Тихая память

Татьяна Кочегарова
Что я помню о бабушке? Помню её ясные голубые глаза, кота Мурзика, фотографию на столике у окна с траурной ленточкой, на которой изображён её старший сын Костя в морской форме и такими же красивыми глазами как у бабушки. На стене тикают ходики с медведями, на полу вязаные коврики, где-то за домом проносятся поезда, а в доме тишина. Говорит бабушка всегда спокойным тихим голосом, я для неё исключительно «миленькая, Танюша». Я, растущая в заводском микрорайоне промышленного городка, с вечно ободранными коленками и стрижкой «под горшок», чувствую себя с ней барышней.

Мы бываем у бабушки редко. Тысяча километров отделяет меня от её доброго голоса и ясных глаз, но  я жду. Иногда терпеливо, а иногда не очень. Когда моя мама выбирает для отпуска поездку к своей маме, я фыркаю и борюсь за справедливость. Моя борьба, как правило, заканчивается в углу, где я частенько засыпаю и вижу во сне бабушку.

 
Как же я хотела быть на неё похожей, чтобы ходить так же плавно, говорить спокойно и мелодично, всё уметь, но делать всё как само по себе, словно без усилий, утешать всех словом и взглядом лечить разбитые коленки.

Она получила домашнее образование, но была, на мой детский взгляд, безупречной во всём и очень доброй, такой, какими бывают ангелы и героини книг. Я не знала тогда, через какие ужасы ей довелось пройти. Не знала о концлагере, где очутилась она с тремя детьми и стариками родителями, не знала о том, что родители её после освобождения решили добираться на Псковщину из Белоруссии пешком и пропали без вести, не знала я и о том, что дед мой, её любимый муж, попал в жернова репрессий, что выгнали её из квартиры с мальчишками мал мала меньше в никуда. Обо всём этом я узнала гораздо позднее, когда бабушки уже не стало. Не перестаю удивляться, как она смогла сохранить свою миловидность, доброту, изящность во время таких передряг, как не ожесточили её беды. Более того, она молчала о перенесённых бедах, чтобы не отразились на детях превратности взрослых судеб.


Возможно, она, как и все люди, болела иногда. Глядя на неё, не приходили в голову мысли о болезнях. И вдруг бабушка не проснулась. Она была ещё жива, дышала, но не открывала глаз. Когда мы приехали, всё было кончено. В бешено студёном и снежном феврале папа и его брат со своими семьями выдвинулись в путь. Оказывается, бабушка завещала похоронить себя в Савкино. Немногим менее полтысячи километров на маленьком автобусике, потом на санях, и ещё немного пешком. Я понимала, что бабушка умерла, но ощущала себя опять у неё в гостях. Мне снова открылось множество новых неизведанных вещей. Я впервые увидела лучину в одной из деревень по пути следования. Я впервые увидела самодельный коврик на стене, как сейчас помню изображённую на нём Красную шапочку, позднее я пыталась её воспроизвести, но всё чего-то не хватало. Мои невозможно серьёзные родители показали мне, как делать на снегу фигуры космонавта и ангела и даже не возражали, чтобы я валялась в снегу. В другое время мама заставила бы меня надеть два пальто и пуховый платок поверх.

 Кладбище, расположенное в лесу, стало для меня откровением в высшей степени. Огромные сосны, хруст снега под ногами, дорогие люди, которых собрало здесь горе. Никто не плачет, потому что слёзы сразу же замерзают. Я придумываю историю, что  это бабушка с небес, не желая, чтобы мы плакали, посылает волшебные льдинки специального назначения.


Папа и его брат дядя Коля стоят с непокрытыми головами, и никто не просит их надеть шапки. Я подхожу к папе и спрашиваю тихонько: «Папа, а ты теперь сирота?» Папин младший брат отвечает: «Да, Танюша, нет у нас теперь мамы». В этот момент мне хочется стать их мамой, причём абсолютно искренне, я беру их за руки и замираю. Мне в этот момент кажется, что я передаю им бабушкину доброту.

Возвращаемся в Осташков. В дороге я пытаюсь всё время заглядывать папе в глаза, чтобы он не плакал и повторяю: «Папочка у тебя ведь есть мы. Я вырасту и буду твоей мамой, я буду такой же доброй и красивой и буду жалеть тебя». Мама возвращает меня на землю: «Таня, ты большая девочка и понимаешь, что не можешь быть мамой своего папы». 


Что я помню о бабушке? Её голубые ясные глаза, добрый голос, тонкие руки. Что осталось от неё на память? Несколько старых довоенных фотографий, вышитая скатерть, часы с медведями и ощущение бесконечной доброты.