Глава 8. Живу в особняке князей Васильчиковых на положении почетной гостьи.
А на ночь глядя, я решила прогуляться по ночному Санкт-Петербургу. С собой взяла много необходимейших, особенно глухой ночью для молодой девушки, вещичек. Револьвер и горсть патронов к нему, нож-мачете в ножнах, кастет, набор отмычек. Ночной фонарик с заслонками для потайного освещения. И еще другие всякие забавные штучки... Плащ-палатка с капюшоном. Это, если пойдет моросящий дождичек. И я не просто так гуляю. Я знаю адрес, по которому меня совсем не ждут, но мне туда надо.
Дом, в котором была квартира поручика в отставке Мовмыги, был уже во тьме. Кое-где горели ночники, давая неверный свет.
Замок не представлял никакой сложности для знающего человека. Открылся, почти не клацнув металлом, видимо владелец смазывал механизм.
Владелец квартиры был не один. Он спал в постели с неким молодым человеком. В обществе это называют предосудительными отношениями. Среди петербургской молодежи это, к сожалению, распространено.
На столе у двуспальной кровати лежали машинки-шприцы для инъекций, какие-то пузырьки. Сгибы локтей в следах уколов. Морфинисты.
Впрочем, не мне им мораль читать, да и пришла я по более прозаическим вопросам. У отставного поручика бумаги были в полном порядке. Еще бы, когда занимаешься противозаконной деятельностью. И состоишь в подручных у иностранного резидента.
Векселя князя Васильчикова и каких-то неизвестных мне лиц были в полном наличии и порядке, и к ним прилагался лист бумаги с перечнем. Однако, много же задолжал Андре! Вернее, не задолжал реальных денег, а на большую сумму карточных долгов написал векселей.
Собираю по трем комнатам квартиры разные интересные бумажки и деньги. Сорок тысяч бумажными, в ассигнациях. Немного золотых монет английских и германских, так, горсточка. Но увесистые. Мне они будут нужнее, да-с… Мелочь всякую оставляю, чтобы не было подозрений от полиции.
Не нужно задерживаться.
Тихонько запираю за собой дверь. А что хозяин и его гость? Нет, они не проснутся. Никогда. Поручик в отставке и его гость, скончавшись. Скоропостижно-с. Нет, господа, играя в шпионские игры, помните, что они обычно так и заканчиваются. Игроки вы в эти игры, в отличие от карточных, не квалифицированные. Низачот вам…
А ночной Санкт-Петербург имеет все же свою загадочность и свое очарование!
- Андрюша, пойдемте поговорим. – сообщаю я. – В библиотеку лучше всего, там есть камин и кресла удобные.
Садимся у камина.
- Давайте разожжем огоньку. И прохладно немного и огонь нам нужен – бумаги кое-какие будем жечь.
Андрей укладывает дрова и скоро огонь пляшет на расколотых поленьях.
Открываю свой портфель и достаю отложенные четыре исписанных вексельных бланка.
- Вы сколько векселей выдали поручику этому отставному, как его, Мовмыге? Четыре? На Сорок три тысячи рублей? Возьмите, проверьте, они ли это точно?
- Да, они. – немного растерянно говорит Андрей, повертев и разглядывая бумаги. – Но откуда?..
- Бросьте их в огонь. – отвечаю я. Андрей послушно и поспешно это делает. И поправляет кочергой, чтобы бумаги взялись огнем лучше и горели.
- Отставной поручик Мовмыга день назад скончался от передозировки морфием. Вместе с ним умер его гомосексуальный партнер, некто Ткач, партикулярное лицо, не офицер. Вроде бы, полиция говорила, что он прокурорский чиновник. При некачественном морфии, неправильной дозировке, такое бывает. Я сегодня днем была на месте. Пользуясь своими полномочиями, кое-что забрала. Кое-какие бумаги, в том числе и эти векселя. Остальные бумаги, полиции они не интересны, а вот нашей Службе – весьма.
Полиция опечатала только деньги и немного ценностей, вдруг там наследники и прочее. Остальным им заниматься недосуг... Вы удивитесь, Андрюша, как много в Петербурге, подверженных пагубной страсти к морфинизму!
