Х Х Х
Характер. А что такое этот самый "характер". Хорошо его иметь или совсем наоборот - вредно? Вот обо мне родители с детства говорили, что я "с характером".
А, в школе, к примеру, я была дисциплинированным и послушным существом. Рано уразумев, что в школу ходят учиться, смотрела в рот учителям на уроках и включала слух на полную мощность, так как класс у нас был полон оригинальных личностей, которые чувствовали себя актерами на сцене и изо всех сил пытались переиграть главных героев, учителей то бишь. Но слушала я внимательно не из страха перед какими бы то ни было наказаниями: в нашей семье наказаниями не увлекались, а в любимой
Зеленогайской школе наказывали, можно сказать, нежно.
Чтобы не уличили когда-нибудь в будущем в неких противоречиях, сразу скажу, что
характер, таки, проявлялся: сидящие поблизости обормоты могли огрести от меня линейкой или пеналом. Мне было жаль и учителей, которые вынуждены были срывать голос, чтоб донести знания до тех, кто все же хотел
учиться, и себя, так как мне пришлось бы потом лишний раз тратить дома время на изучение того, что можно усвоить на уроке. Мне, обычно, этого хватало, так что, быстренько выполнив письменные задания, я хватала книжку и забивалась куда-нибудь в уголок, чтобы никто не мешал общаться мне с любимыми героями.
Рассказать я хотела о еще двух преподавателях ИНЖЭКА. Никакого мистического трепета на этот раз я не ощущаю. Но в этом случае
интересно, как, так называемый характер, дает иногда результаты неожиданные, приоткрывающие завесу над скрытыми пружинами, действующими в сообществах весьма интеллигентных, которые у студента, как у шара в
снукере могут отбить печенки о борт стола, а могут рассчитанным
красивым ударом этот же мяч послать в заветную лузу.
Предстояло сдавать экзамен по предмету "Производство стали". К чисто
инженерным наукам студенты нашего института относились с прохладцей.
Главное - экономику и организацию производства освоить. Тем более у доцента Газдученко, по слухам, можно было спокойно пользваться шпаргалками. Так уверяли старшекурсники. Объем материала был большой, но "шпоры" были совместными усилиями группы заготовлены.
Идет экзамен. Я сдаю в числе последних. Слух подтвердился:все, кому нужно было, списали, все сдали. Последних человек шесть - семь Газдюченко завел в аудиторию. Пишем. Лекции и учебник я прочла добросовестно, но весь массив предлагающихся нам знаний запомнить вряд ли кому удавалось. Что-то списала и я. Первым двум отвечавшим Газдук, практически не задав дополнительных вопросов, поставил по четверке. Остальных же явно начал "валить". И то ему расскажи, и то вспомни. Мотал - мотал нервы, поставил по "уду".
Я, подсев к столу, наблюдаю за преподавателем. Добродушного рыхлого Мыколу как подменили. Теперь уже, по прошествии многих лет, вспоминая этот манюсенький, но интересный эпизод в своей жизни, я думаю:" А зачем он так часто куда-то выбегал из аудитории, как будто ему невмоготу было находиться в небольшой комнате со студентами? Мы-то, грешным делом, думали, что он делает это специально, чтобы облегчить нам процесс списывния. Надо же, думалось, ангел, а не дядька. А он, вот тебе-на - оказался коварнее самых злючих из преподов. Были такие. Два, всего, на всю замечательную нашу преподавательскую группу, но, опыт общения с таковыми у нас имелся.
Да, так что же такое интересное случилось, что "Сталь" не забывается до сих пор? Случилось то, что я начав отвечать по билету, увидела, что этот "благородный" человек стал перебивать меня после каждого слова, не дав ответить даже на первый вопрос. После третьего или четвертого перебива, я, неожиданно для самой себя, а уж тем более для Газдюка, встала, положила билет, сказав, что дальше отвечать не буду, так как меня не устраивает подобный метод экзаменации. Попрощалась, повернулась и ушла.
Зайдя в общежитие к подружкам, рассказала им все. Их реакции я не помню, зато неожиданная реакция на отсутствие у меня в зачетке отметки по "Стали", последовала от человека, учившего нас производить чугун.
На экзамене по "Производству чугуна" преподаватель Анчарский, выслушав мой ответ на билет, задал пару вопросов и собрался выводить мне оценку, уверена, что не больше четверки. Дело в том, что ответила-то я на все вопросы, но на "пятерку" вопросов было мало. У хороших преподавателей было обыкновение подводя человека к пятерке, задавать ему массу дополнительных вопросов. А в моем случае этого не было. Четверочка, твердая, не более того. Но, взяв зачетную книжку, Анчарский, видит пробел в графе предыдущего экзамена, тут же задает интересный вопрос, мол, не поладили со "сталью"? "Не поладили", отвечаю я, и с изумлением вижу, что "нейтральный", как правило преподаватель, я бы сказала, с наслаждением выводить крупную "5", "отлично" в те времена.
Пробормотав что-то невнятное, я вышла из аудитории. Позже, в общежитии от девчонок (общежитие было в курсе многого того, что происходило вне света рампы) узнала, что Газдюченко и Анчарский находились "в контрах".
Что у них был за конфликт, меня в те времена не интересовало. Сдать экзамен и поскорее забыть о нем - главное и непреходящее желание студентов всех времен, добросовестных и не очень.
А отношения с Газдюченком у меня наладились. Придя пересдавать экзамен, я спросила преподавателя: " Вы меня помните?" "Конечно, помню!" - было в ответ восклицание.
Билет, ответ, пара вопросов, заданных очень вежливо, и в зачетке красуется очередная четверка.
Отметки, полученные в институте, редко когда оказывают решающее и судьбоносное влияние на последующую жизнь человека. Но, порой, такие вот непредсказуемые, дают больше для развития личности, позволяя заглянуть на невидимую сторону луны, давая пищу для размышления, позволяя тебе на шажочек приблизиться к пониманию того:"А кто - ты, когда ты прав: когда спокоен, терпелив, или ощущаешь гнев при виде несправедливости?"
Спасибо нашим учителям за все: и за умение различать марки стали, определять раковины, пузыри и другие изъяны в металле, от которого зачастую зависит жизнь большого количества людей, и 0-марку в металле человечности.
Нулевая марка - марка стали наихудшего качества. Часто идет на повторную переработку