1. Температура внутри мегалита соответствует температуре снаружи;
2. Поверхность мегалита всегда должна быть очищена от мусора, грязи и наледи;
3. Внутри мегалит не должен иметь полостей, трещин и сколов особенно на границах ячеек;
4. Количество обитателей мегалита должно быть не менее тринадцати, но не более семнадцати. Количество обитателей не должно быть четным, если это не оговорено пунктом третьим параграфа об особенных условиях;…
Книга уложений. Параграф 5. Технический Паспорт по содержанию высшего суда
Здесь строго всё по протоколу
Прошу без рук и мордобоя
Не слепишь из чего попало
Героя
Анонс лекции «Зависимость героя и его подвигов от влияния различных факторов», оплаченный бартером.
Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10метров
-1 тыд – около килограмма
Клубился ли за пузырем купола над рабочим поселком день, заглядывала ли ночь, для механика Бранига значения не имело. Происшествие ускорило работу, и сутки делились на работу или сон. При этом сон сокращал до минимума, требуя от Поншиз будить через три часа. Он пробовал сократить сон до двух с половиной часов, но тогда делал нечто несуразное, которое потом приходилось переделывать.
Несколько раз Поншиз выходила на крышу и возвращалась с известиями, мол, снаружи темно, или хмуро. Браниг пожимал плечами и продолжал крутить гайки.
В теории охранял мастерскую Блыск. Он же спал больше всех присутствующих. Вставал исключительно для удовлетворения собственных нужд: попить, пожрать, ну, и что там осталось.
Браниг понимал, пса необходимо срочно отправить в участок, но с ним было спокойнее, и сторожа удерживали под самыми пустяковыми предлогами.
А потом появился управляющий замком Хорс:
-Погоды нынче стоял отвратительные, – сообщил он.
-И к чему эта бесполезная информация? – уточнил Браниг, утираясь ветошью.
Управляющий сахарно улыбнулся:
-Я с визитом доброй воли, – и расшаркался.
Он приволок с собою столик, еду, троих работяг и выгодное предложение, от которого трудно отказаться. Управляющий так сочился патокой, что Браниг четко решил – откажусь.
Но согласно протоколу до начала переговоров следовало перекусить, чего светлый Гжуть послал. Так сказал управляющий, смахивая со столешницы невидимую пыль. А послал светлый Гжуть тушенную курочку с овощами, рыбный салат и пироженное на десерт. Аромат жаркого был упоительным, вызывая слюну и спазмы одновременно. Браниг рассудил, мол, люди жующие, выглядят солидно и уверенно.Чего преждевременно кобениться? И всё же делал вид, будто ему плевать на разносолы, да так, что каждый понимал: этому вилка не надобна и так всё смолотит вручную.
Поншиз присела первой и подбадривала:
-Ты кушай, кушай.
Браниг косился, но политес соблюдал, подцепливая расслаивающийся кусочек жирной курочки вилкой.
Отвалил от стола в самом благожелательном расположении духа. Еда разморила и сделала всепрощающим. Управляющий не казался больше подозрительным, а работяги угрюмыми. Что там за светлая идея? Так ли она хороша, как жаркое с десертом?.
Предложение действительно было щедрым. Трое работяг, из тех, в ком бесславная погоня выказала зачатки, совести, помогут восстановить авто, после чего покинут поселок вместе с Бранигом, Поншиз и псом. Под чутким руководством гениального Бранига это не должно занять более двух дней.
-А деньги? – в механике проснулся жандарм.
Управляющий споткнулся. Он как раз хотел сообщить, что в качестве оплаты за аренду мастерской и рабочих хозяевам хотелось бы заглянуть в почтовую сумку Блыска. Услуга за услугу. Так все делали.
Браниг вскинулся. Он предполагал, что подарок тухлый. И даже не подарок вовсе, а коррупция, потому что подкуп должностного лица при исполнении. Во-от. Он ещё выяснит, что с остальными членами бригады.