Князь, с помощью горничной, изготавливает кофий, и я пью без молока.
На его немой вопрос я отвечаю заранее продуманно.
- Нет, вы мне лично ничего не должны. Давайте, предадим эту грустную историю забвению.
- А можно спросить? Вы очень внешне, на лицо, похожи на великую княжну. И даже стройной фигурой… Да-с… Много людей вас видели, были на детском празднике у нас. И на приеме в Зимнем. Пойдут толки... Меня будут расспрашивать. Как правильно отвечать?
А он делает успехи! Хороший вопрос! Очень правильный. И задан кстати.
- Матушка моя сама без родителей, которые когда-то рано умерли. Содержала белошвейную мастерскую и умерла родами. Моими. Я, ее, выходит и не знала вовсе. Бумаг никаких не сохранилось. Отец – неизвестен. Поэтому, ничего внятного о своем происхождении сказать не могу. А природа дает в жизни столько примеров случайного поразительного сходства! Так что я, увы, бастардка… но чья – не знаю!
Андрей улавливает немного фальши и недоговоренности в моем голосе.
- Ну не хотите говорить, значит вам так нужно.
- Как вы интересно сказали! Я бы даже сказала – проницательно! И как бы я не ответила теперь, ваши какие-то подозрения укрепятся? – смеюсь. – Андрей, а вы не хотите в будущем поступить на службу в наш Департамент?
- Но я же ведь в полку, в гвардии! Как же-с, так внезапно… Нет-с, не готов. – честно говорит Андрей.
- Вот будете вы поручиком, начнут намекать, что пора бы и определяться в дальнейшем. Помните, как говорил господин Гоголь в своих повестях? Велика и изобильна Россия! Всего в ней вдосталь! Но особенно много в ней поручиков в отставке!
- Вот именно! Вот именно! – улыбнулся ехидно виртуальный Василич. – Русский человек задним умом крепок!
Я улыбаюсь своим мыслям и продолжаю.
- Или поступить в военную Академию, или в Университет. Чтобы заниматься серьезными делами в жизни, надобно получить образование! Училища военного мало, крайне недостаточно! Кого угодно спросите! Хоть и вашего батюшку, умнейший человек, кстати. И дельный, влиятельный чиновник. – подольстила я.
– Сколько поручиков, а сколько штабс-капитанов на них приходится? На всех поручиков, вакансий штабс-капитанских не хватит!
- Или спросите молодежь! – смеюсь я после паузы на чашку с кофе. – Кто там эта девочка, с вашими кузинами была вместе, с такими светлыми волосами и голубыми глазами? Такими ревнивыми взглядами меня прожигала насквозь! Китти Щербатова? Сестра вашего товарища? Посоветуйтесь с ней. Она точно скажет. Им, в женских гимназиях, много чего секретного преподают!
Андрей смущается и немного краснеет. Эти гвардейские офицерики, еще по сути дети.
- Да, - говорит Андрей, - я после высочайшего награждения, должен дать товарищеский обед чинам нашего баталиона. Такие у нас обыкновения. В присутствии августейших шефов полагается, уже и дата назначена. Имею честь пригласить вас, Анастасия Николаевна!
Прием! Да нет, не в смысле прием, когда радиообмен идет, а светский прием. Дают князь и княгиня, родители Андрея. В честь Андрея, после его болезни по ранению. Большой прием. Родственники там и всякие нужные лица. Готовится большая зала и прочие помещения дворца. Достаются и начищаются серебряные сервизы. Кухня не только своя построена в ружье, но и привлечена со стороны. Парадный обед и бал!
- Стаси! Вы должны спеть! У вас чудесный голос! – княгиня в административном и организационном восторге.
Поют тут понятное дело без микрофонов. Так хитро ставят отражатели-экраны за роялем, тоже открытым, и поющим, что результат выходит вполне удовлетворительным. Как и в нашем Институте на уроках пения. У нас еще есть время, почти неделя. А дату назначил papa Андрея. Некто влиятельный сказал ему, что желательна и удобна эта дата.
- Ваша светлость! Мария Петровна! Да у меня и платья соответствующего нет! – объясняю ситуацию, что я вообще-то в Петербурге налегке и, как думала, ненадолго.
