А ночью наступил апрель. Я не сразу это поняла. Проснулась от стука в окно, так спросонья показалось. Но тональность немного другая, это да, — потому что стучали по карнизу. Так стучат, когда хотят разбудить кого-то одного, с кем был уговор с вечера, а остальные пусть спят. Поскольку проснулась я, по мою душу пришли. Только кто бы это мог быть, никак не соображу? Стук постепенно превратился в переборы, карнизные гаммы, чьи-то быстрые пальцы перебирали невидимые в ночи клавиши, наигрывая смутно знакомый мотив. Спускаю ноги с кровати, ощупью нахожу шлёпанцы и с минуту сижу на краю постели, вслушиваясь.
Дождь! Ну конечно! Первый настоящий весенний дождь. Только зачем ему нужно было меня будить? Закрыв глаза, вспоминаю мелодию, ритм чуть уловимый, что-то из детства. Неуверенно играет, сбиваясь и начиная снова… Ах, это же дождь-ребёнок! Наконец-то поняла: ему нужна моя помощь.
Пальцы, уже несколько мгновений вторящие дождю, перебирают воображаемые струны на краешке постели, разворачиваются в горсточку, затем в крыло. Так птица после ночи потягивается в гнезде, разгоняя сонное оцепенение, просушивая пёрышки на утреннем ветру. Я сейчас. Обе руки поднимаются в повелительном взмахе. Дождь берёт паузу, готовится, только палочка капели стучит по партитуре. Раз-два-три, поехали! Подстраиваемся друг под друга: я впервые работаю дирижёром дождя, но он талантливый ученик, сам направляет меня, чутко при этом реагируя на каждое движение рук, на поворот ладоней и подрагивание пальцев. Ускоряемся. Кажется, это марш оловянных солдатиков из "Щелкунчика", только какие ночью могут быть марши, скажите на милость? Нет-нет, малыш, давай колыбельную, ту самую, после которой неисправимые полуночники засыпают с улыбкой, а наутро говорят домашним: "Как же хорошо спится под дождь!"
Тут, откуда ни возьмись, появляется ветерок, сбивающий мелодию горстями серебряных горошин, которые он щедро кидает в стёкла. Уверенным взмахом руки останавливаю озорника, откидываю как кисею занавески на веранде и начинаю аккуратно переплетать прядки ветерка с бисерными нитями дождя. Получается поначалу не очень удачно, всё же это мой первый опыт, но с каждым новым витком держусь всё увереннее, интуитивно нащупывая направление. В голове всплывает забытое со школы словечко "куафёр", куда изящнее звучащее, чем грубое немецкое "парикмахер". Куафёр ветра, дирижёр дождя. А что, мне нравится! Видимо, мои мечтательные резюме попались кому-то на глаза среди многочисленных бумаг небесной канцелярии. Вот и подкинули работку.
Крылья ладошек меняют свой ритм и форму, средние пальцы слегка сгибаются в сторону больших, тоже подвёрнутых в глубь ладоней, как у танцовщиц фламенко. И вот уже ясно в ночи по жестяной бочке застучали кастаньеты дождя, каблучки на крыше, ритм ускоряется, переходит все мыслимые частоты, рассыпается дробью, отзванивается медью монист, пахнет сандалом востока, мускусом мокрых проталин, корицей голых ветвей. Я не успеваю, сидя этим управлять невозможно, вскакиваю на ноги, кружусь в каком-то немыслимом танце, изнемогая, чтобы воскреснуть через мгновение. И всё это не открывая глаз. При этом я вижу работу дождевых потоков, физически участвую в ней — мы размываем тропинки в парке, мы пробиваем последние кромки льда на реке, мы сгоняем с крыш залежавшиеся ленивые сугробы, слоистые как бабушкин наполеон, мутными потоками мы гоним под уклон пергамент прошлогодних листьев, желтые хвоинки, омываем стволы ив и берёз. Это большая работа для маленького весеннего дождя. Я рада, что могу ему в этом помочь.
Постепенно замедляясь и стихая, мы устало опускаемся. Он на землю, я в уют постели. Всё, мой хороший, хватит на сегодня. Спим…
Утром выхожу на крыльцо, двор не узнать. Дождик, уже проснувшийся, мелко сеет пыльцой, развешивая серебристые капли куда только можно. Увидев меня, он на время прекращает свои дела и прислушивается. Медленно обвожу улицу критичным взглядом, вижу метаморфозы и недоделки, но в общем-то…
— Молодцы мы с тобой, дождик! С весной тебя! Приходи ещё, если соскучишься.
Знаю, он заглянет ещё не раз. То майским ливнем, то июньским слепым дождем. Мы разучим новые партитуры, и просто хорошо проведём время вдвоём. Потому что даже самому взрослому дождю иногда хочется, чтобы им кто-нибудь подирижировал.