Шиманский Василий Иванович
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты"
(Скопировано с сайта "Свободная Интернет Газета": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 240. Замминистра торговли Таджикистана. Моё отравление и проходная завода
В другой раз Сашка подвёл меня к заключенному и сказал: «Его Мишкой зовут. На воле он был заместителем министром торговли Таджикской ССР...»
«Миша, парень интересуется тобой, расскажи ему немного о себе» - обратился «Острый» к Мишке.
Мишка сразу мне не понравился. Живой, энергичный, но в его рассказе было столько самолюбования и бахвальства, что многому не поверил. По его словам, он перед войной окончил Высшее Военно-морское училище, а к началу войны был уже командиром эсминца.
Кроме военных действий, они осуществляли заброс продуктов в осаждённый Ленинград. Часть продуктов оставляли себе, а кое-что выменивали на ценности, которые вывозили из осаждённого Ленинграда и прятали в укромных местах. Когда их разоблачили, всю группу приговорили к расстрелу, но Мишке удалось бежать.
Так с поддельными документами, под чужой фамилией он оказался в Таджикистане. Мишка по национальности еврей. Работая в торговле, он продвинулся до заместителя министра торговли Таджикской ССР.
Мне он хвастался: «На меня работало тридцать машин такси, но этого мне показалось мало. Захотел большего, но жадность фраера сгубила. Когда меня арестовали и на квартире произвели обыск, нашли записную книжку с адресами, среди которых был мой прежний довоенный адрес. Когда на старой квартире, где жили мои родители, навели шухер, нашли документы, на которых были мои фотографии, но другая фамилия.
Так они вычислили меня, но к тому времени «вышка» была отменена, поэтому получил четвертак. Пытался бежать, но мне не повезло. Мы из лагеря сделали подкоп, который на десять метров вышел за зону, но земля у вас песчаная, поэтому в наш подкоп провалилась корова, которая паслась вдоль лагерного забора. За попытку к побегу мне добавляли срок. В зоне задерживаться я долго не намерен, буду ждать нового случая для побега. Меня спасёт только он, или петля».
***
Несмотря на то, что я был секретарём комсомольской группы ВЛКСМ, на своей шкуре испытал отношение охраны МВД к людям. Это было так. Заключённые на обед ходили в лагерь, а мы с Виктором продукты для обеда приносили из дому, так как столовой в то время на территории завода не было. Виктору, из-за больных почек, врачи запретили употреблять солёную пищу, поэтому питаться в столовой, если бы она и была, ему было нельзя. Иногда пробовал его пищу, но без соли она была безвкусной.
В то время в продаже только-только стали появляться консервированные овощи. Мама купила баночку бобов, которые взял с собой на обед, но они оказались порченные. Через час, как пообедал, меня стало тошнить и поднялась температура.
Для заключённых лиц медпункт был на территории лагеря, а поликлиника для гражданских лиц находилась за территорией завода в ста метрах от проходной.
Кое-как добрался до проходной и попросил охрану, сославшись на плохое самочувствие, выпустить меня с завода в поликлинику, но на мою просьбу охрана отреагировала так: «Пошёл вон! В рабочее время за территорию завода мы тебя можем выпустить только в сопровождении начальника цеха Демидова».
Где и как буду искать Демидова, если едва доплёлся до выхода? Прилёг на лавочку, которая стояла у проходной, и стал терять сознание. Не помню, сколько там пролежал, но очнулся от толчка. Открыл глаза и сквозь туман увидел перед собой охранника, который толкал меня в бок ногой и что-то говорил своему напарнику.
Было по всему видно, что тот напугался, что я могу "отбросить коньки", и поэтому он крикнул своему напарнику: «Надо этого парня вытолкнуть за ворота. Если сдохнет тут, нам придётся за него отвечать».
Подошел ко мне здоровенный детина, они вдвоём взяли меня под руки, вывели за ворота и бросили на траву. С большим трудом добрался до поликлиники. Помню, как мне делали промывание желудка, после чего отключился. Очнулся уже в городской больнице.
