Человек шел по коридору. Джинсы, кроссовки, белая футболка. Шел быстро, не оглядываясь. Шел, очевидно зная, куда и зачем он идет, но как-то не задумываясь над этим. Человеку было не холодно и не жарко. Он не чувствовал усталости. Он просто шел по коридору.
Коридор был белый. Белые стены, белый потолок, белый пол.
Он шел и вспоминал, как когда-то он шел по пустыне. Тогда ему нужно было обязательно успеть на самолет, и он шел очень быстро, несмотря на усиливающуюся пылевую бурю. Шел против ветра, на местный манер замотавшись платком так, что из-под платка выглядывали только солнечные очки – единственная защита глаз от песка. Очки потом пришлось выбросить – песчаная пыль забила все микрощели, и они буквально окаменели.
Вода в бутылке раскалилась и заканчивалась, да и пить ее было невозможно – из-за ее температуры и из-за непрекращающегося потока песка в лицо, норовящего заполнить собой любую, самую микроскопическую дырочку в его платочной броне.
Было нестерпимо жарко, ноги были сбиты в кровь, но останавливаться нельзя ни в коем случае: остановка – мгновенная смерть, моментальная консервация в бесконечных песках малой Сахары. Он сам выбрал этот путь, ему никто не поможет. Нужно просто идти, забыв обо всем – и этот кошмар рано или поздно кончится, он будет сидеть в уютном кресле самолета и пить воду. Холодную воду. Много, очень много воды – столько, сколько найдется на борту… Он визуализировал этот образ так отчетливо, что почти забыл о песке; образ спасал его от удушливого, всепроникающего жара пустыни, позволял двигаться израненным ногам, утолял жажду и вел, вел его вперед…
«Интересно, когда закончится этот коридор?» - вдруг подумал странник.
Коридор не заканчивался.
Человек пошел быстрее, снова погрузившись в воспоминания. Он улыбнулся – воспоминания, оказывается, имеют свои цвета. Вот предыдущее было желтовато-коричневым, а это, новое, было сверкающе белым. Тогда его единственной ниточкой с большим миром была маленькая черная коробочка системы спутниковой навигации. Его окружало белое безмолвие – «почти такое же белое, как этот коридор» - подумал он.
Но тогда было холодно. Очень холодно. И очень просторно.
Белое безмолвие снега переходило в белое безмолвие тумана, который наполнял атмосферу до неба, всасывая в себя человеческое дыхание – такое же белое, как и все вокруг. Он шел в темных очках – без них в течение часа можно было ослепнуть от этой нескончаемой, яркой, убийственной белизны. Он шел так быстро, как мог – не потому, что должен был куда-то успеть, а потому, что это был единственный шанс согреться.
Он знал, что там, где он идет, будет огонь. Баня. Водка. Еда. Горячая, упругая еда.
Он взглянул на GPS и понял, что батарея практически разрядилась. «Это смерть» - подумала рациональная часть сознания. «Нет» - ответила ей уверенно интуиция странника. «Ведь меня ждет другой мир – баня, водка, горячая еда.» Он напряг воображение до предела, так, что картинка избушки лесника стала намного явственнее белого безмолвия – он мысленно был там, и его тело просто подтягивалось, неуверенно находя заснеженную тропу, туда, к этому образу, к теплу, к огню…
Странник остановился и потрогал стенки коридора. Дотронулся до пола, прикоснулся к потолку. Все было сделано из одинакового материала, наощупь напоминающего пластик, температуры его тела. «Почему я не взял навигатор»? – вслух подумал странник.
Коридор молчал.
Он снова пошел вперед, пытаясь понять, что ждет его в конце. Образа не было. «Но так не может быть» - подумал странник. «В конце пути всегда есть что-то, ради чего стоит идти». Он попытался вспомнить, куда он идет, или хотя бы представить себе, чего ему хочется. Он не был голоден, пить тоже не хотелось. Здесь не было ни бьющего в лицо песка, ни бесконечного снега. Не было нужды ни в том, чтобы согреться, ни в том, чтобы ощутить прохладу. У него даже ноги не устали. Он посмотрел на свои кроссовки – они были чистые, как будто только что из магазина.
«Может быть, нужно сделать привал?» - подумал он неуверенно. «Но я не устал… Да и пить нечего. Ну и потом – это же всего только коридор…»
Он пошел дальше, снова углубившись в воспоминания. Тогда ему нужно было переплыть под парусом Средиземное море от Триполи до Каломаты – школьная задачка, приятное путешествие, да и производители яхты платили очень хорошие деньги. Море было спокойным, свежий теплый ветер позволял двигаться под парусом - красиво, как на картинке. Все шло великолепно до половины пути, а потом…
Он даже не сразу понял, что произошло. Ведь он отлично знал лоцию – в этом районе никогда не было рифов. Позже механик-ливиец сознался в диверсии – странник даже не пытался узнать, каким образом было выбито из него это признание. Он не держал на зла на этого человека – конкуренты производителей яхты пообещали парню сумму, достаточную для пожизненного безбедного существования его большой и голодной семьи.
Тогда судно вдруг резко накренилось на правый борт, и все, что он успел сделать до того, как оказался в воде – натянуть гидрокостюм, достать маску, ласты и засунуть деньги, документы и навигатор в непромокаемый кейс. Действовал четко, уверенно, по инструкции. До Мальты было 25 километров. До этого он бывал на Мальте, поэтому представить себе Золотую Бухту, куда он должен был приплыть, не составляло особого труда. Там, на берегу, есть небольшое кафе с видом на залив. В этом кафе капучино подают огромными чашками, и к нему можно взять слоеный яблочный пирожок. Он физически ощущал вкус этого пирожка, горячую, царапающую фактуру слоеного теста.
