Секрет

Олег Лузанов
Очень удачно выбрали место для «секрета». В лунном свете дорога просматривалась хорошо в обе стороны, не меньше чем на километр. В горах особый воздух, чистый, прозрачный. Звуки разносятся далеко. Разряженность почти не ощущается, не та ещё высота, всего-то около тысячи метров над уровнем моря. Зато как легко дышится. Горы вокруг: которые поменьше - покрыты лесами, которые чуть выше – греют «лысые» вершины под жарким солнцем. И только вдалеке днём была видна вершина с белой шапкой снега. Насколько она была далеко определить трудно – может быть и двадцать километров, а может и все пятьдесят.
***
Отряд бойцов ОМОНа выполнял задание по… как звучало в официальных документах - «защите конституционного строя». В связи с важностью задания отряд на вертолете был «заброшен» в горную местность Чеченской республики в обстановке строгой секретности, то есть бойцы не знали куда летят. Что это была за местность ОМОНовцы могли только догадываться: где-то в двух часах лёта от Махачкалы. Карту выдать забыли или не посчитали нужным. Летели сначала на запад, а потом, когда начались горы, взяли южнее, и несколько раз меняли направление; в результате, опустились на невысокую гору фактически не имеющую растительности, так, только кусты и трава. Внизу глубоко в ущелье в обрамлении густых деревьев хорошо была видна дорога, речушка, которая наверняка становилась мощным потоком после сильного дождя, и деревня (или, вернее, аул) в несколько десятков домов.
Задание определили ещё до вылета – контролировать дорогу, не допустить движение банд-формирований. А движения должны быть – районы вокруг поселков Карамахи и Чабанмахи совсем недавно опять стали зоной боевых действий. Неугомонные «полевые командиры», получившие от заинтересованных структур финансовые вливания и соответствующие указания, в очередной раз попытались установить свой порядок – радикальный исламизм.
Отряд небольшой – сколько может поместиться в МИ-8 – и каждый старался набрать побольше патронов и гранат. Про дополнительный паек как-то никто не думал. И вот, когда все покинули салон «вертушки», выгрузили боезапас, осмотрелись и …не увидели никакой инфраструктуры: ни домов, ни магазинов, ни медчасти, ни кухни,… ничего – только горную романтику.
- Так, парни, - начал распоряжаться майор Копылов, - занимаем оборону. Здесь и здесь копаем окоп, туда ставим палатку…
- Командир, - подал голос, - какие окопы? Тут же камень.
- Да, - Копылов поковырял гору носком ботинка, - погорячился, копать не будем. Будем из камней строить. Смирнов, берёшь двух человек, ставите палатку. Сложите патроны вон туда. Миша (позвал он минёра), давай со Славой вон там, на тропе, поставишь сигналки, и вон там ещё. Короче, сообразишь. Старшина, что с обедом? Займись. Кузьмин, давай покомандуй… Оборудуете пост, связь проверьте. Дежурства продумайте. Игорь, Толя, со мной, пойдём, осмотримся.
Копылов прошел по склону в сторону аула. Два лейтенанта следовали за ним.
- Значит так, - резюмировал результаты разведки майор, - если по логике, то Чечня туда, а Дагестан там. Наша задача – дорога. Если боевики пойдут, то оттуда.
- И что делать будем? - спросил Анатолий, - у нас боекомплект минут на тридцать.
Командир неодобрительно взглянул на него:
- Игорь, какие соображения?
- Я так думаю, - покручивая ус, медленно начал Лабин, - людей у нас немного. Оказать сопротивление мы сможем, конечно, но смотря сколько их будет… Нужно сделать секрет выносной. Метров за пятьсот. Вон в ту сторону.
Копылов посмотрел в указываемом направлении:
- Согласен. Дорога хорошо видна. И время выиграем, если что. Сейчас пойдём, пообедаем, отдохнём, а как темнеть начнёт, бери пару человек и заступайте. Как дежурить будем? По четыре часа нормально?
- Командир, не нужно дробить. На всю ночь тоже можно. Возьмем рацию. А чего по темноте ходить? Ночи не очень длинные.