Управляющий забеспокоился, предложил прямо сейчас осмотреть состояние трудового коллектива, где всё на столько хорошо, что даже конференция разнорабочих не придралась бы. Отработают до окончания контракта и уедут в полном составе, здравии и далеко не бедными.
-А Ром-Дим? Я привез, мне и увозить.
О-о! Облаченный районным приставом! Управляющий давно ждал именно этого вопроса. Ждал, ждал и, наконец, дождался.
-Вашего патрона уже давно нет в замке. Он отбыл по поручению через другой выход.
До механика не сразу дошло сказанное. Ум, занятый распредвалами и клеммами оценить поступок начальника не смог, тупил. Жандарм недоверчиво бормотал «как это – через другой», « отчего отбыл» и «чего ж такое». А потом очнулся:
-Что?!
Посуда на столе жалобно звякнула.
-Разве вы ничего такого не получили от руководства?
Конечно, получил. Но никого, кроме Бранига это не касалось, о чем он и заявил с величайшим апломбом, став моментально подозрительным и суровым.
-Мы уже сообщили, что у вас авария, – продолжил медоточить управляющий. – В участке потребовали собаку немедленно, а вам попросили оказать всесторонюю помощь. Вот (жест в сторону работяг). Как говориться, чем могли.
С точки зрения исполнения обязательств перед гостем, хозяева замка вели себя безупречно, не придерешься. В отличие от жандарма, преисполнившегося значением собственной персоны. Что и понятно, когда ты единственный представитель закона, а вокруг тебя прыгали и заискивали. Мания величия ударила в голову. Захотелось сразу писать протоколы, составлять акты и выписывать предписания. Вместо перечисленного, разразился спитчем. Шеф сбежал, машина сломана, помощники криворукие, намедни чуть не убили насмерть, а теперь ещё и требуют обыскать служебную собаку. Кстати, где она?
-Он совсем ушел, – дернула за рукав Поншиз.
Браниг опять не сразу сообразил, что речь шла о Блыске. Как может создание с грацией черепахи раствориться, развеяться и испариться. С таким же успехом можно потерять комод в пустой комнате размерами пять на пять деверов. Пес, по-мнению Бранига, обладал единственным талантом – всегда оказывалась под ногами. Куда бы ты не спешил, куда бы не торопился, непременно спотыкался о Блыска. А тут такое. Ничего не скажешь, свинтил пес красиво. Лежал себе, лежал на общем топчане и пропал.
Удивление переключило мозги на конструктив:
-Через два дня уезжаем, но до отъезда двухразовое питание всем.
Управляющий согласно кивал: двухразовое, так двухразовое. А сейчас ему надо спешить. Это ж какой казус получился, полный Задрюк. Почтальон мало того, что объявился в практически задраенном герметично рабочем поселке, так теперь и ушел неизвестно каким чудом.
Глаза открылись сами собой затемно. Некая мысль свербела и не давала покоя, но сформироваться в полноценную фразу не могла. В подобных случаях обычно помогал письменный разбор.
Нца прошлепала босыми ногами к бюро. Стандартные процедуры: погрызть вечное перо, нарисовать цветочек и солнышко не сработали. Осталось последнее – небольшая брошюра-памятка начинающего участкового, пункт пятый “непонятный случай”. Уже третий параграф – “собирайте всё, что можете собрать и складывайте” – подтолкнул к чулану с вещественными доказательствами. У неё уже собралась некая коллекция обуви, которую даже посмотреть внимательно не удосужилась!
Через полчаса на сапоге, найденном на короткой дороге обнаружила два четких прокола. Похвалила себя за сообразительность и поощрила стаканом чая с половинкой батона. В столовой было слишком пусто и подчеркнуто одиноко, так что первый завтрак перенесла в курительную комнату над Хлопотуньей. Ром-Дим утверждал, что изумительный вид на горы Вяка и Бука весьма способствовал пищеварению.
