Утром Дарины на заимке не оказалось. В записке, что обнаружилась на столе, было всего два слова: «Люблю. Прости.» Вокруг самой избушки полыхала неподвижно ровная стена бездымного пламени в радиусе примерно двухсот метров. Алексей было подумал, что оно не совсем настоящее, бутафорское, то есть можно, облившись водой, прорваться, разорвать огненный круг, но не тут-то было: даже находясь в десятке метров от него становилось сразу же невозможно дышать, не говоря уже о том, чтобы сделать хотя бы ещё один шаг. Пойманным в ловушку зверем метался он внутри очерченного круга, не желая смириться, но и не умея преодолеть.
- Успокойся ты уже! – вдруг услыхал он за своей спиной голос Егора, домового Дарины.
- Ты вернулся!
- А как я мог иначе? Проштрафился, не спорю, но не в её воле вот так вот вышвыривать меня за ненадобностью. Она была ещё в пелёнках, когда меня назначили охранять её!
- Так иди, охраняй! Она же там одна с этой ведьмакой.
- Одна… Но ты не забывай, что и она точно такая же ведьмака… Ведьмака и есть…
- Да, но…
- Нет никаких но! Не существует - пойми ты уже это! Займись чем-нибудь полезным – всё равно мы ни чем ей помочь не можем. Помочь не можем, а вот помешать – легко! Именно поэтому она оставила тебя здесь! Ей там отвлекаться никак и ни на что нельзя.
- Понимать-то я понимаю, наверное… Но не смирюсь и не прощу…
- Ой, ой, ой! Какие мы грозные оказывается… Не смеши мои седины, не простит он…
Алексей не стал ему возражать. Молча вышел на улицу и принялся колоть заготовленные кем-то берёзовые чурки на более мелкие чурбачки, годные для того, чтобы ими растапливать печурку. Неуклюже, неумело прежде всего потому, что всё внутри клокотало от возмущения и обиды, и ещё чего-то такого, что требовало немедленного выплеска наружу. Какой-то просто остервенелой ярости, о которой никогда прежде даже не подозревал в себе. Мысли растревоженным роем клубились в голове, отталкивая друг друга и перебивая, не позволяя ему сосредоточиться, остановиться на какой-то одной, словно злонамеренно желая помешать формированию окончательного решения. Но, несмотря на всеобщий раздрай, он утвердился в том, что оставаясь рядом с Дариной, постоянно будет на вторых, если не на третьих или ещё дальше ролях, после рождения ею ребёнка. Это было противно его натуре, характеру, пониманию жизни как таковой и отношениям в семье в частности. Нужно было уезжать! Как ни горько, как ни обидно, но это было так, поскольку отказаться от себя самого, стать просто тенью, он и не мог и не хотел. Алексей не сомневался, что в предстоящей (или уже проходившей) стычке с Авдотьей, представительницей тёмной орды, Дарья одержит верх – вот, ну, ни на секунду не сомневался! И тем не менее беспрерывно читал про себя все, какие знал и помнил, молитвы, призывая само Небо ей в помощь, почему-то невероятно остро предчувствуя, что там всё очень скоро закончится. По временам, оглядываясь на огненное оцепление, ему казалось, что оно будто бы уже ослабевает, и он даже пару раз попробовал приблизиться к нему. Но, нет – стоило только сделать несколько шагов в том направлении, как оно чуть ли не с угрожающим гудением вновь взмывало выше окружающих заимку вековых деревьев, не разбегаясь в стороны и не грозя тайге, оставаясь строго в заданных ведуньей параметрах, что также не могло не удивлять.
Принятое решение обожгло своей беспощадной правильностью. Интересное, увлекательное и во многом познавательное приключение подошло к своему логическому завершению. Параллельный (альтернативный) мир, в котором он оказался волей, или скорее, каким-то капризом судьбы, был загадочным в самом начале, но таковым и остался спустя почти год путешествия по нему. Обнаружив себя и чуть приоткрыв завесу своих тайн, он, этот мир, не мог или не желал сделать его, Алексея Игнатова, полноправным «жителем» своих таинственных просторов, а потому… Скорее всего, и Дарина это понимала и предвидела… Иначе зачем было ей ставить такой силы защитный барьер? Конечно же, для того, чтобы помешать ему тут же, как только обнаружил её отсутствие, уйти из её жизни. Догадка словно обдала вначале жаром, а потом бросила в дрожь. Но если это так, то он в её глазах заслуживает ещё меньше доверия, чем можно было бы предполагать. Неужели она могла допустить, что он, пусть даже чрезмерно и заслуженно возмутившись, просто уйдёт, не узнав, что с ней и чем всё закончилось? «А, разве, не это самое ты только что собирался сделать?» - безжалостно полоснула мысль.
