Кому суждено сгореть, не утонет.
Повесть
Иногда хочется грустить. Почему так, Нана не знала. Может, Уматурман заставили со своими песнями под гитару, она любила эту группу и верила всем историям, которые они рассказывают в своих песнях. А, может, виной тому дождь, который зарядил с утра. «Дождь раскачивает небо направо - налево.Сны летят, совсем промокли, залетают в окна... .
Нана улыбнулась, иногда бывают такие совпадения…, но мысли её метались в поисках ответа на свой вопрос. «Подожди, - сказала она себе, - ведь всему же есть объяснение, надо просто хорошенько подумать, где у меня непорядок, - и тут же ответила сама, - ну зачем же лукавить перед собой, ты же знаешь причину… .»
Она её, действительно, знала. Тим, Тимофей – её друг, с которым она была знакома уже два года. Знакомство было виртуальным, первые полгода они не обмолвились ни словом, потом, постепенно, как-то незаметно, начали общение, которое увлекло обоих. Нана была свободна, Тим – в разводе, так он сказал. Для Наны - это было непременным условием, иначе она не согласилась бы дружить ни за что.
Возраст её подбирался к тридцати: Нана была поздним ребенком , отец рано ушел из жизни, мама страдала диабетом последние десять лет и Нана , взяв на себя функции медсестры, каждый день, а, вернее, вечер, колола ей инсулин. Ей нетрудно было делать уколы, она давно, как говорят, набила на этом руку, но была привязана ежедневно к месту. Мать не соглашалась, чтобы кто-то другой приходил колоть ее, а Нана не смела на этом настаивать, понимая в глубине души, что этот крест ей нести до конца, о котором она боялась и думать. У неё были школьные друзья, институтские, но друга, то есть парня, который бы позвал её замуж, она так и не встретила. Хотя внешностью и характером Бог Нану не обидел.
Тим оказался не очень разговорчивым человеком, о себе сказал, что всегда говорит правду. Нана, уважающая людей априори, приняла это заявление, боясь обидеть Тима недоверием, сама поневоле подчиняясь его правилу. От этого каждое его слово казалось ей более весомым, чем оно было на самом деле. Постепенно в её сознании вырисовывался образ немногословного, правдивого мужчины, который выделил её из большого количества, как она полагала, женщин и теперь строил с ней отношения. Это льстило ей, желание любить приписало ему несуществующие добродетели, которые, по её убеждению, несомненно, были у него. Она говорила ему всё, как есть, даже не пытаясь приукрасить что-нибудь. Пусть и он принимает её такой, какая она есть.
Наверное, все-таки, это было её ошибкой - в такой степени довериться незнакомому, по сути, человеку. Тим оказался ревнивым, - это нравилось Нане, и не разрешал ей заводить виртуальную дружбу с мужчинами. Реальная дружба даже не обсуждалась. Она думала, раз ревнует, значит, любит, - это грело ей душу и Нана с нетерпением ожидала встречи, которую Тим обещал, но она никак не происходила. Он был далеко, в Португалии. Чем он там занимался, она не знала; в ответ на её вопрос он сказал что-то неопределенное, а Нана постеснялась уточнять, а теперь уже и спрашивать было неудобно, ведь прошло столько времени и считалось, что она знает. «Ничего, при встрече всё расскажет», - успокаивала она себя.
Что-то в последнее время изменилось в их отношениях. Нана всё больше ловила себя на том, что, если посмотреть со стороны, то получается, что она навязывается Тиму. Ей постоянно хотелось говорить с ним, слышать его голос, но она не чувствовала, как раньше, что такое же желание и у него. Более того, иногда их разговоры, которые и так были нечастыми теперь, прерывались внезапно и Нана подолгу ждала, когда он появится опять. Зачастую он не появлялся, объясняя, спустя какое-то время,- это неполадками в Интернете. Нана продолжала верить ему, цепляясь за любое объяснение. «Совсем, как в анекдоте», - грустно думала она тогда: «Милая, ты же умная, придумай сама что-нибудь». Он и придумывал, то есть, говорил правду, а она должна была верить. Как-то раз Нана сказала , что это очень странно, когда разговоры так прерываются, потом сама была не рада, Тим очень оскорбился этими словами и произнес что-то вроде: «Если не верить человеку, зачем тогда общаться».
Это было что-то новое. Нана ожидала, что он пошутит над нею, любя, и успокоит её, глупую, но то, что он сказал, было жестко. Фактически, он предложил ей выбирать: или верить ему беспрекословно, или не тратить времени на общение. Его слова подействовали на Нану как отрезвляющий душ, но, к сожалению, ненадолго; уже утром, промучившись полночи, она оправдала его слова, больше того, стала чувствовать себя виноватой перед ним и даже готова была извиниться за проявленное недоверие. Святая простота, она не ведала, что творила. Трезвые мысли посещали её периодически, она понимала в минуты просветления, что такие отношения ни к чему не приведут, но за два года Нана так привыкла к Тиму, хоть и не видела его живого ни разу, что считала его своим мужчиной, никому не рассказывая об этом, боясь, что подруги поднимут её на смех.
Скорее всего, так бы и было. Поэтому Нана на работе не открывала рот, чтобы рассказать что-то о себе, предпочитая слушать чужие истории и удивляясь, как это девчонки могут рассказывать о себе такие вещи, о которых она даже подумать боялась.
Должность главного бухгалтера строительной фирмы, кем работала Нана, обязывала её вести себя скромнее других, чем Нана и пользовалась. Сотрудницы, которые все были моложе Наны, считали её «старой», Нина знала это и не возражала, нося с собой свою тайну, которая иногда казалась и тяжеловатой. Хотелось с кем – то поделиться и спросить совет. Собственной решимости у неё не хватало, чтобы сделать какой-то решительный шаг. Появлялись мысли о том, что дружбу эту придется прекратить, так как время шло, а «воз был и ныне там», только недомолвки появились и она уже не была в нём так уверенна, как когда-то. Нане было жаль себя, ну почему ей так не везёт? Из-за Тима она не смотрела ни на кого из мужчин, время от времени появляющихся в их офисе, хотя они всегда с интересом присматривались к миловидной бухгалтерше, которая сидела и постоянно работала, не поднимая глаз от монитора.
Так всегда бывает, кажется, что сходятся пазлы: когда она пришла к внутреннему убеждению, что такая дружба не устраивает её, и появилось горячее желание обсудить это с кем-нибудь, собеседник нашелся-таки.
* * *
Нана давно присматривалась к подружке в Интернете, с которой у них сложились дружеские отношения и даже где-то – доверительные. Тина была очень доброжелательной и с удовольствием поддерживала разговоры на любые темы. Нана не могла не отметить её любознательность, не переходящую за рамки дозволенного. Тина была деликатной женщиной, лет на семь старше её, но Нана не ощущала этого совершенно, да и по фотографии Тина смотрелась чуть ли не моложе её. Пожалуй, если бы Нана не знала, сколько Тине лет, она бы так и думала. Тина была весёлой женщиной, любящей жизнь, и заражала этим всякого, кто начинал с нею общение. Казалось, она излучает веселье и доброту.
Тина каким –то непонятным образом как почувствовала, что Нане хочется поговорить. Нана не догадывалась, что заинтересовала Тину своим одиночеством. Тине было удивительно, как это такая умная и приятная женщина, как Нана, не замужем и ничего не рассказывает о своем парне. Они начали , как обычно, переговариваться и, незаметно для себя, Нана выложила свою историю Тине, которая, ей казалось, и так её знала, настолько вопросы её были в тему. Потом уже Нана увидит, как хорошо Тина чувствует собеседника и сопереживает ему. Нане хотелось рассказать даже больше, так она прониклась доверием к своей виртуальной подружке. Мнение Тины было однозначным: прекратить всякие отношения, то есть, она, как и Нана, считала, что отношения зашли в тупик и ожидать чего-то хорошего от них не стоит.
