Сидела как-то не так давно наша компания на морянской набережной, воздухом дышала и общалась со знакомым бичом, бывшим профессором по прозвищу Горюха. Было довольно прохладно как для весны, но по сравнению с зимними морозами - как бы и ничего. В тёплой одежде и на подостланных пенках сиделось даже комфортно.
Море уютно плескалось за полуразбитой дамбой, по набережной неспешно прошёл паровозик, ведя за собой в сторону порта грузовые вагоны с остатками делового металла, наворованного на закрытых предприятиях ридной нэньки. Мы лениво проводили его глазами – краны в порту стояли, грузить особенно было нечего, всё разворовано ещё раньше.
Начало темнеть, но уходить не хотелось – было хорошо просто сидеть и молчать рядом с друзьями. Издалека послышалось дребезжание барабанов и нестройные выкрики всё на ту же тему – кого-то резать, кого-то бить, кому-то выходить водить. Приближалось стадо небритых и немытых существ с сальными оселэдцямы, с непонятными лозунгами, обильно сдобренными фашистской символикой на шматках червоно-чорного папИра, и с горящими факелами в лапах. Большинство было явно не местными. Стало трудно дышать от вони сивушного перегара и немытых шаровар файных хлопцив. Бродячие собаки отошли в сторонку – им страсть как не хотелось нахвататься чумных блох.
- Слава нации! – восторженно пискнула Ритуля Дурноклейская.
- Заткнись, дешёвая, - тихо, но очень внятно произнёс проходящий мимо интеллигентнейшего вида старичок с палочкой, - не позорь город.
- Э-э-э-э?! – у Ритули от неожиданности все аргументы вылетели из головы.
- А будешь блеять – палку о тебя обломаю, овца бешеная, - сообщил старичок, подмигнул нам и скрылся.
- Э-э-э, хлопци! – попыталась крикнуть Ритуля. Слава богу, громко не получилось, поскольку у нашей ура-патриётки срочно пересохло во рту. Ритка, не без влияния непротивления супруга, по жизни свято уверена в своей супергениальности и не привыкла к тому, что кто-то может в этой гениальности засомневаться, да ещё и так просто попытается поставить её на место.
- Ритуся, ты слышала, что сказал дедушка, - не позорься. Ты забыла случай с веб-камерой? Хочешь снова всё повторить? – временно отступив от своих непротивленческих жизненных принципов, несмело уговаривал погрязшую в свидомитском угаре супругу Лёха.
Ритуля быстренько смолкла и потрогала пострадавшее в недавней стычке с коллегами по нацизму ухо. Мы вежливо не стали гадить в душу лёхиной подруге, выясняя, какая из двух ритулиных наций – еврейская или болгарская милее её любим друзям из батальона «Навоз». Ритуля была от природы человеком добродушным, но глупеньким – сказывалось недоразвитие щитовидной железы. Терпели мы её в своей компании исключительно ради её гражданского супруга и нашего доброго приятеля Лёхи, в прошлом умного и начитанного парня, а сейчас – супруга Ритули Дурноклейской, куда её денешь…
Наши девчонки решили отвлечь внимание Лёхиной подруги, переменив тему разговора на более понятную и, как им казалось, приятную для неё. Откровенно говоря, лучше бы они этого не делали…
- Ритуля, что-то давно Татьяны и Серёги не видно. Они что, на заработки уехали?
Лёха сделал страшные глаза, но слово, как говорится – не воробей, вылетит – ищи-свищи.
- Не говорите мне о них! – мы вздрогнули от истошного ритулиного визга, - не желаю слышать про оцих клятых сЭпарив!
В кустах испуганно взлаяли бродячие собаки. Однако и голосовой диапазон у нашей приятельницы – от шопота до инфразвука за минуту! Лёха попытался было начать произносить какие-то объяснения, но Ритуля все его жалкие попытки моментально накрыла медным тазом.