Да и в Москве, если честно сказать, платья соответствующего, тоже нет...
Её светлость – тетенька с юмором. Поэтому безапелляционно говорит:
- Курица тоже думала, а потом в суп попала! Едем в ряды немедленно!
Ряды – имеются ввиду торговые ряды. Гостиный двор.
- Тут, моя дорогая есть места, где привозят по два платья всего. Одно идет в Москву, а одно продается здесь. У некоторых поставщиков. Чтобы одинаковых платьев не оказалось.
Мы набрали всего изрядно. И мне все нравится. А то был тут однажды случай – две дамы и явились в одинаковых платьях! Обеих пришлось валерианой отпаивать!
- Кузины князя Андрея будут приглашены? – немного издалека начинаю я.
- А как же иначе, это близкие родственники! – говорит княгиня.
- А князь Щербатов? – допытываюсь я.
- И князь и княгиня. Это семья наших друзей. И их старший сын с Андреем служит.
- А нельзя ли Китти Щербатову, их дочь, тоже пригласить, заодно?
- Вообще-то она еще не в возрасте для балов-то. Ее еще официально в свете не представляли. Уроки пусть сидит, учит! Стой! А ты почему спрашиваешь?
- Ну, кузинкам Андрея нескучно будет и девочке интересно. Сам Андрей, по секрету вам скажу, стеснялся вас попросить внести ее в список, меня попросил попосредничать. Но это строго между нами. Возможно, сам Государь будет с семьей. И тут вот, кого пригласить, целая политика!
- Ага! С этого бы и начинала! Вон оно что! Пригласим-пригласим… И посмотрим повнимательнее, чего там и как...
Княгиня Мария Петровна сделала какие-то свои выводы и еще некоторое время кудахтала.
- А почем знаешь, что возможно Государь будет?
- Сложила два плюс два, как у нас говорят. Дворцовая жандармская команда назначена дежурить в некую дату. В ваш дом. На обед и на бал. График их дежурств в караулке...
Заходила я в караулку офицерскую запросто, кофе попить с коллегами. Да и нужно было обсудить наши кое-какие дела. И по злодею Халтурину и по другим интересным вопросам. Господа Рачковский и Гартвиг отменно внимательны, это приятно, чего уж там!
Само слово "обед у Васильчиковых", будет слишком скромно. Это пир. Пир с большой буквы. Мажордом и лакеи в ливреях. Главный сервиз - золото, это там где будет сидеть Император, а прочие серебро.
За несколько дней до обеда, в саду устанавлены несколько котлов, и на кострах варится большая шуваловская уха! Одно из чудес русской кулинарии. Каждый вид рыбы варится отдельно, а потом еще в смешанном уже виде. Серебряный рубль в тарелке такой ухи – не тонет! И ее едят обязательно под водку, даже дамы. Придумана поваром графа Шувалова в прошлом еще веке!
Оркестр пришел заранее, прорепетировать и установить правильно все инструменты. Как же и без цыганского ансамбля? Я тут же, собираюсь тоже репетировать, и еще несколько исполнителей приглашены выступить. Шатаемся из угла в угол по большой зале. Смотрю, где будут столы, где стулья. Где место для оркестра. Где импровизированная сцена для выступающих артистов.
Цыганский баро подходит ко мне.
- Здравствуй, богиня. – кланяется он, приветствуя меня.
- Здравствуй, баро. И всем твоим родным здравствовать!
- Я старый человек, богиня. Хочу спросить.
- Спрашивай! – милостиво говорю я.
- Я узнал тебя, Дурга. Сердцем узнал! Тебя давно не было среди людей.
- Да. Очень давно. Почти три сотни лет, наверное.
- Чего нам ждать, богиня? Война будет?
- Не в моей власти отменить предначертания Сущего. Будет. Очень большая война. Но еще очень не скоро. Даже не в этом поколении! Россия не готова, и это плохо. Совсем, сейчас не готова! У меня из-за этого болит душа. Я – на стороне России. На стороне императора Александра! Доволен ли моими ответами, баро?
- Да, Дурга. Спасибо за добрые слова, госпожа!