Нане стало легче после разговора с Тиной, но наутро, когда она только проснулась и включила компьютер, её ждало сообщение от приятеля, в котором он писал, как скучает. Сердце Наны разрывалось на части; она и верила и не верила ему, её уверенность опять поколебалась.
Так продолжалось довольно долго, всё уже ясно было Нане, но малейшее его движение в её сторону ощущалось болезненно, потому что надо было противостоять себе и своим чувствам.
- Бред какой-то, - пробормотала Нана, - придумала себе заботу и убиваюсь , почём зря.. Это вырвалось у неё непроизвольно и, услышав себя самоё, Нана рассмеялась, почувствовав, как вместе со смехом рвутся какие-то нити, незримо связывающие её с виртуальным другом. «Неужели всё?»- спросила она себя мысленно . Нана посмотрела в окно. Тучи разбежались куда-то и солнце во всю светило, наверстывая упущенное за время дождя. « Всё! Слава Богу!»- Нана почувствовала какой-то внутренний подъем и ей отчаянно захотелось на улицу под это солнце, которое улыбалось ей во весь свой диаметр- как еще может солнце улыбаться? Нана уже мчалась вниз по лестнице, не представляя, куда она сейчас пойдет.
Она бежала из дома, как будто обстановка или компьютер могли захватить её опять в плен, из которого она, наконец, выпуталась и ни за что не хотела возвращаться. По мере удаления от дома, всё, что происходило с нею ранее и о чем она постоянно думала, становилось все менее значимым и Нана уже начала, было, удивляться, как это она могла столько времени забрать из своей реальной жизни.
Но недаром сказал классик «опыт, сын ошибок трудных». На ошибках, а они, как правило, трудные, мы и учимся. Теперь уж она не попадется в интернетные сети ни за что. Заплатила сполна.
Нана глубоко вздохнула и выдохнула, как человек, который решил начать новую жизнь и теперь решает, с чего бы.
Идущий навстречу мужчина, с интересом посмотрел на Нану. Она заметила это, немного смутилась, но лишь немного, слишком мелкий это случай в сравнении с тем, который только что ушел в небытие, так, по крайней мере, думала Нана. Она чуть убыстрила шаг и пошла дальше, улыбаясь внутреннему ощущению и уже не обращая внимания на встречных. Она выздоравливала . Начиналась новая жизнь.
* * *
В понедельник Нана с особой тщательностью собиралась в офис на работу. Накануне она сходила в парикмахерскую, слегка изменив прическу, сбросила лет пять, - этот эффект давала косая челочка, которая неожиданно очень подошла ей. Наверное, внутреннее состояние Наны тоже внесло свою лепту в её внешний вид. Во всяком случае, когда она, пользуясь своим правом, данным ей шефом, зашла в начале одиннадцатого, когда все давно уже работали, в офис, на некоторое время там повисла недоуменная тишина.
Первым опомнился её ближайший сосед. Он самостоятельно изучал грузинский и поэтому восхитился соответственно:
- Вах!!!!!- восторженно воскликнул он и, выскочив из-за своего стола, галантно протянул Нане руку, предлагая проводить её до рабочего места.
Нана приняла игру сразу же и подыграла ему, важно положив свою ладонь на его, прошествовала к своему столу, одаривая улыбкой и легким кивком сидящих слева и справа сотрудников. Белая блузка с торчащим воротником и незастёгнутой верхней пуговичкой делали её похожей на француженку, узкая черная юбочка с небольшим разрезом сзади подчеркивала узкие бёдра и стройные ноги. Нана была хоть куда. Каблучки новых туфель негромко простучали в тишине.
Всё это было так непохоже на прежнюю Нану, почти всегда в черном, что произвело сильное впечатление. Она дошла до своего стола у окна, кивком головы поблагодарила приятеля, улыбнувшись и подмигнув ему, а потом спокойно посмотрела на окружающих.
- Продолжайте работать, - сказала Нана, уже включая компьютер.
- Влюбилась! – выпалила Ленка, всё обо всех знающая девушка.
Взоры всех немедленно обратились к ней, требуя объяснения. Но Ленке нечего было сказать, поэтому она лишь восхищенно сделала жест рукой, предлагая всем осмотреть Нану сверху – донизу, мол, что тут говорить, и так всё ясно, состроив при этом соответствующую физиономию.
- Ладно, ладно, потом! Сейчас работаем, - улыбнулась Нана и сделала вид , что погрузилась в какие – то цифры, сама очень довольная произведенным эффектом. Она слегка нахмурила брови над чуть близко посаженными карими глазами, что придавало ей сходство с некогда известной французской артисткой Ани Жирардо. Рот непроизвольно растянулся в улыбке, потому что Нана не смогла скрыть своих чувств, но тотчас сменил выражение на серьезное.
Разочарованные сотрудники последовали её примеру, улыбаясь, переглядываясь с пониманием и одобрением одновременно. Нану на работе любили.
Весь день прошел на одном дыхании. Нана лишь улыбалась на вопросы любопытных и не собиралась открывать им свою тайну, которой фактически и не было.
* * *
Вечером с работы Нану обычно забирал Владимир, её двоюродный брат. Нана вышла из офиса и остановилась у края дороги. Владимир был пунктуальным и появится с минуты на минуту. Она с трудом сдерживала улыбку, представляя себе реакцию брата на себя, новую. Все-таки не выдержала и расплылась на все тридцать два, увидев его изумленное лицо.
- Сестрёнка, тебя ли вижу я? - Владимир, вопреки обыкновению ждать, пока Нана разместится на переднем сидении, выскочил из-за руля, подошел к Нане и с удовольствием поцеловал её в щёку, - да ты красавица! Давно бы так! – не выдержал и немного уколол любимую сестру.
Нана понимала, что это не со зла, просто он любит её, как и она его, и ему хочется, чтобы сестра обустроила свою личную жизнь, а не ходила постоянно в черном, неизвестно, почему.
- Меня, меня, - Нана поцеловала трижды воздух возле его щеки, не дотянувшись до неё, - понравилась я тебе?- она лукаво посмотрела на брата.
- Еще бы! – Владимир, открыв дверь, заботливо усаживал даму в машину, немного играя в галантность, совсем немного, процентов на пять, не более того. Так легче скрывать чувства, когда вроде бы играешь роль. Они были родственники по отцу, их отцы были братьями. Владимиру нравилась сестра, даже очень, он не раз, глядя на весёлую Нану где-нибудь на природе, куда они выезжали каждые выходные, говорил:
- Эх, Нана, и почему мы с тобой родственники?- он был тоже не женат и обычно, отшучиваясь, говорил, что женится лишь после того, как Нана выйдет замуж.
Сейчас они ехали по городу и Владимир смотрел больше на Нану, чем на дорогу.
- Вперед смотри, - Нана не особенно церемонилась с братом, зная, что любое обращение будет принято и одобрено им.
- Смотрю…, - Владимир деланно изобразил нежелание смотреть на дорогу.
- Убить меня хочешь?- пошутила Нана, наблюдая игру брата и успокоенная, что он все-таки стал смотреть на дорогу внимательнее.
- Тебя - никогда, - горячо ответил Владимир и оба знали, что это правда, даже если звучит шуткой.
Нана сидела, поглядывая по сторонам, отмечая про себя, как много молодых людей ходит по улицам, где они раньше были? Она незаметно посмотрела в сторону брата, тот был увлечен дорогой в этот момент и, кажется, ничего не заметил.
- Так что же все-таки случилось? - неожиданно спросил Владимир, повернув улыбающееся лицо к Нане.
- Ничего, - неискренне ответила слегка растерявшаяся Нана.
- В любом случае, - продолжал брат, - ты правильно поступила, вон, ты какая красивая!
- Сейчас я тебя убью!- засмеялась Нана, делая шутливое движение в сторону Владимира.
- От твоей руки и умереть не страшно, - он откровенно любовался сестрой, радуясь её приятному перевоплощению, - ну, вот мы и приехали,- машина плавно остановилась у наниного дома.