Он плыл два дня. И только позже прочитал где-то в Интернете, что при температуре +24 человек может пробыть в воде не более девяти часов.
Коридор не заканчивался.
«Может быть, я умер?» - подумал странник. «Но тогда в конце тоннеля должен быть яркий свет, а его нет…»
Ему вдруг страстно захотелось что-нибудь почувствовать. Что угодно – звук, цвет, вкус, боль… Он громко закричал в пустоту коридора. Ответа не было. Не было даже эхо. Его вдруг охватила злость – кто-то же построил этот коридор, где он? И он сам – здесь – почему? Зачем? Он резко ударил по стене рукой – пластик поддался внутрь и выправился, как только он убрал руку. Боли не было.
«Это сон» - с неожиданной ясностью понял он. «Поэтому я не чувствую ни боли, ни усталости. Я просто сплю. Все, что мне надо – это проснуться».
Но как? Он сильно укусил себя за палец.
Боли не было. Коридор не пропал.
Попытался полететь, как, бывало, делал во сне, выполняя плавательные движения – не получилось, просто упал на пол коридора, глупо разводя руками.
«На редкость дурацкий сон» - подумал странник. «Но любой сон кончается, как кончается любая дорога. Поспать пока, что ли?» Он растянулся вдоль коридора и закрыл глаза. Сон пришел быстро – ему снился белый коридор, уходящий в оба конца, а он сидел посередине и не знал, в какую сторону ему идти… Он рывком вскочил, протер глаза.
Коридор был на месте.
Он встал и неуверенно сделал несколько шагов вправо – ему показалось, что там наметился поворот. Поворот, действительно, был, но за ним продолжался коридор все того же тоскливого бледного цвета.
Медленно, темной еле шевелящейся вуалью начала подползать паника – состояние, ранее знакомое ему только по книгам.
«Стоп» - сказал он себе. «Выход есть всегда. От того, что я буду здесь сидеть, я его не найду – значит, надо идти. В любом случае идти лучше, чем сидеть».
Через несколько часов – или минут? Или дней? - он увидел на белой стене темное пятнышко. Он подошел поближе – пятнышко шевельнулось. Огромная черная мохнатая гусеница сидела на стене и смотрела на него – как ему показалось, прямо в глаза. «Гусеница. Гусеница!!!» Его сердце было готово выскочить из груди. Это существо, на которое в любое другое время он обратил бы внимание разве что только ради друга-биолога – и то лишь для того, чтобы щелкнуть фотокамерой – сейчас показалось ему самым прекрасным земным творением. Он буквально готов был расцеловать смотревшие на него черные глаза, он протянул к ней руку и… Гусеница исчезла. Его рука снова ощутила бездушный белый пластик.
В этот раз паника не спрашивала разрешения. Она накрыла его гигантской волной, и он начал биться головой о стену коридора, что есть силы, отчаянно, исступленно, крича, матерясь, вопия о помощи.
Коридору было все равно.
Он упал на пол, закрыв лицо руками. Волна паники отступила, он снова попытался думать. «Я сам – этот коридор» - произнося формулу перцептивного слияния, попытался мысленно уйти в этот образ, чтобы понять хотя бы что-нибудь о его сути - протяженность, размеры, смысл, в конце концов… Глубоко войдя в медитацию, он увидел, как бы со стороны, как его руки непроизвольно потянулись к ногам, замкнув тело в подобие кольца. Кольцо плавало в темном безвоздушном пространстве и не имело ровно никакого смысла.
Он выпрямился, сел, прислонился к стене коридора. «Тогда я хочу умереть» - подумал он спокойно. «Судя по всему, это единственный реальный выход.»
Он стянул с себя футболку, засунул в рот наподобие кляпа. Снял штаны и, резко выдохнув, перевязал ими нос, затянув двойным узлом на затылке.
Дыхание прекратилось.
Смерть не наступала.
Коридор не исчезал.
Странник вытащил кляп, снял повязку, бросил ненужную одежду на пол. «Я могу узнать длину коридора» - подумал он. «Буду считать шаги, пока не вернусь к моей одежде». Он старался не думать о том, зачем ему нужно знать длину этого коридора.
Он сбился со счета где-то в районе 5,750 шагов – или ему просто надоело их считать.
«По улицам шагает веселое звено. Никто кругом не знает, куда идет оно…» - запел он пионерскую песенку. За ней последовала «Солдаты, в путь, в путь, в путь…», потом «Не кончается синее море».
Он вдруг представил его себе – море, бескрайнее, синее-синее, переливающееся блестками на солнце. По морю шел большой круизный корабль, люди на нем пели и танцевали, в отдалении прыгали и кувыркались веселые дельфины. Он закрыл глаза, стараясь сохранить картинку. Он видит море. Он идет к нему. Он поймал его, и ни за что теперь не упустит. Главное – не открывать глаза, идти и держать, держать картинку.
И он шел, вперед и вперед, глядя на море, которое переливалось тысячами солнечных зайчиков в свете яркого полуденного солнца, и где-то далеко на горизонте сливалось с пронзительным в своей реальности, ослепительно-голубым небом.
Октябрь, 2015