Глава 2. ЧЕРНОЕ ПЛАТЬЕ
И в утреннее субботнее утро должность главного врача в престижной клинике обязывает разбираться в запущенной за неделю документации, отвечать на звонки из больницы, пить крепкий черный кофе (она бы оценила) и любоваться видом туманного Лондона из окна своего домашнего кабинета. Сейчас выходной, а это значит, что Тельма снова примется за свои скульптуры. А я, догадываясь об этом, намеренно оставил дверь кабинета приоткрытой, зная, что она никогда не запирает мастерскую на эти два дня, чтобы наблюдать за ней в процессе работы.
Прическа, аккуратно собранная на затылке, уже через десять-пятнадцать минут работы распадается на множество отдельных прядей волос, так заманчиво украшая лицо. И Тельма уже перестает делать вид, будто не замечает меня, иногда даже улыбается мне через два дверных проема и отправляет воздушный поцелуй, не дотрагиваясь влажной ладонью до своих бледно-розовых губ. В такой момент я готов вскочить со стула, броситься к ней и поцеловать по-настоящему, но сдерживаю себя, зная, что такое вряд ли придется по вкусу Тельме, потому что она терпеть не может, когда ее что-то отвлекает от своих дорогих скульптур, даже я. И, тем не менее, это не мешает ей привлекать мое внимание, отрывая его от рабочего стола почти на все выходные. Но я не жалуюсь, вовсе нет. Как я уже говорил, мне нравится все, что она со мной делает.
- Мне кажется, что я только что вдохнула жизнь в рабочий материал, придав ему форму и вложив в скульптуру частичку себя. Что вы об этом думайте, Джозеф? – говорила она, медленно направляясь к моему кабинету и остановившись прямо у двери.
- Думаю, что это чудесно. Раз ты закончила со своим ребенком, то в воскресенье мы сможем побыть вдвоем, выбраться на природу, - попытался строить планы я.
- Боже, вы ничего не понимаете, Джозеф. Как грубо. Вы даже представить себе не можете, что значит ощущать влажную глину под своими ногтями.
- Мне не дано это понять – не отрастить таких как у тебя, - попытался пошутить я.
- Я не об этом, Джозеф. Разве ощущения зависят от длины ногтей? – в недоумении смотрела на меня Тельма.
- Мои – да, - высказал, наконец, я и совсем потерял ее симпатию.
- Тогда я отниму их у тебя, Джо, - холодно взглянула на меня она.
- Ногти?
- Да нет, ощущения, - сказала она и, схватив ножницы с моего стола начала отрезать ими свои длинные ногти.
- Тельма, прекрати сейчас же, что на тебя нашло? – вскрикнул я, пытаясь отобрать ножницы, и только перепачкавшись в сырой глине.
- Я только хочу доказать тебе свою правоту, Джозеф, ничего больше, поверь.
- Я надеюсь. Ты неправильно меня поняла. Прошу – положи ножницы обратно на стол. Я всего лишь хотел сделать тебе комплимент.
- Мне? Когда? – дерзко возразила она.
- Когда сказал, что мои ощущения зависят от тебя.
- Не переводите стрелки, Джозеф. Вы сказали, что ваши чувства зависят от длины ногтей.
- Я говорил о нас, Тельма. О том, что без тебя моя жизнь не имела бы смысла, - оправдывался я, изумляясь ее реакции на безобидные слова.
- А я рассуждала об искусстве, Джо.
- Мы говорили об одном, думая о разном. Ну что ж, как всегда, пора бы тебе к этому привыкнуть, Джозеф Совье, - утешал я сам себя.
- Ладно, Джо, не расстраивайтесь, ногти еще вырастут, - пыталась подбодрить меня Тельма.
- Я благодарен тебе за одну вещь, - сказал я спустя молчание, - что ты выбрала предметом нашей дискуссии – ногти. А то бы я вряд ли ее пережил.
Тельма бездушно взглянула на меня, неспешно положила ножницы на стол, приблизилась к двери, еще раз обернулась и вышла, затворив за собой дверь.
Время так быстро идет за работой. Я не успел осилить и половину запланированных дел, как наступил холодный и туманный английский вечер, навевающий тоску и располагающий к монотонным воспоминаниям прошедшей без оглядки назад жизни.