Нана чмокнула брата в щёку и выскочила из машины. «Пока-пока», - помахала она ему на прощанье и нырнула в подъезд.
* * *
Она подошла к двери квартиры, достала ключи и немного постояла, прислушиваясь к звукам, доносящимся изнутри. Тишина была ответом. Нана вздохнула и сунула ключ в замочную скважину, он легко провернулся и она вошла в квартиру, потянув на себя дверь. Дверь неслышно впустила Нану. Прикрыла за собой её Нана хлопком и тут же крикнула куда-то:
- Ма! Это я!
Положив сумку на козетку, стоящую в прихожей, она сбросила с себя туфли и обула поочередно комнатные шлёпки с бубончиками сверху. Дальше маршрут был также выверен: сначала в ванную помыть руки, потом в спальню к маме. Мама лежала, глядя на дочь большими страдальческими глазами.
- Как ты? – Нана подошла к кровати и профессионально взялась за материно запястье. Несколько секунд стояло молчание. Состояние пульса удовлетворило Нану, она улыбнулась матери, - всё в порядке?
- В порядке, - как бы нехотя повторила за ней мать. И казалось, что ей не нравится, что всё в порядке, но раз уж ты так хочешь… .
- Пульс нормальный, - продолжала говорить Нана, - сейчас сделаем укольчик, - она привычно протёрла руки спиртовой салфеткой и взяла инсулиновый шприц в плоской вазе на столе, отщипнула кусочек ваты, умудрилась той же рукой открутить пробку на бутылочке, смочила её спиртом и подошла поближе. Мать, кряхтя, повернулась на левый бок, спиной к дочери, опустив юбку сзади для укола. Нана ловким хлопком воткнула иголку в нужное место, медленно выпустила лекарство, прижала к уколотому месту ватку со спиртом.
- Всё!- она разогнулась, закрывая иглу колпачком и глядя, как мать переворачивается на спину, подняв юбку на талию.
Мама была крупная, грудастая женщина, рано оставшаяся без мужа. Болезнь сломила её, сделав обузой для дочери. Обе понимали это, но никогда не говорили об этом вслух. Последнее время мать не хотела вставать, чтобы хоть немного быть в движении, хотя силы для этого у неё были. Нану это беспокоило, она боялась, что от долгого лежания можно, и на самом деле, сил лишиться. По ночам мать два-три раза будила Нану, чтобы та сопровождала её в туалет. Подниматься сама не хотела, Нане приходилось одной усаживать мать, помогать ей подняться, а потом вести через комнату и коридор. Расслабленные от сна мышцы Наны отказывались подчиняться, она тащила мать полусонная, натыкаясь на стулья. После двух-трех ночных походов наутро она чувствовала себя разбитой.
Нана переоделась в домашние джинсы и футболку- безрукавку, теперь, глядя на неё, никто бы не сказал, что она главный бухгалтер достаточно солидной фирмы. Она зашла на кухню и принялась готовить ужин. Скоро должен был прийти с работы брат.
Брат был старше Наны на десять лет. Это, отнюдь, не означало, что он чувствовал себя главой семейства. Ему не хотелось взваливать это бремя на свои плечи и он вел достаточно свободный образ жизни, не имея никаких обязательств перед семьей.
Он был холостяк, а женщину, к которой он ходил, устраивало такое положение вещей. Вроде, и мужчина у неё был, и ухаживать за ним не надо, и подарки носил и относился, как к невесте. Это продолжалось уже несколько лет, но было в прежней стадии.
Быстро женятся или выходят замуж, пока молодые. Потом же начинает включаться разум, который, хоть и не просят его, взвешивает все «за» и «против», даёт советы, выискивает недостатки, прикидывает выгодность- невыгодность брака, пылкой любовью здесь уже не пахнет, расчет вступает в свои права. И если расчет правильный, то брак получается достаточно крепким. Люди, пожившие в одиночестве, уже согласны на жизнь без любви, но с уважением к себе. Конечно, исключения есть в любом возрасте, именно поэтому они и называются «счастливыми исключениями». Впрочем, по молодости тоже выходят замуж или женятся по расчету, но ни к чему хорошему это обычно не приводит. Молодость есть молодость с её максимализмом, нетерпимостью и бесшабашностью. Но здесь уже брак по расчету счастливым исключением назвать трудно, потому что жизнь без любви- это печально. Все эти мысли постоянно посещали Нанину голову и с каждым годом рассуждать об этом было всё грустнее. Нана думала о том, что никогда бы не смогла жить с кем-то по расчету. Нет, - это в принципе невозможно, уж лучше жить одной.
Нана быстро помыла и порезала овощи для салата, посолила, поперчила его. Тщательно перемешала. Салат готов. Перебрала зелень, освежила её под струёй холодной воды, стряхнула воду и положила на чистое полотенце, пусть немного просохнет. Затем включила микроволновую печь и поставила в неё битки для разогревания. Она готовила иногда на пару дней вперед, чтобы не отнимать у себя много времени. Микроволновка мирно заурчала, а Нана пошла к матери, чтобы помочь подняться с кровати на ужин. Мать уже сидела на кровати, Нана была приятно удивлена, но не подала виду.
- Пойдем, мама, будем ужинать, - она взяла мать под левую руку, та без особого труда поднялась и пошла рядом.
Послышался звук открываемой двери, пришёл Георгий. Нана обрадовалась, что ужин не растянется на целый вечер, раз все собрались так синхронно. Микроволновка засигналила, мясо разогрелось. Нана разложила его по тарелкам, туда же положила зелень. Салат стоял в глубокой салатнице, из него торчала ложка. Она положила каждому салат, налила кефир маме. Кажется, все, чайник скоро вскипит, можно ужинать. Георгий вошел на кухню, вытирая на ходу руки полотенцем.
- Добрый вечер, - улыбнулся он, - я такой голодный!
Ужинали не спеша, Георгий поглядывал на нанину прическу и улыбался в усы. Он был очень выдержанным мужчиной. Нана делала вид, что не замечает его взглядов, но ей было приятно, что он заметил её перевоплощение. Свои врать не будут. Настроение у неё стремительно повышалось, как будто в ожидании чего-то хорошего и непременного. Мать была занята своими мыслями и поглощена едой. Нана и не ждала особой реакции от неё. Все втроем перебрасывались ничего не значащими фразами, которые свидетельствовали о том, что эти трое достаточно хорошо знали друг друга и привыкли жить вместе. Со своими и молчать – всё равно, что разговаривать, бывает и такое. Так было принято у них в семье – не грузить друг друга своими проблемами. Каждый решал их сам.
- По мере поступления, - любил говорить Георгий.
- Мне бы твои проблемы, - обычно думала про себя в это время Нана, потому что проблемы семьи приходилось решать ей самой. А заводить с братом разговор о перераспределении обязанностей ей не хотелось, потому что это нарушило бы устоявшийся уклад их жизни, который, казалось бы, всех устраивал. А, на самом деле, не устраивал одну Нану. Все семейные вопросы ей приходилось решать одной, а они, порой, были трудноразрешимыми.
Сейчас они ужинали тихо и спокойно. Мать была рада, что в доме лад. Сына она очень любила, больше, чем Нану, хотя Георгий до сих пор был большим ребенком , привыкшим жить на всём готовом и принимавшим минимальное участие в решении общих проблем, как организационных, так и финансовых. Нане не хотелось об этом думать.
Её мягкий характер давал возможность не только брату, но и сослуживцам кататься на ней, злоупотребляя её отношением.. Всем хотелось думать, что Нана получает от этого особое удовольствие. Это не соответствовало действительности. Нана злилась на себя за свою уступчивость. Ей так хотелось подчиняться, жить на всём готовом и не заботиться о завтрашнем дне. А приходилось принимать решения и беспокоиться о будущем.
Наконец, поужинали. Мать выпила свой кефир и захотела прилечь. Нана знала, что бесполезно уговаривать ее хотя бы посидеть, не говоря уже о том, чтобы походить на улице. Уложив мать на кровать, Нана вернулась на кухню. Брат читал газету, попивая чай.
