Доктор был человек с пепельным цветом лица. Взгляд болезненный, пристальный, вдумчивый. Длинные серые волосы он зачёсывал назад. Лоб высокий, гладкий, без морщин. Эта партия вообще устойчивая к морщинам, кожу тогда хорошую завезли в наш "Военторг". И кто успел, тот успел.
- Что беспокоит? - раскрыв карту, спросил доктор.
Он не смотрел на больного: чего смотреть, все одинаковы. Все на одно лицо.
- Вы понимаете, доктор, - начал больной, - мне не хочется жить! Мне ничего не хочется. Утром не хочется вставать, потом завтракать, потом куда-то идти... Мне даже выходить из комнаты не хочется. Этот мир не мой, доктор. Я не нужен ему, а он мне. Полное взаимное отторжение.
- Понятно, - сказал доктор.
Он зевнул и, чтобы скрыть это, поднял раскрытую карту к самым глазам, как будто читая. Вчера, признаться, дали шороху. Вмазали как надо. Танцевали до пяти утра, Марик поймал классный джаз на коротких волнах. И только утром поняли, что это был глушитель радиопередач.
- Аппетит? Сон? Стул? Сестра, выпишите ему...
Немолодая полная сестра, улыбаясь, подала доктору листочек, вдвое свёрнутый.
- Под катом.
Доктор развернул: там стояли четыре цифры - год рождения.
- Мы вас ещё понаблюдаем, - сказал больному доктор. - Постарайтесь не зацикливаться на своём состоянии. Больше гуляйте, общайтесь. Погоды нынче стоят замечательные. Развейтесь.
Больной слушал его с застывшим выражением неприязненной угрюмой тоски.
- И всё? - сказал он, как только доктор умолк, не придумав, что ещё посоветовать.
- Да, всё. Всего доброго, не болейте. Там пригласите, пожалуйста, следующего в коридоре.
"Я и не понял сразу", - уходя, услышал больной слова доктора. И сестра: "В карточке есть же..."
- Что ходи, что не ходи к ним, один толк, - желчно сказал больной за дверью. - Лечь да помирать. Следующий.
- Настроения нет совсем, - пригорюнясь, говорила доктору девушка с половиной головы. - Депрессия, как глубокой осенью, но между тем на дворе благодатное лето, а в моей мятущейся душе вечные сумерки.
Половин было две: эта выкрашена белым, а та - ядовито-зелёным. И доктор мысленно, для развлечения, представлял себе, что половины головы нет.
- Стул, аппетит? - привычно спросил доктор. - Есть?
- Да.
- Понаблюдаем! Сестра... ах, да.
- Власть делает что-то не то, - нагнувшись над столом, тревожно шептал следующий - немолодой мужчина в одеждах плотника. - Я понимаю, у них там свои представления о вещах, но и в моё положение вы тоже войдите. У меня голова не в силах больше вмещать думы. Я...
- Понаблюдаться придётся! - весело сказал доктор.
Он откинулся на спинку стула, болтая ногами. Сестра улыбалась. Она давно уже раскладывала "Косынку" на компьютере, повернув монитор таким образом, чтобы это не бросалось в глаза.
- Скажите там, что у нас перерыв пятнадцать минут, проветривание, - попросил доктор.
Он взял трубку и набрал номер:
- Центр? Вафля, ты, что ли? Ага... вчера до пяти утра! Слушай, тут у меня партия, похоже, вся в браке. А-а, сейчас скажу, - доктор справился по карте, - алё? Бэ пэ ноль два ноля ноль ноль ноль косая палочка три четыре икс игрек зет косая палочка косая палочка ноль. Да что ты говоришь! Ну ясно. А я-то сижу, думаю. В переработку, значит. Ну ясно. Зашёл бы вечерком... Есть новенькие. Вчера мы с одной - до пяти утра! Ха, ха, ха!
Доктор положил трубку на базу. Он пригладил волосы.
- Бракованная партия. Будут отзывать.
- Карты отложить? - не отрываясь от "Косынки", спросила сестра.
- Да, в стороночку. Потом выкинем на хер.
1 июня 2017 г.