Пустое русское сердце

I.

Санкции, введённые западным правительством нам абсолютно не страшны. Я повторюсь – они идут нам только на пользу. Раньше мы были зависимы от наших иностранных партнёров практически во всём. Да, пора это признать. Но сейчас – мы предоставлены сами себе. И я уверен, подчёркиваю, уверен в том, что наша страна не только не пострадает от так называемых санкций, а только выиграет.

Говорящие головы в телевизоре повторяли эти заученные фразы уже вторую неделю. Говорили все – политики, актёры, простые люди. Первые пытались в это верить, вторые – чтобы не стать изгоями. А последним это внушили. Но говорить это одно. А на деле..

Сергей пил уже пятый день. В квартире был бардак. Повсюду валялись пустые бутылки от коньяка и водки. На столах и полу лежали открытые коробки с пиццей. Сергей не готовил себе еду, когда пил. Только заказывал.

Ему двадцать восемь лет. Раньше, не далее как два месяца назад, он был крепким, знаменитым и уважаемым бизнесменом. Его компания занималась поставками эксклюзивных, и, собственно, очень дорогих продуктов питания из Европы и Америки в Россию. Но наступил март 2014 года, и события, затронувшие весь существующий мир, не обошли и его. После ввода санкций он продержался на запасах только несколько недель.

А затем начали расти долги, начались срывы поставок и множество злых клиентов. Компания разорилась и закрылась. Деловые партнёры изчезли. Человек, раньше ездивший на дорогой машине и живущий в трёхкомнатной комнате в центре столицы сейчас пропивал последние деньги в однокомнатной квартире в подмосковье.

Он не сломался. Сергей просто не знал, что ему делать. Он не был слабым человеком. Он был готов на любую работу. Но он знал себя. Знал, что не сможет. Не сможет морально. Он не мог заниматься тем, что ему не нравилось. Организация поставок, логистика, небольшое участие в маркетинге – это было его. Его дело.
А сейчас мы перейдём к прогнозу погоды.

Сергей выключил телевизор.

Деньги кончались.

Хотелось продолжить пить.

Сергей включил телевизор.

Утро следующего дня.

Майская погода всегда приносила ему радость. Тёплый ветер, слегка согревающие солнечные лучи. Всё это порождало новую жизнь, её новый цикл. Деревья постепенно покрывались яркими зелёными листьями, птицы возвращались из отпуска и вновь наполняли спальные районы своими песнями.

Сергей сегодня вышел из дома. Не потому что в этом году весна его радовала. Нет. У него появился план. Безумный, но план. Безумным его назвал бы любой, кто узнал бы о нём. Но ни жены, ни детей у Сергея не было. А друзьям говорить не стоило, ведь попробуют отговорить. Да и их осталось совсем мало. Кто-то уехал заграницу, кто-то просто перестал быть.

Направившись из дома до ближайшего банкомата, Сергей частью ожил. Он вновь видел людей вживую, вновь слышал запахи и чувствовал жизнь города. Около такого желанного в эту минуту банкомата, как обычно, была очередь.

Шесть минут спустя Сергей вбивал пин-код своей карты.
- > Запросить баланс
- > Вывести баланс на экран

Сергей нажимает на кнопку «Ввод». Закрывает глаза. Слышит писк банкомата, оповещающий, что операция выполнена. Открывает глаза и смотрит на экран.

Семьдесят восемь тысяч.

«Всё не так плохо. Думал будет хуже», - пронеслось у него в голове. Сняв со своего счёта часть денег, он отошёл немного в сторону и закурил. «Двадцать тысяч я должен отдать за квартиру. Остального, наверное, хватит», - посчитал он.

Настроение постепенно улучшалось. Сергея начинала накрывать эйфория от осознания своих собственных планов. С каждой секундой всё отчётливее приходило понимание, что совсем скоро его жизнь изменится.
Полдень.

Переступив порог магазина, Сергей тут же услышал:
– Здравствуйте! Вам что-нибудь подсказать? – консультант всего лишь выполнял свою работу и бывший бизнесмен не мог его за это корить. Хоть такое навязывание и раздражало.
– Да, нужна помощь, - ответил он и достал из кармана джинс вчетверо сложенный лист бумаги. Быстро развернув его, Сергей дал его консультанту.
– Штаны, куртка, походный рюкзак на сорок литров, ботинки, военный комбинезон… - начал перечислять тот, - Вы что, на войну собрались?

Покупатель шутку не оценил.

Час спустя Сергей с огромными сумками вышел из охотничьего магазина, сел в такси и поехал домой. На счету оставалось пятнадцать тысяч рублей.

Уже дома он потратил почти два часа на уборку квартиры. Скоро должен был придти арендодатель за ключами и принять квартиру. Двадцать тысяч рублей, как неустойка за преждевременный разрыв контракта, лежали на тумбочке около входа. Ждали нового хозяина.

Закончив уборку, Сергей нехотя вышел на балкон. Он сам не понимал, что чувствует. С одной стороны – он был рад, что самостоятельно вышел из депрессии и придумал план, который, может быть, изменит его жизнь. А с другой – почему ему не сидится в столице? Нашёл бы другую работу. Ну зарабатывал бы в пять раз меньше. Денег для серой жизни точно бы хватало. Но была бы это жизнь? И была бы эта работа – любимой?

Иногда стоит бросить всё на свете и уехать куда глаза глядят. Особенно, когда у тебя нет ничего, что может сдерживать. Жизненные потрясения либо ломают, либо закаляют человека. И Сергей был уверен – с ним случился именно второй вариант. Осталось это проверить.

До прихода хозяина квартиры оставалось меньше часа, а сумка ещё была не собрана. Впрочем, у некоторых людей она не будет собрана никогда.
Пять часов вечера того же дня.

Распрощавшись с хозяином, Сергей вышел на улицу и впервые почуствовал, какого это – не иметь дома. Дойдя до ближайшей мусорки, он заметил двух бомжей, копошашихся в баках для мусора.

– Эй, мужики, - обратился он к ним, - У меня тут куча ненужных вещей есть, заберёте? – показал он им увесистый пакет со своей старой одеждой. Там были строгие костюмы, простые джинсы, рубашки и футболки.
– Ну-ка, что тут у нас... – тут же отреагировал один из бездомных и начал осторожно выкладывать из пакета вещи и аккуратно складывать их на траву возле себя.
– Да тут прямо золотая жила, спасибо, братан! Чтоб тебе жить вечно! – прикрикнул от удовольствия второй бомж, увидя что им принёс Сергей.

«Звучит угрожающе» - пронеслось у него в мыслях. Махнув бездомным на прощание рукой и поправив огромный походный рюкзак за спиной, он направился к ближайшей автобусной остановке.

Спустя ровно час он был на Ярославском вокзале. Пройдя досмотр и забрав свой баул с ленты рентгена, Сергей встал в самом центра зала и уставился на табло отбывающих поездов. Голос диктора неразборчиво сообщал о прибывающих поездах, вокруг суетливо ходили люди с чемоданами.

Всё это было похоже на странный сон.

Спустя две минуты Сергей уже стоял в очереди за билетом. Когда же настала его очередь что-то требовать от кассира, он нерешительно сказал:

– Добрый день. Подскажите, когда ближайший поезд идёт в сторону Тюмени?
– Минуту, - устало ответила ему женщина в возрасте, - Через полтора часа отходит – поезд до Владивостока. Будет проходить через Тюмень.
– Хорошо. Беру. Сколько купе будет стоить?
– Шесть тысяч.
– Дороговато, но я же в последний момент беру, так что…
– Паспорт, пожалуйста, - прервала она Сергея и получив документ, начала оформлять билет.
– А сколько до Тюмени пути? По времени, - решил на всякий случай спросить он.
– Тридцать восемь часов, - не отрываясь от монитора ответила ему кассир.
– Тридцать восемь часов… - шёпотом повторил он, - тридцать восемь часов…
– Ваш билет. Хорошего пути.

Продавецом судьбы, вот кем была кассир вокзала. Вряд ли она знала свою настоящую профессию. И слава богу, что не знала.

Перрон Ярославского вокзала.

«Поезд номер семьдесят один прибывает на третью платформу. Маршрут: Москва – Владивосток», - уже несколько раз повторила диктор на вокзале. «Вот у неё работа, целый день сидишь и читаешь с экрана информацию по поездам», - пронеслось в мыслях у Сергея. Прозвучавший гудок поезда вывел его из своеобразного транса, в котором он пребывал уже полдня. Бывший бизнесмен никак не мог поверить, что решился на всю эту затею.

Перед отправлением, он зашёл в магазин и купил немного еды и воды, чтобы было что есть в пути. «На месте разберусь», - успокаивал он себя, расплачиваясь. В первом попавшемся банкомате Сергей снял все оставшиеся средства. Туда, куда он направлялся, банкоматов не было.

Теперь, в глубине его сумки было восемь тысяч рублей. Последнее, что оставалось.

Поезд с громким скрипом остановился у платформы. Через несколько минут из него вышли проводники и вереница пассажиров выстроилась в очередь на посадку. Десять минут спустя, Сергей уже забирался на верхнюю полку своего купе, предварительно убрав огромный рюкзак в нишу над проходом. Настроения общаться и знакомиться не было абсолютно никакого. Уткнувшись лицом в стену купе, он постарался уснуть. В голове были мысли только о том, правильно ли он поступает или нет.

На часах было без пятнадцати семь вечера. Поезд, с небольшой задержкой, отправился в сторону Владивостока.


II.

Шесть часов утра. До точки назначения ещё ехать и ехать. Сергей слышит лишь стук колёс. Соседи по купе спят. Вечером он не хотел с ними знакомиться, а сейчас – не мог.

Осторожно, чтобы не удариться головой о низкий потолок, он привстал, достал из рюкзака полотенце, зубную щётку и пасту. Аккуратно спустившись, и стараясь никого не разбудить, он вышел из своего купе. Коридор поезда только начинало заливать солнечными светом. Он был не золотым, как обычно это бывает днём, а оранжевым. Всё дальше отдалясь от столицы, Сергей начинал замечать те мелочи, на которые раньше и вовсе не обращал внимания.

В проходе никого не было. Поезд спал. Приведя себя в порядок после тяжёлого сна, он быстро позавтракал тем, что успел купить на вокзале и начал думать, чем же себя занять на оставшийся путь. Быстро посчитав в голове, Сергей осознал, что ехать ему ещё надо было не меньше тридцати часов.

Взяв полупустую пачку сигарет из своего рюкзака, он пошёл в тамбур. Ужасно хотелось курить. Последний раз такое желание он испытывал, когда несколько месяцев назад началась вся эта заваруха в чужом государстве. Уже тогда, пусть и неосознанно, он начал понимать, к чему это приведёт.

Но сделать ничего не смог. Кто он такой? Всего лишь человек. Всего лишь простой, обычный человек, узнающий о том, что происходит только через призму новостей. И даже эти новости, не важно где и какие – доносят до него другие люди. А других нет. Ни новостей, ни людей. Других и не будет. Как минимум, не здесь.

В тамбуре, конечно, никого не было. Достав сигарету, Сергей закурил и впервые за несколько дней расслабился.

– Так, молодой человек, курим? – спросила проводница, проходившая между вагонами, - Не видите, что ли, что на стенке написано? Курение запрещено! Ишь, на законы им плевать… - сказала она и не дожидаясь ответа, как будто говоря сама с собой, прошла в другой вагон.

Сергей от греха подальше встал на связующую ступеньку между вагонами и продолжил курить там.

Всё идёт своим чередом. Всё идёт так, как надо. Как надо ему, а не другим людям. Наконец-то, впервые, вероятно, за несколько последних лет, он делал только то, что хотел именно он, а не другие. Такие мысли были не только о работе.
Ой, доброе утро! Угостите сигаретой, пожалуйста! И зажигалку, если можно,  – молодая девушка наткнулась на Сергея в проходе и сразу обокрала его пустеющую пачку. Получив желаемое, она вернулась в свой тамбур и начала курить там.

Сегодня был определённо первый день, когда он не начал своё утро с чтения новостей и просмотра пробок в городе. Он не пытался выторговать сам у себя ещё пару минут, чтобы поспать. Не считал, сколько отдаст денег сегодня за бензин. Дорожающий каждый день бензин.

Не было этих бытовых мыслей. Не было информационного давления. Не было вообще ничего. Первое утро, когда простой человек принадлежит сам себе. Себе, мчащемуся поезду и тлеющей сигарете.

– Так, курим значит, да? Из какого вагона вы? – обратился с курящему Сергею мужчина с седыми волосами и в форме РЖД, - Из вот этого, да? – Он указал за спину курящего. Курящий кивнул, - Вот там и курите, а то дымом тянет мне в купе. Да и упадёте, лучше поосторожней в наших поездах.
– Сергей уже успел пожалеть, что вообще курит. «Ладно, к чёрту. Хочу кофе, от него я отказаться пока не могу», - подумал Сергей и осторожно ступая по тихому, спящему поезду, направился в вагон-ресторан.

Несколько часов спустя.

– Нет, армия нужна. И всегда будет нужна. Кто же тогда будет сдерживающим фактором, как не они? – удивлённо спросил мужчина в возрасте.
– Зачем всем нам нужен этот «сдерживающий фактор»? Почему мы не можем просто жить, и не заниматься всякой ерундой? – отвечал Сергей.
– Ерунда? По вашему защита страны, независимости и родных – это ерунда? – всё сильнее заводился его собеседник.

Этот разговор о судьбах мира продолжался не так уж и долго, не больше десяти минут. Вернувшись из вагона-ресторана в своё купе, Сергей забрался к себе на полку и стал просто лежать и смотреть в окно. Проплывающие мимо деревья, дороги, поля и маленькие деревни гипнотизировали. Они заставляли думать, размышлять. И никогда в мыслях не было одной темы для раздумий – образы и слова в голове проносились с точно такой же скоростью, что и пейзаж за окном. Каждую секунду что-то новое.
На зашедшего через несколько минут мужчину, Сергей внимания не обратил. Настроя на общение и знакомства так и не появилось. Но определённо стало легче воспринимать действительность.

Кроме них в купе больше никого не было. Соседей Сергей видел только утром, спящими. Они так бы и молчали дальше, если бы не случайно проходившие мимо купе люди, обсуждавшие, как один из них откупил сына за определённую сумму и теперь его чадо не будет служить.

Незнакомый мужчина, до этого времени читавший какую-то книгу, произнёс:

– Откупил он его, понимаешь…тряпка.

Поняв, что не ответить ему будет большим упущением, Сергей сказал:

– Дело не в откупе, с ним всё понятно. Вдумайтесь в само слово – откуп. Раньше, в прошлом, откуп был у крестьян. Мол платишь, и всё, свободен. Вот это был откуп. Уже потом, в двадцатом веке, но уже ближе к двадцать первому, откуп применяется в значении «откупиться от бандитов, чтобы они тебя не трогали». Конечно, я утрирую, но всё же. Так что же получается? А то, что сегодняшняя армия, скорее даже служба в ней по призыву, воспринимается простыми людьми как каторга. И откуп от армии, это откуп от бандитов. В сознании народа это именно так.
Глупости это всё. Глу-по-сти, - с удовольствием ответил незнакомец. Он был явно рад новому собеседнику, - Нынешняя молодёж просто трусит. Вокруг нас слишком много пацифизма. Он везде – в музыке, в книгах, в сериалах.
– Вы считаете, что пацифизм это плохо? Что же тогда хорошо? Милитаризованность общества? Детские военные кружки? Война всех против всех до последней капли крови?
– Молодой человек, вы перегибаете палку. Хотя да, я считаю, что и армия и милитаризованность общества очень важны. Особенно в наши неспокойные времена.
– А когда они были спокойными?.. Ну да не об этом мы с вами сейчас говорим. Зачем вообще нужна армия? Вот лично вам? Мне она не нужна. Как и многим гражданам нашей прекрасной страны. И не только нашей страны, кстати говоря, – Сергею нравился этот диалог. Тема военных структур всегда была ему интересна.
– Нет, армия нужна. И всегда будет нужна. Кто же тогда будет сдерживающим фактором, как не они? – удивлённо спросил мужчина в возрасте.
– Зачем всем нам нужен этот «сдерживающий фактор»? Почему мы не можем просто жить, и не заниматься всякой ерундой? – отвечал Сергей.
– Ерунда? По вашему защита страны, независимости и родных – это ерунда? – всё сильнее заводился его собеседник.

Резко открылась дверь купе и внутрь зашли две женщины. Переглянувшись, они практически хором сказали:

– А вот и соседушки наши! Ну здравствуйте, молодые-красивые!

Женщины засмеялись.

Сергею опять захотелось курить.

Вернувшись из тамбура спустя десять минут, он взял кошелёк и вновь пошёл в вагон-ресторан. Находиться в шумном купе было решительно невозможно. Незнакомец, споривший с Сергеем насчёт армии тоже куда-то исчез. Никто не любит шум, мешающий думать.

В ресторане он попросил зелёный чай и спросил, есть ли ненужные книги, чтобы почитать в пути. Бармен, немного порывшись в своей сумке, ответил:

– Угу, есть. Меня попросили во Владивосток передать пару книг. Могу дать почитать, пока вы едете. Есть Ремарк, Сартр и Бодлер.
– А что из Сартра?
– «Тошнота».
– Отлично.

Сев с книгой за столик и налив себе чая, Сергей с пустым взглядом уставился в окно. Читать в поездах всегда сложно – концентрации никакой. Но поезда успокаивают и дают возможность подумать.

Чай остывал.
Книга была не начата.
Прошёл час.

В вагон-ресторан периодически заходили люди. Кто-то просто хотел поесть, кто-то выпить. Последних было большинство. Сергей не решил польностью отказаться от алкоголя. Просто сейчас было не лучшее для этого время.
 
Наконец открыв книгу, он погрузился в чтение. Чай так и не был тронут. Поезд смиренно покачивался, за окном проносились деревья. Ближе к вечеру, когда книга была практически полностью прочитана, к Сергею подсел уже ставший знакомым мужчина из его купе.

– Знаешь, я же не дурак, как ты наверное посчитал, - начал он. - Я всё понимаю, я всё вижу. И разруху, и то, что твориться в головах. Но у меня в душе, глубоко в душе сидит синдром. Нет. Сидит Синдром. Он вцепился в меня изнутри своими лапами, усыпанные когтями и шипами. Он чувствует, что я ему подвластен. Он это знает. И я ничего не могу с этим поделать. Хотя, само осознание того, что я о нём знаю – делает меня чуть устойчивым к нему. Называется эта напасть – Синдром Армии. Ну, по крайней мере, я его называю именно так. Возможно, все остальные называют его чуть иначе. Или не знают о нём вообще. Так вот, о чём это я.. – мужчина взял стакан с водой, стоявший на столе и сделал пару глотков, - Этот Синдром выражается в том, что я хочу, чттобы то, что перенёс я, перенесли и другие люди. Это довольно сложно объяснить… Ну вот отслужил я в армии два года. Было всё. И драки, и дедовщина и много чего ещё. В армию я идти не хотел, потому что в тот момент была война. А умирать не хочет никто. Но как только я демобилизовался, я стал всем говорить, что армия – это круто. Что все должны пройти через это, ведь именно она делает из тебя мужика! – отчаянно жестикулировал его попутчик, - Но всё это полная херня. Но я не могу сказать об этом людям. Потому что у меня Синдром. Я хочу, подсознательно как-то, чтобы все через это прошли. Мол, я страдал – и вы страдайте.

Мужчина замолчал. Парой больших глотков он опустошил стакан, резко встал из-за стола и ушёл. «Что это было? Почему он рассказал всё это мне?», - думал Сергей.
Дочитав последние страницы книги, он достал кончающуюся пачку сигарет и пошёл в тамбур. Быстро выкурив две сигареты подряд, Сергей вернулся в своё купе. В этот раз ему никто не помешал портить своё здоровье. Не смотря на то, что на часах было всего девять вечера, его соседи по путешествию уже спали. Он не знал, и не хотел знать, кто они, откуда и куда направляются. Было очевидно, что больше они никогда не встретятся. Разве необходимо нагружать себя лишнй информацией перед тем, как сойти с поезда на своей станции? Разве их истории,  вероятно, приукрашенные, помогут ему в дальнейшей жизни?

Информация… Настоящая информация. Кто-что сделал, в какой стране что произошло. Будничные новости, создающие твою повестку дня. Определяющие, как ты будешь думать. Что ты будешь думать. Всем, разумеется было всё понятно. Что эти новости не нужны. Что они – мусор. Информационный мусор, который не нужен никому, кроме журналистов, создающих его.

Но даже этого мусора Сергею очень не хватало. Второй день без новостей – сложно. Это была ломка. Информационная ломка. И он понимал, что как всякую ломку, её нужно просто перетерпеть. Но на словах это сделать легко. Сергею хотелось читать. Там, на стойке около выхода из вагона-ресторана стояла стойка со свежими газетами. Но он не сорвался. Он не взял. Он не позволил себе даже взглянуть на заголовок дня. Иначе бы не удержался.

Было сложно. Практически никогда Сергей не испытывал такого дикого желания прочесть свежую сводку новостей. Но там, куда он едет, новостей будет мало. Во всяком случае, отгородиться от них будет намного легче, чем в огромном городе. Или даже поезде.