- Совсем не хочет сидеть!- сокрушенно произнесла Нана .
- Пусть лежит, - невозмутимо отреагировал брат.
- Георгий! Что ты, как чужой!? Ведь это наша мама, - Нана не выдержала, - совсем ходить разучится. Ты ночью спишь, а я с мамой занимаюсь, если ей надо, она же нестарая совсем, что дальше будет?
Георгию был неприятен этот разговор. Нана тоже не получала от него удовольствия, но время от времени, подобные разговоры происходили. Потом они старались забыть об этом, как будто ничего не произошло, но оба знали, что это будет повторяться. Нане нужна была хоть какая-то отдушина, а Георгий, зная, что ничем ей не поможет, молча слушал, не принимая на свой счет ничего. Даже уколы не учился делать, говоря, что ему плохо, когда он даже смотрит на это. Нана не видела выхода из этой ситуации.
Георгий посидел еще немного, поблагодарил за ужин и ушёл «по делам», сказав, что будет поздно. Ясно, что к своей даме пошел, не надо было и гадать.
Нана, составив всю посуду в посудомоечную машину, села к компьютеру. Телефонный звонок заставил её взять мобильный в руки. Звонил Владимир.
- Привет, сестрёнка! – радостно начал он.
- Давно не виделись, - перебила его смехом Нана, - часа два прошло?
- Прошло, - на той же волне согласился Владимир. По голосу его было слышно, что он улыбался, - ты там прическу свою не поломала еще? – загадочно спросил он.
- Не успела, - Нана уже гадала, по какому поводу его заинтересовала её прическа и, машинально посмотрев в висящее на стене зеркало, поправила челочку.
- Только не отказывай, я же брат тебе всё-таки, - Владимир заходил издалека.
- Короче, Вов, что тебе от меня надо?- Нана нарочито грубила брату, зная, что он поймет её правильно. Только со своими она могла так шутить.
- Короче, Нана, составь мне, старому холостяку, компанию вечером; ты такая сегодня…,-
Владимир умел льстить, а какая же из женщин равнодушна к лести?.
- И…, - Нана уже согласилась в душе с любым его предложением, ей и самой хотелось вырваться из дома, но вот мама…, - подожди, Вов,…,- она положила трубку и зашла в комнату к матери. Та лежала, обратив взор в потолок.
- Мам, я погуляю с братом?- спросила Нана, а сама вспомнила, что Георгий ушёл допоздна.
- Иди, гуляй, - неожиданно легко согласилась мать, подавив вздох.
- Если хочешь, я могу остаться, - тут же сдала позиции Нана, загрустив в душе от жалости к себе.
- Иди-иди, - мать улыбнулась ей и протянула руку. Жалость к матери оказалась сильнее; Нана порывисто нагнулась к руке и прижалась к ней лбом, - иди уже, - мать была сегодня великодушной.
Нана вприпрыжку, как девчонка, которой разрешили недозволенное, подскочила к телефону и весело спросила у Владимира:
- Сколько у меня времени?
- Ты мне позвони, когда соберешься, и я через пять минут за тобой заеду, - он ликовал, как и Нана.
Нане нравился брат, «вот такого бы парня найти» ,- иногда думала она, - «а кому-то повезёт».Она даже немного завидовала потенциальной избраннице Владимира, понимая, как это глупо – завидовать счастью брата.
Мать, оставшись одна после ухода Наны, кряхтя, села на кровати, опустив ноги вниз. Попала ногами в тапки, осторожно поднялась и так же осторожно вышла из своей спальни в общую комнату. Там она принялась ходить, переходя от одной вещи к другой и притрагиваясь к ним рукой. Посмотрела на стену, там между окнами висел портрет мужа, отца её детей, Наны и Георгия. Муж был на десять лет старше её, теперь ему было бы восемьдесят два. Он смотрел на неё с фотографии, как будто бы ждал, чтобы она с ним заговорила. Так ей всегда казалось. Она улыбнулась ему в ответ и, чуть потянувшись, дотронулась до его щеки.
- Трудно без тебя, ты знаешь. Но я привыкла, ведь столько времени прошло. Нана такая красавица выросла, одна живет, Георгий тоже один, ходит к какой-то женщине. Нехорошая она, ни разу не пришла к нам. Но ему же не скажешь…, - она задумалась и пошла дальше по комнате привычным и единственным маршрутом. Потом она подошла к окну, посмотрела на прохожих, они не вызвали у неё никакого интереса. Она опять вернулась к портрету мужа,- Нана пошла с Владимиром гулять, с братом своим. Ничего не хочешь сказать?- она замолчала, словно прислушиваясь к чему-то, потом покачала головой, - не знаешь….., вот и я не знаю, Георгий, - она отвернулась от портрета и пошла в свою комнату, погруженная в свои мысли.
Она могла ходить, но делала это неохотно. Болезнь научила её быть хитрой и осторожной. Мать очень боялась, что Нана выйдет замуж и уйдет из дома, что тогда делать? Сын, хоть она и безумно любила его, она понимала - не ахти, какой помощник.
«Не везёт мальчику в жизни», - часто думала она про себя и жалость подмешивалась к её чувствам. И неважно было, сколько лет ему, для неё он всегда останется ребёнком и она будет переживать и беспокоиться о нем. Поэтому она, зная, что Нана догадывается, даже практически знает о том, что она ходит самостоятельно, предпочитала не демонстрировать это . Ночами, мучаясь от бессонницы, будила дочь, чтобы та проводила её в туалет, чувствуя в это время, что она не одна. Это придавало ей моральных сил. Нана же после двух-трех ночных походов, еле просыпалась утром. Но не осмеливалась сказать матери, что знает о её тайне. Брат в это время безмятежно спал в своей комнате, - не мужское это дело- водить женщину в туалет, если есть сестра. Уколы он тоже не мог делать – рука не поднималась уколоть мать. Он понимал, что возникни экстремальная ситуация, уколет и он, но сейчас можно было воспользоваться своей слабостью и переложить всё на плечи сестры. Спорить с ним она не любила. Видно, при рождении Бог поменял им характеры. И теперь Нане приходилось быть сильной.
*
Нана с Владимиром, тем временем, «зажигали», как сейчас принято говорить, в модном кафе в центре города. Здесь была живая музыка и хорошие голоса у солистов – парня и девушки. Поскольку Владимиру предстояло ещё отвезти Нану домой, то он ничего не пил, ограничиваясь минеральной водой, перед Наной стояла «Хванчкара», официант внимательно следил за дамой и не забывал «освежать» вино, которое Нана пила вперемешку с водой как неумеющая пить и непьющая. Вино оказывало слабый эффект, как раз настолько, чтобы настроение было весёлым и хотелось смеяться. Впрочем, Нана и по жизни была такой. Сегодня она ощущала почти забытую за два последних года раскрепощенность. Ничто не давило на мозги, лёгкость мыслей создавала ей отличное настроение помимо вина. Владимир был сама любезность, у него это шло от души, он искренне любовался сестрой и радовался за нее, угадывая, что в её жизни преодолён какой-то рубеж. Неспроста же она так похорошела.
Они много танцевали вдвоём. Один раз к Нане подошел парень, чтобы пригласить её на танец, но не успел открыть рот, как услышал полушутливое «она нэ танцует», да так и застыл с протянутой рукой, которую хотел предложить Нане. Сказано было вроде в шутку, но она возымела действие и парень предпочел, неловко извинившись, ретироваться.
- Что это ещё такое? – со смехом обратилась Нана к брату. Она не прочь бы была сейчас станцевать с этим парнем.
- Слушать надо старших, - отшутился Владимир, - он на тебя так смотрел…,- многозначительно и чуть дурашливо прошептал брат, как будто боялся, что его услышат. Это не вязалось с его обликом. Атлетического сложения, он производил впечатление на всех: и на женщин, и на мужчин. Женщины вздыхали, ловя его взгляд, а мужчины завидовали мышцам, которые нетрудно было угадать под рубашкой.
