Изгои богини Тэнател
Она вышла в мир с карандашного рисунка. Вытянула носочки вперед и бочком, бочком, аккуратненько ступила на поверхность стола, ощутив внезапно тяжелую плотность воздуха и винные пары своего создателя. Художник спал, уронив на разбросанные листы лысую голову в мелких, лишь по краям черепа вьющихся кудряшках. Он назвал ее Тэнател, и надпись осталась, замерла там, где прежде стояли ее ровные рисованные ножки.
-Проснется и не вспомнит, - решила Тэнател, и начала расти.
Вы замечали, как уменьшается мир, когда вы меняете собственную масштабность? Огромные цветы, которые недавно наполняли вас своей красотой, своим величием, перестают быть значительными и шелестят под ногами как что-то несущественное, ничего не решающее в жизни, лестницы не поднимаются до неба и не манят своей труднодоступностью, ничьи ладони не обхватывают уже все ваше тело и не защищают от мира вокруг. И вы становитесь грубее, суровее и жестче в один миг, если только вам не повезет с сопровождением.
Художник не мог сопровождать Тэнател, художник спал. А она выросла и искривила губы в брезгливом порыве, который так естественен для богинь, сотворенных прекрасными в надежде, что до них не дойдет весь эгоистичный смысл этого производства. Ведь владение красотой так необходимо для самолюбования правообладателей!
Ну, в общем, Тэнател поступила так, как поступили бы на ее месте многие: она хлопнула дверью и отправилась на кастинг.
В первый же день богине повезло: это не ей насыпали в туфли толченое стекло и никто не попытался испортить прекрасное лицо с помощью принятых в человеческом сообществе подручных средств, именуемых бритвами. Ее роскошные светлые, с позолотой, волосы также остались целы и невредимы и, наконец, первый, кому понравилось ее фото в стиле «ню», терпеть не мог юных наркоманок и путешествовал по Вселенной в собственном роскошном космическом корабле. Так что богине предстояли перспективы, а такие богини пользуются уважением и почти неприкасаемы.
Ну, и соответственно, имя «Тэнател» работодатели сочли псевдонимом, а ее красота показалась им настолько убедительной, что все дружно решили, будто эта модель - совершеннолетняя. Богине даже прочили скорый выезд за границу мира и существенный гонорар, однако для этого она должна была оставаться почти присоединенной к тому, кто выбрал ее фото и поднял ее со дна ее неизвестности.
И тут случилось нечто непредвиденное и почти сказочное: Тэнател вспомнила художника. Да, вспомнила этого нищего, этого пьяницу, этого неизвестного, который зарабатывал тем, что обучал искусству рисования сопляков из провинциальной художки. То есть того, кто полюбил богиню еще до сотворения оной, кто и создал ее потому, что любил.
Нет, она пока еще не вернулась в задрипанную комнату, где он обитал, нет, не вернулась. Но потрясла модельное сообщество тем, что отправила своего благодетеля в те неведомые края, где обитают одни никчемные изгои, пугаясь себя и не в силах ничего изменить.
Потом это повторилось еще раз, и еще раз, а затем в агентстве решили, что девушка ненадежна и вообще дура больная.
И – все, и она вернулась туда, откуда пришла, сожалея о собственном неразумном эго, проклиная себя за неоправданную дерзость перед лицом почитателей ее откровенно прорисованных достоинств. И долгим взглядом мерила редкие кудряшки того, кто создал ее и не озаботился перспективой ее обнаженности. Ненавидеть или простить?
-Тэнател,- пробормотал художник, просыпаясь, - моя Тэнател…
Он понятия не имел о том, что чудо рядом, но это чудо куда-то линяло во время его несанкционированного сна. Он понятия не имел о карьерах, перспективах, моделях и космических кораблях со всеми удобствами. Он вообще красиво жил одним лишь воображением за неимением возможности жить также красиво, но несколько иначе, то есть в реальности.
Ненавидеть или простить? Глупый вопрос. Трудно ненавидеть того, кого помнишь помимо воли, кому даже верен помимо собственной воли, а ведь и это случается с богинями. Правда, редко. Правда, лишь тогда, когда им дано полюбить.
-Моя Тэнател…
Авторство заверено