Я не знаю, почему я это ему сказала. Не знаю, почему не возражала, когда меня назвали Дургой. Догадываюсь, что это некая древняя богиня. Скорее всего, она ипостась Бастет. И не обязательно добрая. Для них, Древних, эти понятия несколько абстрактны. Но чувствовала, что так надо. Моих мыслей слегка коснулась чужая тень, подсказала слова, какие нужно сказать, но в контакт не вступила...
Кое-кто из занятых в подготовке торжественного приема, наверное, незаметно прислушивается к нашему диалогу. Донесут? Куда донесут? Куда надо, туда и донесут…
Что решила спеть? Дело не в нотах. Дело в музыкальных инструментах и времени. Партию фортепиано и скрипки разучат быстро, да и листы нот будут у музыкантов. Два романса хватит, которых здесь еще не знают. А третий, на всякий случай, не совсем романс, под гитару композиция. Примерно то, что я прикидывала исполнить на выпуске из Института. "Ямщик, не гони лошадей" и "Только раз бывают в жизни встречи". Но, если вечеринка перейдет в пьянку и мне дадут аккордеон… Тогда я покажу, что умею. Остановилась на голосе, в стиле которого хочу петь. Чтобы без микрофона петь и не пищать. Яне Грей буду подражать! Она - зе бест!
Цыганские красавицы начали свой перепляс в месте, где им предстоит выступать. В моем воображении, в моем внутреннем зрении крутанулся вдруг цветастый вихрь и как будто шепот:
"Станцуй! Я так давно не танцевала!"
Я сама хочу, я сама не против! Плевать, что у меня нет цыганского танцевального костюма! Я получаю разрешающий кивок от баро, и он сам играет главную скрипку! Звучат другие инструменты ансамбля, зазвенели бубны. Цыганочка с выходом! Моим выходом!
Я танцую без обуви, разувшись босиком, да и мои сапожки ковбойские мало для такого танца подходящи! Махать юбками я могу, но сейчас придется махать платьем обыкновенным. Руками можно размахивать, а не только подолом! Скачу в забытьи по кругу, в проходке. Наконец, танец окончен… Собрались все и аплодируют. Мне в мысли приходит чужая тихая благодарность…
Баро подходит, когда все рассосались по сторонам.
- Богиня. Ты и танцуешь как богиня.
- Да, я на секунду почувствовала, будто я снова молода и танцую в чертогах Великого Ану... Вы и сейчас помните нашу плясовую. Ой-ану-ану-ануданай, ой ануданай!... Спасибо, баро, что помните!
- Спасибо и тебе богиня за танец. Но ты зависаешь в воздухе, когда танцуешь! Люди так не умеют... Нужно ли им это показывать, богиня?
- Спасибо, что сказал, баро. Отводить глаза надо... Учту...
Я ли это говорила?
Съезд гостей начался после полудня. А вчера я почти весь день работала над княгиней Васильчиковой. Мария Петровна отнеслась ко мне не как к приглашенному медперсоналу, а как к человеку. Мы, которые в сиротском приюте росли, отношение сразу чувствуем. И я решила сделать Марии Петровне кое-чего хорошего тоже. Чтобы запомнилось. И чего здесь ни за какие деньги не купишь. Я недавно почувствовала, что могу и умею.
История с сыном, переживания после его ранения, не способствовали внешнему виду, который хотела бы иметь каждая женщина, смотрящаяся в зеркало. У Марии Петровны немного усилились морщинки, проявились седые волоски на голове. Кончики губ немного опустились. Печать усталости и утомленности.
Необходимо: покрасить волосы хной с моими добавками. Темно-медный оттенок подойдет? Подойдет! Общий массаж после парной. Маски на лицо огуречная, потом из взбитых яиц. Подмышки? Сбрить! Здесь этого не делают? Теперь будут! Это одно уже оздоровит любую женщину! Это мы баньку оккупировали… Это мелочи. Дымовая завеса для отвлечения внимания. Легенда на всякий случай.
А главное на самом деле –энергетика организма. И я теперь знаю, что и как правильно делать. Сон после парной, здесь же на банном лежаке. Немножечко солнечной энергии, витальной энергии молодости для пани Марии будет очень кстати и мои пассы вдоль ее позвоночника вливают в нее эту энергию каплю за каплей...