Нана опять засмеялась, ей нравилось, когда брат шутил, разыгрывая из себя ревнивого старшего брата, а Нане и такая ревность импонировала, настолько она отвыкла от общения с противоположным полом в подобном плане.
- Такого парня прогнал, - притворно вздохнула она.
- Так выпьем же за это! – Владимир протягивал ей свой бокал с минеральной водой, приглашая чокнуться и выпить, - да пойдем с тобой танцевать; пора уже домой,- на правах старшего заключил он.
Они станцевали еще пару танцев и весёлые и довольные вышли из зала.
Вечер был чудесным. Они подошли к машине, здесь было не так светло, как возле кафе. Нана подняла голову вверх. На темном небе сверкали звёзды, где-то звенели цикады. Она вздохнула полной грудью и повернулась к Владимиру. Он стоял, задрав голову вверх.
- Что ты там увидел? – улыбнулась Нана.
- Ничего, смотрю, на что это ты так смотрела, - делая ударение на «ты» ответил он, не опуская головы.
Нана рассмеялась, поняв, что он опять шутит.
- Поедем уже, мама будет волноваться, - она села в машину, Владимир захлопнул за ней дверцу и пошёл за руль.
Домой доехали быстро; дороги были пустынными, ночь опустилась на землю.
Владимир вошёл в дом вместе с Наной, прошёл в комнату, где отозвалась мать, и , поздоровавшись с ней, произнес:
- Тётя Нина, я привёз вашу красавицу!
- Хорошо, спасибо, сынок, - мать улыбнулась племяннику, - как ты, дорогой?
- Всё хорошо, тетя, - он нагнулся и поцеловал ей руку, - ну, я поехал, девочки.
Все втроем рассмеялись и Нана, проводив Владимира, закрыла за ним дверь, получив лёгкий щелчок по носу и поцелуй в лоб.
Всё ещё улыбаясь, Нана вошла в комнату.
- Мам, тебе нужно что-нибудь?- она смотрела на мать , ощущая вину за то, что оставила её в одиночестве на вечер
- Ты пришла, чего мне еще нужно?- не удержалась мать, и тут же, почувствовав, что не так надо было ответить, произнесла, - спасибо, дочка, что беспокоишься, всё хорошо, спать буду.
Нана подошла к матери, поправила подушку под ней, нагнулась и поцеловала в щеку.
- Спокойной ночи, мам, - она почувствовала запах материных волос, такой знакомый еще с детства. Мать красила волосы хной, свято веря, что это поможет им долго продержаться на голове. К слову будь сказано, шевелюра на ее голове всегда впечатляла. Нана унаследовала мамины волосы и была благодарна ей за это.
Мать провела рукой по её щеке и Нана на секунду прижала её плечом. Мать улыбнулась.
- Иди и ты отдыхай, дочка, поздно уже.
Нана вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы брат, когда вернется, не разбудил мать ненароком. Сама взяла ноутбук и ушла на кухню, где расположилась за столом в предвкушении вечернего общения с друзьями- подругами.
Социальные сети в Интернете давно уже стали средством общения между людьми. Виртуальный – это не совсем правильное толкование друга или подружки в Интернете. Да, ты его не можешь коснуться, но это, отнюдь, не вымышленный персонаж. Это реальные люди с реальными судьбами и счастье тому, кто нашел себе подругу или друга, который не хочет казаться значительно лучше, чем он есть на самом деле. Тогда такие знакомства приводят нередко к реальным встречам. Подруги ездят друг другу в гости, а, бывает, что создаются пары и примеров тому множество, причем, не обязательно молодые. У подруги была знакомая - бальзаковского возраста дама, которая нашла се6е мужчину и сейчас живут душа в душу, сдувая пылинки друг с друга и понимая, что оба вытащили по счастливому билету.
Нана теперь, обжегшись однажды, практически потеряла веру в это, но пример подруги заставлял все-таки оставить шанс, чему Нана была рада, потому что надежда умирает последней. Всегда хочется верить в хорошее, даже если его всего один процент.
Экран осветился и звуковой сигнал известил о имеющихся сообщениях. Нана с удовлетворением открыла страницу.
Давид, старый знакомый по социальной сети, прислал сразу три сообщения. Нана даже заволновалась. Давид оказывал ей знаки внимания очень часто. Она не реагировала на них, потому что друг Тим, с которым она теперь рассталась , не хотел, чтобы Нана общалась еще с кем-то из мужчин. Да и слишком увлечена была она Тимом, чтобы обращать внимание еще на кого-то. Давид был терпелив и упорно продолжал атаковывать её сообщениями.
Тина, подружка Наны, читая в ленте его комментарии, пока она еще не знала, что у Наны есть Тимофей, обратила внимание на симпатичного мужчину, который упорно и в должной мере галантно пытался разговорить непреклонную Нану или хотя бы среагировать на его попытки. Нана игнорировала все его обращения, а на вопрос Тины по поводу Давида ответила, что он моложе, да и вообще, ей есть с кем переписываться. Потом Давид как-то исчез с поля зрения, наверное, потерял надежду на нанину благосклонность. Тине было немного жаль его. Романтически настроенная, она получала удовольствие наблюдать за пылким наниным поклонником, который так корректно, но, увы, безуспешно, пытался завладеть вниманием подруги.
Прошло уже месяцев шесть, как от Давида не было никаких известий. Нана подумала, что он понял бесперспективность своих попыток и переключил своё внимание на другой объект. Три сообщения были перед ней, их предстояло открыть и Нана поняла, что ей очень интересно узнать, что же он ей пишет.
- Дорогая Нана, - начиналось первое из них. («Ого! Дорогая»,- улыбнулась про себя Нана.), - извините, за вольное начало, - продолжала она читать, - к сожалению, работа не давала мне возможности послать вам хоть пару строк, правда, вы их и не ждали, но мне очень вас не хватало, - я расскажу вам как-нибудь подробнее о своей работе, но, поверьте, сил хватало лишь, чтобы принять душ и упасть на койку. Теперь возможность писать у меня есть . Не думайте, что я забыл о вас, я помнил о вас каждую минуту, тем мучительнее было сознавать, что не могу послать вам весточку или просто посмотреть на ваше фото в инете. Я рад, что имею возможность говорить с вами хотя бы в одностороннем порядке. С уважением, Давид.
У Наны колотилось сердце. Волнение овладевало ею, как будто бы открылись какие-то шлюзы и шло заполнение. Ей было странно и удивительно, что она так реагирует на это сообщение, раньше она не получала таких именно, но относилась к тем, которые приходили, очень спокойно и безразлично.
Второе сообщение было написано через тридцать минут после первого.
- Дорогая Нана, - на этот раз Нана восприняла это как должное, - вас нет в сети, поэтому я не рассчитываю на ваш ответ, но не в силах молчать, поэтому создаю себе иллюзию нашего общения, печатая следующее письмо. Я так часто смотрел раньше ваши фотографии, что привык к вам и мне кажется, что мы знакомы давно. Я знаю место, где вы работаете, вижу людей, которые вас окружают, у вас с ними прекрасные отношения, выражение их лиц говорит об этом. Ваше лицо всегда с улыбкой, вы добрый человек. Вы и свободное время проводите с друзьями и я очень рад, вы уж меня извините, что у вас нет парня. Даже не возражайте, ведь это правда). Не сочтите меня нахалом, я так далек от этого. Мои чувства к вам искренние, вы это сами увидите, когда мы с вами повстречаемся. ( В этот момент Нана чуть не получила разрыв сердца. Письмо было написано с таким напором, - это ощущалось почти физически. Нану мелко трясло и она обрадовалась, что брата нет дома). Искренне ваш. Давид.
Звонок в дверь заставил Нану захлопнуть ноутбук, как будто её застали за чем –то непозволительным. Она поднялась и пошла открывать входную дверь. Брат выставил вперед руки, как бы ограждаясь от возможных нападок, что не открыл дверь своим ключом.