Обустроились кое-как: сложили из камней два укрепления, что-то напоминающее редут (или можно назвать это «флеш»), соорудили насыпи, кое-где удалось прокопать неглубокие окопы, установили большую палатку, натянули несколько тентов для защиты от непогоды и для маскировки. Определились с дежурствами. Потекли часы службы на основном посту и выносном «секрете». Суточный паёк растянули на двое и даже на утро третьего дня немного хватило. Все время старались установить связь с основной группировкой – безрезультатно; горы экранировали сигнал. Связь с другими отрядами тоже не удавалось наладить. Но входящую информацию принимали - по трем каналам были слышны: переговоры центрального поста вневедомственной охраны Махачкалы, дежурной части ГАИ (вероятно, также расположенной в столице Дагестана), и иногда неизвестный чеченец читал Коран на русском – красиво читал, проникновенно, без акцента. На других частотах – тишина.
За прошедшие дни по дороге никто не проезжал и не проходил, не считая нескольких селян, которые перегоняли свои отары. И самое непонятное для бойцов было, что с ними никто не старался связаться. Такое было впечатление, что про них просто забыли. Ни распоряжений, ни снабжения, ни понимания дислокации. Нужно что-то придумать. А что придумаешь, когда деревня рядом, а несколько десятков крепких ребят, да еще и специально подготовленных, вооружены и сильно голодны? Ответ напрашивался. И вот, когда парни решили, что желание покушать нужно притушить старым, проверенным способом, который не приветствуется мирным населением, на дороге показался старик в папахе, ведущий на поводке осла, нагруженного двумя баулами. Старик медленно вел осла в сторону отряда. Почти все ОМОНовцы наблюдали за ним - куда идет и что будет делать. А он шел точно на пост.
- Стоять, - громко скомандовал дежурящий на укрепленном миниредуте, когда до старика оставалось метров двадцать.
- Здравствуй, отец, - навстречу аксакалу вышел Копылов, - что везёшь? Куда?
Старик остановился и ждал, когда к нему подойдет командир. Он был в темном пиджаке, на котором блестели несколько медалей и орденов Великой Отечественной войны, видимо, в парадном. Лицо его было загорелое почти до коричневого цвета, покрыто сетью морщин, с густыми бровями. Но, не смотря на почтенный возраст, держался старик молодцом – спина прямая, взгляд открытый, без тени страха.
- Здравствуйте, ребята, - спокойным голосом заговорил селянин. – Я вижу, что вы давно здесь сидите, на горе, а снабжения вам не везут. И вот решил покушать вам привезти. Здесь мясо, сыр… вот овощи, здесь, в кувшине вино, тут зелень…
- Спасибо, конечно, - Копылов осматривал баулы. – А почему такие подарки?
- Эх, парень… – старик обвел глазами бойцов на посту. - Что ж я в армии не служил? Я всю войну прошёл, разведчиком был. У меня два сына в армии были. Я же знаю, что вы на аул, наверное, посматриваете. А я вам так скажу. Мы люди мирные, у нас ваххабитов нет, но если вы грабить будете… В общем, не ходите в аул – я вам буду каждый день привозить продукты.
- Ты, отец, с чего это думаешь на нас плохо? Мы никого пока не обижаем.
- Вот именно, что пока. Что ж я слепой? Кухни у вас нет, костер не зажигаете, кушать не готовите – значит, у вас только сухой паёк. А много вы не брали, только на день-два. Математика простая – усмехнулся старик.
- Да, уважаемый, - удивился командир, - а ты действительно  разведчик. Эй, ребята, возьмите продукты.
Осла быстро разгрузили.
- Завтра ещё приду, - уходя сообщил аксакал.
- Старшина, как теперь с обедом? – спросил командир.
- Через два часа всё будет, - успокоил тот, осматриваясь и выбирая место для костра.
Бойцы повеселели. Несколько человек без приказа начали помогать в приготовлении пищи: котелки доставали, за дровами пошли, за водой в ближайший ручей. Скоро над горами начал распространяться вкусный запах тушеного мяса.
