Сколько ни тяни время, проснувшись в уютной постели поздним утром, когда вроде бы и идти никуда не надо, и дел неотложных не намечается, но рано или поздно вставать всё равно придётся. И лёгкий холодок разочарования проникает в наскоро обутые на босу ногу разношенные шлепанцы, не смотря на любимый ароматный чай в кружке и пару запретных бутербродов с колбасой: это утро уже не будет беззаботным. Сколько ни оттягивай время отъезда с дачи, стоящей аккурат на краю поселкового парка, с совершенно лесными опушками, не пустующими от ягод ни одного летнего денька, а переезд в город неминуемо приближается и в один из прохладных августовских дней становится реальностью в виде пакетов и сумок с одеждой, лекарствами (так, к слову, и не пригодившимися в большинстве своём), яблоками, кабачками и молодой картошкой, привезённой друзьями из деревни.
А ведь земля всё ещё хранит следы наших босых ног, последние ягоды смородины призывно светятся с кустов у ворот, прекрасные в своей заброшенности (потом соберём, успеется), а верный велосипед всё ещё держит на руле наскоро примотанную за длинную ручку сумочку с наушниками внутри. Наушники немного розовые от полинявшей во время дождя красной шелковой подкладки сумочки, и конечно же спутанные, по извечной привычке всех наушников.
Бутылка воды с собой, наушники в уши, любимый трек в контакте, всё недосуг скачать, да и надо ли вообще, ведь сегодня последняя прогулка на верном дорожнике. Последняя прогулка — это как сбывшаяся мечта, оказавшаяся банальностью, как украденная из буфета конфета, не приносящая наслаждения, как чужая роль в школьном спектакле, нечаянная и такая нелепая на поверку. Сначала выезжаю на знакомую дорогу, мимо почты и пожарной части, мимо церкви и художественной школы, через железнодорожный переезд, по пути привычно отмечая красивые облака над уходящими к горизонту рельсами. Но нет, сегодня никаких фотографий, проезжаю без остановки. Это так же неэтично, как фотографировать на похоронах. На собственных, — ёрничает внутренний голос. Жив ведь, и никакая трагичность и пафосность момента его не берёт! Хмыкнув про себя, переключаю трек, сегодня они как сговорились, все про печаль, расставание, осень и вереск, рассыпанный по обочинам опустевших дорог.
Вот и ровный асфальт, начинающийся сразу за посёлком, сколько по нему катано чудесных путешествий, сколько здесь снято кадров с тяжёлыми белыми облаками, почти лежащими на верхушках сосен, что по обе стороны дороги… Тренькает телефон, сообщение от друга по ВК, и я понимаю, что нет, сегодня не выйдет повторить беззаботные летние покатушки, сегодня не смогу беспечно подпевать в самых любимых местах, отбивая такт ладонью по рулю, и уже не смогу летать, раскрыв руки и подняв голову навстречу ветру и небу, отпустив руль и все земные печали. Мне нужна эта эфемерная ниточка общения, дружбы с вконтактными кентаврами, полулюдьми-полуфейками, созданными жаждущим чудес воображением.
Вздохнув, поворачиваю обратно, в зону доступа сети, на маршрут, ещё не осознанный, но уже очерченный в черновиках на столе в небесной канцелярии. Азимут, направление, варианты решения с поправкой на внутреннюю погоду и внешние раздражители. Пусть для начала будет тихая улочка вдоль железной дороги. Из тех, прочитав название которых, тут же его забываешь. По таким улочкам редко кто ездит, разве что живущие там люди. И дети со своими трёх-четырёх или уже двухколесными велосипедами чувствуют себя полноправными хозяевами этой части вселенной — от деревянного покосившегося столба на перекрёстке до большой поленницы дров у крайнего двора. Краем глаза замечаю жёлтые листочки берёзы на обочине, несколько красных осиновых и невероятно тяжёлые золотые шары, свесившиеся чуть ли не на каждый забор. Осень совсем близко.