- Ты не спишь до сих пор? - от него слегка пахнуло вином, Нана сморщилась непроизвольно, но тут же вспомнила, что и сама сегодня нарушила свои правила. Поэтому она замахала рукой Георгию, не обращай, мол, внимания на гримасу.
- Да, только за комп села, - немного слукавила она, - есть будешь? – это вырвалось по-привычке.
- Нет-нет, - брат сделал жест, выставив перед собой ладони чуть наискосок и и поводил ими одна перед другой, - спасибо, не голоден, в душ и спать.
Нана кивнула и вернулась на кухню к прерванному чтению сообщений. Осталось одно.
Она положила руки на клавиатуру и кликнула несколько клавиш.
- Милая Нана, - ( о, уже милая, - Нана немного восстановилась после встречи с братом) она улыбнулась, но, странное дело, поймала себя на том, что ей приятно такое обращение, - я так много раз разговаривал с вами мысленно…, даже точнее будет сказать, я постоянно с вами разговаривал, а вы мне отвечали что-то… . Мне кажется теперь, что когда мы с вами повстречаемся, я буду знать, что вы мне скажете в ответ на мои вопросы. Я вообще-то не очень разговорчивый, но я так долго не мог с вами общаться , что ощущаю себя чуть ли не оратором. Я хотел вам сказать, что вы мне очень нравитесь. Я искал такую, как вы, всю свою жизнь, не смейтесь, я давно наблюдаю за вами, наверное, я знаю вас очень хорошо. Конечно, не в бытовых мелочах , а в основном. Ваши контрдоводы относительно моего и вашего возраста не выдерживают критики. Моя мама на десять лет старше отца и для меня это норма. Мне кажется, я старше вас и хочется вас многому научить. Мне хочется заботиться о вас, потакать вашим капризам и желаниям, я так давно вас ждал…, - дальше читать Нана не могла; дрожь вновь овладела ею, щеки горели. Она взяла обеими руками себя за лицо, оно пылало.
Вошедший в банном халате Георгий остановил взгляд на Нане, которая не успела убрать руки от лица.
- Что с тобой? – он подошел поближе и бесцеремонно положил ладонь не её лоб, - ты не заболела?- обеспокоено спросил он, тем не менее, увидев, что Нана отрицательно трясет головой.
- Жарко просто, - выкрутилась Нана, незаметно поменяв страницу, чтобы скрыть письмо от брата.
Впрочем, он был далек от мысли интересоваться содержимым рабочего стола, нагнулся, поцеловал сестру в макушку и покинул комнату, сказав при этом «доброй ночи» .
Нана не в силах была читать, страшно было знать, что же он сказал дальше, слишком много всего вдруг навалилась на неё и она не знала, как на это всё реагировать. Она чувствовала какую-то вину перед ним, которого отвергала с таким упорством, думая, что это какой-то ловелас, которыми полны социальные сети, и приводя ему самый сильный довод, которым она считала разность в возрасте: она была старше на восемь лет. Ей было даже стыдно ему об этом говорить, потому что она не ощущала возраста совершенно внутренне. Да и внешне никто не давал ей её лет. Один лишь паспорт безжалостно констатировал дату рождения, не считаясь ни с чьим мнением. Нана подошла к окну. Фонарь светил на столбе белым светом и заливал им кроны деревьев, которые от этого казались нереальными, как с лунной картинки, подумалось ей, хотя никаких деревьев на луне нет. Мысли беспорядочно метались, предчувствуя что-то внештатное, пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы оттянуть вожделенный миг – чтение письма. Нана не была готова к какому-то повороту событий, но чувствовала их приближение в ближайшем будущем. Это началось еще, когда она порвала с Тимом. Ощущение свободы и новой жизни, она не уточняла себе, какой это – новой. Просто другой жизни, не такой убогой, какая была до сих пор… .Теперь это уже близко… , стоит лишь дочитать письмо. Почему – то Нана приобрела уверенность, что оно изменит её жизнь.
Она подошла к ноутбуку и кликнула по клавише.
Письмо открылось и она продолжила чтение.
- Наверное, вы сейчас где-нибудь отдыхаете с друзьями. А если читаете мои письма, то уже вернулись («нетрудно догадаться», - усмехнулась Нана. Ей очень нравилась манера его письма, она давала основания предполагать, что он думающий, читающий человек. С каждой строчкой эта уверенность крепла в ней, как и симпатия к этому человеку, с которым её опять сталкивала судьба). Возможно, в это время я уже буду в самолёте и тогда завтра мы уже сможем увидеться. Я буду лететь через ваш город, у меня там живут родственники, у меня не было повода сказать вам об этом раньше. (Нана перепугалась не на шутку; к такому стремительному повороту событий она была не готова «Хорошо, что прическу сделала», - мелькнула чисто женская мысль, она для подтверждения привстала и глянула на себя в зеркало, висящее на стене, увидев своё взволнованное лицо, села опять на стул и продолжила чтение. Всё происходило быстро, в секунды, она уткнулась в компьютер). Я выйду на связь в полдень по компьютеру и мы сможем договориться о встрече. Я предугадываю ваши сомнения, Нана, не сомневайтесь, пожалуйста, я реальный человек, просто я слишком долго ждал этого и у меня не так много свободного времени, как бы хотелось. Прошу вас верить мне. До связи .
Нана перевела дыхание и хотела, было, открыть его страницу, но вспомнила, что никаких фото, на которых можно было бы увидеть лицо Давида, там нет. Это было еще одной причиной, из-за которой она отвергала ухаживания Давида в свое время. Теперь он материализуется.
Сон улетел куда-то и не думал возвращаться. Какой уж тут сон? « Хорошенький же у меня вид будет завтра, если не посплю, - Нана была абсолютно права, - ну, и что, - сразу же возразила она себе, - подумаешь, «пришёл, увидел, победил» , уж, какая есть!»
Полная внутренних противоречий, она поднялась из-за стола и пошла в душ, после чего легла и мгновенно уснула. Слишком много впечатлений за один день, нервная система защищалась.
Ей приснился брат Владимир, он тащил её куда-то за руку, но ничего не говорил при этом.
- Куда ты меня тянешь? - в недоуменье спрашивала Нана.
- Потом увидишь, - загадочно улыбался Владимир, - будет тебе сюрприз.
Нана перестала сопротивляться и пошла рядом. Они шли по направлению к центру, пока не подошли к зданию администрации города. Владимир крепко держал Нану за руку, когда они поднимались по ступенькам.
- Отпусти, я сама пойду, - сказала ему Нана, но он только рассмеялся.
- Ну, уж, нет!- и только крепче сжал при этом её руку.
- Ай, больно! – воскликнула Нана и проснулась.
Она лежала, подложив под себя ладонь, вероятно, хотела повернуться и почувствовала боль. Было утро. Нана привыкла просыпаться без будильника. Сон уже умчался куда-то, оставив след в виде небольшого недоумения Наны при пробуждении, пока он вроде бы помнился, но уже улетал в небытие и мгновенно исчез.
Нана сразу вспомнила о вчерашних письмах и обрадовалась, что сон сморил её. Она вновь ощутила волнение неизвестности и возникшей неловкости.
Теперь, на расстоянии ночи, всё представлялось несколько иначе. Во-первых, это уже не было фактором внезапности. Во-вторых, тон Давида казался ей весьма самоуверенным. С одной стороны, ей льстило, что она смогла так понравиться мужчине. Впрочем, она для этого ничего не делала, просто понравилась ему и всё. С другой стороны, она понимала, что сам факт, что она кому то нравится, не является ни поводом, ни, тем более, причиной того, что она должна связывать с ним свою жизнь. Как-то тут всё решалось без неё. Нана к такому не привыкла. Отношения предполагали обоюдную симпатию и любовь. А она не могла сказать о себе, что любит Давида. Симпатия – да, была. Но не более того.
