Феденька рассказывал мне, что с беглым профессором он познакомился еще в конце сороковых годов в Европе в каких-то авиационных мастерских, и только годы спустя, профессор «выписал» его и еще пару людей из Германии в штаты для работы. Пара других были бывшие лагерные полицаи, родные братья, которым после войны удалось укрыться в американской зоне Берлина. Феденька говорил, что они профессора «золотом уговорили» - у братьев, якобы, были самодельные слитки золота, выплавленные из еврейских коронок и мостов.
Сам он полицаев не любил, но вынужден был учить их ремеслу технического черчения с самых азов.
К моменту описываемых событий крестоносцы были двумя тихими старичками, которые чертили артритными пальцами апробированные десятилетиями узлы стальных конструкций и помалкивали в тряпочку.
В компании работало примерно восемь человек, выходцев из союза. Все они имели разное качество и уровень выучки, а опыт работы в американских компаниях у них был первым. Все они, более или менее, знали друг друга до поступления на работу, и именно этот фактор знакомства с работающими в компании людьми и давал новеньким шанс заявить о себе. В противном случае у них не было никакого шанса, потому что не было никакого предыдущего американского опыта работы, как и опыта элементарного общения с американцами – ведь и жили-то они в русских гетто. А все написанное у них в резюме было проплаченной ложью.
В дальнейшем бизнес проплаченных резюми у русских программистов расцвел буйным цветом, превратившись в самостоятельный бизнес. Но об этом, может быть, скажу отдельно.
Я же, с другой стороны, к тому времени был, как тот колобок - и от бабушки ушел и от дедушки ушел. Уже поработал в четырех компаниях и думал, что могу запросто совладать и с этой работой.
Однако все оказалось не так просто из объснений моих новых сотрудников.
В те годы я не мог предположить, что от меня ожидают отката, и за свое непонимание положения вещей получал тумаков по полной программе.
На работе я кое-как держался: ехидничал, насмехался и передразнивал, а вечером замешивал себе коктейли и бывал угрюмым.
Моя жена частично, понимая, что происходит со мной, сердито объясняла ...они не могут такого пережить – видеть тебя на новой машине, демисезонно загорелым, живущим в 15-ти минутах от работы в собственном кооперативе, порхающим в отпуска каждые пол-года с красоткой-женой и сыном-отличником по сравнению с жизнью за тридевять семель в запоценом Бруклине/Куинсе...
Как более мудрый организм именно она решила растопить лед и пригласила в гости нескольких ведущих людей с женами. Нескольких приглашать не стоило. Достаточно было бы и одной пары.
Несколько русских/еврейских знакомых человек в состоянии подпития мгновенно теряют основы навыков поведения в гостях.
Годы спустя я бывал свидетелем освежения в памяти протокола поведения детей перед походом в гости: мамаша отводила свое чадо в сторону от входных дверей и поэтапно повторяла с ним весь протокол посещения гостей, потому что в гостях она не сможет посвещать ему время в обычных размерах, а это значит, что ребенок сам должен определить для себя многое и необычное. Кроме того в гостях всегда есть катализаторы или тизеры разнузданного поведения в виде сладостей и перенасыщенных сахаром газированных напитков. Несмотря на знание и согласие с протоколом посещения гостей, дети часто забывают об этом, едва переступив порог.
Пары взрослых людей перед походом в гости тоже иногда штудируют подобный протокол. Например жена может сказать мужу, чтобы он не пил больше трех рюмок и так далее.
Русские/еврейские мужчины, если они не хронически больны и до 55 лет возраста, даже номинально не понимают о нормах поведения и пьют в гостях немилосердно. У них всегда для этого есть причина или извинение.
Так случилось и у нас тогда. Милые гости кривили свои лица в гримассах нетерпения – когда уже их позовут к столу, а потом стали гулливеровыми шагами нагонять упущенное время. Помнится, что мне не пришлось и присесть к столу. Когда все было съедено и выпито, удрученные жены пошли курить на балкон под безразмерный кофе, потому как мужчинам следовало отдохнуть немного перед дальней дорогой.
Самый главный из гостей был урожденным москвичем и по-столичному неугомонным человеком. Увидев, что кроме его дремлющих друзей-сотрудников, из мужчин остался только я, он решил побаловать меня своим вниманием. Мы стали с ним играть в шашки. И он заснул тоже.
Намерение «растопить лед» прошло задаром.
Вчерашние гости не стали со мной более приветливыми на другой день.
Наоборот: неприглашенные сотрудники чувствовали себя обделенными.
Прошел примерно год. Поток заказов значительно уменьшился.
Администрация посматривала и подумывала о грядущих увольнениях.
Все сидели тише воды, ниже травы.
Одной ноябрьской пятницей я получил розовую квитанцию. На меня никто не смотрел и не говорил утешительного кроме Миши Каца. Тот мне ширикорото улыбнулся и с завистью сказал, что я хоть, наххх, высплюсь теперь.