- Джозеф, пора ужинать! – доносился голос Тельмы из гостиной, - я приготовила нам кое-что из твоей обожаемой французской кухни.
- Я говорил, как сильно люблю тебя? - улыбаясь широкой улыбкой и сталкивая бумаги и проекты к краю рабочего стола, ответил я.
- Не нужно лести, Совье. Я прекрасно разделяю вашу страсть к рыбным блюдам, - отозвалась, гремя фужерами, Тельма.
Боже, если бы она только знала, насколько мне нравится приготовленная ей еда, всегда такая желанная и чарующая, как сама Тельма. Не каждому мужчине везет с этим. Но, несмотря на все мои восхищения и упоения, Тельма утверждает, что никогда не интересовалась кулинарией и ничего не готовила до брака. Странно, но я ей почему-то верю. Может из-за того, что все будни поваром на кухне назначен я, а она готовит очень редко, или по особенным праздникам или в периоды необходимого расположения духа.
Через несколько минут, потраченных на переодевание и умывание, я уже спускался с широкой лестницы в нашу большую гостиную, которая с появлением Тельмы стала выглядеть так, как будто была вырезана с обложки самого престижного журнала по интерьерам. Я очень хотел есть, но, когда подошел к накрытому столу и увидел ее, одетую в черное откровенное платье, завязанное сзади шелковой ленточкой, то мое желание быстро улетучилось, уступив свое место несвоевременным фантазиям. Ее двусмысленная улыбка еще больше вводила меня в заблуждение. Ее поза влекла к себе, маня чувственными движениями и притягивая знакомым сладострастным запахом духов.
На минуту, а может и больше, я затаил дыхание, пытаясь прийти в себя, чтобы не выглядеть уж слишком глупо перед Тельмой.
- Джозеф, я думала, что вы хотите есть, - невинно произнесла девушка в черном платье, - а вы смотрите на меня уже почти полчаса так, как будто первый раз видите, - продолжала она, трогая кончиками ногтей недавно завитые волосы.
- Полчаса? – вытаращив глаза, воскликнул я, еще до конца не выпутавшись из-под ее чар.
Но в ответ на свой возглас услышал ее игривый, как брызги шампанского, смех.
- Глупый, я просто пошутила. Ну что, мы, наконец, соберемся поужинать, или так и будем разглядывать друг друга весь оставшийся вечер? - улыбаясь своей колдовской улыбкой, спросила Тельма, пристально смотря мне прямо в глаза.
Опять этот взгляд. Он и, правда, немного пугал. Но объяснял я свой страх просто: неярким освещением, хотя и днем ее глаза излучали какую-то темную силу, заставляющую оставаться прикованным к ней. Но ночью влияние становилось сильнее вдвойне, а мое противостояние слабело, повинуясь какому-то непонятному магнетизму, лишающему меня сил сопротивляться.
Я выдвинул стул для своей жены, и, почти успокоившись, уселся сам.
- Сегодня, как ты уже знаешь, я приготовила рыбу особенным образом, - медленно, завораживающе начала она.
- Да, - отвечал я, пробуя кусочек, взятый с тарелки. – Треска с фасолью, если не ошибаюсь? Ммм, а рыба сегодня особенно сочная, - говорил я, пережевывая, подняв указательный палец, - а гарнир просто замечательный.
- Картофель «Дофине» - специально для любящего мужа, - проговорила Тельма, слегка опустив голову, - я думала приготовить еще клубничное карпаччо, но решила, что на сегодняшний вечер французской кухни предостаточно.
- Без тебя я бы по-прежнему питался поридж, - уныло усмехнулся я, но, не выдержав, засмеялся от души, как мог. И, как всегда, моя улыбка заставила появиться ее улыбку. Такая романтика.
Моя ладонь скользила по столу, пытаясь найти ее руку, но когда цель была почти достигнута, попытка провалилась. Тельма вдруг начала поправлять свою прическу. Я почувствовал себя нелепо, и всячески пытаясь не упасть лицом в грязь, схватил лежащую рядом с ее рукой вилку.