Мне было обидно за бездушие охранников, но в голове не было тёмных мыслей о социалистической системе...
Глава 241. Наводнение 1953 г. Возвращение на завод. ФК "Металлист"
Пока лежал в больнице, уровень воды в реке Зея начал быстро подниматься, и вода в считанные дни подошла к дороге, за которой стоял дом бывшей моей подруги Раисы Усовой, окна из него были на уровне человеческого роста. Теперь эту насыпь подняли на два метра по сравнению с прежней, но несмотря на это дамбу прорвало, и посёлок Партизанский (ныне р-н города "Чапайка") был затоплен.
Когда вышел из больницы, вода пошла на убыль, но наш дом ещё по окна стоял в воде. На фоне этого наводнения мы с Вальком Котенко сфотографировались, и это фото хранится в моём архиве
После наводнения дом просушили, отец обшил его филёнкой и покрасил в зелёный цвет.
Дом Бунько был засыпушкой из опилок. После наводнения он набух и развалился. Бунько наняли рабочих и поставили бревенчатый сруб. Мой отец окосячил в доме окна и двери, изготовил и поставил новые рамы. Мои родители с Бунько часто враждовали, но порой были "неразлей-вода".
Когда вода сошла, пошел посмотреть на дамбу. Увидел, что дом Раисы Усовой оказался метра на два ниже насыпи и имел очень жалкий вид. Постоял около него, вспомнил Раису, мне стало грустно, и вернулся домой.
***
На заводе меня встретили с радостью. Мастер ОТКа Мещеряков попросил: «Василий, у меня в Кишинёве учится дочь в институте. Ты не смог бы от меня ей переслать немного денег? Она считается дочерью врага народа, поэтому сейчас живёт под другой фамилией».
Взял адрес его дочери и деньги, которые переслал в Кишинёв по указанному адресу. Через некоторое время мастер получил подтверждение о получении денег и мной остался доволен.
Тема «сталинских репрессий» в наше время многим уже надоела, но она себя окончательно не исчерпала. Люди ещё много раз будут возвращаться к ней, бесконечно спорить и отстаивать свои точки зрения. Очень важно по крупицам восстановить истинную картину того времени, спокойно во всём разобраться и всё расставить по своим местам.
Потомкам надо знать истинную правду о том времени, чтобы не допустить нового произвола. Каждый из нас обязан рассказать то, что он видел собственными глазами лично за колючей проволокой лагерей, а не понаслышке от людей, которые там не бывали.
Мало осталось очевидцев, кто в те годы работал в системах НКВД и МВД, а те, кто остался в живых, с большой неохотой вступают в дискуссию по этому щекотливому вопросу. Их можно понять, они боятся травли и оскорблений в свой адрес. Как объяснить людям то, что ты честно выполнял свой долг, не был садистом и палачом? Долг, честь и совесть каждый понимает по своему разумению.
Мы верили нашему правительству и товарищу Сталину. Много горя ходило по земле, и как мог забитый народ разобраться в том, что мы знаем сегодня? Люди боялись всего и шарахались друг от друга. Многие, получив неограниченную власть над заключёнными людьми, наслаждались этой властью.
Среди конвоя, охраны и администрации лагерей были не только тупые и ограниченные люди, которым были неведомы боль и человеческие страдания, но люди, честно выполняющие свой долг. Своя шкура дороже, хотя сапог с неё не стачаешь.
***
В начале августа меня вызвали в Горком ВЛКСМ и предложили организовать на заводе футбольную команду, которую назвали «Металлист». Ребята с удовольствием пожелали попинать мяч. Тренировки начали на стадионе «Динамо». - нынешний «Торпедо» возле школы №192.
Играл сперва под номером одиннадцать. Уже когда команда была окончательно сформирована, покинул её и приступил к обязанностям секретаря. К тому времени у меня был второй разряд по плаванию, третий - по шахматам, и много общественных поручений, поэтому в дальнейших футбольных баталиях мне участвовать не пришлось.
;
(Продолжение следует)