доверясь своей душе, и поборов смущение, позволяю себе взлететь, то внизу начинает происходить столько всего!
...Я рею на высоте птичьего полёта, и увлечённый мной шарф с нарисованными дельфинами треплется за спиной.
- Мама, смотри! - восторженно вопят дети, - бабушка летает! -
Мамы, быстро прикинув мой возраст, думают:
- Не бабушка, - тётенька... А впрочем... Пусть бабушка...-
И оба поколения безусловно правы по-своему.
- Что это у неё там за спиной? - вопрошают граждане, которые любят ясность во всём.
- Это знамя! - говорят бледные от волнения ясноглазые юноши.
- Это знамение! - не дослышав вопроса, поправляют выходящие из соседнего храма благостные пенсионерки с авоськами.
- Это змеение! - тихо злится облечённый мелкой властью представитель неанатомических органов.
Он старается скрыть от окружающих своё зудящее
желание выхватить из штанов пистолет и открыть огонь на поражение по какой-то дуре, нарушающей общественный порядок.
Мимо толпы быстро проходит пара. Возможно, супружеская. Рука женщины, по-хозяйски лежащая на локте мужчины, твёрдо влечёт спутника к горизонту улицы.
Мужчина на миг оборачивается и говорит мне глазами:
- А я - уже не могу...-
- Зачем ей это нужно? - задумчиво смотрят на меня одарённые способностью мыслить философски...
*
- Да, действительно, - думаю я, - зачем мне это нужно? -
Но мой вопрос сиротливо висит рядом со мной, тщетно ожидая ответа.
*
Когда на людей смотришь сверху, их лица, обращённые к тебе, оказываются самой выдающейся частью тела. А то, что обычно выдаётся ниже, кажется отсюда таким незначительным!
Орудия сексуальных битв не способны стрелять в небо, и с деланной скромностью дожидаются в тени возврата на свои позиции.
Вонь от выхлопных газов пытается подняться сюда, но рассеивается по пути, и я ехидно смеюсь над ней.
Однако сверкающие красавцы, изрыгающие её, пренебрегают моим жалким торжеством: недостаточно оплачиваемые учёные до сих пор не изобрели для людей способа питаться солнечной энергией, и скоро мне захочется жареной картошки. Или маминых блинчиков с мясом. А потом в сортир.
И я-таки спущусь как миленькая.
Да, как миленькая культурненькая гражданочка....
А фотомодельно прекрасные автомобили, эти гончие псы хозяев жизни, хищно растекаются по руслам улиц, с треском переламывая хребты то здесь, то там вылупившимся конкурентам:
- Эти сопляки, эти железные херувимчики, выродки тошнотворной святоши-экологии. от рождения не способные наслаждаться вкусом бензина, - заправляются всякой дрянью! Электричеством, водой, воздухом. Энтузиазмом... Мечтами! Тьфу!!.. И если их не придушить в колыбели, мафии бензинового клана останется один прямой путь - под пресс и на переплавку! А у его боссов иссякнет золотой поток...-
*
Из подъехавшей машины вышел прилично одетый человек с папочкой в сопровождении двух атлетов с чёрными очками на окаменелых лицах.
Он подошёл к уже поредевшей толпе и обратился ко мне с плохо подготовленной речью:
- Э-э-э... уважаемая... как, то бишь, вас по имени-отчеству...-
Я отвернулась. Мне не хотелось с ним знакомиться.
- Я из службы психологической помощи, - продолжал незваный парламентёр.
- Слава богу, не психиатрической, - отметила я.
-Меня зовут Константин Вячеславович! -
- Можно, я буду звать вас Костиком? - отозвалась я, - отчество у вас - язык сломаешь. -
- Конечно, конечно! - обрадованно закивал он головой. - Сразу видно, что имеешь дело с адекватным человеком! -
Я вспомнила басню Крылова, про ворону с сыром.
- Простите, уважаемая, могу ли я узнать, что вы там делаете? - надсаживался от любезности Костик.
- Тебе не понять, - тихо ответила я.
Тут в разговор вмешался какой-то мужчина. Из кармана пальто у него торчало горлышко бутылки. Он давно уже следил за моими движениями сочувственно-одобрительным взглядом, и теперь придвинулся к психологу, обдавая его приятным запахом коньяка.
- А в чём, собственно, дело? - стараясь придать голосу твёрдость, спросил он у Костика. - Вот я, представитель администрации, хочу предложить даме стать штатным артистом нашего цирка! А что имеете предложить вы? -
- Отойдите, - сухо сказал Костик, - не мешайте работать. Тут и без ваших предложений настоящий цирк. -
Неподалеку от психолога нервно ошивался настучавший на меня мент.
Мне было по-человечески жалко его: трудный был у него хлеб.
- Не могли бы вы спуститься для беседы вниз, к нам? - не унимался настойчивый специалист.
Мне хотелось показать ему фак. Но если бы я это сделала, то грохнулась бы со своей высоты с позором, и под сожаление всех парящих со мной пернатых.
- Шёл бы ты домой, Костик, - по-матерински сказала я.
- Не могу: работа. - объяснил он. - Стаж, там. Зарплата. -
- Я тоже не могу. У тебя - работа, а у меня - устремление души.
Да и что ты ко мне прицепился? Вон сколько тут и без меня летает всяких. Ты же не зовёшь их спуститься вниз, чтобы зачем-то беседовать с тобой? Что за вмешательство в личную жизнь? -
И тут Костик обречённо тряхнул своей папочкой и молвил: - Ну, ладно. Ну, хорошо. Но смените хотя бы юбку на брюки. Или на спортивные трико, что ли. А то неудобно как-то. Люди смотрят...-
Я растерянно посмотрела на свой развевающийся подол, потом на примолкнувших людей внизу. И смутилась. Всё-таки психолог был профессионалом...
Придерживая юбку руками, я спустилась на землю.
Какой-то двухметровый тинейджер с голубым ирокезом восторженно выпалил:
- Ну ты, тётка, крутая! Просто супер! -
- Фильтруй базар, пипетка, - огрызнулась я, - чиксе своей тыкай! -
Тинейджер выронил изо рта жвачку и с детской растерянностью заморгав, заулыбался:
- Во даёт...-
Я подошла к Костику и спросила: - Подвезёте? Здесь недалеко. -
Он открыл мне переднюю дверь.
...Ехать и вправду было недалеко. На соседнюю улицу.
Неожиданный финал полёта как-то опустошил меня, - я ослабла душой. И мне хотелось просто поскорей уйти от взглядов.
...Я молча и печально любила всех. Костика. Мента. Циркача. Ребёнка-акселерата. Мальцов с вытаращенными глазами. И их мам, абсолютно не подозревающих, что бабушками их назовут всего через каких-нибудь двадцать лет...
Машина остановилась.
Уходя, я оглянулась. Костик провожал меня взглядом, прямым и спокойным, и я порадовалась: он не жалел меня, как больную или слабоумную.
*
Я сейчас вернусь домой. Выключу телефоны. Посплю. Дам душе отдохнуть...
Любимое моё человечество! Я ещё полетаю, полетаю!
И расскажу тебе ещё много интересного, что видно мне с высоты!..