За всеми этими размышлениями Алексей не заметил того, что огненное оцепление ослабело настолько, что можно было уже за его качающимся маревом различить две медленно движущиеся фигуры, поддерживающие друг друга, чтобы не свалиться в сугроб, окончательно лишившись сил.
- Лёш! Идут! – окликнул его домовой.
Очнувшись от своих совсем не весёлых раздумий, он бросился навстречу, легко перескочив барьер почти угасшего пламени, и подхватил Дарину на руки. Она еле слышно попробовала его остановить:
- Никите помоги вначале! Я сама…
- Ну, конечно! Сама она… - не стал слушать он возражения любимой – Дойдёт твой Никита и сам, ничего с ним не случится! – и молча понёс её в избушку. Опустив свою ношу на лавку, вышел посмотреть, где там тот бедолага. А он, и в самом деле, потеряв поддержку Дарины, просто упал на том же самом месте, где стоял. Чертыхнувшись про себя, Алёшка подбежал к нему и, взвалив на плечо, потащил к заимке, не сразу обратив внимание на то, что парень был ни чуть не тяжелее хрупкой ведуньи.
- Дарь, а парень-то совсем плох.
- Да! Поэтому, прежде чем начнёшь задавать вопросы, вызывай-ка ты помощь. Лучше бы они сразу и как можно скорее прибыли сюда на двух снегоходах, потому как на одном нам всем не разместиться.
- А второй-то откуда возьмётся? Насколько мне известно, он в Сосновке один.
- Ошибаешься. У охотников есть ещё один, послабее, правда, но и тем не менее. Не медли, доставай рацию…
- Слушаюсь и повинуюсь! – попытался чуть ослабить напряжение Алёшка, но ей было совсем не до улыбок. А потому он поспешил исполнять распоряжение. На удивление быстро, словно сидел и ждал их звонка, откликнулся Иван:
- Привет, пропащие! Что случилось? - прохрипел передатчик.
- Лёш! Дай-ка мне рацию – я сама…
Тот, пожав плечами, передал.
- Дядь Вань, это Даша! Как скоро вы сможете добраться до нас?
- А вы где?
- На 148 участке.
- Часа за два. А что всё-таки случилось? Почему такая срочность?
- Все объяснения потом. Да, вот ещё что, свяжись как можно быстрее с охотниками - пусть кто-то из них тоже приедет сюда на заимку на своей тарахтелке.
- Даш, не пугай меня. Что там с вами?
- Для страха нет причин, но нужно срочно, слышишь, срочно перебросить нас в Сосновку. Мы нашли Никиту и вот он очень плох. Всё, конец связи, ждём.
- Погоди! Охотники не смогут – их аппарат приказал долго жить. Но я что-нибудь придумаю, обещаю! Вот теперь отбой! – и рация замолчала. Положив её на стол, Дарина какое-то время следила за тем, как хлопочет Алексей вокруг безразличного ко всему, абсолютно отстранённого Никиты.
- Лёш, оставь ты его в покое – он не нуждается в чисто медицинской помощи!
- Вот как? Тогда назови мне причину его прострации. Ты в курсе того, почему он таков?
- Да. По-моему, я знаю причину его сегодняшнего состояния со слов его так называемой хозяйки, Дуняшки. Да, да, да, не делай удивлённых глаз - именно так сия дама мне обрисовала характер их взаимоотношений: она – хозяйка, он – покорный и безмозглый раб.
- Ничего себе парень влип!
- Не то слово… Не случись мы теперь, через неделю максимум про него можно было бы окончательно забыть. Кроме «постельной грелки» он для неё служил ещё и дополнительным источником жизненной энергии, понимаешь?
- Не совсем… Что-то типа того, как поступал со своими женщинами папаша её, что ли?
- Абсолютно точно! Чья школа-то? Дунька использовала Никиту в качестве аккумулятора. Там, у него на шее, посмотри, видишь следы прокусов?
- Вампирша, что ли? Кошмар…
- И это тоже, но и не только она… Там ещё и Егорушка подпитывался - приобщили. Вот почему я запросила снегоход – Никиту просто жизненно необходимо как можно скорее доставить к бабе Вере.