До нужной Сергею станции оставалась ночь пути. Стараясь никого не разбудить, он аккуратно забрался на свою полку и закрыл глаза. В его голове не было никаких мыслей. Внутри черепа, от стенки к стенке, прыгал только звук. Звук мчащегося по старым рельсам пассажирского состава. Надвигающаяся темнота постепенно накрывала эту часть суши. В конце-концов, тьма окутала и Сергея. Он погрузился в спокойный, впервые за долгое время, сон.

III.

– Молодой человек, молодой человек! – Сергей резко открыл глаза и посмотрел на проводницу, которая аккуратно стучала его по плечу.
– Молодой человек! Тюмень через полчаса будет, просыпайтесь! – шёпотом повторила она.
– Ага, спасибо.. – только и смог ответить он.

«Разве я просил, чтобы меня разбудили?», - подумал он. «Ладно, пора собираться». Начав ощупывать карманы в поисках смартфона, чтобы посмотреть, сколько сейчас времени, Сергей спохватился, вспомнив, что оставил телефон в столице. Всегда, первым же делом после сна, он брал в руки телефон и смотрел на время и листал новости в поисках чего-то важного. Многолетний утренний ритуал был нарушен.
Посмотрев на наручные часы, он понял, что проводница разбудила его даже с запасом – поезд прибудет в Тюмень через сорок минут. Осторожно спустившись с верхней полки, он оглядел своих попутчиков. Мужчины, излившего Сергею душу в вагоне-ресторане, не было. На его спальном месте ничего не было. Бельё было убрано. Вероятно, он сошёл ещё раньше.

Две женщины всё так же спали. С прошедшего вечера практически ничего не изменилось. Выйдя в проход, и, как обычно, никого там не обнаружив, Сергей остановился около окна. Казалось, он застрял во вчерашнем дне. За окном был тот же самый вид. Деревья, луга, поля, леса. Самый обычный российский пейзаж. Самое типичное, что только может быть.

Над всем этим пасторальным пейзажем ещё лежал небольшой утренний туман. Мирная, размеренная жизнь проносилась мимо глаз, мимо взгляда. Казалось, будто вокруг более ничего не существует. Нет проблем, нет войн. Нет вообще ничего, кроме лугов, покрытых туманом.

Первые солнечные лучи начали постепенно проникать и разрушать эту картину, написанную природой. Первый акт заканчивался. Антракта не будет.
Умывшись и почистив зубы, Сергей вернулся в своё купе за сигаретами. Пачка была заполненна на треть. До прибытия поезда оставалось двадцать минут и за окном начали мелькать небольшие деревни. Старые, покосившиеся дома угрюмо смотрели на проезжающий поезд. Проснувшиеся пассажиры отвечали тем же.

Сергей стоял на старом, пошарпанном перроне. Он приехал. Но теперь начиналось самое сложное. Самая важная часть этого импульсивного путешествия. Отступления, как может показаться. Но даже отступая, человек всегда идёт вперёд.
За спиной висел тяжёлый рюкзак с кучей вещей. Руки были пусты. Руки были свободны. Денег оставалось совсем немного. Начинался следующий этап. Нужно было купить карту области и добраться до автовокзала.

Чуть отойдя от вокзала и решив вызвать такси, Сергей вспомнил – телефон он оставил в столице, а новый, пусть даже самый дешёвый, просто для связи и экстренных случаев, он решил не покупать. И сейчас, оказавшись далеко-далеко от родного города, он начал сожалеть об этом решении.

Вернувшись на вокзал и подойдя к стоянке такси,  ожидающих путешественников, сказал:

– Добрый день. Сколько до автовокзала? – Сергей понимал, что цена будет завышена. Но иного выхода не оставалось. На автобусе ехать желания не было никакого, за почти двое суток пути он устал, в первую очередь морально, от общественного транспорта.
– Добрый! Триста рублей – и мы будем там быстрее ветра! – радостно ответил бомбила. Вероятно, клиентов было настолько мало, что появление туриста было праздником.
– То есть он тут совсем рядом и можно пешком спокойно дойти? Тогда чего так дорого?
– Э-э, нет.. Быстро довезу, а ехать, конечно не близко… - попытался оправдаться бомбила.
– Эй, брат! – услышал Сергей окрик справа, - За двести пятьдесят довезу, садись!
– А ну, вали отсюда, это мой клиент! Он ко мне первым подошёл! – зло ответил конкуренту бомбила с большой ценой и сравнениями, ведущими в логическую яму, - Ладно, давай двести и поехали, - немного недовольно обратился он уже к Сергею  и начал залезать в машину.
– «Почти не пришлось торговаться, думал, будет посложнее. Двести – ещё по-божески», - отметил  бывший бизнесмен и отворив скрипучую дверь старой машины российской марки сел на заднее сиденье.

В окне он не видел ничего особого. Практически однотипные дома старой постройки, всё ещё голые деревья без распустившихся листьев и хмурые люди. Они потихоньку выходили на улицу из своих домов, в надежде как можно быстрее добраться до работы и провести весь день там. Вечером большая часть всё так же угрюмо направится уже обратно, домой, где их будет ждать семья, или пустая и холодная квартира. Оставшаяся часть людей поедет на встречу с друзьями и девушками. Но, конечно же, неизвестно, кто проведёт время лучше. Возможно, никто. А может быть, все.

До автовокзала такси добралось быстро, не прошло и пятнадцати минут. Всю дорогу они с водителем молчали. Он, наверняка, думал о неудавшейся попытке обмана клиента, и что потерял сотню рублей. А Сергей – о своё будущем, и том, будет ли оно вообще. Мысли двоих мужчин только изредка перебивал голос очередного шансонье, доносящийся из встроенных динамиков машины.

Машина плавно затормозила и водитель вопросительно посмотрел на пассажира. Он же, в свою очередь, без слов отдал деньги за поездку и вышел из такси. Перед Сергеем было небольшое серое здание с вывеской «Автовокзал». Белые буквы давно потеряли свою былую яркость и сейчас находились не в лучшем состоянии. «Как и все мы», - пронеслось у Сергея в голове.

Зайдя внутрь, он заметил нескольких помятых охранников в явно застиранной, и не смотря на это, грязной форме. Всем им она была точно не по размеру и висела словно на вешалках. Они не обратили никакого внимания на проходящего мимо них мужчину с огромным рюкзаком за спиной. Вчерашний вечер они провели весело, с алкоголем. Но как это и бывает, на утро они даже слегка об этом жалели.

Пассажиров в зале было немного. Сергею был нужен печатный киоск. Недолго побродив по практически пустому автовокзалу, он его нашёл – тот стоял в самом углу и был открыт. В нём сидела продавщица, занятая чтением неизвестной книги. Когда Сергей подошёл к киоску и начал искать карту области, так ему нужную, она не обратила на клиента никакого внимания. Принцип «Если нужно – попросит сам» здесь действовал отменно. Либо ей было просто наплевать.

Наконец найдя самую подходящую карту, Сергей протянул её продавщице и достал кошелёк.

– Пятьдесят рублей, - устало и сонно сказала она.
– Вот, держите, - протянул он ей купюру и убрав кошелёк во внутренний карман комбинезона, сел на ближайшую лавку.

Расстелив карту на большей части скамейки, Сергей усердно принялся её разглядывать. Всё его путешествие было сложным, но эта часть оставалась решающей. «Слишком близко…эта большая, не подходит…», - он водил пальцем по карте и выбирал, выбирал, выбирал. «Да, вот оно. И довольно далеко, и вроде бы небольшая, и река недалеко», - вслух произнёс он. Никто не обратил на него внимания, вокруг попросту никого не было.

Быстро сложив карту, он направился к кассам. Из пяти возможных, работала всего одна, да и в той кассирша спала. Осторожно постучав по стеклу, отделяющему билетёра и покупателя, он смог разбудить её. Постучав во второй раз, более сильно, ему удалось её пробудить. Встрепетнувшись, она затуманеным взглядом посмотрела на него и тихо произнесла: «Господи, даже отдохнуть не дают».

– Доброе утро. Есть билеты до деревни Пушкарёва?

Несколько часов спустя.

Автобус трясся и подпрыгивал на многочисленных кочках и ямах. Скорость была небольшая – быстро по таким разбитым просёлочным дорогам ехать было попросту невозможно. За окном был самый разгар дня. Светило солнце. На небе не было ни одного облака.

Купив билет на автовокзале, Сергей просидел в зале ожидания недолго – ему быстро надоело это занятие и выйдя на улицу, он приметил ближайшую лавочку и направился к ней. Сидеть на улице было гораздо приятнее, чем в помещение. Во всяком случае, летом. Он не читал, не копался в своих собранных вещах. А просто думал. Думал, что же он будет делать дальше.

И сейчас, будучи уже на полпути к незнакомой деревне, его не покидали тяжёлые мысли. «А если я не найду жильё? А на что я буду жить? Денег осталось так мало….» Сергей постарался отогнать от себя эти мысли и попытался внушить себе – всё будет хорошо. Удача будет на его стороне.

Но получась не очень.

В автобусе был всего один человек, не считая водителя и Сергея. Это был немолодой мужчина со спокойным лицом и отрешённым взглядом, направленным в окно. Много внимания ему Сергей не придавал – это был всего лишь ещё один попутчик.

«Деревня Пушкарева» - прочитал Сергей на указателе, медленно проплывшим мимо автобуса. Через три минуты автобус с жутким скрипом остановился и с громким хлопком открылась единственная дверь. Подхватив свои вещи с сидения, Сергей быстро встал и вышел на улицу.

Солнце светило. На небе не было ни единого облака.

Остановка распологалась буквально в пятидесяти метрах от деревни, прямо у главной дороги. За ней, в трёх метрах дальше, была уже другая просёлочная дорога, ведущая прямиком в деревню.

Постояв несколько минут на перепутье, Сергей глубоко вздохнул и зашагал по этой самой дороге. Спустя триста метров, стали виднется дома. Самые обычные деревенские дома. Все одноэтажные, с небольшим садиком впереди крыльца. Одни дома были более обшарпаны, другие – менее. Но все они явно были много старше Сергея.

«Так, здесь должна быть какая-нибудь почта, нужно туда первым делом зайти», - думал он. Полдень. Пройдя вдоль улицы метров пятьсот, Сергей не встретил ни одного человека. Лаяли собаки, мычали коровы, стайками бегали гуси. Но людей – не было.

Деревня, сама по себе, была не маленькая. На первый взгляд казалось, что дворов было около сотни. А скорее всего – больше. «Значит в деревне живёт человек двести-триста», - размышлял Сергей, ища глазами здание, хотя бы отдалённо походящее на почту. Ему повезло – на встречу ему вышел мужчина, у которого можно спросить, где она находится.

– Извините, извините, мужчина! – крикнул Сергей незнакомцу.
– А, что?.. – удивлённо посмотрел он на чужого человека в этих местах.
– Подскажите, где здесь почта?
– Э-э, ну.. Главная – в райцентре, а у нас только отделение небольшое. А вам зачем? – недоверчиво посмотрел на него мужчина.

Это было вовсе не удивительно. Доверия, особенно в этой стране и в это время было всегда недостаточно. Ты не доверял никому. Ни партнёрам по бизнесу, ни заправщику на бензоколонке, ни кассиру в магазине. Они отвечали тебе полной взаимность. Что это? Почему это было именно так? Из-за обильного воровства? Из-за круговорота обмана? Ответить никто не мог. Да в вряд ли, конечно, хотел. Вот и здесь, за многие сотни километров от столицы, которую миллионы граждан считают цитаделью зла, люди не доверяли незнакомцам. Однако, так было всегда. И двадцать лет назад, и сто. И, скорее всего, пятьсот лет назад. Мало когда незнакомцы приносят пользу, что уж говорить о добре и хороших новостях.

– Я хочу узнать, есть ли в этой деревне какая-либо работа. Любая. Абсолютно любая. И ещё мне нужно жильё. У вас же, в этой деревне.
– Вы откуда такой приехали? Знаем мы вас, бывали уже случаи.. – ещё более недоверчиво произнёс мужчина.

Мимо них, стоявших прямо посреди пыльной деревенской дороги, прошли три курицы, периодически останавливаясь и пытаясь найти что-нибудь съестное на земле.

У всех, естественно, есть свои заботы. И всегда они были, есть, и будут самыми важными.

– Я из большого города, бросил там всё и сюда приехал. Хочу спокойно жить и трудиться, - Сергей не стал упоминать, что жил в Москве – ему не нравилось отношение тех, кто не жил в столице, к тем, кто там жил и живёт. Слишком стереотипными были мысли и могли привести только к недопониманию и ещё большему недоверию.
– Даже так..понятно. В общем, вам нужно дальше по улице идти, метров двести, справа будет здание без забора, за ним поверните направо и ещё сто метров пройдите. Слева будет синий дом – это то, что вы ищите. Там вывеска есть, не ошибётесь, - подробно объяснил мужчина.
– Огромное спасибо! А можно ещё спросить? Почему людей вокруг нет? Вроде бы самая середина дня..
– Потому что работают все. Кто – в огороде, кто – с животинами носится. Да и многие просто на рыбалку да по ягоды пошли. У нас так выживают, вы привыкайте, если планируете здесь остаться..

«Выживают», - мысленно повторил Сергей.

– Понял. Ещё раз спасибо, - поблагодарил он незнакомого мужчину и пошёл по карте, возникшей у него в голове.
– Эй, подожди.. – неожиданно окликнули его, - Я Михаил, если что..
– Очень приятно, я – Сергей, - пожал он протянутую ему руку.
– Ты обращайся ко мне за помощью, не стесняйся. Я сам, как ты, переехал сюда из большого города. Двадцать лет назад. На Виноградной дом восемь живу. Заходи, в общем, как-нибудь..
– Спасибо за помощь! Обязательно зайду, - обрадованно сказал Сергей.
– Ага-ага.. Удачи, - ответил ему Михаил и направился дальше по своим делам.

Именно тогда, в тот самый момент, когда Сергей пожал протянутую ему руку, он понял, что сделал правильный выбор, покинув столицу.

IV.

Прошло ровно семь дней, как Сергей приехал в деревню. По сравнению с тем, сколько событий происходило там, в Москве, каждый час, здесь было безумно спокойно. Но события, несомненно, происходили. Их и не возможно было избежать, особенно в момент обустройства на новом месте.

Можно было сказать, что ему безумно повезло с жильём. В начале года молодая семья решила покинуть деревню и уехала в ближайший городок. Там, мол, и ближе к цивилизации, и ребёнок маленький, да и жить одним своих хозяйством да небольшими подработками было слишком накладно. Уехав, они передали главе сельсовета, что готовы просто так отдать свой небольшой домик кому угодно. Им они не дорожили, это пристанище досталось семье в наследство от далёкой родственницы. Холодной зимой желающих переселиться не нашлось. А к лету про такую возможность попросту позабыли. До момента, когда объявился Сергей.

Дом был самым обычным, самым деревенским. Невысокое крыльцо, в конце его – старая, износившаяся, с облезлой синей краской, дверь. Сразу после неё – не длинный коридор. Слева нехитрая кухня, с газовой горелкой, неработающей раковиной и маленький холодильником «Энергия» шестидесятых годов. Справа от коридора – ещё одна дверь. Утёплённая. Новая. Открыв её, человек попадал в основную часть дома. Здесь были две большие комнаты, одна из них со сковзным проходом. В них стояло четыре кровати, пустые шкафы, тридцатилетний телевизор, ловящий в такую глухомани только Первый канал, государственный. Пол ужасно скрипел под ногами и ночных воров можно было не опасаться, этот скрип, казалось, было слышно на всю деревню. Сам дом извергал ощущение пустоты, пустоты покинутого корабля. Вернувшись в коридор и пройдя по нему, можно было попасть в небольшую мастерскую, а дальше – ещё одна дверь с выходом во внутренний двор, где кроме покинутого огорода и нескольких пустых сараев ничего не было.

Дом был далеко от центра деревни, но расстояния были совершенно другие – 10 минут очень неспешного хода и ты был у здания администрации и почты в одном лице. Именно тут, неделю назад, Сергей нашёл для себя будущее, которое всё ещё было несколько туманно. Но крыша над головой уже была, и это не могло не радовать.

Бывшему городскому жителю казалось, что ему дадут от ворот поворот, когда он впервые пришёл за помощью в администрацию, но всё оказалось иначе.

Там его очень приветливо встретил мужчина лет семидесяти и сразу же посадил пить чай, пока решались все вопросы. Этим мужчиной был Альберт Эйзенхартс, герой труда Советского Союза и бывший председатель колхоза, который развалился вместе с СССР давным давно. Вернувшись безработным в родную деревеню, он сразу же взял всё под свой контроль и из умирающей деревни, создал вполне себе функционирующий организм. Вся деревня была поделена им на небольшие кооперативы. Кто-то поставлял молоко, кто-то – овощи, хлеб или мясо. Всё было в свободном обмене и многим деньги были даже не нужны. Однако, от пенсий или пособий по безработице никто в этой деревне не отказался.

– Вы, молодой человек, очень верно сделали, что бросили пыльный и гнетущий город и приехали к нам. В деревне – жизнь. Здесь люди действительно живут, а не пытаются пойти по головам, чтобы получить очередную должность в офисе. Мы очень дружная семья, - Альберт был очень бодрым стариком и явно радовался гостю, - Но принять вас в семью мы пока что не можем. Вижу по глазам, что вы всё понимаете. Это правильно. Вы здесь человек новый, никто вас не знает, да и вы никого не знаете. Нам неизвестно, чего вы хотите на самом деле, да и вы, опять же по глазам вижу, не совсем понимаете, чего хотите от нас и от своей новой жизни.

Всё это время Сергей молча слушал собеседника и пил чай. Он был вымотан долгой поездкой и сейчас хотел только одного – спокойно поспать и погулять по чистому, спокойному лесу. Но старик был прав.

– У нас здесь, можно сказать, идеальные условия для вашей ситуации. Вы мне нравитесь как человек, и я не хочу ставить вам капканы. Есть один пустой дом, я вас провожу туда. Можете жить там. Но есть условия. Вы должны будете начать работу в одном из наших кооперативов, я попозже посмотрю, где есть места и поговорю с мужиками, они сами решат, кому нужна ещё пара рабочих рук. Сегодня у нас, вроде бы, четверг.. – задумался он, - значит до понедельника отдыхайте и дайте нам время всё решить. На первое время выделим вам еды. Но немного. У вас есть ещё деньги? – Сергей кивнул, - Отлично. Магазин в соседнем здании. Цены смешные. Купите, всё что вам нужно. Если хотите сходить на рыбалку, либо поохотиться, просто поговорите с соседями, дадут всё что нужно. Я об этом позабочусь. Что ещё…
– Простите, что перебиваю, но есть вопрос. Сколько людей живёт в деревне?
– Чуть больше двухста человек. А что?
– Интересно, просто. У меня, знаете, в городе, в одном только доме двести человек жило…
– Ха. Неудивительно. Привыкайте теперь. Ладно, вопросы у вас будут, и будет их миллион. Выписывайте их потихоньку на бумагу, попозже отвечу. А сейчас, пойдёмте, провожу вас до нового жилища.

Вторая встреча с деревенским жителем была очень неплоха, думал Сергей. А что будет дальше, никто не знал.

– Следующие четыре дня он обустраивал дом, чинил его – во многих местах были заметные щели и дыры, и отлёживался. Нервное напряжение последних недель давало о себе знать. За всё это время, он только единожды вышел из дома, если не считать многочасовых посиделок на крыльце с пачкой сигарет и самым лучшим собеседником – самим собой. То был поход в единственный продуктовый магазин, где на него с плохо скрываемым удивлением смотрели и посетители, и продавщица.

Календарь на стене, оставшийся от прошлых владельцев дома, показывал воскресенье. Сергей начинал беспокоиться, не забыли ли про него? Решив, что пойдёт к Альберту чуть позже, ближе к вечеру, он вновь сел на крыльцо и всмотрелся в округу. По левую сторону от его дома были другие дома, напротив – тоже. Справа стояло всего два дома. Все они были разные, но такие похожие. От них веяло спокойствием и уютом. Своих соседей он видел только мельком, когда они рано утром выходили на работу или приходили на обед в родные стены. Это были разные люди. И старые, и молодые. И мужчины, и женщины. Два раза в день мимо его дома проходило стадо коров. Управляемое, конечно же. Обыкновенно вёл их подросток, слово сошедший со всех возможных стереотипов о деревне – соломенная шляпа, порванные и запачканные шорты, старые кроссовки и мятая футболка. В руках у него непременно всегда была палка, с любовь выструганная из обвалившегося дерева.

На дворе был конец мая, жарко.

Коровы проходили на луга около семи часов утра, а возвращались в районе пяти вечера.

Самое сложное, с чем столкнулся Сергей за последние дни, это информационная зависимость. Он знал, что подвержен ей. Но не знал, что преодолеть её будет настолько трудно. Там, ещё в прошлой жизни, в бетонных джунглях, он смотрел на экран смартфона каждые десять минут, потому что постоянно читал сводки новостей. Кто погиб, кто купил новые акции, что сказал один политик и что ответил ему другой. Он всегда считал это важным. И его организм, сама его сущность хотела информации. Чем больше, тем лучше.