Никогда раньше не подвергалась она такому ошеломительному нападению, поэтому и смутилась довольно сильно вчера, не в состоянии трезво оценить ситуацию. Какая женщина отнеслась бы спокойно к таким пылким изъявлениям чувств? Вряд ли кто-то воспринял бы это спокойно, вот и Нана взволновалась не на шутку. Сейчас всё становилось на свои места, Нана обретала спокойствие, она уже примерно знала, о чём будет говорить с Давидом при встрече. Ну, уж, конечно, не о замужестве.
Мобильный зазвонил, когда Нана принимала душ. Такой вариант был предусмотрен ею, телефон лежал в кармане банного халата. Нана вытерла о халат руку и двумя пальцами достала телефон. Звонил Владимир.
- У меня сегодня выходной день оказался, могу подвезти тебя до работы. Когда подавать такси? – пошутил он после обычного обмена любезностями.
- Вов, какой ты молодец, - Нана искренне обрадовалась, - давай часиков в десять, мне сегодня не надо рано.
- Слушаюсь, мэм! – чувствовалось, что у него прекрасное настроение.
Нана стояла под душем и мысли её стали вращаться вокруг Владимира. Послал же Бог двоюродного брата, который к ней относится лучше, чем родной. Она улыбнулась, вспомнив, как обычно сокрушается Владимир, что они брат и сестра, не то – непременно бы на ней женился. «Такого бы найти, как Вова, - подумала она привычно, - с таким бы полное взаимопонимание было». Она спохватилась что простояла под душем больше, чем предполагала, время шло, надо было еще собираться на работу и сварить матери кашу. Сама Нана ограничивалась утром кофе с рогаликом или с чем-нибудь ещё, что удавалось купить накануне.
Без пяти минут десять сигнал на улице возвестил о приезде Владимира.
- Опять соседи замечание сделают, - машинально подумала Нана, прощаясь с проснувшейся матерью, которой она поставила завтрак на маленький столик вблизи кровати.
- Справишься, ма? – спросила Нана, заранее зная ответ.
Мать кивнула головой и махнала рукой, иди, мол, всё будет в порядке.
Нана чмокнула её в щеку и выскочила из квартиры, захлопнув дверь.
Владимир ждал в машине. Передняя дверь была открыта как приглашение садиться.
Нана скользнула на сиденье, потянулась и поцеловала подставленную братом щёку.
- Привет, дорогой! – она заботливо вытерла чуть замазанное помадой место на щеке.
Владимир поднял вверх плечо и поймал её руку, зажав её между плечом и щекой. На секунду прижался и отпустил.
- Привет, дорогая! - в тон Нане ответил он, - поехали?
- Трогай, - лихо сказала Нана и они оба рассмеялись. Им было легко друг с другом. Нана и не припомнит ни одного случая, чтобы они крупно поругались. Они и по мелочи-то ссорились в шутку, чтобы подзадорить один другого, - Вов, - вдруг обратилась она к брату. Решение рассказать ему пришло спонтанно, она и сама не ожидала, но слово было сказано.
- Что Вов? - брат полуобернулся к сестре, на миг потеряв дорогу из поля зрения.
- Опять ты на дорогу не смотришь, - не выдержала Нана, - знаешь, - начала она….
Нана рассказала ему вкратце о истории знакомства с Давидом и о последних его вчерашних сообщениях, не вдаваясь особенно в их содержание.
Основную информацию он получил: в полдень Нана с Давидом договариваются о встрече.
- Значит, так, - Владимир посмотрел на часы, - до двенадцати я освобожусь – это точно. На встречу одна не пойдешь, я буду с тобой. Вечно ты вляпаешься во что-нибудь. Он был сердит и не пытался этого скрыть. Нана не говорила ему о намерениях Давида и теперь мысленно была этому рада. Можно представить его реакцию, если бы он узнал правду. Она даже не стала уточнять, во что это она вляпывается, вероятно, с досады сказал.
- Другой бы рад был за сестру, - с обидой подумала она, но, увидев расстроенное лицо Владимира, погладила его по щеке и произнесла вслух, - ну что ты ругаешься, я же ещё никуда не ходила… . Брат заметно повеселел и улыбнулся, глядя вперед.
- Вот и приехали, - он придержал за плечо Нану, которая хотела открыть дверь, - я сам, не спеши, - Владимир обошел машину спереди и, открыв дверцу, помог Нане выйти из неё.
- Спасибо, брат, - Нана мельком бросила взгляд на окна офиса, не видел ли кто, как она выходит из машины; некоторым казалось, что брату не обязательно оказывать такие знаки внимания сестре, но, нет, никто не промелькнул в окне.
* * *
До полудня оставалось не так уж и много времени. Нана сидела на своем рабочем месте, но работа никак не шла на ум. Она механически что-то делала, а мысли всё время возвращались к вчерашним сообщениям Давида. Все утренние планы разговора разрушались , как карточный домик. Нана начала паниковать, хотя повода для паники не было никакого. Нана решительно закрыла программу, в которой работала и вошла в социальную сеть. Сообщение от Давида уже ждало её. Нана открыла его.
- Дорогая Нана, - привычно начала она читать, - сколько раз я ругал себя за несдержанность ( Нана почувствовала разочарование: «ну, вот, сейчас начнет каяться, что так много наговорил всего лишнего», - она ощетинилась внутренне). Поневоле станешь суеверным. Не зря ведь говорят: если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Наш рейс, как и остальные, отменили по погодным условиям на неопределенное время. У нас циклон, боюсь, что это надолго. Связь очень плохая, сильный ветер. Как только появится возможность что-то узнать, я обязательно напишу. Уже боюсь загадывать, но желание увидеться с вами стало только сильнее. Целую ваши руки.( Нана невольно посмотрела на руки, всё в порядке, французский маникюр был на месте.)
Сообщение было отправлено ночью.
Как ни странно, Нана ощутила облегчение. Нельзя сказать, что её ожидали неприятные минуты при встрече с Давидом, но что-то искусственное в этом было. Происходили какие-то события, в которые она втягивалась поневоле, оттого ощущая душевный дискомфорт. Всё это было достаточно неожиданно для неё. Возможно, что происходи эти события растянутыми во времени, она была бы готова к ним внутренне. Как был готов к ним Дэвид, который уже всё решил для себя. Жаль, что не спросил об этом её. И душа Наны восставала, хотя и польщенная поведением Дэвида.
Нане было, тем не менее, приятно ощущать себя женщиной, которая кому-то очень нужна. Итак, всё переносится на неопределенный срок. Она вспомнила о брате, ей почему-то захотелось обрадовать его этой новостью. Его реакция на Давида её расстроила и было жаль его.
Владимир выслушал Нану сравнительно спокойно и тотчас перевел разговор на другую тему. Нана даже слегка разочаровалась, она думала, что брату должно быть в большей степени интересно, как дела у его двоюродной сестры. Ну, хоть не расстроен брат, у Наны отлегло от сердца и она спокойно провела остаток рабочего дня, почему-то уверенная, что сообщений от Давида сегодня больше не будет.
Дэвид не вышел на связь ни на второй, ни на третий, ни на четвертый день. Самолюбию Наны был нанесен ущерб. Она попросту рассердилась на него, пообещав себе больше не думать о нем и пресечь подобные разговоры, если он все-таки объявится. Нана заметно погрустнела, её вернувшаяся было уверенность в себе, немного поколебалась и настроение было тому подтверждением.
Тут еще Владимир срочно засобирался и уехал в тот город, где когда-то жил его отец, по делам, как он сказал. «Георгий тоже ходит «по делам», - вспомнилось ей. Что-то похожее на ревность, шевельнулось в душе, но она тотчас подавила в себе это чувство. «С ума сошла, - брат же…, радоваться должна, - Нана была недовольна собой.