- Егорушка?! Малец тот? Вот это да... семейка однако же... Погоди, а ты, что, сама не можешь ему помочь без Веры Елизаровны?
- Могу. Могу-то я могу, и уже кое-что сделала: видишь – он же всё-таки добрался сюда, сам. Но на большее у меня пока нет сил. Вымоталась так, что, наверное, буду спать трое суток без просыпу.
- Не надо было меня…
- Надо! – резко перебила Дарина – Там, откуда мы с Никитой выползли, мне нельзя было раздваивать внимание, что я интуитивно была бы вынуждена делать будь ты рядом. Почему? Прежде всего потому, что ты невольно стал бы дополнительным козырем в её руках…
- С какой же это стати?
- Лёша-а-а… Первый удар, который она бы нанесла, направлен был бы именно на тебя, а не на меня. Тут Авдотья, нужно отдать ей должное, всё прекрасно рассчитала. Видел бы ты её удивление, когда я пришла одна! Ты храбр и силён, но чисто в физическом плане, тогда как перед магическим импульсом, даже самым незначительным, младенец. Не дуйся и не обижайся – прими как должное! Но, как бы неожиданно для тебя не прозвучали сейчас мои слова, спасибо тебе огромное!
- Расшифруй: за что?
- А вот именно за это! Понимаешь, своим непоявлением на ристалище, ты поломал сам того не зная всю её обдуманную стратегию, стройность и неожиданность атаки. Не на долго, но ровно настолько, что мне хватило ударить первой и одержать над нею верх, в чём, теперь могу признаться, я не была так уж уверена до последней минуты. И ещё. Огонь вокруг заимки лишь частично был направлен на то, чтобы предостеречь тебя от поспешного принятия решений. Кстати, а когда вернулся Егор?
- Не знаю… Но если уходя, ты его не ощущала, значит уже после. Но ты сказала, что пламя…
- Да, основной целью являлось недопущение проникновения на заимку чего-либо или кого-либо…
- Не ври! Егор же проник…
- Ты, что, обвиняешь меня во лжи?!
- Ну… Не сказать всей правды не означает солгать… Хотя, да, именно это я имел ввиду. Я выслушал твоё объяснение и, может быть, даже в чём-то с ним согласился, но ты уже второй раз пренебрегла моим мнением, мною, обесценивая то, что для меня так важно в наших взаимоотношениях.
- Не спеши, пожалуйста, с выводами! Не спеши принимать решение. Я очень люблю тебя, ты дорог мне, как никто другой. Давай лучше помолчим, пока не наговорили друг другу чего-то такого, за что потом будет если не горько то, во всяком случае, стыдно.
- Один вопрос и умолкаю.
- Спрашивай! – кивнула Даша и, откинувшись к стене, закрыла глаза.
- Что стало с самим Ермолаем и его сыном, Захаркой? Она их не загрызла?
- Нет! Они уже дома, в Листвянке – тут обмана с её стороны не случилось, я проверила. Захар с матерью, а папеньку Матрёна не приняла, пока… Потом примет. Он живёт в своей уцелевшей после пожара бане.
- А с самой Дунькой-то что? Она жива?
- К сожалению, да. Вывернулась, но в самый последний момент, уже понимая, что проиграла, готова была нанести мне такой удар, что не знаю уцелела бы я сама или нет… Пришлось отправить её куда подальше – всё, что успела предпринять.
- Куда? Куда это – подальше? Насколько?
- Тебе точный адрес, что ли, нужен? Телеграмму поздравительную отправить хочешь? – усмехнулась ведунья – В соседнее измерение.
- Ни фига себе… - только и смог вымолвить потрясённый парень – А она не вернётся обратно?
- В обозримом будущем, нет. Но когда-нибудь не исключено… Тут нельзя быть абсолютно уверенным. Хотя… я забрала у неё компас, а без него ей придётся здорово поплутать. Поляну жалко…
- А с ней-то что?
- Нет её больше… Зато появилось ещё одно загадочное место с анормальной энергетикой – объект для изучения уфологам…
- Даже так?!
- А то… Покуролесили девчонки, порезвились на славу, по полной оторвались… Надеюсь, ты не вздумаешь на полученной только что информации капиталец себе составить?
- С ума сошла, что ли? Нет, всё-таки Авдотья хотя бы разок, но достигла цели, не промазала… С головой у тебя явно что-то не в порядке. Ладно, отдыхай пока, но учти, разговор не окончен.