Солнце-таки пробилось сквозь пелену марева, заиграло на сочной зелени и отразилось, разложившись на спектр во множестве мельчайших капелек водяной взвеси, но тепла не принесло. Оно обманчиво заглядывало в окна, приглашая на воздух, но посулам не стоило доверять, как не стоило доверять приблудному офене, торгующему кольцами и браслетами из “настоящего” драконьего золота, намытому контрабандно, а потому реализуемому по завлекательно низким ценам. Коммивояжеры честнее. Их пластиковые штуковины всегда оставались пластиком, а иногда ещё и работали.
Нца повелась на яркий свет и распахнула окно. Захотела тут же запахнуть обратно, но отвлек посторонний шум. Высунулась подальше.
Ни с чем не сравнимое чавканье звучало музыкой более сладкой, чем звонкое пение ранних птах. Не зря Друк каждый вечер оставлял для Блыска миску с едой.
Нца укуталась в плед поплотнее, сунула ноги в войлочные чуни и – на улицу за почтой. Студеная промозглость приняла горячее тело в стылые объятья. Права Гретта Тигровна с предсказаниями о лете. Его не будет.
Секретарша Нцы крутила педали и думала приблизительно о том же. Вот, уже ватник одела. А в прошлом году стеганную куртку напялила ближе к зиме. Если так пойдет, то придется шубу доставать с антресолей. На кой она вообще её туда засунула?
Раздражение происходило от излишнего усердия. Она уже какое утро подряд вставала чуть раньше вчерашнего, чтобы успеть до отъезда Нцы, и не успевала. Проще с работы не уходить.
Мирный тихий участок успокоил. Кажется, вовремя. Ан нет. Нца одетая в меховую жилетку поверх форменного длинного френча с юбкой для верховой езды и в форменных легинсах с лампасами, скорым шагом пересекала двор.
-Как славно, что вы нынче пораньше, – похвалила она, дожевывая нечто на ходу.
-У меня рыбный пирог с капустой.
-И это прекрасно, – порадовалась Нца, и завалила инструкциями.
С двором Низглов пора заканчивать. Пусть инспекторы из отдела регистрации недвижимости подсуетятся и к ближайшему суду всё оформят. Друка и Блыска в полдень она ждет на берегу Лищеца в ПоЛесе, будут искать малыша по той заявке, что она вчера не успела передать секретарше, но которая уже лежит на столе. На столе у Гретты Тигровны стоит коробка с вещдоком, надо отдать её Друку.
-Друк на песеке.
-Тогда Чос. Или Дай Но. Или ещё кого-нибудь на ваше усмотрение. Про коробку не забудьте. Там сапог, - предупредила Нца, заранее зная, что в секретарша непременное нос туда сунет. – Я – в старательский поселок.
-Всё-таки приняли приглашение на самосуд, - безуспешно пыталась преобразовать лицо из разочарованного в деловое Гретта Тигровна.
В коробке с текущими делами лежало приглашение на «скорый суд», местное определение самосуда старейшин, и Нца действительно воспользовалась возможностью поговорить со старейшинами.
Самосуд существовал и до появления Нцы, как способ быстрого разрешения текущих проблем. Нца по достоинству оценила и всячески поддержала инициативу снизу, приняв в ряды добровольных помощников районного участка старейшин сразу и оптом. За это удостаивалась званий «почетный прокурор клуба Два Д» и регулярно получала приглашения на все старательские мероприятия от похорон и свадеб до скорого суда и почетной порки.
Успела ровно к концу первого разбирательства, и сходу одобрила решение, принятое судом.
-Это неправильно. – крикнул подсудимый.
Собственно суд на д ним уже стал традиционным. Муж и отец раз в месяц накидывался до зеленых чертей и гонял семью и портил чужое имущество. Ему постоянно прописывали три дня ареста с содержанием в каменной клетке, откуда он выходил на месяц перековавшимся.
-Подайте апелляцию, - рявкнул председатель.
Это тоже была часть традиции. А потом что-то пошло не так, потому что осужденный с видом самодовольным и наглым ловко вытащил из поясной сумки бумагу?