Нана ходила на работу, отрабатывала положенное время и уходила домой, предпочитая идти пешком, договорившись предварительно с мамой, что будет приходить немного позже. Она наслаждалась медленным гулянием по городу, хотя это была всего-навсего дорога домой. Но какой она может быть, оказывается, приятной. Нана ощущала какое-то возрождение, мысли текли неторопливо и свободно. Спокойствие овладело ею и это состояние было сродни релаксации. Нана словно выздоравливала, постепенно освобождаясь от мыслей о своих виртуальных знакомых, которые нет-нет, да посещали её, не давая полностью отключиться от негативных дум. Таких мыслей оставалось всё меньше и они уже не были болезненными. Просто, иногда досада брала, настолько очевидным казалось всё теперь. Как она раньше этого не понимала! Но всем нужен «опыт, сын ошибок трудных», на нём мы учимся и приобретаем необходимую жизненную позицию и понимание многого, что раньше было не до конца понятно. Теперь Нане было проще жить, хотя в личной жизни перемен не было, что почему-то ничуть не печалило её. Как и все девушки, не признаваясь себе самой, он ждала своего «принца на белом коне» и свято верила, что он непременно появится в её жизни.
Ещё издали она увидела около своего дома машину Владимира.
- О, приехал, наконец-то,- с облегчением подумала Нана и невольно прибавила шаг, - странно, что за мной не заехал, - подумала она, но тотчас поняла, что она изменила маршрут и шла узкими улочками без интенсивного движения. Вот и подъезд, Нана в невольном нетерпении пнула дверь ногой и тотчас поймала, отлетевшую вперед, чтобы она не ударилась о стенку.
Легко взбежала по трем ступенькам, почувствовав, как соскучилась по брату. Нана уже не могла сдержать улыбки на лице в предвкушении встречи с ним и так и вошла в дом, радостно улыбаясь и ожидая, что он сейчас улыбнется ей в ответ.
Никто не вышел ей навстречу. Нана догадалась, что он у мамы и, сбросив туфли и сунув ноги в комнатные тапки, пошла сразу туда, даже не зайдя в ванную и не сполоснув руки, как она делала всегда. Улыбка радости не сходила с её лица, теперь к ней примешался еще и интерес, почему Вова не вышел ей навстречу, как обычно, когда ему приходилось ожидать её. Голоса, доносившиеся из миминой спальни, затихли, как только она очутилась на пороге комнаты. Мать сидела на кровати, брат, сидевший в кресле рядом, вскочил при виде Наны, но лицо его выражало не радость, которую ожидала увидеть Нана, а, скорее, растерянность, в первую очередь, радость – это уже чуть позже.
- Что случилось?- выпалила Нана, чувствуя неординарность ситуации. Брат быстро глянул за Нану в комнату, которую она пролетела, не глядя по сторонам. Нана поневоле оглянулась и увидела огромный букет роз на столе, а около – не менее огромную коробку конфет и какие-то бутылки, - что случилось, - повторила она, - у нас праздник, тогда почему вы какие-то не такие?
Брат сделал шаг по направлению к Нане и протянул ей обе руки. Нана положила свои руки на его, немного удивляясь его жесту. Раньше он просто целовал её в лоб и чуть сжимал при .этом плечи. Брат притянул её за руки к себе, как-то по-новому, чем смутил ее.
- Да что все-таки случилось!? - Нана ничего не понимала, обращая лицо попеременно то к брату, то к маме.
Брат, наконец, поцеловал её в лоб, но отпускать не стал, а повернул её лицом к матери и прижал рукой к себе. Теперь они оба стояли к матери лицом .Нана поняла, что сейчас будет говорить мама. Она ждала и непонятность ситуации вдруг подействовала на неё так сильно, что она задрожала. Почувствовав это, Владамир только крепче прижал её к себе. Видно, что матери было трудно начать разговор.
- Ну, ма, - у Наны сел голос и она замолчала.
Мать встала с кровати без посторонней помощи. Нана непроизвольно подалась вперед,
чтобы подстраховать её. Но та остановила Нану рукой.
- Вот так, дочка, - чуть дрожащим голосом произнесла мать, - Владимир попросил твоей руки… .
Нана негодующе попыталась освободиться из-под братовой опеки, но он лишь крепче стал держать её.
- Не брат он тебе, оказывается, - после этого мать в изнеможении опустилась на кровать.
- Как, не брат…, - Нана отказывалась в это верить и, вместе с тем, почувствовала, что восторг начинает наполнять каждую её клеточку, - как, не брат, - она обращалась теперь к Владимиру, - что за дурацкие шутки…, - но выражение лица Владимира, сменившееся на откровенную радость, заставило её поверить, что это действительно так, - правда? - Нана в порыве хотела обнять Владимира, но он уже опередил её и кружил по комнате.
- Да, да, да, - победно отвечал он при этом, - только ты скажи сначала, согласна?!
- А ты, мама? - Нана посмотрела на мать, которая будто помолодела на несколько лет, настолько радостным и взволнованным было её лицо.
- Как сама решишь, дочь, - ответила мать.
- Ну, вы мне хоть толком все расскажите! - Нана боялась, что сейчас всё рухнет и окажется, что это всё какой-то глупый и несправедливый розыгрыш, а она уже успела поверить в невероятное, - ты поэтому уезжал?- догадалась она, повернувшись к Владимиру. Он кивнул головой.
- Так согласна?
- Конечно, - Нана чувствовала, что ноги её предательски дрожат, как и вся она,- но покажи мне бумаги…. .
Воцарилась тишина, которая вдруг взорвалась смехом всех троих. Мать смеялась, вытирая льющиеся слёзы, Владимир смеялся, глядя на недоверчивую Нану, Нана смеялась, сознавая видимую глупость своего вопроса, таким не шутят. Ноги не держали её, Владимир увидел это и помог сесть в кресло, после чего Нана разрыдалась.
Владимир целовал её, успокаивая, что-то говорил на ухо, но от этого Нана только сильнее плакала.
Нана плакала и не могла остановиться и слёзы приносили ей облегчение. Мысли проносились в голове: как все-таки вовремя выяснилось, что Владимир не брат ей. Как хорошо, что она не успела выйти ни за кого замуж. Как хорошо, что она оставила Тима, как повезло, что Дэвид не смог приехать… . «Кому суждено сгореть, не утонет», - вспомнила она поговорку. Наконец, поток слёз закончился, она встала и пошла в ванную .Владимир шёл за ней. В ванной, плеснув воды на глаза и вымыв руки с мылом, Нана посмотрела на Владимира и спросила:
- Ну, расскажи мне хоть в двух словах, - она не успела договорить, он подошел, взял её обеими руками за щёки, наклонился и осторожно приник к её губам надолго. Руки Наны сомкнулись у него за головой. Казалось, что время остановилось в этот момент.
- Усыновили меня из роддома, - только и сказал Владимир. Они вновь потянулись друг к другу.
- Пойдем, неудобно, - Нана опомнилась первой, всё было как-то непривычно и странно. Только что это был брат и вот уже – жених. Она поймала себя на том, что всю взрослую жизнь хотела, чтобы её избранник был похож на Владимира и всегда сожалела, что они родственники. Владимир – тот позволял себе шутить на этот счет, Нана же просто думала об этом, не произнося вслух. Выходит, их обоих тянуло друг к другу.
- Знаешь, - Владимир немного задержал Нану за руку на выходе из ванной, - меня всю жизнь тянуло к тебе, я, наверное, чувствовал, что мы не родные... .
Это было как мистика; у них сходились мысли.
Нана засмеялась и кивнула ему. В этот момент послышался звук отпираемых дверей.
Нана в растерянности посмотрела на Владимира, она представила неловкость, какую будет испытывать перед братом, когда придется всё это рассказать. Брат уже вошел и, увидев их, рассмеялся:
- Уже знаешь всё? – оказывается, Владимир первому поведал обо всём Георгию, всё-таки мужчина))).
Георгий подошел и поцеловал сестру, - вас поздравить можно?
Они вошли в комнату. Цветы, шампанское и конфеты уже заждались их.
6 10 12