Но здесь, что здесь? Телефон он продал. Телевизор частенько не ловил сигнал, а в те редкие моменты, когда ловил, показывал картинку с сильными помехами. Газеты? Газеты. Единственная связь с миром. Но пока что почтальон не привозил ему никаких газет. Вряд ли почтальон вообще знал о его существовании. «Нужно оформить подписку, иначе я совсем с ума сойду в этой изоляции», - думал Сергей. Но он в то же время понимал, что если воспринимать всё это как изоляцию, ничего путного не выйдет. Нужно было просто привыкнуть. Но ломка была сильна. Иногда он не знал, чем себя занять.

Нужно было просто потерпеть.
Просто потерпеть.

Свежий, чистый воздух. Лес в ста метрах от дома. Шелест тысяч листьев. Разговоры соседей, обрывисто слышимые из их дворов. Разговоры животных. Сейчас это музыка. Но даже самая любимая песня со временем надоедает и слушать её становится просто невыносимо.

Чайник протяжно засвистел, сообщая, что вода закипела. Можно пить чай. Вернувшись в дом, новый хозяин дома начал возиться на кухне. В дверь постучали.
Спустя пять минут, неожиданные гости уже сидели за столом, а Сергей разливал им чай. К нему пришёл Альберт, глава сельсовета, и двое незнакомых мужчин. Один был высоким, чуть полным и имел огромную, пышную бороду. Глаза, однако, выдавали его, и сразу было понятно, что это очень мягкий человек. Второй на вид был совсем обычным и ничего не выделялся. Чисто выбрит, опрятно одет. По взгляду можно было сказать, что ему безумно скучно и вообще без разницы, что вокруг происходит.

– Ну как, Серёжа, освоился? – сразу начал Альберт.
– Вполне. Скучно, правда. Работать хочу. Жить хочу, - сразу же ответил бывший городской житель.
– Понятно, понятно. В лес бы сходил, чтоли, на речку.. Осторожно, только. Звери всякие в округе бродят, - по лицу председателя было непонятно, шутит он или нет, - – Так вот, чего мы к тебе наведались.. Знакомься – Ваня, - он показал на мужчину с бородой, и Ганс, - он показал на второго мужчину.

Новые знакомые пожали друг другу руки. Разговор пошёл о будущем месте работы. Вакансии, говорят по-городскому, были везде. Но больше всего требовались плотники, ими руководил Иван, и люди в пекарню, их возглавлял уже Ганс.

Проговорив почти полчаса, Сергей решил всё таки пойти работать именно к Ване, плотником. Благо, детство было не самым скучным и они часто с отцом работали в гараже со станком. Хоть все навыки и позабылись, уверенней всего Сергей чувствовал себя именно делая что-то руками. А готовка была явно не его коньком.

– Значит, завтра в девять утра жду тебя около администрации, провожу в цех. График такой – работаем, пока есть заказы. Каждую неделю нам приносят список дел, которые нужно сделать. Кому-то крышу подлатать, где-то крыльцо починить. Иногда нужно игрушки сделать для детей, иногда просто будку для пса. В общем, скучно не будет, - сказал грубым басом Иван.
– Понял. Ровно в девять часов буду.
– Ещё бы… - еле слышно ответил его будущий начальник.

Попрощавшись с нежданными гостями, Сергей достал последнюю пачку сигарет, открыл её, выбросил мусор в специальное ведро, достал первую сигарету и закурил.

Постепенно в голове появлялась картина нового мира. Теперь он зависил только от себя. Будешь работать – будешь есть, жить и не нервничать понапрасну. Можно ли подвести итог последних недель? Конечно. Нужно ли было это делать?

Многие тысячи километров от столицы, старый, брошенный дом, ни одного знакомого человека, отсутствие горячей воды и отопление только через печь, которой ещё нужно научиться управлять. Удобства на улице.

Природа, природа, природа. Спокойствие и отсутствие суеты. Полное понимание, что и зачем ты делаешь. Отрешённость от мира и создание собственного мира вокруг себя. Своими руками. Перевешивает ли это все неудобство?

Что будет через месяц, когда привыкнешь, что образ жизни теперь не заводной рок-н-ролл а спокойный, почти усыпляющий, джаз?

Сергей задумался. Интересно, как здесь теперь слушать музыку?

V.

Порталы во времени, конечно же, существуют. Однако, работают не совсем так, как все думают. Ты заходишь в него и оказываешься, в общем-то, в том же временном промежутке. Но вокруг кое-что меняется. Люди вокруг начинают говорить немного по-другому, так же по-другому относятся к тебе. Слушают и игнорируют. Не замечают и уделяют внимания. Ты попросту попадаешь в другое общество, в другой круг общения. А портал – он у тебя в голове. А время, что с него взять. Разве оно существует?

Сергей нашёл свой портал. Для этого понадобилось всего лишь выбить его с проторенной дороги и бросить в водоворот, погубивший многих. Но плавать он умел. И не важно, что сейчас водоём был чужим и что там водится, под этой толщей воды, никто не знал. Даже рыбы. Особенно рыбы.

Третий рабочий день для бывшего бизнесмена закончился быстрее, чем он ожидал. Придя, как обычно, к девяти часам утра, он обнаружил, что многих его новоявленных коллег просто нет на рабочем месте. Узнав у Ивана, которому он подчинялся, Сергей неожиданно для себя обнаружил, что заказов и дел на сегодня нет. Все мелкие разобрали более опытные ребята и сейчас у него внезапно появился свободный день. Хотя, разве были прошлые его рабочие дни занятыми? К девяти часам на работу, разбор заказов, небольшой инструктаж и в путь. Занимавший, обычно, не больше десяти минут. Там крышу подлатать, там – окно новое поставить. И всё, свободен. Разве это работа?

– Серёг, там тебя Василий Игнатович зайти просил, не обижай старого человека, сходи, - будто бы вспомнил Иван.
– Кто? Прости, ещё не всех знаю.
– Батюшка наш. В церквушке он, недалеко от администрации. Ну ты сам наверное видел, что тебе объяснять…
– А, ну да, ну да. Зайду, - обнадёжил Сергей своего начальника и было явно заметно, что тот радостно выдохнул. Конечно, деревня всегда была ближе к богу, чем город. И относилась к батюшкам как к представителям небесного смотрителя. Они видели только его. Простые мужики из многих тысяч деревень никогда не видели, и не увидят огромных яхт Патриарха, миллионы отмытых долларов и то, как все церковные саны гоняют по столице на зарубежных машинах за сотни тысяч евро и сбивают людей. Ни в телевизоре, ни в газетах, такое не напишут. Как минимум, в тех, что доходят до них.

Но чтобы заслужить доверие деревенских, к батюшке сходить точно стоит. И сделать это лучше прямо сейчас.

Сергей уже не удивлялся мизерным расстояниям в деревеньке. От его дома, если это можно так назвать, до любого места в поселении идти было не дольше пятнадцати минут. Учитывая, что жил он немного на отшибе. Больше всего его поражало, что сама деревня находилась за семьдесят километров от ближайшего городишки, до, какой-никакой, но цивилизации. Ближе были только деревни, такие же маленькие, иногда даже просто брошенные.

В этом посёлке не было медиков и полиции. Если что, звонить нужно было в райцентр, откуда вышлют машину. Вышлют ли? Однако, дело было не настолько плохо. Несколько человек в своё время учились на врачей и более-менее знают, что делать в случае беды. Да и мужиков в деревне много, полиция не нужна. Казалось, здесь жили не «простые деревенские парни», закончившие пять классов школы, а в остальное время пасшие коров да гоняя гусей по двору, а люди, с как минимум, средне-специальным образованием. Или глаза всех этих людей умеют хорошо скрывать правду?

Дверь в небольшую церквушку, имевшую всего один скромный купол, была так же скромна и ничем не отличалась от любой другой двери в этом мире. Слабо постучав, Сергей шагнул внутрь. В нос ударил слабый, но чётко уловимый вкус ладана. Внутри здания было две лавочки и несколько икон, висевших в углах и по центру стены. Медленно горели свечи. На ступеньке, около самый стены, сидел мужчина. Самый обычный батюшка, каким его можно предствить. Седая борода до середины груди, тяжёлые глаза и чёрное одеяние.

Обернувшись и посмотрев на гостя, священник положил закладку в какую-то книгу и, легко встав, медленно пошёл ему на встречу.

– Ну здравствуй. Сергей, как я понимаю? – сразу же спросил он.
– И вам не хворать. Верно, верно. Василий Игнатович? – тут же ответил ему новоявленный житель деревени.
– Отлично, отлично… - медленно произнёс священник. – Я тебя слушаю, - сказал батюшка и сел на лавочку. Сергей последовал его примеру.
– Мне нечего вам рассказать. Это вы меня позвали. Поговорить хотели, я так понимаю.
– Позвал, это верно. Но рассказывать будешь ты, - ухмыльнулся старик и выжидательно посмотрел на Сергея.

Гость поступил не очень вежливо, особенно в таком святом для многих людей месте, но достав из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет, вопросительно взглянул на батюшку, и видя лишь ухмылку на его лице, закурил.

В его голове проносились сотни событий. Приятные и ужасные. Постыдные и гордливые. Вспомнил всё, или почти всё, что было. Всё, что привело его сюда, в небольшую церковь в центре деревни за многие тысячи километров от родного города.

Сергей затянулся табачным дымом. Выдохнул.
И начал говорить.

Сорок минут спустя он замолчал. Священник, не пошевелившийся за это время ни разу, медленно встал и ушёл в соседнюю комнату. Оттуда он принёс стакан воды и протянул его Сергею. Пока молодой человек пил, батюшка взял у него сигарету и так же закурил.

- Василий, а вы в бога-то верите?
- Разве это как-то влияет на то, что у меня дома не убрано?


Двадцать минут спустя.

Сергей шёл по пустой, залитой дневным солнцем, деревенской улице. Казалось, что только сейчас, только в эту минуту он чувствует себя счастливым и свободным. Здесь, вдали от шумного города, вороха проблем и постоянного стресса. В последние недели его нервы слегка окрепли. Просыпаясь каждый день рано утром, он не хватается первым делом за смартфон, чтобы проверить последние новости и прочитать недовольные отзывы клиентов. Теперь он сразу же встаёт с кровати, умывается холодной водой и идёт завтракать. Впервые он никуда не торопится. Впервые не работает в авралах и ругается на всех подряд. Впервые он понимает: здесь нет и не будет тяжёлой и изнурительной работы под названием «Принятие решений». Он просто делает своё дело и готов работать так дальше. Теперь от работы у него болела не голова, а руки и ноги.

И он был счастлив. Впервые.

В кустах, через которую проходила дорога к его дому, Сергей услышал неожиданный и странный звук. Кусты пошевелились и сразу же перестали. Сделав шаг к ним, Сергей прислушался, но разобрать, что это за звук, он так и не смог. Это была смесь очень тихо работающей дрели и периодические покашливания. Нависнув над кустом зелёной, спелой травы, он вслушался ещё раз и отметив у себя в голове, что звуков больше нет, раздвинул руками кусты.

Там, в самом низу, на земле, он увидел щенка. Определить, что это за порода, было почти невозможно. Сейчас он был похож на очень маленького медвежонка. А вырасти мог, конечно, кем угодно. Щенок испуганно поднял глаза на Сергея, однако кость, которую он грыз, из пасти не выронил. И собака, и Сергей, застыли в неизвестности. Что делать?

Бывший бизнесмен осторожно, стараясь резко не двигаться, присел на корточки и протянул в сторону собаки раскрытую ладонь руки. Щенок осторожно посмотрел на неё, обнюхал и поняв, что ничего интересного здесь нет, продолжил грызть кость.

Сергей так же осторожно встал и сделав несколько шагов дальше, к дому, остановился, обернулся в сторону кустов и тихо спросил: «Ну что, ты идёшь там?». Не дожидаясь ответа, он продолжил свой путь.

Щенок медленно выбрался из кустов и последовал за ним. Теперь у Сергея была собака. «Как, оказывается, просто иногда это бывает», - подумали оба.

Придя домой, Сергей первым делом достал глубокую тарелку, наложил туда немного его и положил на пол, ближе к стене. Теперь щенку было что есть. После этого, он взял какое-то восточное блюдце, название которого он не знал и в помине, и налил туда воды. Теперь щенку было что пить. Последний же, наблюдавший за всеми манипуляциями, сначала, как обычно, принюхался к еде и воде, и только после этого принял всё это как должное, бросил кость и начал обедать.

Сергей же стал думать, что ему теперь делать с его новым домашним питомцем. «Жить, он, конечно, должен во дворе, зачем же животное в четырёх стенах запирать», - думал он. Именно поэтому, в те, старые времена, когда он ещё жил в большом городе, он не заводил животных. Котов он не любил, считая  их слишком ленивыми и наглыми, рыбки были бесполезны, да и всё равно он бы всегда забывал их кормить. Хомяки и попугаи даже не обсуждались – даже коты были более полезны и активны. Но собаку он мечтал завести всегда. Хаски, корги, немецкая овчарка. Всё равно, лишь бы приходя с работы, тебя кто-нибудь радостно встречал. Обычно, это делают родственники. Жена, например. Но разве можно было тогда, казалось это было многие годы назад, найти себе девушку с его безумным и не поддающимся никакому осмыслению графиком? Стала бы она ждать его, не зная, когда он будет дома? Ведь он сам этого не знал. Всё было слишком сложно, слишком запутано, слишком нервно. Слишком.

«Значит, нужно сделать ему конуру», - придумал Сергей и не пожалел, что выбрал работать именно с Ваней и его командой плотников. Теперь его навыки пригодяться и в обычной, повседневной жизни.

Собрав по двору и сараям нужные доски и инструменты, он принялся за работу. Спустя пять минут усиленных стуков молотков и периодическом матам, вырывавшимся из его уст, он услышал, как щенок залился непереставаемым лаем. Он не был похож на привычный собачий лай, а походил, скорее, на заливистое тявканье. Удивившись, Сергей вернулся в дом и понял причину беспокойства собаки. В дверь кто-то усиленно стучал.

Окрыв дверь, Сергей увидел немолодого, высокого мужчину с густой бородой.
 
– Добрый день. Мне тут соседи сказали, что видели, как вы с щенком шли. Понимаете, у нас в семье сучка родила пятерых совсем недавно. И вот этот малец, - гость кивнул на собаку, которая спряталась от него за ногой Сергея и виден был только хвост, - убежал сегодня утром из дома. Так вот..
– Хотите, чтобы я его вернул? – перебил хозяин дома гостя.
– Да.
– Сожалею. Но доказать, что это ваша собака, вы никак не можете. Я нашёл её под кустом недалеко отсюда.

На лице гостя явно виднелись сложнейшие внутренние диллемы. Он действительно не мог доказать, что собака его. Но зачем вообще кому-то что-то доказывать?

– Полно вам, я вас понимаю. Зачем что-то придумывать и обманывать меня, верно? Давайте я выкуплю у вас щенка? – предложил Сергей.
– Выкупите.. Не знаю, не знаю. Мы всех щенков раздали уже, этого себе хотели оставить. Хотя.. что предложить можете за него? – всё сомневался гость.
– Да было бы у меня хоть что-нибудь.. Что-то конкретное нужно? Есть деньги, немного, правда. Есть руки, которыми могу для дома вашего полезные вещи сделать. Вещей-то у меня мало совсем, недавно же переехал.
– Я видел вы сигареты хорошие курите, западные. Не чета нашим опилкам, которые выдают за табак. Два блока сигарет и собака ваша! – после небольшого раздумья предложил гость.

Два блока сигарет у Сергея было.

– Двух блоков нет. Последний остался и пара пачек сверху. Согласен? – Сергей перешёл с гостем на ты.
– Эх, ну давай! – гость протянул руку для рукопожатия и закрепления сделки. Хозяин квартиры пожал её. Попросив у гостя пару минут, он вернулся в дом. Вещей было слишком мало, чтобы долго искать среди них блок сигарет. Через мгновения он уже передавал такую драгоценность в руки незнакомца. И только сейчас решив познакомится с просителем, он представился.
– Сергей, кстати.
– Ага-ага, знаем все мы уже. Меня Фёдор зовут, - отреагировал гость и бросив слова прощания из-за спины, поспешил удалиться держа добычу близко к сердцу.

«Ей-богу, как в тюрьме, за сигареты что-то покупают, что-то продают», - подумал Сергей.

Фёдор ему не понравился. Только что, за блок весьма посредственных сигарет, этот немолодой мужчина продал чужую душу. Фёдор ему не понравился.

Сергей присел на корточки и пристально посмотрел на щенка. Всё время разговора тот то прятался за его ногой, то ходил из стороны в сторону. Но так ни разу не проронил и звука. Сейчас же, он сидел на полу и вглядывался в своего нового хозяина.

– Как бы мне тебя назвать, драгоценность ты такая? Вот видишь, из-за тебя сигареты кончатся быстрее и придётся курить этот ужас. Хоть стоит копейки, и то хорошо, - рассуждал вместе с щенком Сергей, - Назову, тебя, пожалуй, Табаком. Вполне символично.

Щенок никак не отреагировал и лишь повернул голову в другую сторону.


VI.

Месяц спустя.

Солнце лениво и медленно садилось за горизонт. Сотни разнообразных деревьев покрывались багровыми лучами. Крыши деревенских домов начинали медленно остывать от дневного зноя. Люди со всей деревени неспеша тянулись к одному неприметному дому. Сейчас он был главным центром внимания. В этом доме, точнее в его большом дворе, постепенно начинался праздник. Праздник был организован ради двух душ. Щенка и мужчины среднего возвраста. А причину праздника нужно было искать чуть раньше во времени, случилось это всего несколько дней назад.

Три дня до этого.

Сергей уже давно стал в деревне своим. Маленькие деревеньки редко принимали новых гостей, а когда приезжал кто-то новый, особенно из города, к нему всегда было прикованно внимание всех жителей. Он проходил негласное испытание. Как сделает это? Как сделает то? Куда первым делом пойдёт? Поможет ли в трудной ситуации соседу? Готов ли трудиться ради деревни и ради себя?

По поменявшимся взглядам и словам коллег по небольшому столярному кооперативу, бывший бизнесмен понял, что все эти испытания он прошёл. Сам не зная, что участвует в них. И сейчас, в разгар этого знойного лета, он впервые решил выйти в лес. Уже давно он хотел сделать это, однако всегда находил причины, чтобы не идти. Как будто чего-то боялся. Как-будто что-то знал.

Встав утром как обычно, около пол-седьмого утра, он всё так же неспеша позавтракал, покормил подросшего пса и покурил на крыльце. Где бы ты не был, у тебя должны быть привычки. Своеобразный ритуал. Иначе ты просто потеряешься в бытовых мелочах и рабочих моментах. Ритуал помогает окончательно проснуться, собраться с мыслями и набраться сил перед днём. Вероятней всего, сложным днём.
Быстро переодевшись в рабочую форму  – камуфляжные штаны, высокие берцы и лёгкую футболку, Сергей повесил на ремень флягу, закинул за спину рюкзак с обедом и ужином и вышел из дома. Табак пошёл за ним. Сергей был не против. Но собака дошла только до конца крыльца и уселась на ступеньки. Вопросительно посмотрев на питомца, Сергей остановился. Пёс начал подниматься обратно в дом. Его хозяин открыл перед ним дверь. Табак пришёл на кухню и вновь сел на пол. Умными глазами он начал не отрываясь смотреть на кухонный стол. Спокойно лежавший там топор бывший бизнесмен аккуратно взял и повесил на пояс в паре сантиметрах от фляги.
Сергей всё понял. С псом они общались хоть и не мысленно и не словами, но явно понимали друг друга без лишних выражений. Просто по взгляду.

Наконец выйдя из дома, они пошли в лес. А спустя сорок минут были уже давно поглощены зелёными деревьями с высокими кронами. Лес был самый обычный, но этим и привлекал. Этим и выделялся. Здесь были самые обычные деревья, обычные кусты и трава. Обычная земля и поющие птицы. Сейчас достаточно быть просто самим собой, чтобы привлекать птиц. Им всё равно, какие у тебя деревья и какого цвета земля. Высокие ли кроны и все ли листья у кустарников идеально зелёные. Тот, кто разглядел в тебе что-то своё, родное, не будет обращать на это внимание. Для него этого попросту не будет существовать. Птицам всё равно. Им просто комфортно.
Табак осторожно шёл за Сергеем. Хозяин не спешил. В голову начали закрадывать мылси  зачем и почему он тянул с такой прогулкой? И по какой прихоти судьбы пошёл именно сейчас, именно сегодня? В лесу  не было тихо. Он жил и цвёл. Угасал и засыхал. Но тихо здесь не было.

Пёс резко остановился и Сергей это почувствовал. Хозяин собаки не издал ни звука. Табак оскалился и зарычал, глядя в гущу леса. Через несколько секунд они оба резко сорвались с места и бросившись напролом сквозь торчащие ветки и бесконечные кусты, скрылись в лесной чаще.

Пробежав метров семьсот, но выдохнувшись так, будто они пробежали несколько километров, странная деревенская пара остановилась. Впереди, буквально в ста метрах перед ними, Сергей увидел то, что вывело его пса из себя и заставило совершить такой ускоренный марш-бросок.