Любоваться или огорчаться этим приходится исподтишка, иначе, переписываясь на ходу, можно и в кювет угодить. Но зато не одна, хотя нет конечно, одна и пронзительно одинока под своим колпаком на чужой маленькой планете, где мне ничто никогда не угрожало, и ничто никогда не радовало по-настоящему. Но нельзя жаловаться и нельзя отвлекаться, миссия прощания с любимым поселком должна быть успешно завершена. Не хочется видеть людей, которым не надо будет завтра заталкивать в машину невероятное количество багажа, при полной невозможности взять с собой в город хоть кусочек лета, хотя бы вот этого верного коня о двух шинах и скрипучем седле, поэтому карандашная трасса с бумажным шуршанием уходит вправо, к аэродрому.
Гордое имя взлётно-посадочных полос давно поросло юными сосенками и вересковым кустарником, а по краям всё гуще зарастает дачами и заборами. Но только над аэродромом есть такое небо, в которое влюбляешься при любой погоде, огромное и свободное, настоящее, совершенно несравнимое с тесным и мелкопорубленным проводами небом городов. Несколько раз останавливаюсь, чтобы всё-таки сделать снимки. Для друга, который выложит их себе на страницу. И даже философски заметит, что этим небом посёлок прощался и с ним, ни разу здесь не бывшим. Но всё это потом, а пока только песок полевых дорог, стрекот редких кузнечиков и редкие просветы уже совсем осеннего неба между тонкими облачными рисунками. Поворачиваю к реке. Последние августовские дожди переполнили чашу терпения лесных болот, и река поднялась от коричневой торфяной воды, убыстрилась, завихрилась над омутами и залила берега совсем по-весеннему. Справа от моста прямо из воды торчит яблоня, усыпанная красными яблоками. Съешь моего лесного яблочка, — скажу. Что ты, яблонька, дома у батюшки моего и садовые не едятся… Значит у речки должны быть кисельные берега. А где же печка? Вот же летят над лесом гуси-лебеди, готовятся к отлёту в тёплые края. В те дни в каждом доме будут топить, улицы заполнятся дымным духом березы и осины, и весь посёлок превратится в большую печку, прячущую своих братцев и сестриц за заслонками слюдяных окошек. А я не своя в этой сказке, меня унесут не гуси, а обычные четыре колеса в избушку без курьих ножек, со множеством окошек…
За мостом начинается второй маршрут велосипедных полётов. Останавливаюсь на перекрёстке и долго гляжу на дорогу, почти до слёз. Но слёз нет, их забрало время, да и музыка в наушниках становится ласковой и убаюкивающей. Друзья офлайн, тоже одни в своих далеких городах, а у меня всё же есть эта река, этот лес, это небо и ещё полчаса под ним. Вижу знакомую бабульку с двумя коровами, вечно пасущую их на самых обочинах, видимо до пастбищ им уже не доковылять. Сейчас она гонит скотину прямо под мою любимую яблоню с самыми сладкими во всём посёлке яблоками. Спешиваюсь и подбираю пару спелых падалиц прямо из-под носа изумлённой моей наглостью бурёнки. Коровушка, матушка, помоги мне. Полезай, девушка, ко мне в правое ушко… Но нет, сказка кончается.
На ходу поедая яблочки (уж не молодильные ли?), поворачиваю к дому. Меня пока не ждут, слишком быстро вернулась, нужно ещё завершить одно дело. Проезжаю мимо, набирая скорость вместе с музыкой, наконец-то оживившейся и обретшей самые яркие языческие ритмы, в горку, здесь дорога самая ровная. Там, дальше, строятся новые дома на месте старого леса, где мы прошлым летом собирали лисички. Стоп, в прошлое нельзя. Разворачиваюсь и разгоняясь с горки отпускаю руль, раскрываю ладони, но крылья не открываются… Полёты закончены, финита ля комедия. Не заходя в калитку, тяжело опираюсь на руль и пишу другу: "Я пришлю тебе рассказ про сегодня, про прощание, он у меня в голове крутится".
Чирикнул ответ: "Не надо, зачем мне?"
И вправду, о чём это я? Просто это мой последний день в любимом посёлке, и я записала всё это только для себя, чтобы когда-нибудь неожиданно найти, перечесть и вспомнить ветер в соснах, ягоды рябины в дорожной пыли и радость, мчащуюся за горизонт на дорожном скрипучем велосипеде, такую близкую и такую далёкую, как небо над заброшенным аэродромом…