Подарок для моей любимой ведьмы Машеньки Алехиной
Сколько себя помнил Мелихов, с самых малых лет и до сегодня он всегда интересовался самыми странными вещами, одолевая деда бесконечными вопросами, приставая к благочинному, сбегавшему, задрав рясу, от вихрастого казачка, даже станичный лавочник Петр Ильич Щука не избежал любознательности Гришки, но глухонемой калмык Сабулдо, прислуживавший при лавке канделябром, отвадил приставучего мальца при помощи клеевой помадки, о чем будет рассказано в свое время ; и теперь, сидя на конюшне Яковлева, покуривая и поплевывая он раздумывал над тем, что делают татары с лошадьми. Смутные слухи всегда бродили среди казаков и антисемитов, татары в этих слухах были в страшных шапках, с оскаленными смуглыми рожами и постоянно что - то делали с лошадьми, в каждом слухе разное, то они коней запрягали цугом и таким образом путешествовали на Бали, то скакали голыми по Царьграду, пугая мамелюков и янычар, усатых мужчин в кожаных жилетках, стремившихся хоть в этом походить на загадочных немцев, а то и возводили жеребцов в чин сенатора и даже консула, наименовывая Францами, Клинцевичами, Кристинами и прочими заморскими именами. Но самые кошмарные слухи, разнесшиеся по Области Войска с началом холодной войны, говорили о важном, об опустошенных планетах, о неисчислимых армиях и о нем. О лорд - маршале. Шептались бабы, встречаясь у колодца, что он великого ума и немалого достоинства, не одобряет Сноудена, хотя и не знает никакого Прохорова, играет на кифаре Нерона, пожимая руки и разглядывая ноги каких - то людей, но что было особенно непонятным : вот по кой хер он вообще нужен. На такой вопрос не мог ответить сам станичный атаман фон Граббе, происходивший от приблудного мордвина, некогда пришедшего на Дон с мешком лотоса и разноцветным зонтиком, благодаря чему на круге и было постановлено передать власть мордвину и его потомству навсегда.
- Все думаешь, - скрипучим голосом осуждающе произнесла Анисья, выпрастываясь из навозной кучи, где она лечила мигрень, - с утра и до ночи только и думаешь. Нет бы детишков мне заделал.
Григорий оглядел безумным взглядом чумазую женщину в сапогах и ничего не ответил, отметив про себя, что нужно все же досконально узнать про татар, иначе это сведет с ума.
- Гришка !
С улицы раздался дикий крик Абрам Иваныча. Григорий заплевал окурок точными плевками сгустившейся слюны, поправил шинель, скатанную в матрац, прицепил котелок, закопченный и из меди, яро начищенной песком и уксусом квартирмейстером Пятого легиона, встал и поклонился в пояс Анисье. Вышел на летнее солнце и лихо козырнул Абрам Иванычу, согласно присяге и чувству долга.
- Слыхали, чево Гришка - то учудил ?
Прокл, бобыль из Бобылицы, ходивший на колодец впотьмах, встопорщил непослушную бороду и прислушался к тихому разговору станичников, сидевших на бревнах, прикаченных половодьем из Озерлага в прошлую весну, прибегали на кониках начкар и товарищ оперуполномоченный, но атаман не выдал и прямо сказал однополчанам : " Е...ся в сраку, ребята ! " С тех пор бревна и лежали у оврага, ожидая своего Гаутаму, что возведет Дворец Съездов на зависть черкасскому правительству Бугаевского и Чайковского, а станичники взяли в твердую привычку обсуждать важное именно у них, у бревен, уже потемневших от старости, ибо с прошлой весны прошло без малого сто лет.
- Слыхали, - хохотнул Павка Корчагин, раскидывая листовки по бревнам. - Узнал - таки, шельмец, что с лошадьми татары делают. Одно слово, ухарь.
- Оно так, - не согласился Люстрин Зажуйский, токая тулемтоем.
- А то, - возмутился про себя Аксинья, как всегда именуя себя изнутри мужским родом, восстанавливая гомофобию и рекламные цели немцев, окончательно свихнувшихся на своем Рейне на пару с жабой Жанной, уловленной ротанчукской вершой на мормышку. - Всегдатошно так - то, оно как сбоку и никаких.
- Уууууй, - закричал Прокл, бросаясь.
Наутро в станицу вошел Второй Белорусский. Встал у лютеранской кирхи и п...дец.