- Лёша, мы опаздываем, нам надо заниматься бизнесом, - ледяным тоном заявила наша бызнюс-вумэн и повлекла не смеющего возражать Лёху во тьму. Мы молча проводили глазами сладкую парочку («кулик да гагарочка», как говаривала когда-то наша добрая приятельница Анюта) и остались в полном недоумении. Стройный худощавый Алексей покорно плёлся за своей гиреподобной подругой. Вот они скрылись из виду, а мы всё молчали.
- И где он такое чудо отыскал? – задал риторический вопрос кто-то из ребят, - столько нормальных баб вокруг…
- Вы что, действительно не в курсе дела? – вдруг рассмеялся Горюха.
- Нет.
- О, это очень поучительная история…
- Расскажите нам её, пожалуйста!
Ну что ж. Что там сказано про «добрым молодцам урок»? И Горюха рассказал.
Всё началось двадцать с небольшим лет назад после лёхиного развода с предыдущей супругой. Решил тогда наш друг немного разогнать грусть-печаль и пошёл вместе с братом Серёгой вечером в кафешку. И надо же было злодейке Карме грустно пошутить в тот раз. В кабачке привычно отдыхали две кузины – Ритуля и Танюха. Были они на тот момент почти молоды, но уже с изрядным жизненным опытом, которого хватило для того, чтобы быстренько оценить ситуацию и кое-что понять. А именно: эти парни годятся не только для обычного съёма, но могут также и замуж взять, стоит только постараться. И наши девули постарались. После неудавшихся предыдущих попыток замужества обе были прооперированы, в связи с чем уверили кавалеров в своей неспособности к материнству и следующей из этого полной свободе отношений. Вот так и обзавелись наши неосторожные донжуаны Сенечкой и Тарасиком. А поскольку люди они были честные, то пришлось вступить в семейные отношения, хоть и незарегистрированные. В качестве приятного сюрприза оказалось, чтодамы неплохо готовили, и ребята стали потихоньку привыкать к своей несвободе. А там как-то не так сильно стали заметны танюшино расходящееся косоглазие и ритулина лёгкая степень кретинизма. Лёгкая же – утешал себя Лёха, вон Таньке вообще дебильность ставят, а Серёге и ничего.
По профессии все четверо были учителями труда, окончили пединститут по соответствующей специальности, но работать с утра до вечера за нищенскую зарплату им страсть как не хотелось. Правда, Лёха раньше учился ещё в нескольких институтах, в том числе и винодельческом. Он изготавливал отличные вина, но Ритуля строго-настрого запретила ему что-либо делать. Её кипучая натура жаждала бизнеса. Она страсть как хотела богатства и власти. Первичным капиталом Ритулю обеспечил Лёха. Его маменька происходила из семьи бандеровцев, успевших после войны вовремя сбежать на Донбасс, где маман впоследствии вышла замуж за донецкого шахтёра. После объявления крайИне о «клятой москальской оккупации» и голодоморе семья стала получать гроши от канадской диаспоры. Кстати, старики у Лёшки люди хорошие и с трезвым взглядом на жизнь и мировую политику, но в наше время отказываться от доплаты не принято. И вот понесло нашу кипучую подругу по всему Союзу по бизнесовым делам. Торговала тем и этим, прибыли большой не имела, поскольку не имела к этому делу как никаких способностей, так и охоты тяжко работать для получения желаемых огромных прибылей. Ритуля привычно играла в жизнь бизнес-леди, лишний раз ни о чём не задумываясь. Был продан и проеден особняк одного из мужей риткиной мамы и квартира в центре города. А поместьице любимой бабушки Риты и квартира лёхиной тётушки, милейшей старушки, не пережившей общение с невесткой, отданы за долги, как и три машины, которые Ритуля вознамерилась использовать для извоза и сильно на этом зарабатывать. Заработка не получилось, поскольку наёмные морянские водилы, видя, с кем имеют дело, полностью заменили начинку новых машин на рухлядь. А тут ещё вошло в нэнечную моду записное свидомитство, и Ритка как с цепи сорвалась. Лёха триста раз раскаялся в том, что привил подруге вирус национализма, но было поздно. Вирус въелся намертво, тем более, что новое мировоззрение давало неплохие доходы.