Омолодила я ее немного. Да удачно! Совсем не немного вышло. Лет на пятнадцать, не меньше! И прическу новую ей сделала.
Гости, которые прибывали, всего более сотни человек, княгиню не узнавали. Нет, присмотревшись, узнавали, но глаза у многих оставались вытаращенными и физиономии удивленными. С мной рядом стояла не сорокалетняя подупавшая здоровьем тетенька, а молодая цветущая женщина! Особенно удивлены, это мягко сказать, были близкие родственники княгини. А она была... В общем соответствовала, как я и хотела, стандартам журнала "Космополитен". Стандарты в этом издании обычно на первой странице обложки, для наглядности, как надо выглядеть!
Скандал-с! Чувствую, не сам парадный прием и обед будет светской новостью намбер ван в эти дни, а сама Мария Петровна. Н-да. Графиня Калиостро вернулась… Ох, и будет о чем им всем поговорить!
После выкриков ряженого в старинный камзол дяденьки, который к тому же был в парике с буклями и жезлом, появился Государь с чадами и домочадцами. Ксения ухватила меня под руку и мы начали так прогуливаться среди гостей. Нет, следующую сказку, которую я, переписав естественно, запущу здесь в оборот, будет сказка о Карлсоне, который живет на крыше. Разные молодые люди, из числа приглашенных на прием, летали жужжа вокруг нас, как Карлсоны с пропеллерами за спиной. А мы – зубоскалили от души!
- Поддержите меня Ваше Высочество! Мне выступать, песню петь буду, а вдруг, провалюсь! – это я про свои романсы.
И тут же, все светское общество, еще не послушав, как я пою, изготовилось аплодировать.
- Это мы авансом! Для поддержания духа!
Не знаю, как поют, а пьют здесь крепко. И дамы не чураются. Хорошо, что куда-то задевался в кладовках кубок Петра Великого, кубок Большого Орла, который Император Всероссийский подносил выпить награжденным царским отличием.
Нынешний царь, похоже, традиции своего великого предка вполне разделяет! Потому что бокал, в который мне наливают водку, несколько объемен! Андрей, в честь которого уже выпили, накидывается на супер-уху. Когда сам Государь пьет за твое здоровье и провозглашает здравицу, не выпить невозможно. Мобилизую организм! А водочка неплоха! Под легендарную горячую шуваловскую уху пошла птицей!
А мне еще кусочек расстегайчика из белорыбицы и икорочки! И между первой и второй перерывчик небольшой!
Все участники пира разомлели, размякли… А уважающий себя человек, оперирует закусками горячими! Ты меня уважаешь? А то в морду дам! Это я пью на брудершафт с графом Артемьевым…
И это только первое первое блюдо! Первых блюд будет двое, или как правильнее – два? Одно первое, это которое первое, затем три перемены вторых блюд, затем второе первое, а только потом, после перерыва – сладкое! Закуски не считаются! Вот обжорство, а? А еще к каждому блюду полагается пить определенное вино! Потом по распорядку – бал! В это время в меньшем зале накрывается легкий фуршет, это для тех, кто во время бала снова аппетит ощутил. Солидные люди в это время скрываются в библиотеке, где сигары, кофе, коньяки и ликеры… И ни разу не книжки… Культурное общение.
Дамы, кто не танцует и не следит за танцующими втягиваются в дамский салон…
Перерыв на смену сервировки для сладкого стола! В это время эстрада. Пение и танцы. Петербургские звезды здешней эстрады и цыгане! И я скромненько тоже там.
Романсы в моем исполнении приняты благосклонно. Аккомпаниаторы: рояль, скрипка и немного ударных, поняли на репетициях, чего я хочу. Мое исполнение – оригинально. Так здесь еще не поют! Про ямщика, которого я драматическим голосом, с надрывом, призывала не гнать лошадей, пришлось исполнять два раза на бис!
Вот он, гитарный перебор, удары и звон бубнов, пение нескольких скрипок, а на мне цыганское платье! Топик с открытым животом. Не знаю, это чтобы танец живота одновременно исполнить? Погодите, это вы еще не видели, как я умею бой плечами и грудью обозначать! Это мой, главный танец. И юбки вертящиеся колоколом! И ощущение кого-то, кто с радостью ждет моего танца!