-Вот.
Судьи в панике глянули на Нцу.
-Мы её рассмотрим в ближайшее время и примем решение, - автоматически сообщила она, перехватывая апелляцию. – Уведите осужденного.
Председатель в спину пригрозил осужденному разобраться с апелляцией самым суровым образом.
Нца попросила перерыва в заседании суда на маленький технический совет со старейшинами.
Зрители и участники вышли, а помещение только что не опечатали, а так окна и двери закрыли, включая камин. Председатель довольно крякнул, глядя, как Нца одна управлялась с тяжеленой заслонкой для очага.
Закупорились плотно, но и этого показалось мало, так что сгрудились в кружок, чуть ли не сталкиваясь лбами.
-Я собрала вас здесь для того… - начала пристав.
-Ты?
Самый молодой из старейшин пока ещё считал себя и самым умным.
-В данный момент – да, - мягко пояснила пристав, но поправку внесла. – Мы собрались для того, чтобы обсудить ситуацию. Самородок на самом деле продан и с некоторой уверенностью можно назвать имена продавцов и покупателей. Если бы обманка принадлежала какому-нибудь одному участку, Ботисам, к примеру, тогда понятно, что делать. Или только молодым. Тогда это их проблемы. Но тут положение сложное.
И круг распался, словно распустился большой цветок. Старейшины откинулись на спинки с видом озадаченным.
-А что тут такого? Это же наша находка? – не выдержал глубокомысленного молчания нетерпеливый молодой старейшина. – Жандармы обязаны обеспечить безопасность.
Старейшины переглянулись.
-Не будем осуждать, - заступилась Нца. – У него просто нет опыта.
-Я тогда молодым был совсем, – проскрипел второй заместитель председателя. – Три семьи вырезали. Не нашли ни самородка, ни виноватых. Так и обманка не была спорной. А если, как в прошлый раз, продать за алмазы в Каменный парк?
-Можно и в парк, - крякнул первый зам. – старик Ботис, - да только возьмут ли? У них намедни, говорят, очень ценный экспонат свистнули, - и очень заметно подмигнул Нце. – Вроде даже Гремучую смесь.
-Гремучая смесь на месте, - с чистым сердцем сообщила районный прокурор. – Но вы поймите главное - решение надо принять до суда. Пока не появились неизвестные родственники и наследники…
-Чьи?
Все дружно и молча в очередной раз осудили горячность и нетерпение молодого советника.
-Да. Я бы тоже не хотел сиротить котика. Такой белый, пушистый, - пробормотал казначей клуба «Два Д».
На этом Нца раскланялась. Председатель пытался её удержать, соблазняя пятью нерассмотренными делами, одно из которых очень любопытное про исчезнувшую, а потом обнаруженную, но уже поломанной драгу, но узнав, что дело Нцы касалось ребенка, благословил на поиск.
Дети для старателей были святым, потому что в каждом из них мог поселиться дух Дая. Поэтому и семьи старательские были большие, в надежде увеличить шансы.
Орних шел привычной размашистой рысью, переходя по собственной инициативе на прямых участках на иноходь. От этого тряска уменьшалась, и Нца начала как бы медитировать в седле, размышляя о полной драматизма судьбе драги. Настолько глубоко заинтриговала районного пристава тема, что не заметила почтальона. Он недалеко вышел из города, пара верст, не больше. Увидел несущиеся на него почти шестьсот тыдов мышц, и это без учета веса седока, да сошел на обочину, подняв вверх руку с посланием.
На цветную картонку конь среагировал, полагая его элементом игры. Почтальон игры не принял, от коня шарахнулся, споткнулся, упал, но руки с посланием не опустил:
-Вам открытка!
Нца очнулась:
- Ром-Дима? – и подхватила карточку.
От короткого послания в груди потеплело, мир вокруг наполнился звенящей радостью и налился красками.
- Подвести? – щедро предложила Нца.
