Иннокентий поздним вечером возвращался на теплоход сильно пьяным. На проходной его пропустили, потому что не пропустить было нельзя, а останавливать оснований не было – ведь идет – то сам. И пропуск показывает, и глаза открыты, и в руках несет пакет, не роняет, а то, что у него слезы на глазах, так кому какое дело.
Сергей прошёл через проходную несколько позже и, оказавшись на территории контейнерного терминала, обратил внимание на одинокую фигуру метров за сто впереди. Фигура, покачиваясь, медленно перемещала себя вдоль кромки причальной линии в зоне света от фонарей. Подойдя ближе, Сергей узнал судового электрика со своего теплохода:
- Привет, Кеш, - сказал он, поравнявшись с товарищем, - Куда ходил?
Иннокентий повернулся на голос. Глаза его были полны слёз:
- Серёга, представляешь, они мне водку не продали…
- В каком смысле? Денег не хватило?
- При чем здесь деньги? Денег …во!- и Кеша выгреб из кармана несколько смятых купюр,- Мне не продали. Говорят, что молодой очень.
- Так показал бы документ какой.
Кеша, по-детски, кулаком тёр глаза и всхлипывал:
- Да, они тоже сказали, чтобы паспорт показал. Я показал. А они говорят: «Иди мальчик домой, паспорт папе отдай и усы отклей». Сволочи. Смотри, - он раскрыл паспорт и стал совать его под нос Сергею, - тридцать два года…вот. А тут (он перевернул страницы)… видишь штампики? - двое детей…Сын уже в школу ходит…
- Кеша, да ладно тебе. Успокойся.
- Серый, ты мне скажи, - Кеша пьяными глазами преданно смотрел в лицо собеседника, - я что, не могу водку купить? Почему мне не продают?
Сергей, хоть и знал внешность Иннокентия очень хорошо, но ещё раз внимательно на него посмотрел: рост – чуть выше полутора метров, размер плеч – ну от силы сорок четвертый, тёмный густой чуб торчит как гребень – расчески не слушается, и довершает образ ровное, без морщинок и складок лицо с розовыми щеками и пухлыми яркими губами, над которыми располагались огромные и пышные усы, которым хоть Чапаев, хоть Будённый мог, если не позавидовать, то отнестись с должным уважением. Справедливости ради, нужно отметить, что без усов Кеша выглядел бы лет на четырнадцать – пятнадцать. Одежда Иннокентия, состоящая из джинсовых короткой куртки и брюк, а также светлые высокие кроссовки, никак не добавляла ему солидности.
- Плюнь ты на них. Что они про тебя знают? Ты ведь моряк! А они кто? Не пойдем у них водку покупать. Мы с тобой других найдем.
- Думаешь?- Кеша уже не рыдал. – Правильно. Ещё просить станут, а я не пойду. У тебя выпить есть?
- Конечно, - уверенно кивнул Сергей, - поднимайся в каюту.
Пока друзья разговаривали, они подошли к трапу.
- Где это Кеша так набрался? – шепнул Сергею стоящий на вахте Саня – «афганец», который получил своё прозвище по причине прохождения срочной службы в Афганистане.
- Не знаю, я его уже на территории догнал. Ты погоди, а я его попробую успокоить.
- Это кого успокоить!? - обернулся Кеша.
- Все нормально. Идем в каюту, - Сергей приобнял товарища за плечи и направлял его продвижения по переходам теплохода, - Присядь пока. Я сейчас.
- Серега, а ты пить будешь? – Иннокентий тяжеловато опустился на диван в своей каюте.
- А как же, подожди пока. Я скоро.
Сергей пошел к себе и переоделся в рабочую одежду. Выпивать он не собирался – на вахту нужно. Однако, перед заступлением на дежурство, он зашел проведать друга. Кеша спал сидя, запрокинув голову. Если бы продавщица слышала его храп, то точно продала ему водку.