"Кто ты?.."
"Это я..."
"Почему назвалась Дургой? Это имя суровой богини!"
"Да… Последний раз я была среди людей триста лет назад… Меня позвали люди… Мне тогда пришлось быть суровой, чтобы восстановить справедливость!.. Поэтому и запомнили так."
"Как твое имя? Как к тебе обращаться???" – мысленно шепчу я.
"Иштар-р-р… Меня так звали в самом начале..."
"Как ты выглядишь? Покажись!"
"Станцуй!.. У меня почти нет сил больше говорить… Смотри на меня, ладно..."
Я танцевала, как никогда раньше. Лучше чем в дортуаре нашего Института ночью. Лучше, чем в караоке-баре нашего микрорайона в Бостоне. Лучше, чем в клубе НКВД в Москве! Лучше, чем я когда то умела! Как станцевала бы моя душа!
"Спасибо, девочка!.." – удаляющийся шепот…
Я увидела перед внутренним взором красивое женское лицо с закрытыми глазами. И национальность не определить… А тело? Оно в чем то, напоминающем саркофаг. Похоже, сделано из чего-то, напоминающее мрамор. А для лица как бы окошко с толстым стеклом. Захоронение? Если бы. Из саркофага в разные стороны гофрированные шланги, куда-то подсоединены. Горят огоньки-точки. Светодиоды 21 века напоминают. Как в фантастических фильмах – анабиозная камера! А где это все находится? Да где угодно может быть. И совсем рядом. И в световых годах от меня...
В позднее утро следующего дня, молодежь съехалась в парк особняка князей Васильчиковых. Кто мог… Опохмелиться, если правду сказать! Закусок много осталось! Вкуснятина! Так что, пикник на природе. Все оживали прямо на глазах.
Интересуюсь, а на когда намечена поездка в полк Андрея?
- Так ведь сегодня! – с энтузиазмом говорит граф Артемьев. От Гатчины полчаса всего в карете!
- Почему от Гатчины? – недоумеваю я.
- Там к нам присоединятся Императрица и Великая Княжна Ксения, они ведь шефы нашего полка!
Выезжаем на карете Васильчиковых, в карете я и Андрей. Офицеры из нашей компании ускакали на своих конях сразу в полк. А мы, доехав до Гатчины, ждем некоторое время Императрицу с дочерью.
Я при своем оружии. На немой вопрос Андрея, поясняю, что возможно постреляем в тире в расположении полка, обычно это развлечение всегда предлагается гостям, посещающих военные части. Андрей согласно кивает, его, положенная ему по уставу берданка, хранится в воинской части.
И одета я немного экзотично. На мне скаутские американские брюки, заправленные в высокие сапоги, благородного рыжеватого цвета старой кожи. По фасону они напоминают кавалерийские армейские, но американской кавалерии. Это я в Петербурге купила!
По предложению Императрицы пересаживаемся в нашу карету, чтобы разговаривать и не скучать в дороге. Разговариваем о современном стиле в одежде, тема близкая и важнейшая для любой дамы! Ксения возгорелась желанием немедленно, завтра же, посетить американский магазин. Говорю, что в Америке есть такой интересный портной, его зовут Леви Штраус, так вот он шьет интересную универсальную одежду. Нужно спросить, нет ли у них каталога или образцов? И в его одежде любая женщина выглядит моложе и чувствует себя энергичнее!
Вскоре, отъехав не более полпути – залп из разнокалиберного оружия! По нам! Дырки в верхних частях обеих карет. Вскрики из верхового конвоя. Кто-то из них ранен.
По моей команде Андрей и наши спутницы быстро покидают карету и скрываются в кювете на обочине.
Я с винчестером наперевес, присев за каретой, осматриваюсь. Нападающих до десятка, одеты как полубродяги. Метров двадцать до них, все на противоположной стороне дороги, неподалеку от края. Оружие у них разнокалиберное, устаревшее, заряжается с дула. И они снова пытаются его по-быстрому зарядить!