На крохотной поляне стоял мальчик лет десяти. Он не двигался, и даже отсюда было видно, как он боиться пошевелиться. Вокруг него медленно, с расстановкой кружили волки. Два огромных, серых, с бешенными глазами волка обматывали ребёнка невидимой цепью страха. Только лес знал, почему они до сих пор не набросились на него и не сожрали. Не разорвали на куски такую лёгкую добычу, а просто впитывали страх, так и сочащийся из его глаз.

А вокруг была пустота. Стояли всё те же деревья, те же кусты и трава. Хотя казалось, что лес попросту вымер. Не было птиц, не было других зверей. Была только всеобъемлющая пустота, с каждой секундой она надвигалась на человека и собаку, заполняя все самые скрытые прорехи страха. И никто не мог точно сказать, что хуже – просто до смерти бояться, или бояться в те минуты, когда ты просто обязан что-то с этим делать, иначе страх смениться другой простой вещью – смертью.

Волки сразу заметили Сергея и Табака и сразу же переключили внимание на них. Назвать это сильным успехом было нельзя, но с какой-то стороны так было даже лучше. Осторожно сняв топор с пояса и мысленно поблагодарив пса за то что несколько часов назад он практически заставил своего хозяина взять его, Сергей медленно двинулся к самому ближнему волку. Но в голове он думал только об одном, почему их так мало? Этих далёких предков собак было всего двое, один был здоровый и в самом расцвете сил и по его бешенным глазам и действиям было понятно, что вожаком был именно он. А второй волк был с небольшой кровоточащей раной на боку и держался чуть поотдаль, как-будто бросая своего товарища ради красивого зрелища.
Табак начал осторожно обходить поляну по часовой стрелке, однако звери не обращали на него своего внимания, главной опасностью для них был именно человек с топором. Сергей никогда в своей жизни никого не убивал. Даже будучи в деревне в детстве, боялся зайти во двор к соседям, когда там забивали телёнка или свинью. И даже когда дедушка рубил головы курицам, маленький городской мальчик оставался дома и не смотрел в окна. Но сейчас, находясь в паре минут от своей смерти или победы, Сергей осознавал, что пора. Пора сделать то же самое, что и его дед – лишить зверя жизни.

Скалясь и рыча, вожак подошёл к человеку ближе на несколько метров и резко, практически с места, прыгнул в его сторону.

Выжидание, длиной в несколько томительных секунд. Удар наотмашь топором. Пролилась первая, и скорее всего, последняя, кровь. Вожак был повержен одним единственным ударом бывшего городского жителя. Думал ли он, что закончит свою жизнь так, погибнув под наточенным лезвием топора? Конец всему всегда приходит слишком неожиданно. Кажется, что ещё столько всего впереди, что ты столько успеешь, сделаешь и оставишь потомству.

Но вожак оставил после себя только смерть и неопределённость. Как-будто копировал людей и их режимы.

Сергей не выпускал окроваленный топор из рук. Сейчас это было единственным звеном между ним, и такой паршивой реальностью. Слева от него залился в непрестанном лае Табак. Впереди стоял в полнейшей неришительности другой волк. Маленький мальчик всё так же стоял и смотрел в одну точку.

Волк, рыча и скалясь, скорее для вида, начал медленно пятиться назад. Пройдя таким образом несколько метров, он неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов и огромными прыжками изчес из виду в зелёном лесу.

Всё закончилось слишком быстро и слишком непредсказуемо.

Табак прекратил лаять и осторожно, оглядываясь по сторонам, дошёл до самого центра поляны, где стоял мальчик. Сергей повесил топор за пояс и взглянул на мёртвого волка. Его удар практически снёс ему всю пасть и голову. Бывший бизнесмен сам не понимал, как он успел вытащить оружие и нанести удар. Но то, что он это сделал, доказательств не требовало.

Медленно, словно подражая своей собаке, Сергей подошёл к мальчику, и спросил:

– Малец, ты что здесь вообще делаешь?ё
– Как же меня отругают, господи, как же меня отругают, - в полузабытье повторял он.

Но в итоге оказался не прав.

Три дня спустя.

Грузный мужчина торопливо поднялся со скамьи и поднял руку, держащую рюмку, вверх.
Сегодня, именно в эту самую минуту, я хочу произнести самый важный тост в своей жизни, - сказал он громко и гости, сидевшие по всей длине стола, прервали диалоги и замолчали, - Все вы, конечно, понимаете, почему и ради кого мы сегодня собрались. В самую первую очередь я должен поблагодарить нашего нового жителя, - мужчина поднял рюмку с самогоном ещё чуть выше и кивнул, глядя на смущённого Сергея, - и ещё одну живую душу. Табак, спасибо тебе! – повернул он голову чуть правее и посмотрел на пса, сидевшего чуть поотдаль и не понимавшего, что в общем-то происходит, - А теперь, давайте опустошим стаканы, не вопреки, а ради старых, существующих и новых жизней, который есть, были и будут! Ради героев, готовых рискнуть самым сокровенным, что у них есть, жизнью! – чтобы и мы, и наши дети были здоровы и продолжали дела наших предков! Сергей, Табак, я пью за ваше здоровье, героизм и отвагу, спасибо, что вы есть, и спасибо, что вы именно такие, какие есть. Отныне мой дом – ваш дом!

Мужчина закончил свою речь и поднеся рюмку ко рту, резким движием осушил её. За ним это движение повторили десятки человек, сидевших и внимательно слушавших его слова. Теперь Сергей был своим. Теперь любой дом в этой деревне был его домом, теперь все эти простые люди, работающие ради себя и своих детей, были его самыми близкими родственниками.

А мальчик, из-за которого всё это и произошло, тихо сидел в дальнем углу стола и непонимающе пил сок.

Тихо и спокойно пил сок.

Середина лета.

Всё устаканилось.  Настала спокойная, повседневная деревенская жизнь. Сергей стал самым обычным жителем и почти ничем не выделялся. Но воспоминания о прошлом такая вещь, что они у каждого свои. Это и есть крайняя черта нашего личностного отличия от всех остальных людей. И даже если вы пережили одно и то же событие, это вовсе не значит, что воспоминания о нём будут одинаковы. Происходящее вокруг нас мы воспринимаем по-разному.

И, вероятно, ради этого и стоит жить. Неважно где и сколько. Важно, чтобы было что вспомнить. Ведь индивидуальность в нас только в этом, как бы грустно это не звучало.

Сергей услышал, как к его дому подъехала машина. Она остановилась и двигатель был заглушен. Сергей продолжал обедать. Водитель вышел из машины, захлопнул дверь, поставил на сигнализацию. Значит, человек приехал из города. Только там у тебя вырабатывается такая привычка  – всегда всё за собой закрывать. В деревне такого нет. Здесь есть хоть и не полное, но доверие. Бетонные джунгли ещё с детства вымывают из тебя такое ненужное чувство.

Водитель поднялся по крыльцу и замер в нерешительности. Затем он отрывисто постучал в дверь. Сергей отложил столовые приборы, подошёл к двери и открыл её.

– Ну привет, Витя, - сказал он, глядя на нежданного гостя, - Заходи, что ли, садись.

Две минуты спустя.

Сергей заварил чай, выложил на блюдце немного сладкого и сел напротив старого друга.

– Поехали. Сначала рассказывай, как нашёл меня.
– Ну что же ты так недружелюбно, Серёг! Не виделись же уже сколько времени. Уехал чёрт знает куда, никому не сказал где искать если что. Как под землю провалился!
Потому что, Вить, так я решил, значит так надо было. Рассказывай-рассказывай давай, - ответил он на наигранные возмущения друга и отхлебнул чая.
– Да что тут рассказывать… Друзья в органах почти у всех есть. А у меня друзей в самых важных органах, на Ф начинается их место работы. Всего-то стоило напомнить им про пару старых должков, как они сразу помогли. А у них ведь весь доступный арсенал – в подчинении органы пониже, плюс камеры, твоё дело и характеристика. Искали три недели, было всего пара зацепок, но раскрутить кое-как смогли. И вот я здесь, - подвёл итог Виталий.
– Чувствую себя как в дешёвом романе про шпионов. Все явки провалены, покинуть прошлую жизнь окончательно не удалось, да..
– А вот теперь моя очередь спрашивать. Зачем всё это тебе? Разве всё было настолько плохо там, в городе?
– Нет, там не было настолько уж плохо, честно говорят, - медленно ответил ему Сергей, - просто там было некомфортно. Я не хотел возвращаться домой по вечерам. Я видел там угрозу для себя и своей психики.
– Но причём здесь угроза? Это простая квартира, работа и общество.
– В этом-то и дело. Все эти вещи слишком…слишком обычны. Сколько бы я ещё жил в таком темпе? Пять? Десять лет? И чтобы со мной стало потом? Только здесь я понял, что быть отрезанным от всего этого здесь, в далёкой деревне практически на краю мира – моя настоящая жизнь. Ты должен меня понять. Просто обязан! Я не мог это терпеть. Каждодневные проблемы, претензии разных людей, каждый божий день ты должен был выпрыгнуть из штанов, но удивить всех вокруг. Не опозориться. Держать уровень, - Сергей остановился на мгновение и продолжил, - А что я получал взамен? – Ну что? Недовольные взгляды, всё те же упрёки и полное непонимание меня, как человека.
– Тебе не кажется, что всё это похоже не бегство? Бегство от самого себя? Страх, что ты не справишься с чем-то новым. Ты действительно мог всё покинуть и бросить. Но сделать это намного легче и проще. Позвонил бы мне, я бы выбил тебе билет на самолёт в тёплую страну. Отдохнул бы в лучшем отеле, покутил, покуражился бы. Выпустил пар. А когда и это надоело бы, вернулся бы к нам, в столицу. Ты уважаемый человек в городе. Тебя многие знают и любят. Ты бы легко нашёл что-то новое для себя. Другая сфера, другие люди.
– Другие, но такие похожие, проблемы, - перебил его Сергей.
– Да, возможно. Но зачем тогда вообще жить, если бояться проблем? Бояться делать что-то новое и важное, не для общества, а для самого себя? Разве не в этом заключается само понимание жизни и её движения?
– Вероятно, да. Но что, если мне это больше не нужно? Что, если я теперь хочу идти на своих двоих по железной дороге жизни и периодически пропускать пассажирские поезда событий и товарные поезда с проблемами? Почему вы все, почему именно ты, ставишь мне это в упрёк?
– Я не ставлю тебе это в упрёк. Я тебя совсем немного, но понимаю. Точнее, принимаю твою позицию. Пойми и ты нашу и мою. Очень мало кто в жизни отказываеться от всего что у него было, имея все шансы стать вновь счастливым. Почему ты решаешь отказаться от, возможно, счастливой, полного новых событий жизни, из-за проблем прошлого? Почему ты не можешь его отпустить?
– Отпустить? Проблемы нужно не отпускать, их нужно принять в себя. Они должны перевариться внутри тебя, чтобы ты понял, в чём ошибся ты сам, а в чём ошиблись другие люди.
– А если человек слаб? Если он принял проблемы, но они поглотили его изнутри? Что делать тогда?
– Справляться с ними даже в таком случае. Любой, абсолютно любой человек, не важен возраст и пол, всегда имеет в себе частицу Нового. Именно она поможет победить проблемы и вернуться в жизнь. Но человек сам должен выбирать, в какую именно.
 
Мужчины замолчали. Табак осторожно ходил между ними и молчаливо выпрашивал что-нибудь вкусное со стола. Так и не добившись цели, он обидчиво отвернулся от сидевших людей, свернулся калачиком около стены и уснул.

– Я остаюсь при своём мнении. Человек всегда должен идти вперёд, не смотрят на прошлое. И именно там его будет ждать счастье. Возможно, не сразу. Но сразу он будет понимать, что его выбор был правильный. Это будет чувствоваться. Ощущаться.
– Ну а я же останусь при своём. Ты останешься хотя бы на пару дней здесь? На рыбалку сходим, в баню. Тут лес очень красивый. Хоть и немного опасный, - спросил Сергей.
– Нет-нет, ехать надо. И так много времени потратил, чтобы сюда добраться. Я тебя увидел и всё, моя душа спокойно. Не хочу лезть в твою жизнь, слишком уж я тебя хорошо знаю. Давай так. Я тебе оставлю телефон самый простой, ты его можешь даже не включать, просто пусть в сумке валяется. И если что-то случится, если нужна будет любая моя помощь, сразу включай его и звони. Вот, здесь будет, - Виталий положил телефон на кухонный стол.

Сергей понимал, что отказывать было бессмысленно. Виталий просто хотел помочь ему и заботился о нём. Старый добрый друг.

– Договорились. У меня есть просьба, поможешь?
– Конечно. Что нужно?
– Можешь никому больше не говорить где я? Пусть все думают, что я просто исчез.
– Все так и думают, дружище. Но я никому не сообщал о своей поездке.
– Отлично, - ответил ему Сергей и немного замялся, - Давай хоть до машины провожу.
– Будь любезен, - сказал Витя и засмеялся.

Дойдя до машины, мужчины остановились. Не говоря ни слова, они крепко обнялись и пожали друг другу руки. Неожиданный гость сел в машину, и в последний раз окинув взглядом дом друга, уехал.

Сергей размялся и сел на ступеньки крыльца. Собака спустилась к нему и легла на землю возле ног. Её хозяин достал сигарету из полупустой пачки, чирканул спичкой по коробку и закурил.

Это был хороший день.


VII.

В разгар ночи небо озарилось ярчайшей вспышкой и спустя пару минут, на всю деревню раздался оглушительный грохот. Во многих домав выбило окна. Звери резко проснулись и начали в панике кричать. Люди повскакивали со своих кроватей. Мужики начали быстро накидывать на себя одеждку и выбегать из домов, наказав женщинам охранять детей и вручив им оружие.

– Что за хрень? – кричали одни.
– Вон-вон, смотрите, на юге лес горит! – указывали другие.

На юге от деревени действительно пылало зарево. Но люди ошибались, горел не лес.

По деревне на огромной скорости, насколько это позволяла разбитая дорога, проносился из стороны в сторону старый УАЗ с орущим громкоговорителем. Идея такого оповещения при экстренных ситуациях была личной инициативой главы сельсовета. И такой способ себя оправдывал.

– Внимание! Внимание! Всем мужчинам срочно собраться на южной стороне деревни! При себе иметь защитную одежду, перчатки и одеяла! Внимание! Внимание! – разрывались динамики.

Уговаривать никого не пришлось. Через десять минут все собрались в нужном месте. Вопросов никто не задавал, все понимали, что дело дрянь. Сергей, конечно же, был среди мужчин. Он так же собрался, запер собаку на заднем дворе и выбежал к точке сбора. Там люди стояли по небольшим группам и живо переговаривались. Кто-то уверял, что упал метеорит и нужно будет тушить лес, кто-то говорил, что вообще началась война. Но пока точно сказать никто не мог, что же произошло.

Колонна мужчин двинулась в путь. Сергей начал замечать необычные вещи. Некоторые люди были ему незнакомы. Или же в темноте нельзя было различить черты их лиц? Во многих домах и дворах были слышны странные звуки, вроде лая собаки или блеянья козы. Но Сергей помнил, что в тех домах не то что нет зверей, там и вовсе никто давно не живёт. Списав всё на усталость и неожиданный подъём, Сергей отбросил ненужные мысли и состредоточился на ходьбе.

Впереди колонны шёл Михаил, глава пожарной и спасательной команды в одном лице. Он светил по сторонам от себя фонарём и указывал путь внедорожнику, идущему прямо за ним. В машине был водитель и несколько человек, двое мужчин сидели на крыше. При себе у них были ружья, их взять решили на всякий случай. В ночном лесу бывает всякое.

За машиной по парам, прямо по колее, шёл основной состав колонны. Мужчины всех возрастов и занятий. Сейчас у них было общее дело. Сергею померещилось, что среди десятка лиц он увидел Виталия и несколько старых товарищей. Но проморгавшись, он вновь видел перед собой соседей по деревни.

Кто-то шёл молча, кто-то продолжал разговаривать. Зарево становилось всё ближе. Десять минут спустя они были прямо напротив него. Навскидку, сквозь лес нужно было пройти метров двести, чтобы добраться до источника ночного переполоха.

– Тройками в лес! Пошли, пошли, пошли! – закричал Михаил и сам начал ближе подбираться к пожару.

«Что за чёрт, почему это так странно звучит», - подумал Сергей. И через несколько секунд вспомнил – именно так кричал его армейский старшина много лет назад.

– Да что за хрень! – воскликнул он, но внимания на него не обратили. Все взгляды были устремлены только на оранжевое зареве посреди леса.

Теперь настала очередь его тройки и они резко сорвавшись с места бросились в сторону пожара. Пробежав по летнему лесу двести метров, лавируя между появляющимися в темноте деревьями и перепрыгивая кусты и поваленные берёзы, они добрались до цели.

Мужчины попали на поляну, бывшую часом ранее густым лесом. То тут, то там, были разбросаны горящие деревья и обломки. Обломки самолёта. Кресла, части фюзеляжа, ремни безопасности и десятки чемоданов с вещами. Некоторые были разбиты и все вещи разлетелись по всей площади катастрофы.

Сергея будто что-то толкнуло вперёд, к самому центру трагедии. Обернувшись по сторонам, он не увидел людей из колонны рядом с собой. Зато заметил, как кто-то пытался поднять часть крыла, чтобы найти выживших. Быстро, но осторожно, ступая по чёрной, ещё горящей земле, Сергей всё приближался к обломкам самолёта.

Услышав там нечеловеческий крик, полный боли, разрывающий всё изнутри и выворачивающий наружу, Сергей забыл про всякую безопасность и ринулся к груде вещей и деревьев. Крик становился всё ближе, а значит, становилось всё сложнее выдержать его и не сойти с ума.

Казалось, кричит сама природа, само сущее, что есть на земле. Страдания всех людей мира, за всю известную историю уместились в этом жутком крике.

Не помня себя, Сергей добрался до источника крика и стал растаскивать обломки, чтобы достать ещё живого человека. Сам не зная как, он поднимал огромные куски самолёта, откидывал на несколько метров от себя чемоданы с вещами и откатывал горящие стволы деревьев. Но завалы всё не кончались и не кончались.

Собрав все оставшиеся силы, он с бешенными глазами откинул в сторону ещё одно сиденье и нашёл того, кого пытался спасти. Незнакомый мужчина катался по земле и горел, горел весь. От кончиков пальцев на ногах до самого затылка. Подняв одеяло с земли, которое так предусмотрительно заставили взять из дома, Сергей попытался потушить человека, он хотел хоть как-нибудь, но помочь ему. Облегчить боль. Спасти.

Получалось отвратительно. В нос ударил отвратительный запах горелого мяса и волос. Человек больше не катался на земле. Сергею удалось сбить огонь на верхней части тела и он увидел, как пострадавший незнакомец подзывает его к себе. Ноги человека тлели. Торс, руки и лицо были похожи на кровавое месиво и частями были покрыты чёрной коркой. Носа, век и ушей у человека больше не было. Не тронутой огнём оставалась только левая кисть.

Пересилив себя, бывший бизнесмен наклонился к пострадавшему.

– Серёжа, зачем же ты врёшь, зачем же ты врёшь сам себе, - еле хрипел тот, - почему ты всё ещё здесь сидишь, беги! Беги, пока не поздно, - Сергей не мог пошевелиться и будто оцепенел от страха, - Прошу тебя, беги.

Пострадавший издал последний звук и больше не шевелился. Сергей, еле живой от пелены страха, покрывшего его сознание, перевёл взгляд на сохранившуюся кисть погибшего. Там он увидел кольцо, которое переходило в их семье от отца к сыну много поколений. Не понимая, что за чертовщина здесь твориться, Сергей поднял голову.

И увидел в двух метрах впереди себя стоящего, только что погибшего у него на руках незнакомца, покрытого огненными язвами.

– Серёжа, ты ещё здесь? – произнёс тот.

Сергей с криком подскочил с кровати.

Ночь была освещена только ярко горящими звёздами.


VIII.

Август.

Сергей стоял напротив своего деревенского дома и вспоминал. Вспоминал, как первый раз сюда попал. Как незнакомые ему люди помогли обустроиться на новом месте, дали работу и еду. Как он заслужил их доверие не словами, а поступками. Но всему приходит конец. Он понял, что за ним стоит уверенность в самом себе, в своих действиях и силах.

После ночного кошмара он всё понял. Пора было двигаться дальше. Оказалось, что путешествие только начинается, и путь Город - Деревня всего лишь небольшая тренировка перед чем-то большим. Он понял философию спокойной жизни, понял, что не хочет возвращаться в шумный город. Хотя Виталий в том роковом диалоге был абсолютно прав со своей стороны. Просто он был прав для себя, и, возможно, для многих других миллионов людей. Сергей в этом число не входил.

В деревне он пробыл ровно четыре месяца. И за это лето пережил больше событий, чем за всю свою прошлую, городскую жизнь. С другой стороны он осозновал, что останься он здесь, в этой самой деревне дальше, всё сойдёт на нет. Что бы он не делал, как бы он не старался и не любил природу, жить здесь и заниматься одним и тем же делом он не сможет. И пока свежи и чисты воспоминания о таком месте, как деревня Пушкарёва, стоит уйти именно сейчас.

Сергей положил ключи от дома на крыльцо. За ними должны были сегодня зайти. С жителями деревни он прощался в течение трёх дней, так как за это время успел всех близко узнать и сдружиться. Он непременно обещал, что ещё приедет, ещё вернётся.