***
- Миша, посмотри. А если вот там фотографию сделать? – Вячеслав обратился к минёру, который считался бесспорным авторитетом в фотографии. А причиной этому являлся тот факт, что Михаил однажды оказался напечатан на обложке журнала «Солдат удачи». Фотографию Миша сделал сам, постановочную: он лег в камыши, каска в камуфляже, лицо раскрасил специальной краской, полосками; взгляд изобразил волевой, возле твердого подбородка ствол автомата, возле плеча видна рукоятка боевого ножа – Рэмбо, если бы увидел такого бойца – подал бы в отставку. Но как бы то ни было, журнал – это факт; Фото напечатали, и кому какое дело, что Михаил ростом чуть больше метра шестидесяти, и фото сделано в … ну очень мирных условиях.
Миша взглянул на друга. А Слава стоял уже готовый к съёмке: одел полный камуфляж, «разгрузка», автомат, нож, гранаты, лицо размалевал серо-зелёным и горел желанием сделать фото на обложку, о чём говорил фотоаппарат в его руке, который он протягивал Михаилу.
- Ну, пойдем, попробуем, - не спеша приподнялся минёр, - Где ты хочешь щелкнутся?
- Вон там, в кустах, - Слава показал рукой.
Друзья отошли от поста. За ними пошли несколько свободных от дежурства, всё-таки развлечение. Слава начал занимать «боевую» позицию, лёг так, чтобы был чуть прикрыт ветками и высокой травой, долго устраивался – то чуть левее автомат, то нож на передний план…
- Всё, готов. Снимай. Миха, как вид?
Михаил подошел с одной стороны, посмотрел на лежащую фигуру друга – солнце бликует, зашёл с другой стороны, прищурился на солнце, посмотрел в объектив, отошел подальше – тени очень резкие. Минуты три примеривался.
- Ничего не выйдет, - резюмировал он в итоге.
- Это ещё почему? - из кустов спросил Слава.
- Да потому. Что это за вид? Что в редакции скажут?
Наблюдающие бойцы стали похихикивать, предчувствуя хохму – Михаил был всем известный весельчак, любимец отряда.
- А что скажут? - приподнялся Слава.
- Вот, если сейчас сделать фото, то мы ведь его пошлём в редакцию? Верно? А они гражданские люди, пороха не нюхали. Да? Начнут смотреть на картинку. На фото должен быть герой, боец. Да? А что увидят?
- Что? - Слава напрягся в ожидании.
- Ну, конечно, - продолжал Миша, - фото я сделаю хорошее, не волнуйся. Но, мне кажется, что главный редактор спросит: «Кто это? Что это за поросёнок из крапивы выглядывает?»
Все, кто был рядом, зашлись смехом, наблюдая, как Слава, оскорбленный в лучших намерениях, отряхивал с себя листья и ветки. На последующие два дня разговоров про «поросенка» хватило.
***
Старик каждый день, как обещал, привозил продукты. Познакомились с ним ближе. Звали его Дуда Эдиевич. Он рассказал, что его аул не принадлежит ни к какой группировке, никакие банды не поддерживает, живут мирно. Старик не понимал - зачем вообще началась война и почему сейчас идёт конфликт в Дагестане. Копылов проникся к аксакалу искренним уважением, за его рассудительность и здравый смысл. «Умный дед», - говорил он бойцам.
Вечером, около десяти часов, в «секрет» отправился очередной наряд: старший лейтенант Лабин, а также старшие сержанты Милютин Николай и Зыков Евгений.