- Джозеф, что ты делаешь? – в замешательстве смотрела на меня девушка с томным взглядом, вырывавшимся из-под ресниц.
- Да я вот подумал…надо бы…сравнить наши вилки, - выдал я, внимательно уставившись на столовые приборы и делая вид, будто изучаю их.
- Да, - немного выдержав паузу и оценивающим взглядом смотря в мою сторону, заметила Тельма, - над этим действительно нужно поразмыслить. Достойная задача для великого ума, - констатировала, наконец, она.
От ее слов мне стало еще хуже. Мой несуразный поступок, на который я так надеялся, затянул в топь еще глубже. Меньше всего мне нравилось выглядеть перед девушкой дураком, но с Тельмой так чаще всего и получалось. С нескрываемым отвращением я положил вилки на стол, если вообще что-то проходило мимо нее незамеченным, и дал понять Тельме, что не хочу больше возвращаться к этой теме.
- Вы могли мне этого не говорить, Джозеф. А теперь попробуйте смородиновую мадеру, приготовленную по старинному рецепту. Я хочу, чтобы вы открыли вино, - сказала она, протягивая мне бутылку.
Тельма с неизменным успехом могла сделать из мужчины, как дурака, так и бога, может быть, поэтому я ее и любил. А когда она говорила мне «Вы» как в день нашего знакомства, что чаще всего и происходило в нашем общении за исключением периодов утраты вдохновения или ее плохого настроения из-за наших столкновений (честно говоря, я никогда не ссорился со своей женой), тогда моим уделом было «Ты», не менее дорогое для меня.
- А что на этикетке? - разглядывая бутылку, произнес я, - парусник, бегущий по морским волнам, наверное, это символично.
- Да, это связано с историей вина, но давайте не будем погружаться в темное прошлое, а насладимся лучше настоящим, - подняв бокал к губам и, чуть отпив из него, высказалась Тельма.
Так ли ее слова о минувших годах относились к вину. Тельма никогда не рассказывала о своей прошлой жизни, а если я начинал допытываться, то даже не отшучивалась, а напрямую стреляла в меня высказываниями о том, что это закрытая тема, и раз я женился на ней и полюбил, не зная, по сути, кто она такая, то смогу жить с этим и дальше.
Молчаливое согласие не давало мне повода бездействовать. Я решительно поставил перед собой задачу: разгадать ее; и ничто и никто не смогли бы остановить меня на этом туманном пути, помешать моим поискам.
- Знаете, Совье, - прервала мои зарождающиеся планы Тельма, - мне иногда становится не по себе оттого, что я живу у вас.
Я хотел возразить сразу же, но она остановила меня, прикрыв мой рот своей ладонью, пахнущей почему-то розмарином.
- Мне хотелось бы высказаться, Джо, - тихо прошептала она, подходя совсем близко, - понимаю, что я твоя жена, но все равно…, - в раздумье замолчала она, отнимая руку от моего лица.
- Это не имеет никакого значения, точнее я хотел сказать, даже если нас не связывали бы узы брака, я…, - но, не успел я закончить начатого, как она пресекла мою появляющуюся мысль своим нежным голосом.
- Помоги мне развернуть упаковку в черной обертке.
- Да, конечно. Где она?
- Я имела в виду себя, - произнесла коварная Тельма, повернувшись ко мне так, чтобы я смог развязать черную ленточку, удерживающую на теле платье.
Немного оцепенев, я дрожащими пальцами прикоснулся к скользящей материи. Слегка потянув за кончик лоскута, вырывающегося из моих рук, я закрыл глаза, а когда открыл, то платье лежало у моих ног. Но куда исчезла Тельма? Оглянувшись по сторонам, я так ее и не обнаружил. Попытавшись выйти, наконец, из зачарованного круга, я услышал ее голос, доносящийся откуда-то сверху:
- Спокойной ночи, Джо, и…приятных вам сновидений.
Опять. Опять она оставила меня пожинать плоды ее существования. Аккуратно подняв с пола платье, я положил его на диван, и, мысленно поражаясь тому, как его одевать, подумал: «Тельма снова сделала из тебя дурака, Джо. Нужно всерьез задуматься над своим поведением и привычками. Может, бросить курить?»
Продолжение следует...