Быть горцем очень тяжело — совсем не так, как в кино показывают: мол, сидят такие Дункан, Риччи и их очередная смертная подружка у себя в меншене, лихо смешивают коктейли за барной стойкой и поглаживают волевые подбородки, пока вокруг разворачиваются густые девяностые (для некоторых уже четвертые по счету). Иногда возникают всякие назойливые персонажи, иногда надо бывает отъехать в соседнюю заброшку немного порубиться и забрать чужую энергию, красиво упав в конце на колени под проливным дождем, но в целом — спокойная житуха, достаток, здоровье тьфу-тьфу-тьфу (лол), стабильность. Подъем — зал — работа, приключение — перепих — тусэ, «я его чувствую», «останется только один», вот это все, и снова релакс. И Брайан Мэй такой: «Тввв, тввв, тввв, тввв...», и Фредди Меркьюри: «Хиииииэ уи а...» Ой, зай, сделай погромче, это же наша песня, помнишь? Помнишь как мы с тобой тогда—
Нет, ребята. Быть Дунканом Маклаудом — как бы ты в действительности ни назывался — очень, очень, очень непросто и иногда дико обломно. Это вам кажется, что прикольно так родиться в ранних 1400-х и до сих пор не жаловаться на стреляющие боли в спине и чувство легкого жжения при мочеиспускании. Пройти путь от скабрезных рисунков до VR-порно и не заработать ни единой морщинки, обжираться арахисовым маслом и не набирать ни одного лишнего фунта. Хер там!
Ну, то есть — арахисовым маслом и правда можно обжираться, но только вот печальку, твою летнюю печальку оно не утолит. Сидишь ты такой в гостях у своего нового друга, соседа по общаге, стади бадди, вы оба пьете эль из алюминиевых баночек (что само по себе уже взрыв мозга с точки зрения человека, который имел возможность наблюдать не только эволюцию промышленной упаковки, но и этимологию слова «эль» в реальном времени), и вот он, патлатый, бесхитростный такой юнец, затягивается своим легальным калифорнийским косяком и в общем-то без всякой задней мысли спрашивает тебя по-простецки: «Ну че, а герлфренд у тебя есть?» И блестит в лучах закатного сан-францисканского солнца своей гладчайшей пухлой юношеской щекой без щетины. «А?» И лыбится сидит, дятел.
И ты, конечно, ответишь, на быстрой перемотке вспомнив волосы проституток позднего возрождения, скомканные викторианские постели, тазы теплой воды, мокрые простыни с вышитой монограммой, дышите, дышите, ваша светлость, суетливый доктор, угловатые серые лица, выступающие из безысходной доэлектрической тьмы — княжна N умерла родами, надо признать, тебе всегда везло на княжон, твои девчонки всегда были из аппер мидл, как ни крути, даже — возвращаясь к твоему вопросу, есть ли у меня герлфренд, Деймон, — даже когда ты жарил в аскетичном полевом шатре присланную египтянами наложницу — даже она стопроцентно была не из простых телочек, хотя бы судя по пластике, по тому, как она двигалась и как смотрела на тебя — это надменное bitch face в любую эпоху означало одно и то же: завоевывай свои страны, руби свои головы, но когда я лежу перед тобой голая, ты должен упасть на колени и начать сосать мою шпильку — понимаешь, бро? Что, извини, весело переспрашивает он, что ты сказал?
Нет, качаешь ты большой бессмертной головой, ничего, это я так, вспомнилось. Нет у меня герлфренд. Была, но мы расстались. Fair enough, bro! Может быть, хочешь познакомиться? У нас тут пати намечается в пятницу, будет куча красоток — многие сингл. Хочешь прийти, притереться? В смысле, буквально, потереться об одну из них своим спортивным телом? Ты вообще что в сексе больше всего любишь? Я вот все хочу попробовать втроем. У тебя вообще, если не секрет, сколько было—
Маленькая маркиза де Помпадур машет тебе белой ручкой с далеких террас твоей памяти — как нелепо оттого, что ты не можешь ни с кем поделиться этими умозрительными селфи, которые вы сделали во время бурной стадии вашего короткого романа. Кстати, что касается памяти — думаете, это прикольно — хранить в своей башке абсолютно весь мусор за последние N столетий, начинающийся как беспорядочная куча черепов и постепенно переплавляющийся в фейсбучный таймлайн? Рассуждать о прелестях VHS и внезапно ловить на себе недоуменные взгляды одногруппников: погоди, ты че, видеопрокаты застал? Меня тогда еще не было, по-моему. А ты какого года? Сколько вам полных лет? Можно ваш айди, пожалуйста? Выберите вашу возрастную категорию, чтобы перейти к следующему шагу оформления визы. Вы так молодо выглядите, Иван, я думала, вы... Ванька! Как ни встречу — все юнее и юнее, ну дает! Жениться-то не надумал? Девушка-то хоть есть? Мальчик, это хризантема! Первый раз что ли цветы покупаешь? Эй, ты куда? Сейчас-сейчас, извините, я буквально не минутку, мне надо позвонить—
Выбегаешь на улицу, прыгаешь в ждущий тебя кабрио, выруливаешь с территории бывшего НИИ «Теплоприбор», где осталось лежать чье-то обезглавленное тело, вихляешь по улицам, игнорируя светофоры и знаки, вбегаешь в дом, опускаешь ворота, наглухо закатываешь жалюзи. Ты в своем изолированном апартменте, в однобедрумной тесноте, в шаткой тишине урбанистической ночи, в центре светящегося муравьиного пятна на боку тяжелой старой планеты, с недетским креном несущейся по своему накатанному бессчетными годами эллипсу сквозь околосолнечное пустото с тремя атомами на кубометр — в складках многомерной мембраны, внутри тусклой не мерцающей точки, ты наливаешь себе виски и салютуешь зеркалу: «Ничего, ничего, старик, держись — в конце же останется только один, да?»