– Сергей, ты ещё здесь? – послышалось ему.

Он обернулся. Вокруг никого не было.

Рассветные лучи солнца резали траву, впивались в окна домов и танцевали на верхушках деревьев.

Табак нетерпеливо гавкнул.

Поправив рюкзак за спиной, Сергей в последний раз окинул взглядом дом и деревню. Погладив собаку по голове и закурив сигарету, он начал неторопливо шагать.

Первая остановка – Алтай. А потом, наверное, в Тибет.
Хотя, как можно загадывать, что будет с тобой дальше?


Часть – 2.

I

Шёл пятый день пути. Денег у Сергея были самые крохи, которых хватало только на еду себе и собаке. Покидая деревню, он взял с собой пол-рюкзака пропитания, но путешествие на своих двоих отнимало много сил, а есть хотелось постоянно. Его часто подвозили попутные машины, и он успел наслушаться множества интересных, а в основном, не очень интересных историй от простых водителей и дальнобойщиков. Кто-то вёз тонны компьютеров, радиоприборов и книг. А кто-то вёз контрафакт и особо не стеснялся об этом сразу же рассказать.

Этих грузных мужчин, наживших себе уже не одну болячку своим сидячим и нервным образом жизни, можно было понять. Но Сергей не относился к ним с каким-то особым трепетом и уважением. В конце-концов, у каждого своя судьба и новоявленный путешественник точно не тот, кто может их судить или охарактеризовать.

Из всех них Сергею запомнился всего лишь один. Он остановился сразу после того, как Сергей призывающе поднял руку, ловя попутку. Многотонный грузовик какой-то шведской фирмы со скрипом остановился, обдал Сергея и Табака жарким ветром и стал ждать. Бывший бизнесмен осторожно встал на ступеньку и открыл пассажирскую дверь в кабине.

– Мужик, ты куда путь держишь? Тебя подбросить? — донеслось из недр тёмного  чрева машины.
– В сторону Казахстана мне, — ответил Сергей.
– Ну, залазь, мужик! И собаку свою не забудь, — позаботился о четвероногом     водитель.

Сергей аккуратно поднялся по ступенькам в кабину, поймал запрыгнувшего пса и с хлопком закрыл дверь. Повернув голову, он увидел мужчину лет пятидесяти. Он был худощав, с седой головой и такой же седой бородой. Мужик улыбался во все зубы. Глаза, однако, настораживали. Одет незнакомец был в простую летнюю рубашку с коротким рукавом и такие же тонкие штаны. Обуви Сергей не видел.

– Михаил, — водитель протянул руку.
– Сергей, — ответил он.
– А собаку твою как зовут-то?
– Табак.
– Интересно, интересно.

Водитель завёл машину, осторожно съехал с обочины и постепенно набирая скорость, поехал в сторону Казахстана.

– В общем, тебе и повезло, и не повезло, — начал разговор Михаил. Вместе с этим, он покрутил кнопки на магнитоле и включил радио Ретро. Дух русского путешествия начал проникать в Сергея. Но Сергей не начал ощущать его, а именно дух — то самое, необъяснимое русское во всём его проявлении — начал закрадываться в молодого, но усталого путешественника, ищущего самого себя и случайную попутку на этом пути.

Сергей молчал.

– Для начала. Я еду в Алматы, так что тебе очень повезло, -— продолжил Михаил. — А с другой стороны, повезло тебе не очень, потому что высажу я тебя за пару километров до границы. Ибо поеду не по главной дороге, а по той, про которую тебе лучше не знать. Договорились?
– Да без проблем, — почти сразу же ответил Сергей.
– Вот и отлично! — оживился собеседник.
– Ну рассказывай, браток, кто ты и как живёшь? Время скоротаем! До границы пару часов езды осталось.

Сергей начал рассказывать. Периодически он смотрел на приборную панель, всю усыпанную иконами и фотографиями голых девушек. Периодически — в окно. Мимо проносились всё те же, неизменные пейзажи. Россия, ту, что он видел из окна машин и поездов, оставалась всё та же. Леса, поля, луга, деревни. Город. Леса, поля, луга, деревни. Снова город. Один за одним, один за одним. Казалось, всё здесь стандартизировано. Все эти берёзы, дубы, кусты и крошечные дома с печкой посреди одной большой комнаты. Сергей так и не понял — от чего или к чему он бежит. Он попросту не понимал, чего он хочет достичь и зачем всё это. Поиск себя? Возможно. Поиск ответов на глобальные вопросы? Чепуха. Зачем знать ответы, тем более, когда ты сам знаешь на всё ответ? Но себя ты при этом не знаешь. Вот в этом и загвоздка.

Перемещаясь по однотипным местам, будь то деревни или поля, ничего нового ты для себя не найдешь. Возможно, научишься разжигать костёр в ливень и доить корову. Но стоит только задуматься, зачем ты это делаешь, как всё сходит на нет. И опускаются руки. Сергей твёрдо решил для себя ещё тогда, в деревне Пушкарёва, после того страшного кошмара, приснившегося ему, что нужно делать. Точнее, чего делать не нужно. Сидеть на месте и ждать, что просветление снизойдет до тебя. Что вот-вот, и ты поймёшь, чем должен заниматься до конца своих дней. Чем ты будешь заниматься, до конца своих дней.

Сергей продолжал рассказывать водителю историю своей жизни. Местами приукрашивал, местами что-то умалчивал. Это было его право.

– А знаешь, я тебя в чём-то понимаю. Но есть у меня история одна, с виду небольшая и лишённая всяких изысков, а с другой — с большим смыслом, — прервал Михаил долгий монолог Сергея и, вдохнув в легкие побольше воздуха, начал рассказывать. — Давно это было, ещё во времена моей скучной молодости. Подрабатывал я, понимаешь, в ресторанчике одном, барменом. Ну это те, кто напитки разливает, кофе всякое готовим и тому подобное. Ну ты понял меня, — на всякий случай уточнил Михаил. — Работал я там довольно долго и со всеми познакомился. Эх, что за девочки-официантки там были, крест тебе, все были в самом соку, глазами батальоны могли на месте положить! Что уж взять с меня, юнца, пускай и двадцатилетнего. Много воспоминаний связано и с тем, как мы коллективом отдыхали, как дрались, как с девчонками этими на перерывах отдыхали. Но я не к этому говорю. Настало время мне оттуда уходить, потому что в другом месте работу предложили. Мне-то было плевать, молодой, здоровый — работай хоть сутками, лишь бы платили хорошо за это. Написал я заявление об уходе. Директор ресторана сразу же обиделся на меня. Ну ты представь, зрелый мужик, лет сорок ему было тогда, и обиделся как баба! Тьфу! — сморщил лицо Михаил, но продолжил рассказ, — Значит, написал я заявление и пошел с управляющим на улицу перекурить. Мы поболтали о жизни, да и просто о чём-то неважном. Настало время прощаться. И тут он сказал мне одну очень важную вещь, которую я до сих пор вспоминаю каждое утро. «Миша, — сказал он тогда. — Ты молодец, правильно сделал. Нужно идти дальше. Никаких лекций я тебе читать не буду о том, как жить нужно. Но ты запомни то, что передали мне мои бывшие наставники. А люди они умнейшие, доверять можно. Всегда, что бы ни случилось, где бы ты не работал и чем бы ты не занимался — помни, что в любых делах должна быть частичка похуизма. Частичка равнодушия. Нельзя, конечно, просто на всё хер положить. Но прикладывать иногда не вредно, а даже нужно! Иначе ты быстро сгоришь. Не выпрыгивай из собственных штанов, какая бы проблема или задача перед тобой не стояла. Прикладывай свой хер к проблеме осторожно, с умом. И тогда, ты доживешь до самой старости с целыми нервами. А это — самое важное». И понимаешь, Серёг, с тех пор мне действительно стало лучше! Я научился расставлять приоритеты в жизни и смог понять, что все проблемы-то в основном — полная херня!

Михаил замолчал. Он сделал радио погромче. Сергей продолжал смотреть вперед, на безлюдную дорогу перед собой.

Табак залежался на одном месте и жалобно заскулил. Хозяин погладил пса и тот немного успокоился. Многотонная машина начала постепенно снижать скорость и спустя несколько минут свернула к небольшому придорожному кафе.

– Проголодался, наверное, Серёг? Пошли, поедим, путь у нас с тобой долгий ещё предстоит, — тяжело произнес Михаил. Его монолог явно дался ему с трудом. Оставив собаку в машине и не забыв при этом открыть окна, мужчины не спеша размяли ноги и направились к кафе. Везде висели вывески с заманчивыми предложениями:

«Душ для дальбоя, и от баб тут нет отбоя!»
«Заправился, поел, помылся. Разве жизнь не стоит смысла?»
«Первое, второе и сладкий, женский десерт!»
«Туалет — 10 рублей. При заправке от 80 литров — бесплатно»

Проституция и гигиенические процедуры здесь явно процветали.

В самом кафе было малолюдно. Здесь царила атмосфера спокойного и уютного острова для заблудших душ, решивших связать свою судьбу с транспортировкой всяческих грузов по своей стране. Быстро взяв внеплановый обед, мужчины сели за столик и без лишних разговоров принялись есть. На одной из стен кафе висел плазменный телевизор. Показывали какой-то очередной идиотский российский сериал.

– Говорят, сегодня Васина смена, он пропустить должен, но плату повысил — мол, следят, — послышался разговор трёх незнакомцев, сидевших несколькими столиками дальше, практически у стены.
– Вот же сволочь… И так ценник огромен, теперь ещё и сверху накидывать. — сокрушался кто-то, — Может, ну его нахер? Окольными путями поедем, как в молодости, а? Как думаете?
– Окольными… Это можно, да. Но если за жопу возьмут — считай, всё пропало. А тут гарантия сто процентов почти, что пропустят. Это же Вася. А то, что цена увеличилась, это неудивительно: сейчас за этим делом следят сильно. Думают, санкционку везём.
– Да причём здесь санкционка вообще? Мы же в Казахстан с грузом идём, а не наоборот.
– В том-то и дело! — никак не унимался второй голос. Сергей сидел к говорившим спиной и никак не мог представить даже образ этих людей. Это слегка сбивало с толку. — Они все думают, что мы едем за грузом либо в Беларусь, либо в Казахстан, чтобы там загрузить тонны санкционки и привезти ее обратно. И уверены, что туда мы едем как обычно, через таможенный пункт, а обратно — окольными путями. Потому что не пропустят нас с таким грузом. Ещё и штраф тебе на рыло! — говорящий разгорячился.
– Тише-тише, мало ли кто здесь сидит. И у стен есть уши, знаешь ли…

Спорившие незнакомцы стали говорить так тихо, что услышать их было совершенно невозможно. Михаил тоже слышал этот разговор, но по его лицу было понятно, что разговаривать на этот счёт совершенно не стоит.

– Ну что, поел, Серёг? Отлично. Пошли покурим и в путь. Через пару часов нам расставаться нужно будет, и, чувствую я, что навсегда.

На это Сергей не ответил. Они вышли на улицу и закурили. Михаил открыл двери в кабине грузовика и Табак тут же выпрыгнул на землю с радостным тявканьем. Сначала он задумчиво постоял на твёрдой, но такой пыльной земле. Сейчас ему было страшно что-либо делать. Он не знал где он, что вокруг него. Он не знал, он не ощущал пространство вокруг себя, саму атмосферу этого места. Пёс не мог понять, что ожидать от этой земли и воздуха, окружавшего его. Всего несколько секунд он находился на этой нейтральной полосе — полосе неизвестности. Момент прошел, и Табак понял, что здесь безопасно. Собака осторожно принюхалась к каждому камешку, к каждой травинке вокруг него. И время, которое, как могло показаться, тянется бесконечно долго, продолжило свой путь. Пёс негромко гавкнул и принялся бегать вокруг куривших мужчин и вдоль многотонного грузовика. Он свыкся с обстановкой и мог себе такое позволить. На это, как обычно и бывает, понадобилось время. Но что хорошо псу — не так хорошо человеку. Хотя некоторые люди те же собаки.


II.

Михаил высадил Сергея за пять километров до таможни и границы с Казахстаном. Многотонный грузовик осторожно остановился в предзакатной тишине окружающего леса и, скрипя рессорами, выпустил из себя простого человека с собакой. Мужчины пожали друг другу руки и каждый пошёл своей дорогой.

Сергей понимал, что через границу его не пропустят, хоть документы и были в порядке. Проблема была совсем в другом: собака, деньги, цель поездки. Что он мог сказать таможенникам? Людям, у которых такая работа — выводить людей на чистую воду. Что он всего лишь путешествует и пытается понять, зачем он существует. Эти люди не поймут. Возможно, в глубине души, поймут. Но не с точки зрения таможенника. Человека, через которого каждый день проходит столько людей и грузов, что они попросту не видят в них ничего, кроме работы. Вторая проблема — Табак. На то, чтобы пропустить животных через границу, нужны были кипы бумаг. Документы о том, что пёс ничем не болеет и само разрешение на провоз животных.

Всё это можно было решить, просто дав взятку. Его сразу бы пропустили без лишних вопросов и досмотров. К такому способу решения проблем Сергей относился спокойно, хоть и понимал, что ругать других людей за то, что они дают или же берут взятки, он не сможет. Не важно, при каких условиях ты дал или взял взятку. Сделав это, ты сразу же становишься на одну ступень с продажными чиновниками. Ты сразу же теряешь возможность критиковать их. Камней в них Сергей бросать не мог, потому что сам не без греха.

Но встать на ступень к ним сейчас он не мог при всём желании, потому что денег у него не было. Держаться можно было только за призрачную возможность перебраться через границу нелегально. Сергей слышал о фирмах, которые организуют незаконное пересечение границы за деньги. У них есть маршрут, время и уверенность в том, что таможенники их не схватят. Ведь последние, как обычно это и бывает, тоже в деле.

Но денег не было.

Зато было время.

Сергей решил поступить так — уйти от главной дороги как можно дальше и перейти границу в глухом местечке. Дальше выйти на ближайшую трассу и ловить попутку, которая сможет довезти его как можно ближе к цели путешествия. Маленькое село Окколь, затерянное в степях Казахстана. Именно туда вела его дорога. Именно там он пытался найти то, чего ему не хватало всё это время — знания.

Об этом селе он узнал совсем давно — на одной вечеринке. Там, в прошлой жизни. Кто-то рассказывал мифическую историю про село, где люди находят просветление и понимают, зачем они нужны. Всех история, конечно же, захватила. Однако, Сергей был уверен, что только он после этого разговора поискал где это село и как туда можно добраться. Так, ради интереса. Но сейчас интерес вырос во что-то много большее. И бывший бизнесмен надеялся, что это не просто слухи.

Начинало темнеть. Идти по лесу становилось всё труднее. И Сергей начал беспокоиться, что он ненароком перейдет границу, даже не заметив этого. Но это был не самый плохой вариант, думал он. Он совершенно не разбирался в видах деревьев. Максимум, на что его хватало, это выделить березу или найти среди трех деревьев сосну и ель. Местами он забирался в такие дебри, что не видел даже кусочка неба. Продолжало темнеть. Табак начал уставать, как и его хозяин. Нужно было сделать перерыв и двигаться дальше. Если за ночь он не перейдет границу, в светлое время суток поймать нелегала будет намного легче.

Пёс резко остановился и начал скалиться. Сергей сразу же это почувствовал и последовал примеру собаки.

– Тише, тише, Табак. Всё хорошо, — попытался успокоить он пса. Это подействовало.

Сергей услышал грубые шаги и треск веток под чьими-то ногами. Он осторожно лёг на землю, стараясь не шевелиться и издавать лишних звуков. Табак, посмотрев на него, повторил то же самое. Встреча с неизвестностью была сейчас крайне некстати. Где-то вдалеке шли люди. Это было ясно по доносившимся обрывкам разговоров. В лесу звуки разносились с бешеной скоростью и на огромные расстояния. Невозможно было разобрать, что они говорили. Как и невозможно было понять, кого занесло в гущу леса поздним вечером. Сергей понимал, что кто бы это ни был — военный патруль, браконьеры или поздние грибники — кончится для него всё не лучшим образом. Лучший вариант сейчас — вжаться как можно сильнее в остывающую землю и пропустить незнакомцев мимо.

Пять минут без движения. Они приближались.

Семь минут без движения. Разговор становился отчетливей.

Десять минут без движения. Незнакомцы были в пятнадцати метрах от них.

– И сколько он заплатить должен был? — всё стало идеально слышно.
– Да немного, ага, двадцать всего. Ай, мля, опять споткнулся, — ответил второй голос.
– Э-э, совсем дурак, да? Двадцать — и живи спокойно! Сумасшедший, отвечаю.
– Наше дело предложить, как говориться. Не хотел жить, походу. Да мля, ни черта не вижу!
– Почти на месте. Заберем, что нужно и обратно пойдём. Тут метров десять осталось, если по GPS судить.
– Во, пришли!

Незнакомцы остановились. Молча подняли предмет, замотанный в обычный пакет из магазина с земли. Что-то неразборчиво прошептали друг другу и стали медленно уходить. Спустя двадцать минут Сергей решился осторожно встать. Табак спал. Он растолкал пса, уже не единожды спасшего ему жизнь, достал из нагрудного кармана компас и фонарик. Осторожно, пряча свет от всего окружающего мира и его обитателей, посветил и найдя юг, направился туда.

Именно в эту беспокойную ночь, лежа на голой и холодной земле почти час, он понял, что трудностей на его пути будет немерено.

Село знало, что к нему идут.

Село испытывало идущего.

Идущий принял правила игры.

Через три с половиной часа Сергей пересек границу России и Казахстана. Рассвет он встретил идя по неизвестной деревенской дороге.


III.

Машина тряслась на ухабах и пыльных ямах. По радио играло что-то этническое, местное. Хоровое женское пение вперемешку с мужским, навевало и тоску, и радость, и само чувство дороги. Табак, несмотря на тряску и жару, мирно спал у Сергея в ногах. Водитель молчал. Бывший бизнесмен не был против — наоборот. Он был только рад, что этот незнакомый человек, который лишь чудом проезжал по той же дороге, где шёл Сергей, остановился на его вскинутую руку и подобрал усталого путника. И сделал это очень вовремя: парочка нелегалов, незаконно перешедших границу, совершенно выбилась из сил. Казалось ещё чуть-чуть и всё — упадут на обочину и не встанут не смотря ни на что. Пускай их занесет дорожной пылью. Пускай вокруг будут бродить дикие животные, а над головами летать стаями птицы. Главное — сон. Главное — поспать и восстановить силы.

Водитель представился Андреем и молвил, что едет до ближайшего города, где Сергей сможет отдохнуть. Отказать было бы странно.

Они ехали уже второй час, но сон к Сергею так и не пришёл. Он был слишком возбужден тем, что ему пришлось пережить ночью. И тайное пересечение границы, и прятки от незнакомцев, которые не заметили его только благодаря ночи. Сейчас он завидовал своему псу, ведь тот мог лечь где угодно и уснуть. Такой возможности у Сергея не было. Точнее, была, но рисковать он не хотел. Доверять более он никому не мог — положение обязывало.

На горизонте, казавшимся бескрайним, показались дома. По мере приближения к нему, пейзаж совершенно не изменился. Через двадцать минут машина въехала в город. Одноэтажные деревянные дома были здесь в избытке. Трехэтажными были всего несколько зданий, и то, принадлежали они единственной небольшой больнице и паре административных зданий. Андрей остановил возле самого обычного одноэтажного кирпичного здания с грубой зеленой вывеской «У Татьяны» и остановился. Не сказав друг другу ни слова, мужчины пожали руки и Сергей вышел из машины. Из нее сразу же выпрыгнул Табак и начал потягиваться, как обычно это делают животные. Сергей закурил. Голова гудела. Всё, что они видел вокруг, начало плыть перед глазами. Контуры и цвета разливались и сливались в невообразимые краски и фигуры. Нужно было срочно поспать. Самый разгар дня. Четырнадцать часов. Улицы были пусты.

Усталый путешественник зашел в отель. За стойкой ресепшена, роль которой выполняла обычная школьная парта, сидела пожилая женщина.

– Добрый день. Есть свободные номера?
– Добрый. Есть. На сколько ночей? Одни будете? Есть хотите? Куда едете? — завалила женщина Сергея вопросами.
– Одна ночь. Сплю один. Есть пока не хочу. А вам это зачем знать? — ответил он.
– Да так, интересно… Я же здесь всех знаю. Если что, подсказать смогу чего. Да и – мало ли, знаете ли. Времена сейчас неспокойные: приезжают к нам всякие, а мы потом страдаем из-за них. Поэтому сразу скажите, зачем приехали, чтобы нам спокойнее было.
– К родственникам я, к родственникам. Но живут они не здесь. Я проездом.
– Ага-ага, понятно-понятно. С животными нельзя, — сказала удовлетворенная ответом женщина и показала пальцем на Табака.
– А что мне с ним сделать? — удивился Сергей.
– Как что? На улице будка есть, вот пусть там и живёт, пока хозяин на перинах отдыхать изволит.
– Ладно. Сколько должен буду?
– Двести рублей.
– Хорошо, — Сергей отсчитал нужную сумму и положил на стол. Женщина пересчитала деньги, спрятала их куда-то в рядом стоящую тумбочку, сняла ключ с приклеенной бумажкой со стены и отдала в руки Сергею.
– Номер шесть. Прямо по коридору, потом направо и налево. Сразу найдёте.
– Спасибо. А с собакой как?
– Не переживайте, я сама всё сделаю. Вижу, пёс у вас умный, всё понимает. Проблем с ним не будет.
– Хорошо, — Сергей доверился женщине.

