http://www.proza.ru/2009/11/05/1266
Анастасий было две, обе классные руководительницы; у нас, в пятом «втором» ( с очени 46-го уже шестом) - Анастасия Тимофеевна Левченко, географичка, а в «первом», в котором училось несколько сыновей руководителей обороны Ленинграда – Анастасия Ильинична Вимба, математичка, арифметичка. От каждой, так же, как от их предметов, веяло – теплом от нашей уютной Анастасии и осторожной прохладой от Вимбы. Оба наших шестых - и "первый" и "второй" - затерялись где-то шестьдесят четыре года назад, и немногое осталось в нас самих и в памяти от тех времён.
Наша Анастасия, географическая, всегда говорила ласково, почти не ругала нас и упирала главным образом на географию политическую, на карты – где, что, с чем рядом находится; большое ли оно, маленькое, на что похоже… Она устраивала нечто вроде географических игр, похожих на такие, как «в города». К примеру, выделяла тех из нас, кто подберёт больше названий городов на «…бург» и покажет их на карте: Гамбург, Питтсбург. Или скажет, где раньше были Оренбург и Ямбург, и как теперь они называются.
Смешно вышло с названиями на «…бад». Все тянули руки, выкрикивали Сталинабад, Ашхабад, Хайдерабад, а кто-то ляпнул Карлсбад. Нет, это – другой «бад», сказала она, к тому «баду» он отношения не имеет! Вы же знаете, читали, что в Карлсбаде бывали многие русские цари. И Гоголь тоже бывал, а в Хайдерабаде он не бывал. Там, рядом есть ещё Мариенбад, и оба они теперь, после войны, находятся в Чехословакии. А раньше где были?... Правильно, в Германии. Нет, не у фашистов - в Германии...
И очень смеялась вместе с нами, когда Беляев, отвечая у доски про промышленность Канады, сказал, что в ней много занимаются лесорубством и дровосекством.
В седьмом её сменил Сергей Константинович Чесноков. Он копал глубже, к тому же хорошо знал архитектуру Ленинграда, и, похоже, интересовался ею; много рассказывал про природу и архитектуру разных стран и городов.
Холодная Вимба была серьёзной. Я заниматься арифметикой, вычислениями не любил, и только сменивший её в восьмом классе Лафер сумел разжечь во мне ревность к математике и тщеславие. Он ставил автоматические «четыре» или «пять» участникам различных олимпиад, а я был одним из тех, кто желал заработать хорошую оценку без труда (странно, но у меня кое-что получалось на этих олимпиадах)… Вимба же только методично добивалась, чтобы все мы наизусть знали таблицу умножения в пределах первых двух десятков - это мне в последствии очень пригодилось.
Память о Вимбе успела почти провалиться, когда на нашей встрече по поводу «питисидисилетия» окончания школы неожиданно возникли воспоминания о наших классных руководителях. Те, кто был когда-то в «первом» классе говорили о ней с восторгом и уважением. Оказывается, она очень помогла тогда, в сорок девятом, ребятам, чьи родители пострадали от «попковщины»...
http://www.proza.ru/2017/05/31/1972