Прожектор солнечного света осветил зеленые заросли из яблони и плюща. Холод окутал ноги, уши грел воротник. Тонкие, будто размазанные на синем холсте неба облака неторопливо проползали со скоростью размышлений древних философов, бродивших в цветущих садах. Ромашка и листочек мяты скрылись в глубинах чая, переживавшего штиль.
Мы, я и лошадь, сидели под яблоней на лавочке. Окрас деревяшек полинял за зиму, и теперь сложно было прочитать рисунок. Лошадь медленно пережевывала нарисованные ей же яблоки, а я пил чай, от которого поднимался пар, смешивающийся с густым ароматом листьев. Звуки пианино, льющиеся из окна старого домика, нежно убаюкивали.
-А ты хотел бы уехать отсюда? - Спросила лошадь.
Я молчал. В облаках можно было прочесть материки и острова, моря и горы, корабли и маленьких пиратов.
-Да. Сюда. - Ткнул я пальцем в небо, размазав маленького облачного пирата. Кажется, он что-то пискнул по-пиратски.
-А-а-а. - Протянула лошадь и захрустела яблоком. С него тут же слезла акварель. Губы лошади пожелтели.
-Дай мне.
Сочное яблоко очутилось в руке. Чай остыл, а корабль с маленькими пиратами уплыл вдаль, где уже начинался Великий Всенебесный Слёт. Нас, меня и Лошадь, опять не пригласили.