А тут и известные события подоспели. Лёха, всегда гордившийся своим донецким происхождением, приуныл и примолк. Укропокиборги начали методично обстреливать Докучаевск, где жил его отец. А Лёха продолжает молчать. Зато не выдержал Сергей. Один раз высказал национально озабоченной Танюхе всё, что думает о её политических пристрастиях и уровне умственного развития её и двоюродной сестрички, встал и ушёл. Через некоторое время в рядах донецких ополченцев появился новый и очень результативный снайпер с позывным «Сеня, цэ ты?» После пережитых обстрелов родного города Серёгу волнует только одно: как бы не загребли в АТО его сыночка Семёна. Вот и спрашивает он перед каждым выстрелом: «Сеня, цэ ты?»
А Сенечку и Тарасыка битые мамки отмазали-таки от участия в братоубийственной войне. В связи с полной победой рагульства на бОльшей территории нэньки забугорная диаспора значительно уменьшила взносы в корыто свидомитов, поэтому Ритуля решила искать новые источники дохода.
Первой опробовали еврейскую общину. Но представителей древнего мудрого народа не так легко надурить, как того хотелось Ритуле. Они сопоставили факты и поняли, что им такая Рита не нужна. А вот болгарскую диаспору надуть-таки удалось, и поэтому Тарасик с Сенечкой в данное время обучаются неизвестно на кого и неизвестно в каком городе, но в Болгарии, избежав призыва в АТО, за который с таким рвением ратует наша Ритуля Дурноклейская. Вот только желает она такой судьбы почему-то только чужим сыновьям. Серёгу Ритка теперь люто ненавидит, да и с Танькой общаться перестала, обозвав её «клятой ватной сепаркой» и «москальской колорадкой» к огромному удивлению вышеназванной Таньки, получившей крутого «леща» не только от сепарского супруга, но и от партайгеноссе и ближайшей родственницы Риты.
А долги тем временем растут. Но машины и квартиры проданы, кроме риткиной помпезной двушки и домика её матери на окраине Морянска. Бизнес существует только для ритулиного развлечения и даёт одни убытки. Но так хочется продолжения банкета! И тут хитрая Рита решила тряхнуть своим обаянием и попробовала в очередной раз подкатиться к маменьке на предмет продажи её последнего жилища с целью отдачи дочерних долгов. Но мама Ритули недаром славится по вольному городу Морянску своей силой воли и непоколебимостью. ЛЮбий дОни было объявлено: 1) На чужой каравай рот не разевай. 2) Своё не надо было проматывать. 3) И так всё из семьи повыносила, дрянь, а теперь за последним ручонки загребущие протягиваешь, мать на старости лет без крыши над головой хочешь оставить. 4) Вали к своим быдлякам, корова бандеровская. 5) Ещё раз появишься – патлы повыдёргиваю, шворка. (Оставшиеся пункты озвучены с применением ненормативной лексики, поэтому в тексте не приводятся).
После беседы с любой доней маменька построила высоченный мур (забор) с кусками битого стекла и колючей проволокой по верху. Поставила в стене домофон и завела трёх свирепых собак бойцовых пород. Вот так бывает в жизни, господа…
Мы ещё немного посидели молча. В порту заработал один большой кран – разгружали остатки былого богатства страны.
- Ну и попали пацаны по жизни, - подумав, сказал один из нас.
- Да, и мамке не повезло…
О Ритуле Дурноклейской говорить почему-то никому не хотелось. Особенно в такой тихий и уже не очень морозный вечер, сидя на берегу уютно плещущегося Азовского моря.
23.05.17г.