Пройдя к себе в номер, он разулся и размял уставшие ноги. Умылся, снял остальную одежду. И провалился в долгожданный сон. На улице начинало медленно темнеть.


Лёгкий тёплый ветер трепал зеленые листья на самых верхушках деревьев. На небе ярко сияло солнце. Вокруг была всепоглощающая тишина. Двое сидели на деревянной скамейке и о чём-то негромко разговаривали. Один был одет во всё чёрное и носил на шее небольшой, размером всего в три-пять сантиметров крестик. Другой одет был проще. Простые камуфляжные штаны и черная футболка. Они разговаривали и курили. Курили и разговаривали.

– Отец, вот расскажи мне, как ты видишь тюрьму? Не ту тюрьму, где преступники сидят, а ту, что внутри тебя, в душе. Или же вокруг тебя, но искусственная — ненастоящая.
– Хорошие вопросы задаешь, сынок. С каждым нашим разговором они становятся всё лучше и умнее. А тюрьма… Давай начнём с самых основ. Что привело тебя к этому вопросу?
– Я не знаю. Точнее, знаю, но выразить это даже для себя самого — не могу. Раньше, ещё в той жизни, я иногда просыпался, будто в клетке. Выходил из квартиры и шёл по одной и той же дороге до машины или остановки. И слева, и справа, и сверху, казалось, была стальная стена, с прутьями. Как будто идешь по коридорам тюрьмы. Транспорт вез тебя от одного блока камер до другого. Ты думаешь, что всегда можешь где-нибудь свернуть и изменить этот проторенный маршрут. Но никогда так не поступаешь. Почему?
– Потому что боишься. Боишься опоздать на работу. На встречу. Этот страх — единственное, что тебя держит в этой тюрьме. И сама причина этого страха — ты.
– Всё верно. Но что с этим можно сделать? И возможно ли это это вообще?
– Никто не знает, пока не попробует. Пока не изменит свой ежедневный маршрут. Пока не попробует что-то новое в своей жизни. Для всех эта мера изменения разная. Кому-то нужно бросить работу и заняться чем-то совершенно другим. Кому-то — просто поменять график, маршрут. А кому-то будет достаточно покупать перед работой кофе в другом кафе или же попросту сменить напиток. Все изменения начинаются с малого. Но малое для каждого своё. Всегда стоит это помнить.

Второй мужчина достал из пачки новую сигарету и закурил.

– Хорошо, но вот возьмем меня. Моя мера, как это оказалось, была велика. Я бросил город и поехал куда глаза глядят. Я поменял привычный уклад жизни и что-то новое. – Что-то интересное для меня. Я стал жить совсем по другому. Я даже дышу здесь иначе. Я здесь другой человек.
– И ты хочешь спросить, почему же тебе периодически продолжают мерещиться стальные прутья по бокам?
– Верно, отец, — тяжело ответил второй собеседник.
– Потому что ты только на середине пути. Ты не нашёл то место, которое станет для тебя свободой. Ты не нашёл себя, как бы громко это не прозвучало.
– Разве я сделал мало для того, чтобы просто быть свободным от суеты?
– Меры для таких деяний не существует. Всё познаётся только в том, как ты себя чувствуешь после перемен. Стало легче? Идешь верной дорогой. Но ты именно идешь. – – Ты не остановился. Ты не пришёл к цели. Ты всё ещё к ней идешь.
– И как я пойму, что вот она — цель? Мне опять придется ждать несколько месяцев для этого?
– Может и больше. В этой церкви я служу уже больше трёх лет и так до конца и не понял — на своем я месте или нет. Время и ощущения всегда тебе подскажут. Нужно просто идти вперёд.


IV.

За окном стало больше света, шума, движения. Впервые за многие месяцы Сергей вспомнил, каково это — жить в городе, хоть и в небольшом. На улице всегда кто-то есть, всегда есть дела, есть проблемы и их решения. Всегда есть люди, животные, автомобили. Движение, суматоха, вечная борьба с солнцем. Каждый вечер победители видят его закат, маленькое отступление. Они выигрывают битву, но не войну. Утром Солнце вновь поднимается, чтобы начать новое сражение. Для кого-то оно станет финальным. Кто-то не увидит закат. Но закат увидит его.

На улице шумели дети. Лаяли собаки. Нужно было вставать и продолжать идти своей дорогой, думал Сергей. Нужно продолжать и отдыхать только тогда, когда организм становится совсем ослабленным. Отдохнуть, чтобы набраться сил и идти дальше. Только сон и больше ничего. Показать себе, что ты можешь и не бояться работать. Не бояться идти.

С трудом встав с кровати, Сергей быстро умылся, оделся и вышел в коридор, идущий до ресепшена. До старой школьной парты, за которой сидела женщина в годах и играла роль директора гостиницы. Слова слишком нелепы, когда встречаются с реальностью. Но иногда они достойны друг друга.

– Выспался, путешественник? — встретила его словами женщина.
– Да, всё отлично. Спасибо вам, — ответил Сергей и положил ключи от комнаты в протянутую руку.
– Может, помочь тебе чем-нибудь? Покушать с собой дать? Воды? Ты куда идёшь, вообще? Может, скажу, кто помочь сможет… — не унималась она.
– Нет-нет, спасибо ещё раз. Ничего не нужно. У меня всё с собой. А иду я далеко. В те края, которые, возможно, и не существуют вовсе.
– Если веришь, что цель, к которой держишь путь, существует и ждёт тебя, то будь уверен — она действительно есть. Может не в том виде, которого ты от неё ждёшь, но начинка по сути та же, — неожиданным учительским тоном сказала она.

Сергей ничего на это не ответил. Да и не надо было. Он вышел на улицу, отвязал пса от будки, в которой тот провёл тёплую ночь, и закурил. Столичные качественные сигареты давным-давно закончились, и он перешел на самую простую марку, которой никогда не видывал в столице, но легко находил во всех магазинах региона «Густая Тайга». Сигареты были крепкими и жутко тяжелыми. Первое время одной сигареты хватало на полдня.

Мимо Сергея по улице медленно проехал военный броневик. Интереса к сидящему на ступеньках гостиницы человеку он не проявил. Да и не мог — он же машина. Однако люди внутри него бывшим бизнесменом тоже не заинтересовались. Сергею даже стало чуточку обидно, но потом он вспомнил, что на территории этой страны он находится незаконно, поэтому таким развитием событий остался доволен.

Спустя сорок минут он опять шел вдоль дороги и иногда окликал пса, чтобы тот далеко не убегал. Постепенно асфальтовая дорога переходила в обычную — грунтовую. Асфальта становилась всё меньше, его качество становилось всё хуже. «Ничего нового», — думал Сергей, — «Его, наверное, уже лет десять не меняли. Или меняли в прошлом году, но сделали это настолько плохо, что он весь износился за неполный год». Везде одни и те же проблемы. Одни и те же мысли. Одно и то же равнодушие. Животные счастливы не потому, что тупые и ничего не понимают. А потому, что рядом есть кто-то, кто станет для него стеной, огородив от проблем извне. Хозяин, стадо, стая — иногда это одно и то же.

В пути ему хорошо помогала карта, которую он купил много месяцев назад на автовокзале. Сейчас он шел строго так, как и распланировал. Но чувствовал, что с пути ему скоро придётся сойти.

Сергей остановился и медленно огляделся вокруг. «Удивительно», — думал он. Вокруг — ни единой живой души, не считая его самого и верной собаки. Впереди и сзади была лишь пыльная дорога. По бокам — бескрайняя пустыня. Иногда сильные порывы ветра разносили пыль и песок по всей земле. Но именно сейчас — в момент, когда Сергей почти был у цели — он понял, что не один. И в городе, и в деревне — вокруг него всегда были люди. Всегда были заботы, было движение. И простой человек продолжал чувствовать себя одиноким. Все люди были посторонними, все дела тяготили. Все заботы — отвлекали. Они смешили. Стоило лишь посмотреть на небо.

Выйдя ночью на балкон или во двор и подняв глаза в бескрайнее небо, можно было увидеть бесконечность. Ты действительно смотрел туда, где нет конца. Сосредоточившись на звезде или темном пятне между ними, ты ни о чём не думал. И делать этого вовсе не стоило. Проблемы сразу начинали казаться пустяками, заботы — мелочью. Мелочью они и было. Мелочью и суетой. Смотря на небо, ты смотрел в прошлое. Смотрел туда, куда глядели сотни, тысячи, миллионы людей до тебя. И сто лет назад, и тысячу, и пять тысяч лет. Все вы видели одни и те же звёзды. Ваши проблемы были разными, а звезды оставались всегда одними и теми же. Они всё так же ярко светили, хоть и давно погибли. И ты, и вы все, видели только их предсмертную агонию. Никогда она еще не была так красива.

Сергей тяжело вздохнул.

Прежнее ясное небо затягивалось тучами. Спустя двадцать минут пошел дождь. Сергей накинул на голову капюшон, поставил на, успевшую промокнуть, дорогу свой огромной рюкзак и достал оттуда скомканную непромокаемую накидку. Но не для себя, а для собаки. Накидку ему подарили ещё в деревне — в те дни, когда он обходил каждого жителя и рассказывал, что покидает их. И подарившие были правы, когда говорили, что эта вещь ему еще пригодиться.

Часов у Сергея уже давно не было, поэтому время он определял наугад — просто приспособился за свою недолгую жизнь. Судя по ощущениям, когда с неба упали первые капли дождя, было около двух часов дня. Спустя двадцать минут началась гроза и ужасно шумный гром. Казалось, в пустыне он был еще громче, чем в любом жилом месте. Табак прижался к хозяину еще ближе. Собаке стало страшно. Но и Сергею было не по себе — ветер с каждой минутой поднимался всё сильнее. Казалось, что пройдёт ещё мгновение, и тебя унесет очередной поток воздуха. Стало очень темно. Тучи были чернее чёрного. Смотреть по сторонам становилось всё сложнее.

Нужно было что-нибудь предпринять: ветер и не думал утихать. Сергей усилием воли подавил панику внутри себя и был за это вознагражден — краем глаза он зацепился за темное пятно, возвышающееся правее от дороги. До него было буквально сто метров. Времени было всё меньше и меньше. Порывы ветра становились безумными, и нужно было усилие, чтобы остаться на ногах и не упасть.

Сергей поднял на руки молчаливого пса и быстрым шагом, насколько это позволял ветер и его груз, направился в неизвестность. Путь до этого темного пятна оказался длиннее, чем он ожидал. Из-за непогоды он ошибся в расчёте расстояния — до цели были почти триста метров. И земля под ногами была полна неглубоких, но неприятных ям и кочек. Спотыкаясь, борясь с ветром и желанием упасть, он, наконец, добрался до неизвестности.

Это было высокое дерево с огромными, почти во весь человеческий рост, корнями. И Сергей справедливо считал, что всё это — подарок высших сил. Нужно было просто перелезть через несколько веток, чтобы попасть в своеобразную пещеру из корней. Сюда совершенно не проникал ветер и потоки воды. Наоборот, небесный потоп создал своеобразную штору между пустыней и этим местом. Уложив уставшего от долгого пути пса на землю, Сергей снял рюкзак и потянулся, разминая мышцы.

Быстро перекусив и накормив Табака, Сергей успел покурить, прежде чем незаметно для себя уснул. Дождь и весенняя прохлада убаюкивали.

Он проспал до следующего утра.


Ботинки медленно стирались о пыльную сельскую дорогу. От дождя не осталось и следа. Полуденное солнце пекло так, что хотелось сесть в тень и ничего не делать. И так всю жизнь. Всю скучную, размеренную жизнь.

Сергей не мог избавиться от прошлого. Того самого — от которого он сбежал. Или пытался сбежать. Разумом он понимал, что всё, что было раньше, всё что происходило, и не важно — плохое, хорошее, стоящее, бессмысленное — уже неактуально вот здесь, прямо сейчас. Однако принять это было тяжело. Практически невозможно, хоть он и понимал, что прошлое только тяготит его и тянет назад. Создает в настоящем, самом лучшем настоящем — проблемы.

Он постоянно вспоминал прошлую жизнь — людей, моменты, образы, действия. Всё это накладывалось на саму идею и процесс поиска той самой деревни. Прошлое пыталось вернуть Сергея к себе. Оно пыталось заманить его красивыми мыслями о тёплом доме. Оно рисовало ужасные картины в настоящем, которых не существовало. Пыталось, пыталось и снова пыталось вернуть к себе. Или хотя бы испортить настоящее.

Шаг за шагом, мысль за мыслью — Сергей побеждал прошлое.

Пустыня постепенно начала меняться на зелёные луга и ландшафт стал переходить из плоскости во всё более и более сильную неровность. Холмы, пригорки. Сергей сверился с картой. До цели оставалось примерно триста километров. Людей он не видел уже более суток. Люди не видели его уже больше полугода.

С каждым пройденным метром Сергей уставал всё сильнее и сильнее. Шли уже вторые сутки, как он только и делал, что шел и спал на холодной земле. Пёс чувствовал себя так же. Но вида, конечно, не показывал.

Через сорок минут Сергей услышал гудение за спиной. Табак тоже это заметил и настороженно посмотрел вместе с хозяином в сторону звука. Источником оказался старый грузовой Камаз с ржавыми бортами и сине-белой кабиной. Что он забыл в этой глуши — знал только водитель.

Семь минут спустя грузовик поравнялся с Сергеем, предварительно отошедшего чуть в сторону с дороги. Тот окликнул пса, дверь со скрипом открылась — из кабины послышалась какая-то неизвестная восточная музыка. Захотелось есть. Из кабины, свесившись через сиденье, выглянул улыбающийся молодой мужчина.

– Друг, вижу, что устал по нашей степи бескрайней гулять! Залезай, подвезу! — крикнул он.

Сергей осторожно снял рюкзак, закинул его в открытый кузов, где лежал всякий хлам, осторожно встал на ступеньку и запрыгнул в кабину. Табак прыгнул за ним. Захлопнув дверь, он протянул руку водителю, чтобы познакомиться.

– Сережей меня зовут, — сказал он.
– Приятно! А я Миша, — ответил водитель и пожал протянутую руку.

Солнце начало уходить с этой половины земли.


V.

– А ещё такая безумная история в детстве была, не поверишь, брат! Ой не поверишь…

Неожиданный попутчик Сергея всё не унимался и болтал, болтал и болтал. Слушал он только из уважения — ему безумно хотелось спать, но постоянно тыкавший в бок носом Табак не давал ему уснуть. Обычно пёс так не делал, поэтому Сергей понял, что стоит быть настороже — собака просто так мешать хозяину не будет.

Они ехали около часа, но всё вокруг успело покрыться тёмной пеленой. Ночь пришла так же резко, как и ураган с дождем несколько дней назад. Водитель сразу спросил, куда усталый путник держит путь и с радостью согласился его подбросить так близко к его цели, как только сможет. Сергей уже давно перестал воспринимать добро людей, как что-то необычное, что-то из ряда вон выходящее. Раньше он был уверен, что мифы и сказки о деревенской сплоченности — это как раз и есть всего лишь мифы и сказки. Не больше. Но познакомившись со столькими людьми, увидев столько всего, прочувствовав это на себе и пропустив это через себя, — он переосмыслил это.

– Слушай, друг, а ты не устал? Что-то у меня глаза слипаются, а мой поселок родной тут в десяти минутах буквально. Может переночуем там? — неожиданно спросил водитель.
– Не уверен, что буду к месту, — ответил Сергей.
– Да ну что ты в самом деле! Там же семья моя, бабушка, дедушка, мама, папа, три сестры, племянники. И это я ещё скотину нашу перечислять не начал, — засмеялся тот.
– А давай, что уж, — решился путник.
– Вот и правильно! Приедем, поужинаем по-человечески и собаку твою во двор побегать отпустим. Я тебе лучшую кровать постелю, как царь будешь, ей-богу, брат! — не унимался подозрительно доброжелательный водитель. Сергей лишь кивал ему и улыбался.

Он действительно устал и сейчас хотел поспать как человек, а не как животное — на грязном, пыльном полу, не имея ничего вокруг. Согласиться было легко. Дружелюбность окружающих людей убаюкивала. Доехав через несколько минут до дорожного распутья, машина остановилась.

– Куришь? — Сергей кивнул — Отлично. Пошли подымим, такая погода чудесная! Не люблю в машине курить, ехать неприятно становится…

Водитель выпрыгнул из кабины и начал медленно разминать ноги. Он достал пачку сигарет неизвестной марки, чиркнул спичками и глубоко затянулся. Сергей повторил всё то же самое. Табак мирно спал на полу кабины и даже не пошевелился, когда машина прекратила двигаться.

Вокруг было абсолютное ничего. Темнота уже полностью укрыла эту часть страны. На небе медленно начинали появляться звёзды. Большая медведица, Полярная звезда. Все те же созвездия, что и там — в большом городе. Но здесь они были, вероятно, красивее, чем там. Светлее, чем там. Интереснее, чем где бы то ни было.

Фары грузовика освещали лишь метров пятнадцать впереди. И то, они были такими мутными, что толку от их света было мало. По бокам от машины Сергей не видел дальше пары метров. Было очень, очень темно. Была одна лишь непроглядная, океанская толща темноты. Люди, страдающие батофобией, наверняка бы почуствовали себя здесь неуютно.

Водитель залез обратно в кабину, включил очередную кассету с народной музыкой и принялся ждать попутчика. Сергей вернулся в машину.

– Что, тоже не любишь, когда тебе мешают курить? — спросил он ставшего задумчивым водителя.

Тот лишь усмехнулся и нажал на газ. Пятнадцать минут спустя по бокам от машины показался тусклый свет деревенских домов. Ещё через пять минут они заехали во двор большого и очень длинного дома. Остановившись недалеко от входа, водитель остановился и заглушил мотор. Вновь выпрыгнув из машины, они встретились ровно по центру двора. Табак проснулся от крепкого сна и осторожно ступал всеми четырьмя лапами по двору, принюхиваясь к чему-то.

Вот здесь у нас сарай небольшой. Вот здесь животных держим. А вот тут — душевая деревенская. Это тебе не город со всеми удобствами, но тоже хорошо! — опять засмеялся водитель.

– У вас тут действительно очень хорошо, у нас в деревне гораздо проще было. Молодцы вы!

Из дома вышел ещё один мужчина, оглядел прибывших и направился к ним.

– Ой, забыл совсем! Вон, смотри, там у нас лошади, — крикнул водитель и показал рукой куда-то за спину Сергею. Рефлекторно повернувшись в сторону протянутой руки, Сергей лишь успел заметить что-то блеснувшее от звёздного света в руке у вышедшего незнакомца.

Резкая тупая боль пронзила затылок затерявшегося путника, и он, словно тяжелый мешок картошки, повалился на землю. Табак, не издав ни звука, куда-то пропал.


На улице рассвело. Солнечные лучи ласково проникали сквозь щели между досок, из которых был сделан сарай. Небо стало светлым, голубым. День обещал быть солнечными, жарким. По двору деловито ходили небольшой стайкой гуси. Чуть вдалеке от них, на другом конце двора, что-то клевали в земле курицы. Обычный деревенский день.

Сергей открыл глаза. Медленно огляделся вокруг мутным от сна взглядом. Он сидел в том самом сарае, на который вчера вечером ему показывали рукой. Попытавшись протереть глаза ладонью, он лишь прогремел тяжёлыми цепями, обмотанными вокруг его рук. Встать не получалось — оковы были слишком короткими, чтобы хоть как-то двигаться. Постепенно он начал вспоминать, что произошло ночью, и его затылок заныл тупой болью. Теперь он всё вспомнил.
Он ожидал, что такое может случиться. И теперь был совсем не удивлён. Он был расстроен, что человек, казавшийся таким дружелюбным и так складно рассказывающий о себе и своей семье так подробно, — сможет предать и напасть со спины. Но возвращаясь к прошлому, Сергей осознавал, что такое произошло не впервые. В городе последствия были не такими плачевными. Он вспомнил про пса, но так и не смог найти его ни глазами, ни внутренним чувством. Но сейчас стоило в первую очередь спасать себя.

"Так, — начал размышлять он. Меня похитили неизвестные. Ну как похитили — я сам, можно сказать, приехал сюда и не сопротивлялся. Их дело было маленькое — просто отвлечь меня и вырубить. С этим справились, молодцы. Их, как минимум, двое. Водитель Миша, если это его настоящее имя, и тот, что вышел из дома, — думая, он шарил глазами по сараю и нашел целое море инструментов, которые могут помочь ему отсюда выбраться и дать отпор бандитам. Но вот достать до них он никак не мог — цепи никуда не испарились.План побега пока что отложу. Сперва нужно понять, что им от меня нужно, — продолжил он. Ценного у меня ничего нет — в этом они точно уже убедились. Убить меня и продать на органы? Вариант. Но откуда им знать, что я здоров, как, впрочем, и мои органы? Маловероятно. Пытать ради забавы, а потом просто убить? Тоже вариант. Кто их знает, люди разные бывают. Есть такой вариант. А ещё? Что может быть ещё? Может, просто ограбить, избить до потери сознания и выбросить где-нибудь на дороге вдали через пару дней? Скорее всего. Остановимся на этом. Про остальное даже думать не хочется."

