Я чуть не стёр кулаки в кровь, пока долбил этому глухому дятлу по двери, ибо звонка у него не было. Проснувшись ближе к вечеру, подгоняемый любопытством, я разу пошёл к нему. Валерки, судя по всему, не было дома. Чёрт знает, куда делась вся эта компания ночью. Надеясь, что они не перерезали друг друга там, я спустился по лестнице и вышел из дома. В подъездах всегда как-то холодно и сыро, и этот не был исключением. Выйдя, я порадовался солнечному теплу и свежему воздуху. Напротив дома располагалась детская площадка с разнообразными качелями и песочницей. Там была и беседка в виде столбов, прикрытых крышей. На земле стояли лавочки, которые обычно все исписаны сопливыми цитатками из песен или же собственного сочинения. Также можно встретить признания в любви. Меня всегда забавляли такие записи. Я не видел в них смысла. Что они, чтобы просто душу отвести, что ли? Высказался лавочке, оставил свой след в истории детской площадки и как камень с души.
Было шумно. Визг детей нещадно травмировал мои барабанные перепонки. Крики вперемешку со смехом и замечаниями родителей, сидевших на лавочках и следивших, чтобы их чадо ничего не натворило, меня порядком раздражали, но я оставил дома наушники, чёрт, вместе с телефоном. Ещё, проснувшись утром от незапланированного ледяного душа, я разблокировал телефон, лелея внутри слабую надежду на пропущенный от неё, но нет. И вот, ожидая от неё звонка, я забываю телефон дома. Ну не идиот ли? Нет, конечно, мне ничего не нужно от неё. Ничего, кроме объяснений и правды. Я не ношусь с телефоном, как глупый подросток, ожидая весточки от предмета воздыхания. И не потому что я забыл телефон. Всё, что в ней хорошего-ямочки. В остальном, она... Я пока даже не знаю.
Я шёл мимо площадки и смотрел себе под ноги, гадая, где бы мог находиться сейчас Валерка. В каком-то смысле он был моей чуть ли не последней надеждой. Я был точно уверен, что он знает и помнит каждого, кто был у него на хате. Ветер донёс до моих ушей детский плачь. На качелях сидела маленькая девочка, на вид лет 5 и тёрла глаза кулаками. Качели находились с той стороны, по которой я проходил, но задом ко мне. Я перешагнул через бордюр, сразу же пожалев об этом-в кросовки тут же набился песок, и сел перед качелями на корточки. Она продолжала тереть глаза руками, не обращая на меня внимания, и воспроизводить звуки плача. Отвечаю, так икренне не плакала даже моя бывшая, которую я бросил сразу после того, как получил желаемое.
-И чего ревёшь?-Я убрал её руку от лица. Она оддёрнулась и сжала руку в кулак.-Ты ударилась?
Она очень жёстко меня игнорила, даже не глядя в мою сторону, но плакать перестала.
-В молчанку поиграем?
Она отрицательно кивнула и улыбнулась.
-Ну вот и отлично. Чего плачешь? Ударилась?-Я заглянул ей в глаза. Они были бледно-голубые, чуть ли не прозрачные.
-Нет.-Она отрицательно покачала головой, на которой возвышались два хвостика соломенного цвета.-Я раскачаться не могу.
Я засмеялся и встал на ноги, думая уже уйти, ведь ничего страшного не произошло. Она посмотрела мне в глаза и подёргала за столбики, на которые крепились качели.
-Ты же пришёл меня раскачать?-Она не выговаривала букву "р" и "ч", из-за этого слушать её без смеха или улыбки было невозможно.
-Конечно.-Согласился я.-Только не долго.
Я успел пару раз провести качелями взад-вперёд, как она приказала их остановить-Прямо приказала, крикнув "Всё, хватит. Останавливай"-, ловко спрыгнула и села прямо на песок. Строить с ней крепость я отказался.Когда я уходил, пытаясь вытряхнуть песок из кросовок, не снимая их, она крикнула, что её зовут Ира и она меня будет ждать. Хоть одному ребёнку я понравился, а то обычно все с рёвом шарахаются.
Я не заметил, как дошёл до дома, думая о том, что происходит сейчас дома у родителей, пришёл ли Данил из колледжа и чем можно будет перекусить. Около самого дома нужно было перейти через дорогу. Я поднял глаза и увидел, что меня уже ждут.