За несколько дежурств «секрет» немного приспособили и для наблюдения, и для ведения боя, если всё же случиться – выкопали окоп, насыпали бруствер, оборудовали «ячейки» для стрельбы…
Парни дошли до места; по пути оглядывали местность, не изменилось ли что-то. Устроились в окопе. Дорога как на ладони. Реку и те размывы, которые расширяли русло, можно было также считать дорогой, второй. Но вдоль по реке вероятность движения техники невысокая. Темнело. От реки потянулся туман. Он сначала слегка стелился над водой, потом стал набирать силу – пополз на берег, начал подниматься на гору, и, в конце концов, покрыл всё вокруг. Все стало однообразным и невидимым. И ночь… Темно так, что становится не по себе – ни одного ориентира. Хорошо, что товарищи рядом. Часа два парни вслушивались в темноту, стараясь хоть что-то рассмотреть. Вдруг послышался топот:
- Игорь, слышишь? – спросил Николай шепотом.
- Тшш, тихо, - напрягся старлей, - не пойму.
- Скачет кто-то, кажется, - Евгений щелкнул предохранителем автомата.
- Погоди, - Лабин прислушивался, - вроде никого.
Полежали в напряжении минут пять.
- О, опять, - Николай локтем подтолкнул Игоря, - по дороге едет.
- А колес не слышно, - сомневался старлей.
- Конный, верхом, - предположил Николай
- Наверное, передовой, разведчик, а потом колона пойдет, - шепнул Евгений и дернул затвор. Патрон с металлическим щелчком зашел в патронник.
- Отставить. – Игорь повернулся к Евгению. – Поставь на предохранитель. Узнать нужно сначала.
- Что там узнавать. Потом поздно будет, - голос Евгения дрожал от волнения.
- Поставь на предохранитель, - с нажимом сказал Лабин.
Евгений нехотя дернул пластинку затвора вверх.
Рядом с «секретом» по дороге опять раздался топот. Ближе, быстрее, ближе… и в десяти метрах проскакала лошадь без   седла и седока.
- Фу, ты, черт, - перевернулся на спину Николай.
- Отвязалась, наверное, - догадался Игорь, - а может и напугал кто в такой-то темени.
- Пятый, пятый, - заговорила радиостанция.
- На связи, - ответил Лабин.
- Сейчас разговор слышали - колона идет от пятисот до тысячи, - сказал «Айком» голосом командира.
- Кто говорил? Куда идут?
- Не разобрали, слышно плохо. Не спите.
- Понял. Конец связи,- старлей поправил радиостанцию в нагрудном кармане.
- Игорь, ну чего мы здесь? – зашептал Евгений. - Давай к отряду пойдем. Ты же слышал – не меньше пятисот. Толку от нас.
- Я поддерживаю, - Николай сел на дно окопа, - предупреждение есть, будем ждать вместе со всеми.
- Будем ждать здесь, - твердо заявил Лабин, - и вы отдежурите, как положено.
- Да, ну на хрен, - через минуту Евгений встал в окопе, - я в расположение. Пойдем, Коль.
Николай посмотрел на старлея, не знал, как поступить.
- Зыков, вернись на пост, - приказал Игорь с металлом в голосе, - и ты Коля тоже не дергайся. Ждем здесь.
- А что ты мне сделаешь? - наглел Зыков, подразумевая, что он разрядник по боксу и тяжелей старлея килограмм на пятнадцать.
- Сидеть здесь, я сказал, - повысил голос офицер, - а иначе, взорву всех к ё… матери.
Лабин дернул из «разгрузки» гранату.
- Ладно тебе, что ты психуешь, - Евгений опустился на дно окопа, - Коля, скажи ему.
- Молчи, сука, - Игорь «завелся». Он вставил палец в кольцо РГДшки. – Ну-ка, заняли позицию.
- Ты точно «бешеный», - сказал еле слышно Николай, вспомнив прозвище офицера, заработанное в первой командировке.
- Милютин, тихо, - злым голосом рыкнул Лабин.
Так и досидели в «секрете»: офицер с гранатой в руке, а два сержанта с расширенными от страха зрачками. И непонятно, чего они боялись больше: пятьсот боевиков, которые могли пройти по дороге, или одного старшего лейтенанта с гранатой.
Оставшиеся четыре часа до рассвета прошли без эксцессов, по дороге никто не проходил и не проезжал. Когда чуть рассвело, парни вернулись в расположение.
А ещё через две недели за ними прилетел вертолёт.