получилось свара и толкучка, которая быстро нормализовалась. Колонны, под звуки марша, торжественно шествовали, восторженно размахивая флагами, транспарантами и воздушными шариками, минуя трибуну, с которой руководство района, махало руками в ответ, и только майор Снегур отдавал честь проходящим людям. Все  происходящее в колоннах можно было видеть только со стороны трибуны и оркестра, стоящего лицом к колоннам трудящихся и сельской интеллигенции. Затем после митинга  мы играли в клубе, поднимая настроение, в основном танго и вальс, хотя это был и не эстрадный оркестр. Повзрослев, я его часто вспоминал, навыки, полученные в оркестре,  были не редко к месту.