Почтальон глянул в правый хитрый глаз Орниха, в левый насмешливый и торопливо заверил, что очень любит ходить пешком. Все почтальоны любили длинные пешие прогулки, поэтому и выбрали такую работу, где только пешком и ходят.
Нца от избытка радости сделалась рассеянной, легко согласилась, что пешком – самое оно отвалила за услуги целковый и пришпорила коня. Пришпорила – это смело сказано. Просто Орних всем своим нутром лошадиным понял – сейчас пришпорят, и предупредил попытку, подхватившись на галоп.
Почтальон выдохнул и хлопнул себя по лбу. Вот же ж зверюга противная. Из-за него забыл спросить, где этот Порчион находился. Они с товарищами облазили все справочники и не нашли.
Орних вынес на берег Лишеца и картинно замер, но красоту никто не оценил, а ведь народу хватало.
Не без удивления обнаружила Нца следователя по немагическим делам Дрикса Накоса:
-Ты-то тут зачем?
-Не представляешь, как я хотел бы это выяснить. Кого надо благодарить за ссылку? Пока не знаю, но варианты мести обдумываю.
Начальство, неким образом проведав, что дело о пропавшем ребенке забрали на район, встрепенулось и решило заткнуть за пояс. Сначала возглавить поиск предложили капитану Ворхмайеру, потому что все знали: следователь по запрещенной магии целыми днями дурака валял и ничего не делал. К сожалению Накоса, на этот раз Ворхмайер был занят по самую маковку. Поговаривали, что он привел такие аргументы, причем прямо в кабинет околоточному, что тому стало плохо, и он блевал в личном кабинете для приватных приемов. После этого следователя по уголовке и спрашивать не стали занят он или нет, а послали сразу и в очень грубой форме. С ним откомандировали всех свободных жандармов, часть охранников и троих участковых.
Когда приехали на место, выяснилось, что ночью жители ПоЛеса ближайший лесок прочесали частым гребнем. Глупо было топтаться по их следам, расписываясь в собственной неполноценности. Решили запротоколировать итог поисков для отчета. К одиннадцати подтянулись волшебники-поисковики и причислявшие себя к ним. По мнению Накоса, шарлатанами были они все. Раз появились, показания взяли и у них. Те несли очевидную и взаимоисключающую чушь. Затем пришел Брачник налегке с груженым по самое небалуй ассистентом. Отрапортовал, что прибыл по приказу председателя горсовета для оказания первой помощи ребенку, если таковой найдется. Достал из саквояжа подстилку, бутылку и стал пить за здоровье всех присутствующих.
Время приближалось к двенадцати, все напряглись.
На пике ожидания, на дороге появился легкий двухколесный возок, не встреченный достойно, потому что на боках наклеена была реклама сыра, что и дезориентировало публику. Правил возком Суху и был сосредоточенно-величественным, словно королевскую особу вез. Пассажир соответствовал кучеру. Блыск обвел толпу взглядом брезгливым, ни дать не взять примадонна собиралась на светский прием, а попала на деревенскую свадьбу. Дай Но и Чос маршировали позади почетным караулом. Казалось, гомон птиц притих от такого завораживающего зрелища. Но всё испортил Суху. Вроде сделал правильно: соскочил, откинул задний борт, сделал приглашающий жест. Друк бы обождал, пока приглашение сформируется в приказ в мозгах флегматичного Блыска, но новоиспеченный добровольный волонтер оказался нетерпелив. От царственности не осталось и следа. Заскочил, потянул за ошейник. Блыск мощно встряхнулся, и мужественный, но легкий Суху протаранил головой бортик. Дерево выдержало, а голова, как уверял впечатлительный художник – нет. Он требовал врача. А Брачник тут как тут! Глянул прищуренным глазом и сходу констатировал перелом мозга.
-Что ты гонишь, коновал? – не соглашался с диагнозом Суху. – Да разве можно сломать мозг?
-Запросто, - авторитетно подхватил Дай Но. – Если мозг в кость, так сразу – хрясь – и пополам.
