из книги "Максимка, Толик и друзья"
Утром бабушка сказала, что вернётся к обеду, и уехала в райцентр по делам.
Я слонялся по дому, не зная чем бы таким интересным заняться.
Моросил мелкий дождь, было прохладно и хмуро.
Даже Муська не хотела выбираться из дома, а устроилась на диване, свернувшись клубочком в уголке так уютно, что и мне захотелось полежать и посмотреть телевизор. Я сел рядом с Муськой, погладил её по спинке, она тут же замурлыкала, мол продолжай, гладь меня.
А я думал о Толике, как он?
Накануне мы ловили бычков на озере, и тут хлынул такой ливень, что мы вмиг промокли до нитки и пошли домой. После этого у Толика поднялась температура, и вчера весь день он был дома.
"Надо навестить его", - решил я и вспомнил, что к больному принято приходить с гостинцем, то есть приносить что-нибудь вкусное.
Я открыл холодильник - суп, каша, котлеты - ничего подходящего. А на кухонном столе стоит миска с чёрной смородиной, которую я собрал вчера, потому что бабушка решила сварить из неё варенье.
"А что если... Да! Что если я сам сварю варенье и угощу Толика, моего друга?!"
И я сразу вспомнил слова бабушки:
- Максимка, собери смородину вот до этой каёмочки на миске - будет ровно килограмм, и тогда я сварю из неё пятиминутку.
Пятиминуткой бабушка называла своё кулинарное произведение не совсем правильно: во-первых, варила она его не пять, а пятнадцать минут, и во-вторых, получалось у неё вовсе не варенье, а настоящий мармелад.
Не знаю, как у бабушки жидкое горячее варенье превращалось в твёрдый, хоть ножом режь, мармелад, и до того вкусный и ароматный - пальчики оближешь. А внутри ещё ягодки кисленькие попадаются, и цвет красивый такой - малиново-вишнёвый.
Подобное кулинарное чудо я, конечно, не сварю, но просто варенье, пожалуй, можно попробовать. А чего сложного? Добавил в ягоды чуток воды, потом сахар, поставил на огонь, поварил пятнадцать минут - вот и все дела. И пенки ещё будут! А Толик пенки от варенья любит, я знаю.
И так я обрадовался своей придумке про варенье, что тут же вскочил, взял миску со смородиной и уже хотел пойти мыть ягоды, но тут мой взгляд упал на программу телепередач, лежащую на столе, и я увидел, что через несколько минут начнётся кинофильм "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён". Этот фильм нравится не только мне, его любит смотреть вся наша семья, он из тех далёких времён, когда моя бабушка ещё в школе училась. Я тут же включил телевизор, но фильм пока не начался.
Передо мной стояла кулинарно-математическая задача - сколько воды и сахара надо взять, если имеется один килограмм смородины? Ответ: воды один стакан, сахарного песка два стакана. Так я решил.
Положив ягоды в дуршлаг, я помыл их, потом переложил в миску, налил туда один стакан воды и потянулся за сахарным песком. А в это время по телевизору, который стоит на веранде, и который мне хорошо видно, так как дверь на кухню открыта, как раз в это время начался фильм. И я засмотрелся на приключения Кости Иночкина в пионерском лагере.
А вспомнив про варенье, которое ещё не закипело, я понял, что не положил сахар.
И я быстро, кино же идёт!, схватил стоящую с краю на полке банку и бухнул два стакана сахарного песка в миску с вареньем.
И вот стою я у плиты, помешиваю ложкой варенье, не отхожу и смотрю историю о Косте Иночкине, и так мне интересно, как будто первый раз этот фильм вижу.
А Костю несправедливо выгнали из пионерского лагеря, и он уже приехал на станцию чтобы сесть в поезд и поехать домой к бабушке, но потом... потом вдруг решил вернуться в лагерь, и ему приходится прятаться в каморке под сценой.
Его друзья помогают ему - приносят хлеб, котлеты, которые сами не едят, а приберегают для Кости, приносят книги, а одна девочка принесла букет ромашек.
И то и дело появляется высокий смешной парень, который спрашивает у ребят всё время одно и то же:
- А чё это вы тут делаете, а?
Но постепенно до меня доходит, что уж очень долго моё варенье почему-то не кипит.
Ведь оно должно булькать, правда? А тут ни одного пузырька на поверхности.
Я приглядываюсь к варенью и вижу, что нет и пенки, и что самое странное, нет запаха варенья. Как же так? Когда бабушка варит варенье, запах слышно у калитки.
Я смотрю на часы и вижу, что прошло уже больше полчаса и никакого кипения, а само варенье на вид какое-то странное, тяжёлое, свинцовое что ли. Ягоды потемнели, но не пригорели, нет, я же мешал всё-таки.
Я взял чайную ложку, макнул её в варенье, подул чтобы остыло, попробовал и...
Испугался! Никогда в жизни я не ел подобной гадости! Горечь жуткая!
Как же так? Может быть, мне показалось? Может быть, я заболел, как Толик? Я потрогал свой лоб - нормальный, температуры нет.
И мне пришлось снова попробовать эту страшную смесь. И тут же выплюнуть её.
Я выключил плиту и, совершенно растерянный, некоторое время неподвижно стоял, не в силах понять, откуда взялась эта невозможно горькая горечь? И тут меня осенило!
Я взял стеклянную банку, из которой брал сахарный песок, и макнул в неё ложку. Попробовал... Это была соль. Вместо двух стаканов сахара я положил в варенье два стакана соли.
Но почему так горько? Казалось бы, это моё варенье должно быть страшно солёным.
"Наверное, - рассуждал я, - горечь появилась из-за соединения кислоты смородины с большим количеством соли. Вот приедет папа, и спрошу у него - он всё знает".
- Максимка! - услышал я с улицы.
У калитки стоял Толик. Я открыл дверь, мы прошли на веранду. Толик, как почувствовал себя лучше, так сразу и пришёл ко мне. И я рассказал другу про варенье.
В конце моего рассказа Толик никак не мог остановиться от смеха:
- Представляешь, а-ха-ха-ха... Представляешь, Максимка, если бы ты положил не соль, а стиральный порошок! Вот пена поднялась бы!
И он снова засмеялся.
- Ребята, что вас так рассмешило? - услышали мы. На веранде стояла бабушка. - А калитку забыли закрыть. Что случилось?
Я рассказал про варенье, и бабушка, выслушав внимательно, огорчённо вздохнула:
- Вот что значит торопиться - спешка до добра не доводит, - и, помолчав немного, добавила строго. - А если бы ты положил не соль, а стиральный порошок?
Мы с Толиком переглянулись и ничего не сказали.
Бабушка прошла на кухню, открыла шкаф и, увидев пустую банку, улыбнулась, глядя на нас:
- А теперь, мои дорогие, идите-ка в магазин за солью.