Закончив с этим, Сергей принялся искать способы побега. Сами цепи были намертво сцеплены с деревянной стойкой неизвестного предназначения. Эту стойку можно раскачать, чтобы она повалилась на землю, и цепь просто сошла с нее. Но вряд ли бандиты дураки и не предусмотрели такой вариант. Стоило осмотреться ещё. Сергей нашёл ещё три способа, как можно попытаться вырваться из плена, но дверь начала со скрипом открываться, и через несколько секунд кто-то зашёл.

Неизвестный осторожно, мягко ступая по земле, приблизился к Сергею. Он был ему незнаком. Возможно, это был тот самый второй человек. Незнакомец молчал и осторожно протянул Сергею большую кружку воды. Поднеся ее ко рту, он дал похищенному выпить её до дна и медленно встал с корточек.

– Ну, рассказывай, — начал незнакомец.
– Что рассказывать? Я не понимаю. Что вам нужно? — сразу ответил Сергей.
– Всё рассказывай. Кто? Откуда? Зачем по нашей земле ходишь? Что тебе нужно?
– Зачем? Просто скажите, что от меня нужно, и будем это решать… — никак не унимался Сергей.
– Последний раз я попросил вежливо. А сейчас, — бандит на секунду задумался и резким выпадом ноги ударил Сергея по ребрам, — прошу не очень вежливо.

Сергей на несколько минут зашелся кашлем и склонился над землёй. Боль была жуткая. Хотелось упасть на пол и просто лежать, просто быть в безопасности.

– Я еду в одну деревню, — осторожно начал он говорить, — хочу найти там цель своей жизни. Хочу узнать, что мне нужно. Я путешественник. У меня ничего нет.
– Путешественник, говоришь. Понятно… Ты знаешь, путешественник, как пытали пленных корейцев американцы во время Корейской войны? Нет? Я тебе расскажу, — он достал из кармана штанов пачку сигарет и закурил. — Они брали в плен вражеского солдата и когда понимали, что времени на раскол совсем нет — мало ли что там на поле боя происходит — принимали решение об экспресс допросе. Он, конечно, незаконен, но что, скажи мне, законно на войне? Пленного ставили на колени, — незнакомец скурил почти половину сигареты, — и закуривали. Сначала с ним пытались говорить по-хорошему, просто просили рассказать всё, что он знает. Если пленный не хотел, его пару раз били. Так, чтобы обозначить, кто здесь главный. А потом, — он резко наклонился к Сергею и выдохнул табачный дым ему в лицо, — тлеющий бычок сигареты тушили ему об глаз. Главное — сделать это неожиданно, чтобы был эффект. Глазу ничего не будет: веко всегда, в любом случае, закроется и спасёт глаз раньше, чем бычок попадёт в глазное яблоко. Бандит резко направил сигарету в сторону Сергея и тот пошатнувшись, упал на спину. Незнакомец засмеялся.
– Не переживай, путешественник. Твои глаза нам ещё понадобятся. Отдыхай, — произнёс он и быстро вышел из сарая.

С улицы потянуло тёплым, свежим воздухом.

Сергею захотелось курить.


VI.

Прошла неделя.

Дни превратились в один сплошной День сурка. Каждое утро Сергея поднимали в шесть утра, освобождали от цепей и кормили скудным завтраком — постной кашей на кипятке и стаканом сладкого чая. Потом он под надзором второго похитителя шёл работать. Убирать за животными, драить комнаты дома, сарая. Где-то — подлатать крышу. Где-то — покрасить стену. Его использовали как чернорабочего, который трудился за еду. За невкусную, однотипную еду. С ним никто не разговаривал и ничего не спрашивал. Максимум, чего он мог добиться от надзирателя — это пинка по ногам, если тому казалось, что Сергей работает медленно или некачественно. Сам он разговоров не заводил.

Все его мысли, как и мышцы, работали последнюю неделю на износе. Он запоминал всё, что видел вокруг. Где лежит стакан, вилка, ложка, ножовка. Где в стене, ограждающей этот деревенский дом от других, есть дыра. Где стена низкая, где — высокая. Побег, который Сергей точно планировал осуществить, был уже практически готов. Но зная, что любой план, который долго вынашиваешь в себе, может рассыпаться из-за любой мелочи, он не спешил. Хотя шансов было уже предостаточно.

Первый бандит, Михаил, встретивший его на пустынной дороге, почти никогда не появлялся. Он видел его иногда утром и очень редко — вечером. Утром он выходил на улицу и не спеша курил, пока Сергей занимался вынужденным трудом во дворе. «Труд освобождает», — иногда приговаривал он, улыбаясь. Вывеска на воротах Освенцима, — всегда напоминал себе Сергей. После утреннего курения Миша садился за руль грузовика и уезжал. Наверное, на работу. Возможно, искал новых жертв. Но найти их посреди Казахской глуши было трудно. Однако Сергея они поймать смогли. Был ли он первым, кого они смогли пленить? Этого похищенный не знал.

Иногда Сергей вспомнил про своего пса и никак не мог понять, куда тот пропал. Но в душе был рад, что ему удалось сбежать. Вряд ли бы бандиты посадили его на цепь и исправно кормили — на свободе у него было больше шансов выжить. Табак не был глупым. Не то, что его хозяин.

До сих пор Сергей никак не мог понять, что им от него нужно. То, что они его похитили ради того, чтобы тот навел порядок у них на участке — поверить было сложно. Но что можно ожидать от незнакомцев в такой глуши? Да и что можно вообще ожидать от незнакомцев? С другой стороны, даже самый близкий человек может навредить так, как этого не сделают сотни и тысячи незнакомых людей. Это своеобразное правило работает и в другую сторону.

В последнее время Сергей всё меньше и меньше думал о той, прошлой жизни. И о прошлом в целом. Многие, если не все, любят зацикливаться на том, чтобы было раньше. Многие, если не все, не могут это прошлое отпустить. Не хотят, если быть точнее. Как прошлое, не играющее практически никакой роли, может влиять на сейчас. На тот момент, которым можно назвать простым мгновением — жизнью. Может — и ещё как. Стоит всего лишь вспомнить, загнать себя в то время. Накрутить мысли в голове. Стать злее, ожесточеннее. Вспомнить все обиды, поражения, неудачи. И молчаливо видеть, как настоящее рушится из-за того, что совсем никак тебя не отпустит. Вспомнить то, что приносило тебе боль и никогда не вспоминать о том, что приносило счастье. Хотя иногда это одно и то же.

Иногда. Хотя, скорее, практически всегда, толчком, который обрушит карточный домик, может быть простое дуновение ветра. Лёгкий шёпот может разбудить в тебе то, что копилось секундами, минутами, часами и годами. Мыслью, что пора бежать, для Сергея стало лишь то, что ему надоела однотипная еда. Это было намного большим испытанием, чем убирать навоз за животными и чинить крышу сарая. Сыграл и тот факт, что за последние дни надзиратель стал куда более жесток и бил Сергея за любую провинность. Поводом могло стать всё что угодно, начиная от неправильно вбитого гвоздя и до косого взгляда. Взгляд, конечно, действительно был таким.

Девять дней спустя Сергей решился на побег. Он продумал абсолютно всё, до самых мельчайших деталей. План был готов. Осталось лишь ему последовать.


На улице темнело уже быстрее. У Сергея давно не было часов, но он чувствовал, что сейчас не больше семи-восьми вечера. Однако тьма уже накрыла эту часть земли. Настала пора действовать.

Пленник отработал очередной день и поел всё ту же кашу. Но сегодня ему дали немного фруктов: яблоки, пару бананов и апельсин. Как чувствовали, что сегодня ему понадобиться много сил — всё сошлось. Он был, прикован тяжёлыми цепями к вбитой в землю доске, как и обычно. Осторожно, стараясь не шуметь, он вывернул левую руку так, что сумел дотянутся на нашитого на камуфляжном костюме кармана. Достав оттуда напильник, который совсем не стоило труда украсть во время чего-то вроде исправительных работ, он перекинул его поближе к правой руке и взяв глухо упавший спасительный инструмент с земли, правой рукой потянулся к вбитому дереву. Пилить металл было бесполезно — это заняло бы слишком много времени, а Сергей чувствовал, что бесценного ресурса у него оставалось не так уж много.

Собравшись с силами, Сергей начал осуществлять свой план.

Через сорок минут вбитый кол, к которому была прикреплена цепь, был распилен на две части. Первоначальный успех не пьянил — нужно было еще многое сделать. Сняв с него цепь, он осторожно поднял крепления на левой руке и так же освободился. Бандиты продумали этот момент не слишком хорошо.

Пленник не знал, где взять ключ, хоть и предполагал, что его могут хранить в карманах или где-то в доме надзиратели. Стараясь не лязгать железом, Сергей обмотал их вокруг предплечий и закрепил так, чтобы они не мешались при движении. Это был пока что единственный вариант. Теперь следовало забрать свои вещи, потому что без них он попросту не доберется до цели. Он медленно подошёл к огромной двери сарая и вслушался в ночь. На улице не спеша гулял лишь ветер, на который редко лаяли собаки. В доме свет уже не горел. Во дворе стоял грузовик. Осторожно ступая по пыльной земле и стараясь держаться в тени, пленник подошёл к нему и на всякий случай заглянул в кузов. И в начале даже не поверил своим глазам — его рюкзак лежал на том же месте, где он его и оставил больше недели назад. Его даже не трогали, как ему показалось. Кое-что пошло не плану, хоть и в лучшую сторону. Нужно было достать ключ от цепей, либо найти напильник побольше, чтобы освободиться от оков позже — в безопасности. Где ключи, он не знал, а вот где есть нужный инструмент — знал. Оставалось лишь добраться до кладовки, которая стояла по соседству с сараем.

На полпути до неё, Сергей услышал пронзительный крик животных, ночевавших в загоне для скота. Не успев понять, что происходит, он тут же упал на землю, чтобы как можно быстрее слиться в тени с грунтом. Верещали все — и гуси, и куры и свиньи. Как обычно, — думал он, — Это не могло закончиться так просто. Животные всё не унимались. Дверь дома со скрипом открылась, и кто-то вышел на улицу.

– Заткнитесь, сукины дети! Заткнитесь, сказал же! — крикнул он. Это был второй бандит, имя которого Сергей так и не узнал.

Пару минут спустя деревенский двор накрыла тишина. Похититель недолго постоял на свежем воздухе и тяжело вздохнув, вернулся в дом. Сергей, старавшийся всё это время даже не дышать, начал осторожно подниматься с земли. Теперь во дворе шумело только его сердце. Переведя дух, он дошёл до кладовки, на ощупь достал нужный напильник и вернулся к машине. Затолкав его в рюкзак, который по ощущения никто даже пальцем не тронул, он сел в кабину. Ключи, конечно же, были в солнечном козырьке, прикрепленном на уровне лба водителя. Сергей заметил это ещё в один из первых дней, будучи в плену. Михаил всегда садился в машину, отодвигал козырек, брал оттуда ключи и уезжал. Не нужно быть одаренным, чтобы сопоставить все факты и придумать план. Так, отлично. Осталось просто завести машину, выбить ворота и умчаться отсюда как можно дальше и быстрее, — думал он.

Но что-то его ещё держало его. И он знал, что именно — чувство несправедливости.

Бандиты после его побега проснутся и в бессильной злобе мало что смогут сделать. Однако, что потом? Они купят новую машину. Выйдут на дорогу вновь. Вновь предложат кому-то подвезти его до ближайшей деревне. А дальше — всё, как было с ним. Только хуже. Потому что будут научены горьким опытом и примут все меры, что никто не сбежал.

«Никаких полумер» — часто говорил его старый знакомый, успевший повоевать, и, главное, выжить в Ленинграде девяностых годов.

Сергей вышел из машины.

Месть — совсем не блюдо. Ни холодное, ни горячее. И даже не десерт. Подавать его никому не нужно. Месть — это нанесение справедливости обидчику. Месть — это джаз. Это легкий, но быстрый проигрыш на пианино.

Сергей обошел дом по периметру и поставил перед каждой дверью, ведущей на улицу, тяжелые преграды. Тумбочки, мешки с песком, гору досок.

Общественность, естественно, порицает всевозможные проявления насилия. «Око за око приведёт к слепоте мира» — говорил Далай Лама. Принимать людей нужно всегда. Всегда нужно давать второй шанс. Но не тем, кто избивает тебя по утрам и заставляет работать под угрозой убийства и насилия.

Бывший пленник уже не старался быть тихим. Он просто делал то, что говорила ему совесть. То, что он себе никогда не простит. То, за что он будет сам себе благодарен до конца жизни. Он взял в сарае три полные керосиновые лампы и поджёг их. Подождав несколько минут, пока они разгорятся, Сергей размахнулся, и застыв на секунду, будто все еще размышляя, делать это ему или нет, забросил две на крышу, а одну — на порог. Пламя мгновенно охватило невысохшую краску, которую он сам же и наносил. Какая ирония.

Тут же вернувшись к машине, он чертыхнулся про себя и подбежав к загону с животными, открыл его. Теперь они предоставлены сами себе. От огня он их спас — дальше всё зависит только от них самих.

Сергей вернулся к машине, перекинул рюкзак в кабину, завел двигатель и, бросив последний взгляд горящий дом, резко дал по газам. Машина бросилась вперёд и понесла его подальше отсюда. Туда, где он будет чувствовать себя одним. Где будет чувствовать себя в безопасности. Цепи, намотанные на руки, мешались. Стоит лишь немного потерпеть, чтобы в дальнейшем тебе всегда было комфортно. Иногда, правда, «немного» превращается в бесконечность, длинной во всю твою жизнь.

Выбив хлипкие ворота, бывший пленник быстро проехал по старым, но не разбитым, улочкам небольшой деревни и вырвался на дорогу. Быстро сверившись с картой и звёздами, Сергей определил, в какую сторону ему ехать, и осторожно поехал туда. Спешить было некуда. Он прорвался. Он сбежал. Он выжил.

Грузовик медленно волочился по ночной дороге, не больше тридцати километров в час. Быстрее ехать — тяжело: дорога была вся в ямах и кочках. Фары плохо освещали дорогу, и Сергей видел перед собой лишь горизонт пустыни, подсвеченный звёздным небом. Они одобрительно смотрели на него и, как думал он, верили в его успех. Он не думал о последствиях своего действия. Он попросту не хотел об этом думать. Бывший бизнесмен верил, что поступил правильно. И он был убежден, что поступить иначе было бы преступлением. И в первую очередь, против себя самого.

Через четыре часа начало светать. Постепенно тьма рассеивалась, и мир вокруг еле ползущей по дороге машины становился светлее. Теперь было проще различить то, что по бокам и впереди. О судьбе бандитов Сергей предпочитал не думать. Устав зевать и вспомнив, наконец, про цепи, обмотанные вокруг его рук, он осторожно остановил машину. Достал из рюкзака, мирно лежавшего на пассажирском сидении, напильник, и принялся за такое скучное, неблагодарное для его общего состояния дела — он начал распиливать свои оковы. Удивительно, но дело пошло быстро и без особых тормозов — сказывалось то, что цепи были старые и точно не предназначенные для хранения в сарае большую часть их жизни. Сорок минут спустя Сергей был свободен. Следующие десять минут от тер ладонями следы от оков. Нужно было восстановить кровообращение и размять усталую и измученную металлом кожу. Убрав распиленные оковы под сидение, бывший пленник задумался.

"Нужно срочно поспать, — думал Сергей, — иначе через минут двадцать я просто отрублюсь и меня никакими пушками не разбудишь." Заприметив небольшой лес вдали от дороги справа, он сбавил скорость грузовика, съехал с дороги и медленно направился туда. Проверив зеркало заднего вида — оставляет ли он следы на земле — продолжил путь. Оказалось, не оставляет.

Заехав в небольшой лес, непонятно откуда взявшийся в пустыне, Сергей постарался спрятать машину как можно сильнее, чтобы со стороны дороги её вообще не было видно. Вероятность того, что за ним уже пустили погоню, — есть. Однако не такая большая. Но перестраховаться, однозначно, стоит. Закрыв двери и перебравшись в кузов, Сергей постелил себе под голову скомканную кофту, которую нашёл в рюкзаке и укрылся небольшом пледом.

Спустя ровно одну минуту, он уснул.

Спустя ровно семь минут на дороге показалась легковая машина.


VII.


Вокруг была лишь темнота. Сложно представить вещество или материю, которое будет темнее окружающей пустоты. Смотря в неё, ты не смотрел на неё. Смотря в неё, ты видел всё. Темнота — само сущее черноты — было вокруг. Свет, попадающий на темноту, — исчезал, пропадал бесследно. Темнота поглощала его так, что не оставалось ни блика, ни искры. Тьма была голодна. И никогда, никогда во вселенной не наступит тот желанный миг, когда темнота насытится. Она будет голодна вечно. И этот голод помогает свету жить, существовать, развиваться. Только благодаря ему, благодаря постоянной опасности, постоянной жажде жизни, желании прожить ещё хоть одну, маленькую секунду, — позволяло свету лететь дальше. Туда, где была тьма. Но туда, где тьму можно было победить. Пускай и временно.

Посреди темноты стоял обычный деревянный стул. Точнее, два. Друг напротив друга. На них сидело два человека. Точнее, один. Они разговаривали уже несколько лет, но никак не могли найти выход из этого разговора. Они продолжали говорить. Они продолжали думать.

– Позвольте, но чем можно объяснить, что движение — это жизнь? Движение — не смерть? И почему именно движение, а не состояние стояния? К чему эти стереотипы?
– С радостью вам отвечу. Движение — это поступательные действия. При движении существо всегда идёт, всегда двигается. Не дает застыть самому себе. Не дает остановиться и задуматься — зачем я это делаю? Почему я двигаюсь? Само по себе движение, как таковое, конечно же, особой роли не играет. Главное — действие. – – – Статичное состояние уводит в ненужные и несвойственные это душе дебри. Дебри сомнения в самом себе. Я не так хорош, как остальные? Я не так важен? Остальные —лучше меня? Зачем тогда я вообще существую? Быть может, всему миру и лучшим в нем будет проще, если меня не станет? Тьма раздумий и размышлений приводит к тому, что душа уводит себя совсем не в ту сторону, где она должна быть. Миг, я повторюсь, всего лишь миг, и ты — статичен. Душа не должна стоять на месте. Поэтому, движение и действие — вот что действительно важно.
– Отчасти согласен. Но что тогда по вашему отдых? Разве это не тот самый миг, а иногда и долгие часы, когда душа позволяет себе перестать быть движимой и становиться статичной на вечные века?
– Нет. Во всем — нет. Отдых — часть действия. Принимая решение об отдыхе, душа таким образом дает себе передышку и, несмотря на тавтологию, отдыхает. Даже по время отдыха душа думает, что она будет делать после него. Строит планы, мысленно проходит по ним шаг за шагом. Всегда старается продумать, чем она будет заниматься дальше. Ни одна душа, я повторяю, ни одна — никогда по настоящему не отдыхает. В мыслях всегда есть часть действия. Разве может быть иначе?
– Конечно может! Ещё как! Почему душа должна думать о действии, когда она на отдыхе? Ведь отдых — это отвлечение от действия. И не нужно думать о нём — а забыть, хотя бы на время.
– В таком случае, душу сразу же поражает вирус стояния. Она мгновенно привыкает к нему. Появляются раздумья: «Мне хорошо и комфортно, когда я ничего не делаю. Зачем это вообще нужно?». И клеткой за клеткой, частью за частью — вирус поражает всё, что есть. Всю душу.
– Вам не кажется, что это слишком скептическое и слишком субъективное мнение о состояниях души?
– Естественно. Как же может быть иначе? Моя душа — субъект. И всё, что я думаю, всё, чем я живу — полная и беспросветная субъективизация. Но скажите мне, вы знаете хоть одну душу без такого? Все мы — все миллионы и миллиарды — имеем своё мнение. Часто оно, даже можно сказать — всегда — не совпадает с мнением другой души. И начинаются конфликты. Если эти души давно не было в состоянии стояния, ссора заканчивается мыслительным процессом, а проще — компромиссом. Или же, что чаще, одна из душ идёт на уступки. Это не плохо. Это эволюция души. Таким образом, она показывает, что две совершенно разные души готовы к тому, чтобы слиться воедино и создать обособленную душу — одну на двоих. Случаи крайне редки, ну вы и сами это понимаете. Но они были. Они есть и они будут. Это ли не прекрасно во всей нашей работе?

Сергей резко вскочил с сиденья и с грохотом ударился о металлический потолок машины. Что за чертовщина?, — подумал он. На улице рассветало. Он проспал почти сутки.


VIII.

Солнце всё так же светило. Ветер всё так же гулял по равнинам и холмам. Существа всё так же жили, каждый чем-то своим.