-Освободите место, - дыхнул свежим спитом на уплотняющуюся вокруг толпу доктор. – Больному нужен воздух!
Но народ не торопился. Кто-кто, а лесорубы в переломах разбирались, здесь было, что обсудить.
Обиженные откровенным игнором, в бузу вточились маги-поисковики и предложили моментально исцелить. На защиту больно встала медицина в лице несколько помятого Брачника. Доктор припомнил все старые обиды и придумал несколько новых.
Блыск покинул ристалище от греха подальше и убрел под куст к Чосу, где тот, отрешившись от суеты, читал очередной романчик.
К ним Нца и подошла:
-Работаем мальчики.
Блыск внимательно изучил сапог из коробки, неторопливо побродил кругами. Вернулся виноватым. Понятно. Похоже, щепетильная к вопросам гигиены Гретта Тигровна в очереной раз обработала мешок для вещдоков волшебным патентованным антибактериальным средством против грибка. Как работала аэрозоль против грибка и бактерий, не известно, но всякий запах убивался насмерть. Возможно, грибки погибали следом от тоски по родным ароматам. В любом случае, сапог не сработал, и срочно надо придумывать что-нибудь другое.
Нца достала апелляцию. Что так грозный председатель самосуда говорил про разборки?
Блыск оживился, и в этот раз пошел уверенно в другую от леса сторону. к городу, потом повернул на мост через Лишец, и направился через неопрятные заросли к Папилломе.
-Смотри за порядком. Задержи, если слишком быстро разберутся, - приказала Чосу Нца и заторопилась следом.
Блыск терял след, потом находил, но не отвлекался. Азарта в его глазах не было. Азарта за ним Нца не замечала никогда, за одним исключением, когда они развлекались среди цветущих папоротников. Если уж пес брал след, это было надежней банка.
След петлял и вился. Потом Нца обнаружила знаки. Ребенок – умница, оставлял нитки на ветках. Правда скоро знаки кончились, и, судя по всему преследователя обнаружили. Прекрасно. Ночь ребенок провел в тепле. Нца была уверена, что его не обидели. Тотемная лань показала это со всей определенностью.
Следопыты пересекли очередной полуразвалившийся мосток над сухим руслом, и Нца сшообразила – идут на Ойгновскую усадьбу. Была такая легендарная старуха Ойгна, закадычная подруга бабки нынешнего председателя. Всякие ужасы про неё рассказывали: колдовала запрещенным волшебством на крови черных петухов и волков, голыми руками душила медведей и случайных грабителей, лечила от всех болезней, насылала непогоду и суровые зимы, а так же несчастья и порчу, держала большое хозяйство и пользовалась непререкаемым авторитетом в Задрюке. Жизнь прожила длинную и сгинула неизвестно куда. Наследники так и не нашлись. Теперь, похоже, там обосновались новоселы. Даже любопытно, как им там? Про добротный двухэтажный дом ходила дурная слава, мол, поселилась там нечисть.
По заросшей, но пока определяемой дороге отмахали ещё версту и обнаружили пропажу. Мальчишка деловито трусил навстречу, сбивая палкой головки беззащитных цветов и насквозь протыкая лопухи. Выглядел довольным, накормленным и невредимым.
-Ты пристав?
Нца подтвердила и предъявила бляху:
-А ты из ПоЛеса?
-Ага, - малец смотрел на бляху зачаровано и говорил. – Тетя Дебра сказала, что не надо их искать. А тетя Тера, что они знают про большую игру. А тетя Кла просила напомнить, чтобы мамка посмотрела в зеленый чемодан, что в чулане. А дядя Кто сказал, что они не злые.
-А дядя кто? – перебила ребенка Нца.
-Дядя Кто сказал, что они не злые. По другому сказал. Не зло.Не..не..
Мальчишка вовсю клевал носом и еле ворочал языком, а потом на полуфразе привалился к Нце и тихо мирно засопел.