Концентрирую свое внимание. Я в тире! Огонь! Привычно дергаю курковой скобой, перезаряжая винчестер! Всё! Больше не нужно стрелять. Одного оставляю при стрельбе раненым. Этого будем допрашивать! Связать! Остальные – все ранения в голову. Подскакиваю с Кольтом в руке: не нужен ли контроль? Нет, все очень точно и метко. Восемь наповал, один ранен, это – язык. Оставила его специально, ранив в плечо. Уж больно он указующе руками махал своим подельникам!
Все ожили и успокаиваются. Двух раненых конвойцев отправляем назад в Гатчину за жандармской командой. Сами ждем, приходим в себя. Впрочем, я быстро, это даже в моем понятии быстро, обежала немножечко окрестности. Нет, никого более, посторонних нет. Когда русский человек едет в дорогу, даже и не далеко, он всегда берет с собой перекусить! И у нас всех нашлось что! Стресс у всех, а значит и аппетит тоже!
Приключение, счастливо окончившееся! Прискакивает команда во главе с подполковником Гартвигом. Тихо советую Гартвигу тотчас ехать в Зимний и доложить немедленно о происшествии Государю. И что счастливо все закончилось. Он работает с министрами по текущим вопросам.
Происшествие счастливо закончилось и очень хорошо, если это будет доложено своевременно. Гартвиг благодарно мне кивает. Оставив большинство своих бойцов на месте происшествия, заниматься первоочередными следственными действиями, и выделив нам дополнительный конвой, он скачет в столицу.
А мы, менее чем через полчаса уже в полку Андрея. Мы не стали объявлять тревогу. Только Императрица попросила усилить караулы.
Дальше все шло по праздничному распорядку. Праздничное меню для нижних чинов. Раздача Императрицей крестов, медалей, значков. Парадный обед для офицеров и гостей от имени князя Васильчикова. Князя Андрея и меня награждают полковыми знаками "За храбрость". Это приятно! Это крестик такой, серебряный, носится как орден на колодке.
После торжественного обеда – стрельбище и рубка лозы. Это такое кавалеристское упражнение. На полном скаку нужно промчаться мимо ряда установленных метелок и срубить некоторые в назначенном порядке. Очень зрелищно все смотрится. Андрею рекомендую побольше тренироваться в точной стрельбе из винтовки. А сама, набравшись наглости, прошусь:
- А можно и мне на лошадке прокатиться? Я могу и на мужском седле, как дамы ездят в Америке! Даже так и оделась, по случаю.
Мне подводят молодую лошадку, уверяя, что смирная. Я глажу ее гриву и тихонько шепчу на ухо, чтобы посторонние никто не слышал:
- Я все за тебя знаю… Ты хочешь поскакать как надо, о они хотят как правильно… А давай сейчас как надо, а?
Сую лошадке в зубы приготовленное заранее яблоко, это со стола после завтрака прихватила.
А лошадка ученая, не цирковая, но многое умеет! Я только обозначила поводьями, и она лихо станцевала проходку!
Кто-то дает мне саблю...
Захожу на круг, разворачиваемся, поднимаю саблю в боевое положение и даю лошадке сигнал. Своими ногами – вперед! Помчались очень быстро! Скачем! Сильнее! Летим, как надо!
Вот она – линия метелок! Рубим! Рубим! Рубим!
Когда-то, в будущем, я вот также скакала, в Туркестане. Но вместо лозы был реальный противник. И сабля у меня была, но не пришлось тогда воспользоваться. Маузером оно лучше.
Напоследок, мне дарят саблю! Настоящую. Она ничейная, как я понимаю, без хозяина, просто трофей батальона из прошлого. В загашнике лежала, в подарочном фонде, для гостей по случаю. А случай, то, я! Красивая вещь, редкий клинок. Какая-то разновидность булата, называется гурда. С благодарностью принимаю!
- Ваше Императорское Величество! Разрешите убыть в Москву!
- Петербург уже надоел? – с юмором в голосе спрашивает Император.
- Да экзамены у меня скоро в Институте. Выпускные! Поготовиться бы надо…
Долгие проводы – лишние слезы. Назад уезжаю, кроме своих вещей, с двумя чемоданами подарков в багаже.
Конец главы 8.