Сергей проснулся после тяжелого и непонятного сна. Вспоминать о нём совершенно не хотелось. Кое-как умывшись водой из фляги, он осторожно сел на лежащую рядом с машиной ветку и закурил. Его путешествие с каждой минутой становилось всё абсурднее и, вместе с этим, интереснее. Что будет дальше? Будет ли цель там, где он ищет? Совсем скоро он это узнает. Сверившись с изрядно потрепанной картой, путешественник понял, что до нужной деревни осталось около двадцати километров по прямой и пара километров южнее.

Сентябрьским днем, никак не желающим становиться осенним, примерно в девять утра Сергей бросил машину там, где заночевал день назад, и пошёл пешком. «Остался последний рывок», — как любила говорить в своё время пропаганда любой идеологии и государства. «Ещё чуть-чуть потерпеть, и будет отлично», — говорили одни. «Нам нужно время, чтобы встать на ноги», — говорили вторые. «Восточная империя падет, и мы победим» — говорили третьи. Все они одновременно были и правы, и нет. Так и сейчас: неизвестность того, что ждёт Сергея через сутки пути, — пугала.

Он вытащил все оставшиеся вещи из грузовика, запер его и выбросил ключи так далеко, как только мог. Упали они в кусты в метрах двадцати от машины. Найти их будет сложно, если вообще возможно. Но теперь это не его проблема.

Вокруг ничего не изменилось. Дорога шла в двух направлениях, а по бокам была всё та же пустошь. Редкие холмы, окружающие частые пустыни, выглядели как волдыри на пустынном лице. Шаг за шагом, метр за метром, Сергей становился ближе и ближе к свой цели. К своей мечте. Пора прекращать об этом думать — этим я ничего не изменю, а лишь измотаю и так искалеченные нервы, — думал он. И сосредотачивался на ногах, на своих шагах, на окружении. Там, в городе, он бы никогда — разве что когда выпьет — не задумывался об устройстве вселенной. Чего уж там вселенной — он никогда не думал, не мыслил о том, что было раньше и что будет в будущем. Все эти холмы, пустыни, леса, поля — все они когда-нибудь исчезнут. Все они когда-нибудь будут стоять вечно. И глядя каждый вечер на звёздное небо, как можно думать о своих проблемах? Кто ты, кто они, по сравнению с тем, что сверху? С тем, что выше, шире, массивней тебя? Дни, месяца, годы, века — всё это будет здесь. Для Сергея пыль и песчинки под ногами армейских берцев были просто пылью и песчинками. Как и для них — Сергей.

Шаг за шагом, шаг за шагом.

Он вспомнил о старом, верном друге. Точнее, дал воспоминаниям вылететь наружу. Собака сбежала той ночью, и теперь только сам собачий бог знает, где она сейчас. Прибилась к другому дому в той же деревне? Пошла гулять в пустыню в поисках еды? Или же просто пошла по дороге, ища спасения, укрытия, безопасности для себя? Спасибо тебе, добрый друг, — думал Сергей, — спасибо за всё, что ты сделал. Но раз судьба нас разлучила — значит, так и нужно». Он надеялся, что с псом и правда всё хорошо. Злой участи он для себя не заслужил. Как минимум, в этой жизни.

Друзья никогда не уходят и не приходят случайно. В этом всегда есть высший смысл. Направление судьбы, если это можно так назвать. Одно маленькое — порой случайное — знакомство может, а чаще всегда приводит к тому, что жизнь меняется. Играет новыми красками. И художником, придумавшим эти краски, бывает именно друг, знакомый. Но наносите на холст настоящего эти краски именно вы. Их можно наносить спокойно, размеренно. Мазок за мазком. И тогда изменения будут не сразу — их даже не сразу заметят. Но они определенно будут. Хорошие или плохие — зависит лишь от химии красок и качества кисти. А можно наносить их наоборот — резкими выпадами, забрызгивая всё вокруг. Финальная картина зависит лишь от вашего желания и характера.

Шаг за шагом, шаг за шагом.

На горизонте показалась деревня. Она буквально выпрыгнула из земли. Казалось, не было её еще секунду назад, и вот она — стоит. Сергей в нерешительности остановился. Что-то идёт не так, — думал он, — двадцать километров я ещё точно не прошёл. А по карте, — он достал её из рюкзака и развернул, — нет никаких деревень, сёл и городов». Сюрреализм происходящего многократно усиливался в голове. Но Сергей больше любил Ренессанс. Даже он был спокойней, чем то, что происходило сейчас.

Он пошел на деревню. Выбора не оставалось, а интерес только возрастал. Подходя к ней всё ближе и ближе, он заметил, что при въезде в деревню не стоит указательный знак с её названием.

Десять минут спустя он поравнялся с первыми деревенскими домами. Они ничем не отличались от самых обычных деревенских и сельских домов. Деревянные, одноэтажные и старые. У некоторых был небольшой сад перед домом, рядом с крыльцом. Кто-то огородил всё забором, кто-то — нет.

Дорога, по которой он шёл, разделяла деревню на две части. Пройдя больше половины деревни и не встретив ни одного человека и не услышав ни одного животного, Сергей увидел старую бабушку, сидевшую на лавочке около забора. Рядом с ней стояло ведро с зелеными, домашними яблоками. На ведро была приклеена надпись «сату ;шін», что означало — «продаётся». Путешественник вспомнил, что не ел уже больше суток.

– День добрый! Сколько яблочки стоить будут? — побеспокоил он бабушку, медитировавшую на скамейке.
– Пять рублей штука, — ответила она, смерив его добрым, но настороженным взглядом.
– Давайте три, — решил Сергей и, сняв рюкзак, стал в нём копаться.

Чтобы добраться до тонкого конверта, где он хранил последние гроши, ему пришлось вытащить из него практически всё — штаны, футболки, бельё, пару книг, пару инструментов, корм для собаки, который уже был за ненадобностью. В итоге всё это превратилось в объёмную кучу хлама на скамейке. Конверт он так и не нашёл. Деревенская бабушка внимательно следила за его манипуляциями с рюкзаком и, казалось, позабыла обо всём на свете. И тут он вспомнил о своем плане, который давно вынашивался у него в голове.

Когда он достигнет цели, всё, что происходило в его жизни раньше — даже сама дорога, сам путь — станет абсолютно не важным. Всё, что он накопил за прошлые дни, месяца и годы, — станет настолько ненужным, что не было никакого смысла тащить эти вещи с собой.

– Слушайте, ситуация такая, что…
– Хватит, сынок. Не думай обо мне плохо. Вижу, что ты идёшь туда, куда еще никому не доводилось приходить. А денежки не бесконечные, и в этом их смысл. Не серчай, что сейчас их у тебя нет, просто угощайся тем, что есть. Может, ну их, эти яблоки? Заходи в дом, я тебя накормлю как человека. Суп мясной готов почти, на второе — перетертая картошка с овощами. А на десерт фруктов тебе дам, — неожиданно прервала его старушка и предложила вариант, о котором Сергей даже не мечтал.
Как же вот так просто… может, я вам отплачу чем-нибудь? Вот, смотрите, у меня куча вещей есть ненужных. Давайте их отдам — всё, что у меня осталось? Мне это больше не нужно. А вы внуками дадите, родственникам. Не могу я просто так принять ваш подарок — совесть не позволит.
– Вижу, что не позволит. По глазам вижу, что ты слишком честный. Поэтому у тебя и были проблемы. И будут. Сложно в этом мире быть честным и открытым, сколько людей уже в этом убедилось — тьма. Не ты первый, не ты последний. А вещи приму у тебя. Знаю, что тяготят они, — она медленно встала и пошла в свой двор, — Пойдём за мной, поешь и дальше пойдешь.

Не веря в то, что это происходит с ним, Сергей пошёл за ней. Люди продолжали поражать его. Он никак не мог осознать, что такие же представители рода человеческого, как и там — в прошлой жизни — могут так себя вести. Они делятся самым ценным, готовы стать тебе лучшими друзьями, готовы помочь абсолютно в любой беде, случившейся с тобой. И никогда, никогда в жизни, не попросят что-нибудь взамен. Больше полугода назад Сергей разочаровался в людях, окружавших его. Больше полугода назад, он хотел покинуть эту страну и уехать на казавшийся светлым и добрым запад. Но он поехал на восток, дав шанс человечеству. И оно его не разочаровало. Но почему, почему именно так? Почему люди в городе, даже самые близкие, могут предать? Почему там — улыбка это слабость, а дружба — лишь повод встать тебе на голову?

Но думать, что во всём виноват город и обстоятельство — глупо. Сердца людей, их начинка, зависят лишь от того, как они хотят жить. И рождаясь там, в бетонных джунглях, ты лишь принимаешь правила игры, но не создаешь свои, новые. И в этом кроется своя, мистическая ошибка. Пытаясь стать своим — становишься чужим, но для себя. Однако Сергей знал много людей, отбросивших эти негласные правила. Но их было меньшинство из всех возможных. Какие-то минимальные доли процента. И даже не в общем городском населении, а среди всех своих знакомых. Что уж говорить об остальных?

Очнулся от размышлений он не сразу. Лишь аромат наваристого супа заставил его вернутся в реальность, так резко ставшей такой хорошей. Поблагодарив старушку, он набросился на горячее. Он даже и не помнил, когда в последний раз ел что-то горячее, домашнее. Последние недели он жил лишь на консервах и пресной питьевой воде. Ему иногда казалось, что даже пёс ест лучше него.

Быстро покончив с огромной тарелкой супа, он наконец смог снизить темп и оглядеться вокруг. Дом был до безумия похож на тот, где он жил всё лето в деревне. Та же планировка, практически тот же интерьер. Но он понимал, что это совсем не странно — деревенские дома и жители всегда были, мягко говоря, не самым богатым слоем населения, и вкусы их всегда были схожи. Изысков никогда не было — лишь самое необходимое, чтобы жить. И чтобы чувствовать себя уютно. Прекрасного, несмотря на жизнь вдали от всех, у них не отнимать.

– Нравится? Вкусно приготовила? — дала о себе знать бабушка.
– Конечно, что вы! Ничего вкуснее за последние годы не ел, и это чистая правда, вы не подумайте! — тут же ответил Сергей.
– Это хорошо, — довольно сказала она.
– А почему вы тут одна живете? Я имею в виду, где остальная семья? — решил пообщаться путешественник.
– Так нет никого, сынок! Дети давно уехали в город, на заработки. Приезжают раз в пару месяцев меня повидать. Внуков еще реже вижу. Дед мой помер давно, еще лет десять назад. Так и живу тут одна, за хозяйством лениво слежу, за домом. Доживаю свои годы, можно сказать.
– Ну что вы, что вы, — прервал её Сергей.
– Ты не думай, я уже давно поняла, что я никому не нужна. И это правда. Но не горькая. Знать её должны все, вообще все. Не только старики, как я. Да и они, сам знаешь, не всегда адекватно это воспринимают. Люди это такая вещь, которая хочет, чтобы её всегда ценили, любили, уважали. Иначе она будет чувствовать себя не в своей тарелке. Иначе она будет творить глупости. Понять, что ты никому не нужен, как мне кажется, самая сложная наша задача в жизни. И пусть это неправда, пусть тебя любят, о тебе заботятся. Но если что-то пойдёт не так, как ты хочешь, ты должен просто вспомнить — ты никому не нужен. Ты лишь песчинка на пляже истории. Эту фразу мне каждый божий день повторял мой муж — золотой человек был. Умный, красивый. И всепонимающий. И я ему благодарна, что он вдолбил мне эту мысль. Так легко жить, когда знаешь, что нужен ты только самому себе. Да и себе, честно говоря, не всегда.
– А семья, любимые люди? Разве им мы не нужны? Разве не мы для них порой единственная и надежная опора на протяжении всей жизни?
– Я не отрицаю этого, сынок. Но жизнь — слишком непостоянная вещь. И отрицать это означает — вредить себе и верить в воздушные замки. Готовиться к худшему и искать во всём подвох — не стоит. Просто стоит помнить, что всё может в один день разрушиться, и ты останешься один. А если сваи забиты на отлично, то ничего, может, и не случится. Но здесь, — она постучала себя указательным пальцем по голове, — всегда должна быть мысль, что ничто не вечно. Кроме нас самих. И наших желаний.

Ответить на это Сергею было нечего. Он медленно доел второе и, выйдя вместе с бабушкой на улицу, сел на скамейку.

– Бери яблочки, сынок. Свежие, совсем недавно сняла с дерева. Все мытые, не переживай.
– Мне кажется, я вас объедаю, — сказал Сергей, — И бизнес какой-никакой порчу.
– Бизнес? Не смеши меня, — захохотала она, — Ты первый человек, который прошел через нашу деревню за последние три дня. Нет никаких толп людей, которых ты можешь объесть. Нет абсолютно никого. Последний, кто здесь был не из местных, это была какая-то грузовая машина. Но она даже скорость не сбросила, проезжая мимо.
– А местные? Не у всех же есть яблони на участке.
– Местные? Да нет никого здесь, одна я живу на всю деревню. Есть соседка, но она раз в неделю приезжает, чтобы проверить — не украли ли чего из дома. Но кому здесь красть, и, главное, что, — ума не приложу, — весело сказала она.
– Так а зачем выходите на улицу с ведром яблок, если нет никого?
– Как никого? Вот ты пришел, а через три дня ещё кто-нибудь придёт. Так и живу, вечно в ожидании кого-то — уже грустно и еле слышно произнесла бабушка.

Докурив очередную сигарету, Сергей перенес все свои вещи старушке в дом. Несмотря на протесты, он отдал ей почти всё, что у него осталось. Он надеялся и верил, что ничего из этого ему больше в жизни не пригодится. Думать о том, что ждет его впереди, он старался меньше всего.


IX.

Тепло попрощавшись с приютившей и накормившей его досыта женщиной, он пошёл своей дорогой. Ещё раз сверившись с картой и удивившись, что этой деревни на ней нет, он понял, что до цели осталось меньше десяти километров. Волнения нарастоло. Сдерживать себя становилось всё труднее и труднее. Он думал, что сейчас из последних сил побежит туда — к неизвестной цели, и будь что будет.

Покинув деревню, жившую одним человеком, Сергей заметил, как погода начала портиться. Вместе с этим, на улице становилось темно. Вечер приближался. До развязки оставалось катастрофически мало времени. Сомнения и погода начали с ним бороться.

С неба упали первые капли войны. Небо быстро затянули черные тучи. Небеса заскверкали молниями, гром прижимал идущего к земле. Но идущий больше не мог от него прятаться: желание покончить со всем этим как можно скорее — покорило его. Пожалуй, первый раз в жизни Сергей не обращал внимания на то, что происходит вокруг.

Ветер хлестал его своими острыми потоками прямо по лицу. Дождь, казалось, был везде. Природа пыталась его остановить и предупредить о чём-то своём. Но разве есть путь назад, когда тебе остался лишь последний рывок? Разве гремящие небеса могут остановить того, кто прожил под ними всю свою жизнь?

Так ли мне это нужно? Что мне делать дальше? Где я будут через два дня? Через месяц? У меня нет ни еды, ни воды. У меня осталась лишь призрачная надежда на то, что цель действительно существует и стоит всех тех испытаний, которые я прошёл, — мысли и сомнения били Сергея изнутри. Они будто скооперировались с природой и хотели, требовали, чтобы он остановился. Молнии били прямо над головой, а в голове играли свои, особенные молнии.

Цель захватила его. Ему не нужно было ничего, кроме неё. Раздражители — как внешние, так и внутренние — со своей задачей не справлялись. Он видел только ее, последние месяцы он жил только ради неё. И Сергей даже не задумывался, что он будет делать и как будет жить, если цель не оправдает его надежд. Если цель пропадёт. Если она попросту окажется не тем, чем казалась раньше.

Но он продолжал упорно идти сквозь ливень, падающий то сверху, то сбоку. Мысли были заняты только одним. Даже думать о том, что цель окажется чем-то не тем, чего он не хотел. Он верил. Он перестал воспринимать окружающие вещи. С одной стороны, так и нужно было. Лишь таким образом можно было добиться желаемого. Но разве это не навредит?

Отогнать от себя мысли. Убрать из формулы настоящего лишний элемент — прошлое. Жить только ради того, что есть сейчас. И ради хоть и призрачной надежды на светлое, не затянутое черными громовыми тучами, будущее, — думал Сергей. Повторяя эту фразу, ставшую мантрой, он дошёл до указателя «Село Окколь».

Не веря своим глазам Сергей остановился.


Три месяца назад.

На скамейке возле храма сидят двое мужчин. У их ног лежит собака. Пение птиц не мешает их разговору — наоборот, придет больший смысл, чем можно было в него искусственно вложить.

– Святой отец, иногда я подумываю над тем, чтобы вернуться назад — в город. Устроиться на работу, как все. Получать ровно столько, чтобы хватало на размеренную жизнь. Выпивать по выходным и, быть может, с радостью вставать каждое утро на работу. Почему так?
– Просил же тебя, не называй меня так.
– Тем не менее…
– Я тебя понял. И это абсолютно нормально — хотеть вернуться туда, где тебе комфортно. Где ты можешь быть таким же, как и большая часть людей. Знаешь, сколько раз я хотел вернуться в свой родной, пусть и небольшой, городок? Вернуться в органы, вновь начать ловить преступников? Много, много раз я хотел вернуться к прошлой жизни.
– Но всё же не вернулись. Почему?
– Потому что оно того не стоит. Разве ты действительно этого хочешь? Вот ответь мне прямо сейчас — чего тебе не хватает? Что ты найдёшь там, в шумном прошлом, которое хочешь чуть изменить?
– Я… Я не знаю. Иногда мне кажется, что я просто хочу быть там, а не здесь.
– Все мы хотим быть там, где нам раньше было хорошо. Не важно, как мы этого лишились — по своей воле, по воле случая или по воле бога, — священник ухмыльнулся. Но скажи мне, тебе сейчас плохо здесь?
– Совсем нет! Лучше и спокойней, чем здесь, в этой деревне, я никогда себя не чувствовал. Всё это превратилось в какой-то безостановочный отдых, хоть я и работаю.
– Так зачем менять прекрасное настоящее на хорошее прошлое? Пусть даже прошлое было плохим, мерзким, отчаянным. Ответь не мне — ответь себе. Стоит ли всё то, что было раньше, того, что есть сейчас? Равнозначный ли будет обмен, вернись ты туда? И главное — не будешь ли ты об этом жалеть?
– Все мы периодически жалеем о чём-либо. О прошлом, о настоящем. О будущем, которого у нас никогда не будет. Жалеем, что не сделали тогда что-то, что могло бы изменить всё, что есть сейчас.
Верно говоришь. И что же, ты всё ещё хочешь вернутся туда?
– Не сказал бы, что хочу. Но эта мысль у меня останется в голове ещё надолго. Каждый день я буду думать о ней всё меньше и меньше. И быть может — через месяца, годы — я и вовсе забуду, что хочу вернутся туда, где я когда-то был.
– А сейчас?
– Сейчас я просто хочу покурить и посмотреть на небо.
– Делись сигаретой, сын божий! — засмеялся священник. Над головами у них пролетела стая птиц. Ветер потревожил зеленые листья на деревьях. На скамейке всё так же сидело двое мужчин.


Деревня

Сергей стоял посреди казахской деревни Окколь — точнее посреди того, что от неё осталось. Вся деревня сгорела дотла. От деревянных домов остались лишь обгоревшие остовы. Движения не было. Не было жизни. Сгоревшие дома, в своих открытых от боли дверях и окнах, кричали сильнее ураганного ветра. Громче грома над головой.

Но он увидел свет там, где его не должно было быть. Пройдя в самую гущу стоящих домов, он всё понял. Посреди пустоты, созданной огнем, стоял единственный уцелевший дом. В нем горел свет. Цель была в пятидесяти шагах. Медленно, стараясь не подавать виду, Сергей подошёл к дому. Заглянув с улицы в окна, он никого там не увидел. Но кто-то там точно был — движения и жизнь скрыть было невозможно.

Осторожно забираясь на крыльцо по скрипящим ступенькам, Сергей приблизился к двери в дом. Застыв в нерешительности, он неожиданно для себя, вспомнил всё, что случалось с ним в этой недолгой, но насыщенной жизни.

Детский сад, школа. Первая подростковая любовь и первые драки. Курение за гаражами и ремень от отца за двойку в дневнике. Выпускной с отличием, поступление в университет. Смерть родственников в жуткой дорожной аварии. Уход из университета, чтобы прокормить себя. Первая мелкая работа, приносившая сущие копейки. Другая работа — давшая не только деньги, но и много знакомств. И благодаря им и собственной настойчивости — бизнес. Успешный бизнес, разорившийся из-за воли случая. И путешествие, ставшее для него всем, что у него осталось в итоге.

Он осторожно, совсем негромко, постучал в дверь. Реакции не было. Он постучал сильнее — дверь открылась. Она была не заперта. Пройдя в коридор, он осторожно закрыл ее за собой. Не помня себя от страха, на ватных, негнущихся ногах, он зашёл в главную комнату.

На стуле, ровно посередине комнаты, сидел старик. В ногах у него лежал сбежавший несколько недель назад Табак. В глазах всё стало расплываться и бывший бизнесмен уперся рукой в стену, чтобы не упасть.

– Вот ты и пришёл, Серёжа. Мы тебя уж было заждались. Верно, друг? — обратился он к псу, радостно вертевшему хвостом.

Дождь на улице прекратился. Веки Сергея тяжело сомкнулись.